— И будет второй Старый Лагерь...
— Именно, Азшар! Вот только наши скребки во многом из-за идеи держатся здесь, а не сбегают обратно к Гомезу. Жизнь у нас тяжелее, голоднее, а ползуны очень кусачие, куда тем муравьям из Старой Шахты. И если наемники вконец оскотинятся, то нам придется начинать войну с Гомезом за право поставлять руду королю. Жизнь у нас стремная и нервная, а от очередного мятежа нас удерживают лишь ползуны, съедающие большую часть недовольных наемников, да головорезы Торуса, которые всегда рады сделать дуршлаг из любителей легкой добычи.
— Ты так говоришь, будто не одобряешь налеты.
— Открою секрет — мы первоначально не собирались грабить караваны. Но иначе парням не объяснишь, почему они должны жить хуже призраков.
— А много приносит одно удачное ограбление?
— Несколько телег еды. На неделю сотне-двум глоток хватит. А если не повезет, то тогда мои парни жуют солонину и запивают ее шнапсом. Те, кто переживут бой. Но все равно нет отбоя в налетчики.
— Да чего же ты меня тогда в шайку тащишь, если людей у тебя много?
— В этой дыре мало людей одновременно умных, толковых и принципиальных. Чем больше у меня будет таких подручных, тем меньше придется полагаться на авантюристов вроде Сайфера, ты его уже знаешь. Наш Сайфер — это тот лихач, что ради наживы и дракону в пасть залезет.
— Если бы я отдал тебе руду Торуса, меня сложно было бы считать принципиальным, — заметил я.
— А то, что ты на пару с ним кидаете Гомеза, это что, делает тебя честным человеком? — рассмеялся вор, — Мне нужны те, кому будет небезразлична судьба Нового Лагеря, а не отребье, которое думает лишь о своем брюхе, а воры они или нет — дело десятое. Подумай еще раз, у нас жизнь интереснее.
— Подумаю, — второй раз ответил я, после чего резко сменил тему, — А в Болотном Лагере как жить?
— Хреново. Ни руды, ни жратвы, ни безопасности. Кормятся с продажи болотника, но все равно этого мало. Конечно, есть еще всякие грибы и рыба, но жить на них постоянно — не велика радость. Половина их армии торчит в Старой Шахте и живет за счет Яна. Бывал я там на болотах несколько раз, жутковатое место. Воздух нездоровый, болото кругом, постоянный полумрак, шершни, болотожоры и дурацкие проповеди гуру. Все без исключения бреют голову, а то и все тело, чтобы их поменьше вши ели.
— А сходить помыться?
— Им некогда. Они или работают и мечтают о болотнике, либо курят болотник. Он им и еду, и сон заменяет. Тех, кого уже не штырит даже от трех косяков "северного темного", становятся гуру. Они все уже как-то по-другому видят мир, и их Спящий тут не при чем. Почти все болотники — или фанатики, или тупой скот. Там все держится на языке Юбериона, мече Ангара и мозгах Галома.
— А плюсы?
— Есть, как ни быть. С голоду пропасть не дадут, поселят, куревом снабдят. Готовы учить магии любого послушника. Но большей части этих бритоголовых оно не надо, им нужна лишь трава и спокойная жизнь... Это если коротко. Еще какие вопросы?
— Зачем ты мне вообще помогаешь?
— Ты помог Мордрагу. Спас его, хотя мог бы и сдать. А Мордраг — один из тех, кому я доверяю. Он тоже мечтает о свободе. Вот я и помогаю тебе... Ну, за взаимопомощь!
И мы, в последний раз чокнувшись, осушили до дна чаши.
Глава 4. Цена слов и молчания.
В Старый Лагерь я вернулся на вторые сутки после получения от Торуса его топоров "на пробу" — закрепление в скалах магических факелов заняло не один час, несмотря на то, что стражники на заставе у подъемника выделили мне помощника. Впрочем, немалую часть времени заняла не сама установка, а необходимость залезать на особо высокие уступы и спускаться обратно. Мой помощник со мной не лазил, просто командовал снизу, куда ставить, да сетовал время от времени, что слишком мало Торус фонарей прислал, мог бы и больше.
