— И если бы не было внешнего врага...
— А когда-то это внешнего врага у Гомеза не было? Банда Лайоша, банда Диего, банда Орика, нордмарские таны, затем весь Новый Лагерь... Только дай слабину — и мигом найдется новый Рудный Барон, всех конкурентов не перебьешь. С кем-то надо делиться, кого-то вешать, кого-то изгонять, с кем-то смиряться... Гомез безумно смел. И он решительный человек, способный пойти на крупный риск. Но это только в случае крайней необходимости. А сейчас... сейчас он делает все, чтобы не раздражать нашу братву.
— Ты же вроде все делаешь для того, чтобы бандитов сделать нормальными стражниками.
— Да! Но воры есть воры. А рядом с ними и другие оскотиниваются. Я тебе уже об этом говорил. Уж на что умен и порядочен как для бандита наш Диего, но он многое делает, как вор, и считает это правильным. Да и сам Гомез не хочет ничего менять — для него главное, чтобы его банда была самой крутой. А помогаешь ему в этом ты!
— Я, как и Бронил, воспринимаю Гомеза полноправным владельцем феода? — медленно переспросил я, — Остальные — как крупного бандитского вожака. И потому он доверяет мне больше, чем кому-либо?
Торус согласно кивнул.
— Так вот, а во-вторых... — продолжил варантец, — Во-вторых, ты одну за другой обламываешь все наши группировки. Гомез их ломать через колено не может. Но если тот или иной крутой стражник сами нарвутся на одного молодого призрака и получат по голове — то кто им виноват? А уж с учетом того, что ты сам, по собственной придури, делаешь все для укрепления его власти, Гомезу остается только дать тебе полную свободу действий. И когда какой-то дурак вроде Флетчера приходит с жалобами, что "этот наглец Азшар опять все сделал по-своему", Гомез или Равен резонно отвечают что, во-первых, Азшар прав, а во-вторых, надо было выказывать претензии на месте и лично Азшару, а не сейчас шестерить.
— Ты мне малость льстишь, — заметил я, причем не из ложной скромности. Уж что-что, а идею "золотого моста спасения" — отступление с возможностью сохранить лицо — я предоставлять старался; так что почти никого всерьез я не ломал.
— Я слышал допрос Декстера. Он ведь обещал тебе главную долю в его картеле... В этом Лагере только Гомез или Равен могли позволить себе отказаться от такого щедрого предложения — контроля над довольно крепкой шайкой... А ты сдал Декстера Бладвину, сдал его прилюдно — и все, шайке пришел конец. Представляешь, насколько доволен был Гомез? Нет, не представляешь... Ты тогда с Катэром пивко попивал, а Барон собрал всех нас, и с огромным наслаждением извалял в грязи... Мол, Декстер со своими считал, что могут плевать на власть баронов — и где теперь Декстер? И что, кто-то еще хочет нарваться? Вы же никудышные стражники, никудышные командиры, даже никудышные клерки и счетоводы! Вы со своими обязанностями справиться не можете, на место главного арбалетчика пропихнули обычного вора. Куда Вам до баронского доспеха?! И, кстати, кто теперь из Вас будет разрешать дело с Крученым?
— И отвечал ты... — медленно произнес я.
— А что мне оставалось делать? Чтобы после второго такого провала избивали уже не Скипа, а меня? Конечно, это мне пришлось вести отряд на ликвидацию. А когда три четверти полегли у стоянки Кавалорна, как над нами издевался Гомез? Ведь если мы постоянно целуем мордой навоз, а его бойцы — в блеске и славе, то кто мы все такие, чтобы хотеть себе что-то в ЕГО Лагере?
Торус умолк, предоставляя мне возможность разложить по полочкам то, что я и так видел, но на что не обращал внимания. Вот как на те помои, что Омид постоянно выливает на заднем дворе кухни.
Главный стражник... то есть, уже бывший главный стражник, знал о Лагере почти все, кроме секретных договоренностей Гомеза и Равена (варантец тоже считал бывшего судью прямым конкурентом Рудного Барона, наиболее успешным из всех). И этим знанием щедро поделился со мной. Последние паззлы моего понимания внутренней картинки Старого Лагере легли на свое место, и главное, удачно подошли ко всему ранее известному.
