Докладчик на пару секунд осёкся, о чём-то задумался, даже при слабом освещении, проникающим через мизерные окошки, было видно, как он побледнел. Затем, взяв себя в руки, он продолжил тем же уверенным голосом:
— Мы уже начали компанию, по дискредитации конкурентов, пускаем байки о том, насколько вредны для здоровья их поделки. Если говорить про высококачественное оружие, то эти дикари не способны существенно повлиять на ход нашей военной компании. В перечне поставляемого ими вооружения, у них не имеется боевых артефактов, только холодное оружие и броня. Но при магических атаках, обладателям этого товара, их покупки не сильно то и помогут. Мы уже проверяли эти поделки на прочность. Х-м, да. В общем то большой разницы нет, что в нашей амуниции попадать под колдовской удар, что в варварской. Наша, даже более доступна, в смысле цены.
— Допустим. Но расслабляться не стоит. Я желаю, чтоб в ближайшие полгода, кто-либо из иммигрировавших к нам дикарей оружейников, обучал своему кузнечному искусству наших подданных. А с вербовкой остальных мастеров можно немного повременить.
— Мы работаем в этом направлении. — слегка привстав с неудобного табурета, уточнил сухопарый "монах".
— Жду результат. Кстати. Как там с прибылью у наших ростовщиков?
— Тесним конкурентов.
— А я слышал, другое. Мол, как-то сразу и почти везде, появилось множество подделок наших векселей и прочих платёжных обязательств. И их, от настоящих бумаг, отличить невозможно. Это как понимать?
Следующие интересные события произошли в тот же день, только часом позже, в столице Бирского княжества, Барице. Выехав в роскошных санях на главную площадь города, одна из уважаемых купеческих семей, неспешно покинув свой экипаж, в полном составе зашла в офис дочернего филиала "Коронного банка". (В этом мире, подобное определение куцей конторки и способу выполнения ею финансовых переводов, пусть с большой натяжкой, но применимо.). Явились эти почтенные люди с единственной претензией, отказом погашения чека. Вернее, вначале чек приняли, только через два дня, ранним утром, от принявшего его торговца прибежал посыльный, и известил, что выписанный уважаемым Куприлом платёжный документ, невозможно обналичить. То есть, необходимо сегодня же оплатить покупку, но уже наличкой. Именно по этой причине, глава семейства, вместе с супругой и двумя сыновьями явились в головное отделение. Пострадавшая сторона вела себя тихо и степенно, но только до момента, когда потерпевшие оказались в приватной комнате для переговоров, где полноватый мужчина, с "пеной у рта", пытался добиться справедливости. Что только мешало клерку разобраться в возникшей проблеме.
— Вот, посмотри сюда! — размахивая перед лицом помощника ростовщика платёжной книжкой, орал пострадавший. — Судя по имеющимся на отрывных корешках отметкам, у меня, в вашей конторе, должно храниться ещё сто две тысячи двести денег и тридцать семь сабелек! Где они делись? Куда улетучились? Почему именно я должен доказывать, что вы просто ошиблись в ведении своей бухгалтерии и поэтому, я не смог оплатить вашей якобы "надёжной бумажкой" свою крупную покупку. Или стоп, может быть, дело намного хуже, вы всё это время подло меня обворовывали.
— Позвольте я ...
— Не позволю! Вы, выставили меня перед уважаемым человеком неплатёжеспособным проходимцем! — покраснев подобно гипертонику при гиперкризе и выпучив глаза как рак, кричал Куприл. — А это, худшее из унижений которое только можно представить! Вы — вы — вы! Да вы, просто растоптали в прах мою безупречную репутацию делового человека! Ваше ...
