Труп наемника повалился лицом вниз. Я выпрямился и огляделся по сторонам. Позади пара силуэтов исчезла среди каменного лабиринта, остатки отряда Кургула внизу нестройной гурьбой побежали в сторону общего лагеря. Я вытер оружие и побежал следом.
Через полсотни метров валуны стали попадаться все реже, скалистая местность полностью перешла в редколесье, причем довольно густое. Этим я и воспользовался: за несколько минут я догнал и даже обогнал кургуловцев. Те были в каких-то тридцати шагах слева, но кусты неплохо закрывали нас друг от друга. Да они и не смотрели особо по сторонам, зато неплохо так шумели, выдавая этим свое местонахождение.
Небо тем временем начинало понемногу светлеть, правда, дождь и не думал утихать. Торус уже наверняка должен был встревожиться отсутствием сигналов от меня. Если я еще полчаса потяну время, бароны подумают, что я таки попался в лапы людей Ли и отступят обратно в свой форт.
Лагерь наемников кипел, шумел и лязгал. Я мысленно выругался в адрес того перебежчика, который слил врагам план прорыва. Задача прорыва серьезно усложнилась: требовалось прорываться уже не через спящий лагерь, а через позиции почти готового к серьезному бою батальона. Выбрав глазами неплохую позицию для будущей атаки — высокий валун возле полу-засохшего дуба, я осторожно перебрался туда.
Едва я скрылся за камнем, как неподалеку услышал голоса. Оба собеседника не стремились понизить голос, а располагались не так уж и далеко.
— Ушел? — грубый голос Скорпио донесся до меня на грани слышимости, будто бы он шептал в пяти шагах от меня. Я весь обратился в слух.
— Это я от него ушел, — огрызнулся Кургул, — Он больше половины моей банды порубил. Я же говорил, что нечего его среди скал ловить!
Выглянув из-за дерева, я увидел, что оба стражника стоят в сторонке от остатков отряда Кургула. Возникло непреодолимое желание сжечь огнештормом обоих, но, во-первых, я бы выдал себя, чем бы сорвал возможность для внезапной атаки, а во-вторых, их разговор мог содержать немало полезной информации. Мне и так повезло, что они отошли именно в мою сторону перетереть последние новости.
— Да чтоб Бельджар тебе уши оборвал! — в сердцах высказался Скорпио, после чего добавил еще пару непечатных выражений, — Ты, демон раздери, хоть понимаешь, что это такое — маг на правильно выбранной огневой точке?!
— Он же алхимик...
— Какая к демонам разница, руны он пользует или свитки, когда тебя жгут заживо?! Ты не слышал, что наш призрак говорил? Азшар собрался расчистить проход остаткам армии Равена. И бить будет огненными бурями. Он не должен был добраться сюда!
— Пусть моряк его и останавливает! Люди Горна или Блейда еще ни разу свои моргенштерны не доставали! Пусть эта падла Эстебан попробует отомстить ему за дружка! А с меня хватит! Скорпио, у нас большие потери...
— Остановил бы его — был бы тебе почет и слава! — крайне недовольно рявкнул наш бывший главный арбалетчик, — А сейчас здесь будет жарко... Вот что, с тебя и в самом деле хватит. Двигай быстро в тыл, я попрошу Торлофа поставить заслон в пятнадцать лучников.
— Надо целый взвод! — возразил Кургул, — Он очень верткий, быстрее Арто...
— Это мы с тобой знаем, что Азшар — лучший фехтовальщик Лагеря! А у наемников свои авторитеты. Торлоф сначала обхохочется с нас, и только после боя ему смех в глотке застрянет. Наша задача — не дать Азшару устроить здесь хаос. Я тоже уберу своих куда подальше... Пожжет Алхимик пару десятков уродов в волчьих шкурах — не велика потеря. Пошли, друг, времени мало...
— Пако могут убить, — заметил Кургул, вызвав у меня приступ легкого удивления. Рябой, оказывается, мог испытывать дружеские чувства к кому-либо.
— Пако сам выбрал свою судьбу! — жестко припечатал Скорпио, — Пусть Унгот отведет...
— Унгот мертв.
— И поделом, он тварь, каких еще поискать, был. Макаруш, я видел, выжил, вот пусть болотник и отведет твоих в тыл. А мы пойдем в штаб, трясти Торлофа. Лучше бы Горн командовал, тот хоть понимает...
Дальнейшее я не слышал — оба стражника быстрым шагом отправились восвояси.