Итак, Гомез... Гомез крут, реально крут. Он без раздумий сокрушит любого ПРЯМОГО конкурента. Но так как в одиночку править не получается, приходится делиться властью с другими крутыми. В общем, нормальная ситуация как для раннего феодализма, вот только на нее накладываются сразу три обстоятельства, мешающие создать в Лагере новую общественную формацию. Во-первых, это нежелание самого Гомеза хоть как-то развивать свои владения и неготовность отказаться от методы "Продай дорогой ресурс — накупи себе ништяков". Во-вторых, уровень сознания руководящей прослойки Лагере на уровне Позднего Средневековья, что как раз работает в минус, а не в плюс. Это варяжский ярл, мечом заработавший баронскую корону, верит в право сильного, а вот рыцарь с десятью поколения благородных предков понимает всю разрушительную мощь искусства интриги. Ну, и в-третьих, дает знать о себе воровская психология "хапнуть — поделиться со смотрящим — пропить".
И в принципе, текущая обстановка Гомеза устраивает полностью, за вычетом одного: Рудный Барон желает, что ни у кого и мыслей не было посягать на его трон. Для этого ему нужно около сотни не особо умных, но зато сильных и верных стражников (и он их уже набирает!), и отсутствие нездоровых амбиций со стороны старших командиров. И я уже с Торусом, помниться, аккурат после смерти Буллита этот момент обсуждал: бандитский феодализм реформировать необходимо в нормальный. Собственно, этим троица Гомез-Равен-Бронил и занималась. Но для такой реформы нужно расширять территорию до двух-трех Лагерей, а то слишком уж много амбициозных личностей зажато в рамках одного Лагеря.
Бронил случайно погибает, и дело застопорилось. В игре Старый Лагерь является и стоячим болотом, в котором все решают блат и коррупция, и одновременно — сжатой до предела пружиной, готовый развернуться в любой момент. В игре таким моментом послужило обрушение Старой Шахты, но здесь, благодаря моему вмешательству, поводом стала драка на стоянке Эйдана. По своим причинам наемники не отказались насолить Гомезу, и Рудный Барон с радостью ухватился за повод, стоит признать, вполне весомый.
Война — это возможность окончательно избавиться от наследия былых времен в виде блатных и тесно спаянных между собой шаек: часть уходит с Равеном, часть поляжет в боях, а кого-то, вот как Декстера, и найдется, за что повесить. Но пока Гомезу приходится терпеть даже покушение на своего старшего призрака посреди белого дня. Не время, еще не время, еще несколько дней — семнадцать лет ведь терпел Рудный Барон! И очень аккуратно, но беспрерывно и неуклонно чистил и тасовал свой состав.
И что здесь для меня нового? Да ничего... Кроме одного: "блатные" ведь тоже не дураки и прекрасно понимают, что Гомез не желает давать им хоть сколько-нибудь власти. Как он сказал Диего, когда тот вернулся с повторной коронации Ларса? "Повесить Вас всех стоит за саботаж, да других призраков у меня нет..."
И повесит же! Как только найдет замену и уверится, что никто не будет за старшего призрака мстить. Не доверяет Гомез бывшим вольным вожакам из Внешнего Кольца, не видит в этом смысла. Да, пусть Диего с Яном для его власти уже неопасны, пусть они доказали свою лояльность, но доверять им полностью?! А уж про Торуса, Буллита, Скорпио и прочих и говорить-то не приходится. Да к тому же, стоит Гомезу всерьез проиграть и при этом все равно идти до конца — они его не поддержат, и он об этом знает.
Но это в случае, если все будет происходить в пределах одного Лагеря. Не настолько мстителен Гомез, чтобы желать смерти Торуса, Бартоло, Яна и прочих. Ему нужно лишь, чтобы у тех не было ни повода, ни возможностей хоть как-то противостоять его власти. Все остальное его устраивает: возможные конкуренты осядут на своих маленьких феодах барончиками-данниками, чем не прекрасно?