Когда мы закончили, был уже вечер, и стражники гостеприимно предложили мне заночевать у них и даже поделились со мной своим скромным ужином. Впрочем, ужин вышел вполне торжественным, так как я угостил солдат прихваченным из Нового Лагеря шнапсом и болотником. Через какой-то час они ко мне привыкли и, не стесняясь, принялись чесать языками.
Никакой крамолы никто из них, конечно, не высказал и хулу на Гомеза не наводил. Эти простые и нормальные, в сущности, парни считали, что пусть Гомез жесток и властен, но при другом правителе Лагерь не достиг бы такого положения, а потому надо поддерживать именно Рудного Барона. Признавали стражники также и недюжинные способности Равена. А уж Торуса они искренне любили и уважали. Впрочем, я и не сомневался, что, несмотря на все свои недостатки и любовь к гешефтам, главный стражник действительно отличный командир.
Зато они не любили многих своих коллег. Кто-то припомнил, как ему пересчитывал ребра Буллит, кто-то — жадность Бладвина, кто-то искренне ненавидел гомезовскую гвардию за их пренебрежительное отношение к простым стражникам.
А про воров и наемников и говорить не приходилось — не любили на этой заставе людей из Нового Лагеря, причем не любили крепко. Человека в одежде вора здесь могли мгновенно ни за что ни про что нашпиговать болтами, а затем утопить тело в озере — нечего здесь делать соглядатаям налетчиков.
Утром, дружески расставшись с гарнизоном, я и спустился с горы, весьма нехило нагруженный. Кроме руды Торуса, у меня была в ранце еще и немалая сумма своей (восемь сотен от Мордрага и тысяча в наследство от Силаса). В каждой руке у меня было по тяжелой сумке с необходимым инвентарем для сооружения алхимического стола. Ну и я уже не говорю об оружии и припасах.
Через внешние ворота меня пропустили без препятствий, стражникам явно импонировало, что я что-то тащу в Лагерь, а не выношу из него добро. Сразу же у ворот я заметил Бладвина: стражник с самодовольным видом дорвавшейся до самого большого корыта свиньи гордо озирал окрестности.
— Бладвин, — окликнул я "участкового", — Пошли ко мне, сгружу сумки, выдам за три дня. У меня, сам видишь, руки заняты.
— Мне это нравится, малыш! — стражник неспешно и вразвалочку пошел вслед за мной, — Мне как раз не помешают...
— Твои законные тридцать кусков, — кивнул я, — За сегодня, вчера и позавчера.
Я отпер дверь и закинул в комнату инвентарь. Бладвин зашел вслед за мной.
— О тебе, малыш, слухи ходят. Что твой поход к Ли принес нам пользу.
— Откуда слухи? — спросил я, вручая стражнику заранее заготовленную плату.
— Одна маленькая птичка принесла на хвосте, что кто-то помог Кавалорну. А одна большая ощипанная курица из Нового Лагеря — что кто-то завалил Силаса.
— Быстро, однако, — покачал я головой, — Торус в замке?
— А где ему еще быть, по-твоему? Ждет тебя, кстати. Еще он велел тебя без остановок пропускать через ворота. Ты не так долго здесь, а тебе уже главный стражник доверяет. Вот и думают многие, к добру это или нет.
Я уставился стражнику прямо в глаза.
— Многие пусть думают что хотят. Но на сегодняшний день мы друзья?
— На сегодняшний? — вкрадчиво переспросил Бладвин, — Да без базара, малыш. Но... Снимай ранец.
Я спокойно скинул ранец и раскрыл его.
— Оооо, — протянул стражник, — Теперь я верю, что ты побывал у Силаса. Зачем тебе столько пойла?
— Мне? Мне как раз не надо. Не я на днях за один присест вылакал все пиво, — ответил я чистую, но, конечно же, не полную правду.