При этих словах, до этого стоявшая с полным безразличием к происходящему супруга возмущённого мужчины, худощавая, скромно, но со вкусом одетая женщина, резко побледнела, слегка пошатнулась, как травинка от дуновения лёгкого ветерка. Затем, медленно оглянулась на притихших сыновей и не сдержала одинокую горькую слезу. После чего, резко отвернулась от детей, посмотрела на потолок и простояла так с полминуты, пока не "высохли" глаза. Затем, как ей показалось, незаметно, якобы вытирая небольшим платочком вспотевший от воображаемой духоты лоб, смахнула со щеки свидетельствующую о её мимолётной "слабости" сырость.
Слушая претензии разбушевавшегося клиента, клерк, этого не заметил, он в третий раз, урывками перепроверял подлинность лежащего перед ним платёжного документа, делая это с помощью стандартных амулетов и дорогущей, поставляемой неизвестными мастерами крупной стеклянной лупы. Судя по откликам артефактов и еле приметным завитушкам, расположенным в определённых местах документа, перед ним была настоящая платёжка и каким способом разрешить конфликтную ситуацию, было непонятно.
— Подождите, господин Куприл. — тихо, без излишней агрессии, но так, что купец мгновенно замолчал, проговорил клерк. — Вы утверждаете что два дня назад совершили только лишь одну покупку на триста семьдесят деньга. Так?
— Да. Вот смотрите. — толстяк положил на бюро чек, который ему вернул продавец. — Вот, на платёжке прописана дата и сумма покупки. Но вы отказались господину Швацу её обналичить!
— Всё правильно, ведь в тот же день, только четырьмя часами ранее, согласно уже этому квитку, вы явились в наш банк и перевели все хранящиеся у нас средства в наличность, оставив у нас на сохранение только тридцать семь сабелек.
— Не может такого быть! Я, просто физически не мог к вам прийти в столь ранний час! Так как невозможно человеку находиться в двух местах одновременно! В тот день, прямо с утра, я отправился в казармы Вирских наёмников, где идёт подготовка моего личного отряда. Там возникли некие неотложные вопросы с экипировкой бойцов, требующие от меня немедленного решения. Дело в том, что я подготавливаю небольшой карательный отряд к экспедиции за трофеями. Ну не стоит мне вам объяснять всю выгоду подобных вложений. Уже оттуда, имея на руках список неотложных покупок, я прямиком отправился в оружейную лавку, где докупил недостающие атакующие артефакты. И вот, вместо того чтоб продолжать заниматься важными делами, я вынужден ругаться с вами. Так как по непонятной причине, выписанный на листе вашей "самой надёжной" расчётной книжки, платёжный документ оказался ничем не обеспеченным.
— Дозвольте, взглянуть на вашу чековую книжку.
— Смотрите. — толстяк небрежно бросил на бюро брошюру, да так, что она за малым с него не упала. — Мне, в отличии от вас, скрывать нечего, я чист, как только выпавший снег.
Клерк будто не слышал последней фразы возмущённого клиента, как говорится: "Даже бровью не повёл". — Он, ловко, уже на самом краю столешницы подхватил брошенную ему книжицу, внимательно перелистал брошюру, остановившись на нужной странице. После чего, начал её внимательно изучать через увеличительное стекло. Как раз в этот момент, в служебную дверь, ведущую в административную часть заведения, кто-то тихо постучал. Банковский сотрудник, не отрывая взгляда от изучаемого объекта, дал дозволение войти. И почти сразу, в кабинет зашёл худощавый служащий, по виду, это был благочестивый отрок, который тут же со всеми поздоровался, сопроводив это коротким кивком, и величественным изваянием замер у порога. После этого, паренёк был представлен посетителям как младший сотрудник, который провёл спорную операцию. Именно поэтому, его специально, для пояснения некоторых событий того дня, вызвали из дома. То есть, мелкий клерк сразу после представления клиентам, внимательно слушал первые задаваемые ему вопросы: "Филин, это твоя подпись на платёжке? Это ты недавно проводил эту финансовую операцию?" — Молодой человек дежурно улыбаясь, по взмаху руки своего старшего сослуживца, приблизился к бюро; несколько секунд потратил на беглое изучение документа, после чего, утвердительно кивнул.