... Осмыслив все, я стал задавать вопросы.
— А почему Равен согласился принять твою поддержку и взять с собой?
— По той же причине, что и Квентина, — усмехнулся Торус, — Чтобы никто его на новом месте не сместил. Случайно, как бы. А так у него под рукой будут Бладвин, Квентин, Скорпио и я, и никому и з нас смещать Равена будет невыгодно...
— Да Вам вообще надо оберегать его и охранять сутками, — усмехнулся я, — Гомез с удовольствием всех Вас казнит за его смерть.
— Не думаю, что Гомез так уж сильно Равена ценит, — высказал Торус всеобщее заблуждение, тщательно лелеемое Рудным Бароном и его заместителем.
— А Вас четверых — и того меньше. И с удовольствием повесит за его смерть, вне зависимости от доказательств вины. Так что взял он тебя, Торус, лишь как защиту от возможной дурной зависти Квентина и Бладвина, — ответил я мрачно, не скрывая усталости, — Это твой выбор, и тебе вновь погружаться в варево интриг и подстав.
— Если бы ты отправился со мной...
— Было бы лучше и тебе, и Равену. Вот что, Торус, обижайся или не обижайся, но человек в доспехах барона должен сам в нужный момент проявлять характер, решительность и принципы. Есть ситуации, когда нельзя идти на компромисс...
— Слушай, вот ответь мне на один вопрос, — Торус нехорошо прищурился, — Почему ты убил Буллита, но не стал убивать Бладвина? Гомез и Равен тебе бы это в очередной раз спустили бы с рук.
— Тебе правду?
— Уж изволь.
— Драка с Буллитом несла угрозу лишь мне, — пояснил я, — А вот сегодня во Внешнем Кольце мы могли бы потерять Балама, Ренуа и много кого еще. Стоило начаться бою — и многие из тех, кто пришел выбивать из Шарфича справедливость, там бы и остались, у того бельджарова сарая... Уистлер и Кургул успели-таки вовремя...
Варантец глубоко вздохнул.
— Вот что ты собираешься делать дальше? В Озерном Лагере ты быстро станешь бароном. Здесь же... Гомез может доспех зажать.
— Дальше? Если брать день грядущий, то свалю отсюда на охоту, ибо мне малость поднадоело тушить за всеми пожары. День-то, я думаю, Лагерь без меня простоит? — ответил я сердито, — Слушай, Торус, я не хочу об этом думать. И уж тем более — что-то требовать для себя. Сами все предложат, да еще и сами все дадут.
— Когда-то и я так думал, — произнес мой друг.
— А не дадут — и без этого есть, чем и на текущем месте заняться... Если кратко, то на новом месте смотри в оба, барон Торус.
Торус лишь усмехнулся.
— А я ведь должен тебе, Азшар. Гомез был в серьезных сомнениях и тянул время. Если бы не твоя поддержка, не знаю, как бы дело сложилось. Хотя Равен за меня стоял крепко.
— Можешь и впредь на меня рассчитывать. Но остаюсь я все же здесь. Кстати, я завтра буду недалеко от Шахты охотиться; если несколько парней Брендика...
— Договоришься с ним сам, — отрезал варантец, — Я иду на штурм...
— И покидаешь форт?!
— Хельверт его удержит, — отмахнулся Торус, — А вот там, у дамбы, надо будет с первых минут распоряжаться. Когда Орри, Арон и Хельверт прибудут в Озерный Лагерь, для них я уже приготовлю и места, и должности.
— Думаю, Гомеза эта новость не обрадовала, — пожал я плечами.
— Не без того. Но пока ему некуда от меня деться, я это буду использовать.
— Когда отбываешь?
— Завтра утром, с основными силами. Мне надо еще своих подготовить к их новому статусу.
— Успеха тебе там, — пожелал я вполне искренне, но без малейшего энтузиазма.
— А тебе — здесь, — хлопнул меня Торус по плечу, — Не сомневаюсь, что мы встретимся вскоре после штурма.
