— Много здесь Баронов?
— Всего пятеро. Самый главный среди них — Гомез.
— А остальные?
Торус пренебрежительно поморщился, но ответил очень обтекаемо:
— Важно понравиться именно Гомезу. Ну и его правой руке, Равену. Именно они решают, кто присоединяется к Старому Лагерю, а кто долбит руду в Шахте. Причем сразу говорю, больше половины тех, кто представлены Гомезу, в Лагерь им не принимаются. А ведь и само представление нужно заслужить. Но ты, думаю, справишься с этим делом.
— Ты меня видишь первый раз в жизни, Торус. Давай начистоту, зачем я тебе нужен?
Стражник посмотрел на меня исподлобья, а затем нехотя ответил:
— Во-первых, последнее, что мне надо — это чтобы деятельный и боевой каторжник присоединился к другому Лагерю. И ладно, если он пойдет в болотники, но каждый лишний головорез в шайке у Ларса — это лишняя стрела в спину моим бойцам.
— Тогда прирезать меня — и дело с концом.
— А если я так и поступлю? — Торус злобно усмехнулся.
— Можешь попробовать. Но я лично не вижу причин, почему два разумных человека должны прирезать друг друга к вящей радости всякой сволочи.
— Причину я тебе назвал.
— Я имею в виду основную. Основную не в плане предлога к моему убийству, а в плане твоего радушия. Колись, Торус, я ведь и сам через три-четыре дня обо всем узнаю. Достаточно выяснить, кто в Вашем Старом Лагере занимает какую должность, чтобы понять основные расклады.
— Ну, — нисколько не обиделся Торус, — Раз ты такой умный, то слушай. Главное, что больше всего ценится в этом месте — это верные друзья. Не руда, не болотник, не хороший меч. Без верных корешей здесь делать нечего.
— А все Бароны между собой — кореша? — задал я провокационный вопрос.
Торус на провокацию не поддался. Впрочем, идиоты на посту главного стражника надолго не задерживаются.
— Можно и так сказать. Тебе об этом еще рано знать.
— То есть, все они — люди Гомеза, расставленные на относительно важные должности, — очень тихо, чуть ли не шепотом произнес я. Торус лишь усмехнулся, и его усмешка больше всего напоминала оскал.
— Все здесь именно ОТНОСИТЕЛЬНО, Азшар. Тебе и в самом деле пока еще рано об этом знать.
— А на уровне стражников?
— И у стражников, и у призраков, и даже у рудокопов есть свои связи. У кого большие, у кого — не очень. Чтобы вступить в наш Лагерь, новичок должен заручиться поддержкой кого-то из важных людей Лагеря и пройти несколько испытаний.
— И в результате все чьи-то ставленники.
— Именно. А если кто-то из стражников обязан своей карьерой не мне, а кому-то еще, то он будет выполнять в первую очередь вовсе не мои просьбы. И каждый старается проталкивать именно своих друзей как можно выше. А толковые парни всем нужны.
Ситуация прояснилась. Впечатленный моим прибытием Торус решил завербовать перспективного новичка, дабы усилить в случае чего свои позиции.
— Ты предлагаешь мне стать твоим другом, Торус?
— Пока еще только дружеские отношения, Азшар. Настоящая дружба возникает только после испытаний.
Предложение однозначно щедрое. А дружеские отношения с человеком, должность которого соответствует должности начальника районного управления МВД, никогда не помешают.
— Не вижу причин отвергать возможность хороших отношений с хорошим человеком. И всегда готов помочь такому человеку, — ответил я не менее дипломатично и обтекаемо. Сразу же вешаться на шею главному стражнику с криком "Отец родной!" тоже не стоило, надо сохранять подчеркнутую независимость в поведении, иначе Торус просто сядет на шею и начнет вовсю использовать, — Но должен предупредить о двух вещах. Во-первых, мне не мешало бы восстановить боевую форму, а во-вторых, хороший боец — это не всегда хороший стражник. Стоять часами в карауле, выбивать дань или сортировать хлам мне не слишком по нраву.