— Да, это мой автограф. — добавил он вслух. — Если мне не изменяет память, два дня назад, утром, стоящий перед нами господин, также явившись со всей своей семьёй, снял со счёта почти все свои, сбережения.
— Брешешь, пёс! — покраснев ещё сильнее, и от переизбытка эмоций, обрызгав служащих банка слюной, возмутился купец. — Не мог я быть у вас с утра! Ни я, ни кто-либо другой из представителей моей семьи!
— Но я вас видел собственными глазами. — сдержанно, спокойно, только уже без дежурной улыбки ответил юноша. — Прямо как сейчас. Только ваша супруга, в тот раз, стояла рядом с вами, по левую руку, а не как сейчас — за вашей спиной. Да и ваши сыновья, мешая мне работать, то есть, вносить в журнал учёта необходимые данные, стояли вплотную к бюро, и о чём-то без умолку болтали.
— Этого просто не может быть. Это поклёп. — сбросив маску флегматичной дамы из высшего общества, изобразив на лице еле уловимое возмущение, поспешно ответила женщина. — Мои мальчики воспитанные отроки, никогда не мешают разговаривать старшим, особенно, когда те ведут деловые переговоры.
— Это даже интересно, — брезгливо сморщившись, поинтересовался купец, — о чём, если поверить вашим фантазиям, позабыв об наставлениях для воспитанных отроков, могли говорить мои мальчики?
— Этого я не знаю. Иноземный диалект, на котором ваши дети постоянно болтали, мне не известен. Хотя, я свободно говорю на пяти самых распространённых языках.
— Даже так. — на сей раз изобразив на лице высшую степень удивления, с немалой долей презрения к служащим финансовой организации, вновь взяла слово женщина. — Мои дети, помимо родного, могут свободно и без намёка на варварский акцент, общаться с подданными королевства Гральдия, и только. Они, пока, не такие полиглоты как вы. Даже как-то странно. Ведь вы только что признались нам, будто не знаете языка, на котором общается весь цивилизованный мир.
— Это не так. Ведь ваши дети, постоянно меня отвлекая, несли какую-то дикую тарабарщину, совершенно не похожую на речь представителей королевства Гральдия. В странном говоре ваших отпрысков, преобладали звуки "С", "Ш" и прочие не выговариваемые голосовые экзерсисы. Подобного, шипящего языка я ещё не слышал.
— Погодите! — старший клерк, резко прервал вновь разгорающийся конфликт. — Так мы ничего не решим, а будем постоянно друг с другом пререкаться. Давайте поступим так. Господин Куприл, мы, прямо сейчас оформим вам льготный кредит, чтоб вы смогли сегодня же оплатить свою покупку, решив таким способом одну из возникших проблем. Мы же, проведём доскональное расследование произошедшего инцидента, и разрешим его по справедливости. Вы согласны?
Где-то через полчаса, оба клерка устало стояли за тем же большим бюро уже известного операционного кабинета, и склонившись, детально изучали лежащие перед ними чеки. Они в который раз, поочередно проводили над ними амулетами, старались стереть "украшающий" документ рисунок, и никак не могли отличить фальшивку от оригинала.
— Вот так, Филя, — с горестной усмешкой, потянувшись до хруста в спине, проговорил старший из служащих королевского банка, — такие вот дела. Раньше, только обманутые купцы приносили неотличимые от настоящих "бумаг" фальшивки. Ими злоумышленники рассчитывались за сделанные в различных лавках покупки. Сейчас же, в связи с наглостью исполнения последнего ограбления, у нас назревают более серьёзные проблемы, противостоять которым мы не можем.
— Ты о сумме, которую аферисты у нас украли?