Баронские покои мы покинули вместе: варантец собирался искать денщика, дабы нагрузить того доставкой посланий с радостной вестью, а я отправился готовить ужин.
Собрать большую хорошую компанию у меня не вышло — так как никого я заранее не предупреждал. Ребин с Инверсом были, благодаря мне, здорово нагружены разборкой бухгалтерии, Рэтфорд умотал к знакомым, Шрайк как раз этим вечером "бизнесменил" в компании Фиска и Актумина, Сайфер на скорую руку варил наркоту, собираясь завтра на рассвете впарить три-четыре десятка косяков выступающей в поход второй армии... А вот Фингерс, Гайлер и Уистлер приглашение не отклонили.
— Нашел я тебе денщика, — уведомил меня седой взломщик, после того, как мы опрокинули в себя первую бутылку пива, — Даже призрака. Зовут Эфем. Молодой парнишка, тихий, наперед не лезет, но руки золотые.
— Кто рекомендовал?
— Я сам.
Ну, тогда не приходиться долго раздумывать, что означает "золотые руки".
— Сам он не против? Доверять ему можно?
— Его нужда заставила воровать. Отец погиб на войне, мать умерла, у дяди и без него было пять ртов. В общем, не повезло.
— Он не из воровской масти?
— Пока еще нет, — пожал плечами Фингерс, — А тебе это разве надо? Можем посвятить.
— Не тот случай.
— И тебя он уважает. Думаю, Вы сработаетесь. Сразу говорю, он слишком хил для драки.
Старый взломщик решил протолкнуть на относительно спокойное место молодого. Но так как подонка Фингерс мне бы рекомендовать не стал, я лишь согласно кивнул.
— Пусть завтра с утра ждет у северных ворот. Пойдет с нами на охоту.
Я достал из ящика еще одну бутылку, и единственный в нашей компании стражник разлил ее по кружкам.
— Парни интересуются, будут ли их привлекать к строительству в Озерном Лагере? — задал вдруг вопрос бывший столяр.
— Все уже знают? — усмехнулся я.
— А чего не знать? — хмыкнул Уистлер, — Ворота же на замке, а большой поход не скроешь...
— И новое название быстро разлетелось, — заметил взломщик, — Бают, ты предложил.
— Это правда, — ответил я, беря с большого деревянного подноса грибной сэндвич, — А что, Гайлер, до твоего вопроса, то тут три возможных варианта. Первый — это артель самостоятельно бьет по рукам с Равеном...
— С Куэнцей я сотрудничать не готов, — хмыкнул столяр.
— Это понятно, — усмехнулся бывший раздатчик.
— Второй вариант, — продолжил я, — Я, пользуясь связями, пробиваю нужные заказы. Это реально, но лезть в дела другого Лагеря я не собираюсь. И третий — ждать у моря погоды, как говорят моряки. То есть дожидаться, пока Равен сам нас позовет. Это полгода, не меньше. А что касается новой работы вообще, то у меня есть некоторые задумки. Первая — это система редутов у стоянки Кавалорна, вторая — легкая или даже серьезная реконструкция Старой Шахты. Ах да, еще есть вероятность, что захват Нового Лагеря пройдет не совсем гладко, и тогда будем ударными темпами чинить Новую Шахту... Работу для артели я найду.
Гайлер степенно кивнул.
Без лишних слов мы стукнулись кружками, сделали несколько глотков и принялись за еду — всякой снеди я заготовил вдосталь.
— Эфем твой готовить умеет? — вспомнил я о пусть не самом важном, но полезном как для моего денщика навыке.
— Не знаю. Может, не так как ты, но научится быстро... Кстати, шашлык из падальщика?
— Бери выше. Кротокрыс-одногодка. Рэтфорд лежанки знает.
— Неплохой человек, — кивнул Уистлер, — И чего это его раньше к ворам занесло?
— А чего мы все здесь вообще? — мрачно ответил я, — Где-то сами виноваты, а где — и Корона. Но здесь я зато хоть делом занялся.