— Первое — подтянем, насчет второго — не переживай. Нам много кто нужен. Любая вакансия, кроме руководящей — на твой выбор. Ну так как?
— Ты же не ожидаешь, что я дам тебе твердые гарантии, Торус? — я улыбнулся, — Но... Чем я могу помочь тебе на текущий момент?
— Пока ничем, — пожал плечами главный стражник, — Отправляйся в Старый Лагерь, осмотрись там.
— А где мне тебя лучше всего искать?
— Подойдешь к караульным у ворот замка, попросишь позвать меня. Я, как правило, в караулке.
— Что же, Торус. Рад знакомству.
— Взаимно, — оскалился темнокожий стражник, — Добро пожаловать в Рудниковую Долину, Азшар.
Мешать дальнейшей работе стражников и призраков, которая однозначно требовала начальственного присмотра Торуса, я не стал. Пройдя мимо хлипкого частокола ворот, перекрывающих выход к озеру, я отправился, в первую очередь, к заброшенной шахте. В Лагерь еще успею, а вот лезть сюда второй раз будет как-то лень: все ценное отсюда вытащили давным-давно, а всякая мелочишка пригодиться разве что новичку. То есть, мне.
Стоило только свернуть с дороги, как я и в самом деле наткнулся на чьи-то останки. Я даже мог точно сказать, от чего умерли эти невезучие парни: стрелы между ребер прислоненного к дереву скелета однозначно говорили, что умер хозяин скелета вовсе не от стыда за свои разбойные злодеяния, кои, скорее всего, и привели его к такому концу.
Полуистлевшие останки робы мне были абсолютно не интересны, а вот ржавый меч в потертых ножнах был неплохой находкой. В основном, конечно, из-за ножен — меч-то у меня уже был и, причем, новый. Повыдергивав стрелы — пригодятся, я продолжил свои поиски. Никаких артефактов я, разумеется, не нашел, хотя трупов в окрестностях шахты нашлось немало. Но для меня даже ложка или тупой нож был находкой, чего уж говорить о найденной мной большой сумке, в которой также обнаружилась катушка с нитками и несколько костяных иголок. Мелочи быта на фронтире вовсе даже не мелочи.
Пользуясь тем, что солнце еще не добралось до зенита, я присел на ближайший пень и стал мастерить из сумки рюкзак.
До моего попадания в Мордраг я никогда не был силен в кройке или шитье, про Азшара и говорить не приходилось. И даже направляясь сюда, об этом, однозначно важном навыке, я тоже не подумал. Но зато подумал Иннос.
О том, что же вложил в меня бывший покровитель Азшара, я узнал во время моего путешествия в Хоринис, которое для меня прошло в трюме корабля. Кормили плохо, вода тоже была не первой свежести, и то, что я ничего не подхватил, свидетельствовало, что иммунитет у меня однозначно усилен.
Возросли также сила, реакция и координация движений. Раньше я вряд ли бы смог отжаться сто раз или ходить на руках по качающемуся полу, а теперь я даже на лету ловил кидаемый мне охраной кусок черствого хлеба. В памяти постоянно возникали обрывки знаний, вложенных мне Инносом. И если наличие магических формул я мог оценить хоть как-то, что мне было делать с тем, что я знал теорию выполнения фехтовальных приемов, было решительно непонятно.
Так что на протяжении всего своего путешествия я вспоминал рецепты зелий (теоретическая алхимия была, кстати, одним из немногих навыков, что достался мне непосредственно от Азшара, а не по милости Инноса) и формулы заклинаний.
Сама по себе руна — это проводник магической энергии, достаточно крепкий, чтобы выдержать поток маны. И как я выяснил, можно вполне реально обойтись и без нее — нужно только в момент колдовства очень четко представить в памяти формулу и желаемый результат. А даже самая простая руна — "Свет" — имеет довольно длинную формулу и сложный рисунок. Но опять-таки, заняться во время заточения в трюме мне было нечем. И где-то через неделю тренировок я смог вызывать "Свет", а затем и "Огненную стрелу". Правда, толку от этого было чуть — по сравнению с тем, как колдовал на моей памяти Азшар, я запаздывал секунд на десять. А ценность запаздывающего на десять секунд боевого заклинания равна нулю. Впрочем, лиха беда начало!