— Не прикидывайся идиотом. Сейчас, тебя могут обвинить в пособничестве непойманным ворам. Платёжка, по которой ты обслужил жуликов, фальшивая, так как лист с таким же номером, до сих пор находится в книжке клиента. А если он сможет доказать, что во время этой спорной операции находился в другом месте, то я тебе не завидую, тебе не отвертеться от обвинении в соучастии мошенникам.
— Так ведь и козе понятно, жулики прикрывались мороком. А нам, как на зло, не выдают артефакты, которые могут подобную ворожбу развеять.
— Ну кто же знал, что воры на подобное отважатся? А ещё, как объяснить тот факт, что охрана не зафиксировала отголосков творящегося в нашем банке колдовства? Да и эти самые амулеты развеивающие морок, дороги и недолговечны в эксплуатации. Тем более, нашему руководству просто необходимо "найти" в этом деле виноватого. А ты, для этого, просто идеальная кандидатура.
Забегая вперёд, можно сказать, что старший клерк смены, как в воду глядел. Буквально через три дня, аудиторы обвинили Филина в пособничестве мошенникам, конфисковали всё его имущество и отправили отрабатывать причинённый ущерб на угольную шахту. В течении месяца, в подобной ситуации оказались ещё пятеро сотрудников финансовой организации, понёсших такое же наказание. В свою очередь, это привело к тому, что треть служащих столичных филиалов зарубежного банка, изъявили желание досрочно расторгнуть трудовой договор, не смотря на неустойку. Видимо эти люди решили потерять часть содержимого своей кубышки, чем лишиться всего, в том числе и свободы.
Вновь узкая ледовая "дорога", идущая по руслу Рысы. В голове длинного обоза, растянувшегося почти на километр, а именно на втором с начала колонны возке, едет не один, как на всех санях, а два съёжившихся от холода человека. Сам кучер, как и едущий рядом с ним пассажир, был "запакован" в огромный, тяжеленый тулуп, отчего сидел почти не подвижно и напоминал чучело какого-то мохнатого, бесформенного монстра. Благо, вырывающийся из небольшой щели меж воротником и шапкой еле заметный пар от дыхания, выдавал в возницах живых существ. И да, их громоздкое одеяние сильно контрастировало с тем, которое было надето на идущих по обе стороны поезда бойцах. Не мудрено, этим лыжникам и без громоздких шуб было не холодно, да и напялив на себя тяжеленую доху, они вряд ли смогли преодолеть даже половину пройденного ими расстояния. К тому же, было заметно, что все "пешеходы", из последних сил скользили по колее, проторённой идущими впереди товарищами. Уже не менее пары часов, многие из вынужденных лыжников со злостью поглядывали на мерзнущих возниц. Нельзя сказать, что никто из них более не смотрел по сторонам, только от однообразного пейзажа, да становящихся всё выше и круче берегов Рысы, внимание вооружённых людей сильно притупилось. В голову притомившихся людей, лезли всякие посторонние мысли, и их душу грело лишь одно, ожидание скорого дневного привала, который ожидался сразу после прохождения двух холмов, резко заворачивающих русло небольшой реки. Необходимо уточнить ещё один момент, даже частые смены идущих в авангарде бойцов, более не позволяли последним полностью восстанавливать свои силы.
Стоило обозу свернуть, повторяя речной изгиб, проходящий меж крутых берегов двух холмов, как уже который раз за день, во втором возке авангарда, пассажир сильно наклонился к кучеру и пару раз, неуклюже хлопнул того по рукаву тулупа.
— Чего тебе опять нужно? Неугомонный. — глухо, как будто из под земли, прозвучал вопрос.
— Тятька, мне нашу Звёздочку всё равно жалко. — ответил молодой, но такой же приглушённый голос. — Ведь мы, благодаря ей, смогли пережить такие невзгоды.
— Нашёл о чем жалеть, олух. Ещё не известно, как скоро та подохнет, да и подохнет ли вообще? А такую уйму денег, да ещё серебром, мы нигде не заработаем, даже за год.