Памятуя, что мне надо будет как-то протащить руду обратно к Торусу, я еще в Новом Лагере выгреб из закромов трактирщика столько шнапса, сколько влезало в сумы. Поверх запечатанного мешка я накидал своих вещей, а поверх них и положил несколько бутылей. Литра три ушло стражникам у заставы, но все равно у меня оставалось навалом шнапса.
— Да, вылакали, — подтвердил Бладвин, жадными глазами глядя на выпивку, — Теперь за свои кровные покупаем...
Не понять намека было нельзя. Наглый стражник прямо требовал взятку.
— Отчего бы и не помочь хорошему человеку удовлетворить свои насущные потребности! — торжественно произнес я, вручая Бладвину штоф рисового самогона, — Помог бы больше, но в этом Лагере есть еще немало хороших людей. Да что там, весь лагерь прямо лучится добротой!
Бладвин громко заржал.
— Ладно, парень, ничего крамольного я не вижу, — дал добро стражник, беря бутыль под мышку, — С возвращением тебя.
Доблестный защитник рудокопов, весьма довольный полученной взяткой, покинул мое жилище. Впрочем, я задержался не намного дольше.
— Азшар, — представился я незнакомым стражникам у внутренних ворот, — К Торусу.
Бородатый мужик лет сорока зло ухмыльнулся и глухо буркнул:
— Проходи. Торус у себя.
Пройдя по внутреннему двору под прицелом как минимум трех десятков пар внимательных глаз, я постучался в дверь штаба начальника стражников. Дверь распахнулась, и на пороге появилась мощная фигура.
— Заходи, — стражник втянул меня за плечо в помещение и тут же закрыл дверь на засов.
Как и два дня назад, комнатушка, несмотря на позднее утро, освещалась исключительно свечой. Мне даже стало интересно, что думают стражники о такой причуде начальства.
— Принес, — успокоил я варантца, раскрывая ранец, — Официально я тебе шнапс сюда притащил, если кто спросит. Бладвину уже так и сказал.
— Не откажусь, — ухмыльнулся Торус, — С выпивкой и в самом деле напряги. А с рудой что?
— Пять тысяч кусков как один, — гордо ответил я, бухнув об стол запечатанным мешком, — Наверное. Кронос мне по весу отсыпал.
— Ерунда, — отмахнулся Торус, — У нас большие суммы всегда по весу идут. Если переходить с поштучного учета на весовой и обратно, можно неплохие лишки снять.
— Сразу говорю, кроме Орика о сделке в курсе Окил, он случайно заглянул к твоему компаньону, и Ларс — тому кто-то сообщил.
— То, что в курсе Ларс, это нормально, — нехотя процедил главный стражник, — Хотя такое не делает чести Орику. А вот Окил... Думаю, все обойдется, не тот ты пока человек, чтобы его заинтересовать.
— В принципе, у меня все, — закончил я свой отчет, заново переложив вещи в своем изрядно полегчавшем ранце.
— Зато у меня не все, — радостно улыбнулся варантец, откупоривая одну из принесенных мной бутылок, — Ты ухитрился поднять здесь шум, даже когда тебя здесь не было. Сначала вчера утром Диего принес весть, что ты помог Кавалорну отбиться от глорхов. Нельзя сказать, что наши обрадовались, этого призрака мало кто любит из старожилов, потому он и торчит в своей сторожке. Скажу даже, никто бы не опечалился, если бы Кавалорна схарчили, разве что только Диего. Но тут к тебе никаких предъяв, ты об этом не знал, так что все сделал правильно.
— А за что не любят? — поинтересовался я, хотя и знал уже ответ. Было интересно услышать другое мнение по этой истории.
— Да есть за что. Не стоит там копать, Азшар. Забудь об этом всем... Ну, а в полдень прибыл новый посланник магов воды, он и рассказал всем, что ты устроил в этой грязной дыре. А вот за эту мразь Силаса тебе от лица всего Лагеря большая благодарность. Твое продвижение в призраки очень сильно ускорилось. Но об этом надо спросить Диего...
В этот момент речь стражника негромкий стук в дверь.
— Кто там? — рявкнул Торус, быстро пряча мешок под груды хлама.