Другие обитатели трюма — пойманные во время облав неудачливые воры и попавшие под каток конфискаций за невыплату налогов крестьяне — мне не мешали. Во-первых, в трюме было темно, во-вторых, там было весьма, на удивление, просторно (похоже, этот корабль был предназначен для перевозки невольников или рабов), в-третьих, абсолютное большинство моих собратьев по несчастью страдали кто лихорадкой, кто — морской болезнью. А ведь им еще пребывать в застенках несколько недель, пока судья не огласит и их приговор. Хоть какой-то был толк от того, что я был важным государственным преступником — мое дело решалось без проволочек.
Вскоре рюкзак был сшит. Запихнув туда все, что представляло хоть малейшую ценность, я возвратился на дорогу и направился по широкой тропинке вниз. Решить вопрос с заселением в Старый Лагерь стоило засветло.
По обочине росли всякие полезные травы, причем в гораздо больших количествах, чем в самой игре. В любой другой части страны их бы уже давно вырвали и продали на рынке магам, но в Колонии было туго с рынками, магами, а специалистов в алхимии можно было сосчитать на пальцах одной руки: по одному на лагерь — Галом, Риордан и Дамарок. Вот и росли себе спокойно огненная крапива и драконий корень, не опасаясь юных и не очень юных ботаников. И сие упущение я решил исправить.
Сбор полезной всячины сильно замедлил мое путешествие. Но и Торус с компанией что-то долго возились. Я бы не удивился, если бы стражники в то время, пока я спускался с горы, делили "лишки". Дескать, "Разбились, барон, все три ящика с пивом. Да, и закуска тоже протухла, и мы ее выбросили".
Парочку охотников в аляповатой одежде из волчьих шкур я заметил издали. Ни на каких падальщиков они, как и в самой игре, не охотились, а просто трепались друг с другом, зыркая на дорогу. Что было странно: жизнь не игра, чтобы с утра до ночи на одном месте столбом стоять.
— Эй, парень, — дружелюбно позвал меня смуглый усач, когда я подошел поближе, — Подойди сюда, не бойся.
Его приятель, белобрысый мрачный тип, только закатил глаза. Он явно не был предрасположен к разговорам.
— Когда я слышу "не бойся", моя рука тут же ложится на рукоять меча, — уведомил я смуглого. Но встрепенулся именно белобрысый. Хотя он старательно делал вид, что ему нет дела до какого-то там рудокопа, охотник настороженно смерил меня взглядом.
— Это правильный ход, приятель, — продолжил усатый как ни в чем ни бывало, — Но нас и в самом деле бояться нечего. Я и мой приятель Дракс — охотники.
Я сделал вид, что поверил тому, что эти двое и в самом деле заняты исключительно охотой на местную живность.
— Мог бы и без имен, — процедил Дракс сквозь зубы.
— Ну, почему же? — усач широко развел руками, стараясь дружелюбным жестом сгладить грубость своего приятеля, — Меня вот Рэтфордом зовут.
— Меня — Азшар, — представился и я, — Откуда вы, ребята?
— Мы — из Нового Лагеря. Ты что-то уже знаешь про лагеря?
— Мало. Кому в Новом Лагере лучше жить?
— Любому, — не раздумывая, ответил усач, поправляя сагайдак, после чего вдруг добавил, — Любому смелому, отчаянному и умному сорвиголове у нас рады. К нам идут все те, кому тесно жить под Баронами или Гуру.
— А чем плохо жить под Гомезом?
— Вот ты пойди и спроси, — язвительно влез в разговор Дракс, — Вот стоят два стражника у моста, у них и спроси.
— Мой друг шутит, — тут же вставил Рэтфорд, — Он вообще шутник изрядный. Но и охотник куда как лучше меня. Если что — мигом научит.
— У него руда, что ли, есть, чтобы я его учил? — хмыкнул Дракс, — Слушай, новичок, топай дальше. У тебя ведь завтра тяжелый день на шахте. Старый Лагерь — это вот там. Иди дальше по дороге — не заблудишься.
— И тебе удачной... охоты, — оскалился я Драксу, после чего обратился к его другу, — Спасибо за информацию, Рэтфорд.
— Пустое, парень, — добродушно махнул рукой вор. Он, хоть и не показывал явно этого, но тоже был рад моему уходу, — Будь осторожнее. Сюда согнали головорезов со всей страны, они готовы перерезать глотку даже за кусок хлеба. И даже хваленая безопасность хваленого Старого Лагеря не гарантирует спокойной жизни. Так что думай сам, куда податься.
Кивнув напоследок усачу, я отправился дальше по дороге. Деревянная стена и каменные башни замка были видны издали, так что заблудиться и в самом деле было мудрено. Перейдя через довольно крепкий мост через речку (прохлаждающаяся в тени стража даже и не подумала остановить меня), я вышел на широкую дорогу, по которой вполне могли разъехаться две телеги. Более того, на десять метров в обе стороны не было ни единого дерева, а земля была выжжена. Похоже, именно таким радикальным способом гомезовцы боролись с налетами на караваны. К сожалению (для Гомеза и компании), в отличие от редколесья южного берега, овраги, затоки и холмы правого не позволяли таким простым образом решить проблему засад. Но дорога от моста до Старого Лагеря была безопасной, по крайней мере, в дневное время. Конечно, в небольших чащах виднелись мирно щиплющие травку стайки падальщиков, но они не обращали на меня ровно никакого внимания. Как и я на них. Впрочем, надолго оставлять их без своего внимания я не собирался, ибо побывать в Мордраге и не поохотиться на падальщиков — это все равно, что побывать в Германии и не выпить в Мюнхене пива.
Вблизи внешняя стена не смотрелась таким уж монументальным сооружением. Высокая, конечно, метров десять в ней было, и весьма крепкая на вид, но само дерево было местами полусгнившее и с подтеками. Не в лучшем состоянии был и ров, скорее даже в худшем. Собственно, "ров" было слишком громкое название для канавы глубиной два метра, на дне которой кое-где виднелись лужицы воды. Да и стражники у ворот выглядели весьма разболтанно.
Но и в тени они не разваливались, а стояли, пусть и опершись на бревна барбакана. И меня они, конечно, остановили. Не от того, что я выглядел так уж подозрительно, скорее, им просто захотелось перекинуться словечком с кем-нибудь, что они и сделали в свойственной им манере:
— Эй, ты куда это направляешься?
— В Лагерь, — пожал я плечами, останавливаясь.
— А что ты забыл в Лагере? — ответ стражника не сильно интересовал, но ему захотелось покрасоваться, что службу он, дескать, верно блюдет.
Можно было, конечно, ответить правду, что встреченные мною по пути люди посоветовали пойти сюда в поисках ночлега и работы, но с языка сорвалась полуправда (а так как правда быть половинной не может, то можно сказать, что я бойко соврал):
— Буллит и еще несколько человек должны были притащить одного типа, так я прибыл сказать, чтобы его там в темницу бросили для допроса, а не прибили на потеху народу.
— Аааа, стражника того, — протянул с интересом охранник, — То есть, королевского стражника, мы здесь, парень, понимаешь ли, тоже стражники. Ну, так поздно Торус спохватился, они уже час назад как пришли. И признаться, бедолага тот может и не дожить до допроса. В замок его поволокли. Но тебя туда не пустят.
— Кто еще тут бедолага? — переспросил его напарник, — Это тем не повезло, кого он в ямах сторожил. А для этой падлы виселица в самый раз.
— Так я могу пройти? Мне как-то не хочется из-за того ублюдка объясняться с Торусом.