— Последние новости, — раздался из-за двери спокойный голос Диего. Вот уж точно, "про вовка промовка — а вовк в хату".
Торус без промедления отодвинул засов и впустил призрака.
— Рад Вас видеть обоих. Я как раз по твоему делу, Азшар, — без долгих предисловий начал старший призрак, усаживаясь на табурет, — Вопрос о твоем вступлении в наши ряды решится сегодня.
— Что?! — лицо Торуса исказила гримаса гнева и недовольства, — Диего, ну вот на хрена это было делать?! Зачем так рано?! Его не знает еще никто толком, все эти тупые и завистливые придурки дружно завалят Азшару голосование.
— А я здесь ни при чем. Нек все же твой подчиненный, а не мой.
— Погоди, — варантец замотал головой, пытаясь переключить свое внимание на новые проблемы из ниоткуда, — Что уже стряслось?
— Не далее как час назад Нек прямо заявил, что он против вступления Азшара, и потребовал решения об этом уже сегодня.
— Ублюдок! — прорычал Торус в адрес своего стражника.
— Согласен, — кивнул головой Диего, — И ляпнул он это лично Равену.
— Идиот!
— И с этим согласен, не думаю, что Нек сильно вырос в глазах Равена. Но Равен вызвал меня и велел разобраться с этим делом сегодня. Так что до вечера мне и еще десятку призраков придется немало побегать, чтобы узнать мнение лагеря. Но, скорее всего, большинство будет "против".
— Нек что, не понимает, что я его сгною? — прорычал главный стражник, склонив голову.
— Верит, что отвертится, — пояснил Диего, — Сгноишь-то ты его не завтра, а я Равену итоги должен принести до ужина.
— Еще бы хотя бы неделя... — пробормотал Торус, — Никто бы и не пикнул...
— Не пикнул, — согласно кивнул Диего, после чего повернулся ко мне, — У нас, Азшар, определенные правила приема новичков. У новичка должен быть поручитель, который его продвигает, и испытатель, который и решает, пропускать новичка к Гомезу или нет. Чтобы не было подтасовок, и поручитель, и испытатель должны иметь хотя бы примерно одинаковое влияние. Как-то у нас сложилось, что я испытываю порученцев Торуса, а он — моих. Но даже нам вдвоем будет сложно переломить мнение Лагеря.
— За неделю бы переломали, — в который раз повторил Торус, — Но нет той недели.
Оба варантца замолчали, а я, будучи весьма обескураженным таким резким поворотом дел, только и смог пробормотать:
— Да, этого стоило ожидать. Хорошо, что сумки не распаковал еще.
— А куда ты спешишь убегать? — спросил Диего, — Я бы на твоем месте подождал бы до вечера. Мало ли, что решит Равен.
— Диего, ты лучше кого-либо еще знаешь нашу кодлу, — сказал вдруг Торус, — Какие у Азшара шансы?
— Они есть, и это самое главное, — ответил призрак, — Я уже поговорил со многими людьми. Точно "против" будет Нек...
— На Нека плевать, он — никто! — презрительно процедил Торус.
— ... а вот призраки его района, скорее всего, удержатся при голосовании. Они еще помнят историю с Жильбером и не захотят лишний раз рисковать поддержкой Нека, тем более, что часть из них за Азшара. По остальным районам ситуация такая же. Тех призраков, что удержатся, будет где-то половина. "Против" будет не меньше четверти, может и треть. А остальные будут "за". Те, кто не желает кому-либо переходить дорогу. Или те, кто прислушивается к мнению умных людей.
Еще есть стражники, но те как раз большей частью настроены положительно к Азшару. Он спас своего, он убил чужого — большинству этого достаточно. Ты хорошо их выдрессировал, Торус...
— Я всегда свою работу выполняю хорошо, — заметил главный стражник.
— ... но среди твоих парней все же есть те, кто "против". Причем они сами подходили ко мне и говорили, что Азшара надо гнать из Лагеря за то, что он слишком борзый. Их мнение стоит принимать во внимание. Это Флетчер, Дрейк, Грокуб, еще несколько человек, и самое главное — Буллит.