Я обдумал сложившуюся ситуацию. Передо мной открывалась возможность для удачного маневра. Скорпио и Кургул, похоже, считали, что я спускаюсь по холму медленно и осторожно, опасаясь новой засады, и что у них еще осталось время для того, чтобы выставить новый заслон. На самом деле, лишние пять минут появились у меня: я мог сменить хорошую позицию на отличную. Отсюда я мог добить до котлована лишь на границе дальности каста, дальше он просто развеется, а вот если подобраться поближе...
Короткими перебежками от куста к кусту я вскоре подобрался довольно близко к стоянке противника. Оттуда, кстати, по мою душу вышло не пятнадцать человек, а все тридцать, и вел их мой старый знакомец Роско. В который раз за ночь я поблагодарил погоду: бывшие гвардейцы Ларса (а я узнал среди них пару знакомых физиономий), так и не сменившие свои пестрые одеяния на что-то более полагающее "статусу" наемника, прошли мимо моих кустов, так меня и не заметив. Впрочем, судя по тому, как они весело ругались на дождь, Торлофа и "крыс из Старого Лагеря", парни явно не ожидали от своей прогулки особых сложностей.
Дождавшись, пока они пройдут хотя бы тридцать метров вверх по склону, я подбежал к ближайшему дереву с широким стволом, стоявшим на некотором возвышении, откуда мне открылся прекрасный вид на позиции наемников.
Большой табор был разбит на относительно ровном месте, через которое пролегала широкая дорога из шахты в Новый Лагерь. Наемники за текущую ночь времени зря не теряли, и оборудовали хлипкими деревянными навесами три позиции для стрелков: две по обе стороны от выхода из котлована, и одну — у не особо примечательного, казалось бы, места. Но именно там и располагался нужный нам выход на горную тропу.
Ладонь уже наработанным движением смяла пергамент, я напитал каст силой по максимуму — и отправил к правому "укреплению" возле котлована.
Большой шар огня был замечен еще на подлете, но отреагировать никто не успел. Влетев в скопление противников, "буря" взорвалась, устроив локальный апокалипсис на пятачке четыре на четыре метра. За какую-то секунду огненный шквал уничтожил там все живое, испепелил навесы и вызвал приступ паники среди наемников: все, кто стояли вблизи места происшествия, стали разбегаться во все стороны. Особенно это касалось тех, кто располагался на второй стрелковой позиции у котлована — их наверняка предупредили о возможных действиях противника, а потому стрелков не стоило осуждать за то, что они не желают становиться бесплатными мишенями для моих тренировок.
Вторая огненная буря выжгла и левое укрепление, правда, если противник и понес потери в живой силе, то явно не слишком большие. А я сразу же спрятался за деревом, так как в меня полетело несколько десятков стрел и болтов. Большая часть, конечно, не попала даже в дерево, так как народ стрелял в довольно приблизительном направлении, но на стороне моих противников был огромнейший перевес в численности.
— Роско! — хлестнул по ушам неприятный громкий голос, который не был мне знаком, — Ты, мать твою, осьминог с ушами из задницы, ты, козлина тупая, прохлопал Алхимика! Разворачивай свое отребье и веди их на курс к старому буку! Блейд! Туда же!
Через какие-то десять секунд земля отозвалась топотом десятков ног. Дождавшись, пока наемники будут совсем близко, я выскочил из-за дерева с саблей в одной руке и со смятым свитком в другой.
В меня полетело несколько стрел — некоторые наемники посчитали себя достаточно хорошими егерями, чтобы попытаться убить врага, не задев союзника. От трех стрел мне пришлось уклоняться, несколько камышовых стеблей просто пролетело в молоко, а две стрелы — и так и вовсе попали в боевиков Блейда.
Третья огненная буря от меня совпала по времени с требовательным воплем от командира наемников прекратить стрельбу, иначе он лично поотрывает стрелкам лишние конечности. Кидал я каст, конечно, не в людей Блейда — взрыв мог задеть и меня самого — а куда-то в центр табора, где Торлоф криками пытался построить заслон на пути у идущей на прорыв Второй Армии. А вот мне предстоял, пожалуй, более сложный прорыв.
После драки у стоянки Эйдана у Блейда и его людей был на меня огромный зуб. Более того, эти бойцы были по-настоящему ценным взводом в армии Нового Лагеря. Не шваль из воров, не новобранцы из скребков и не перебежчики из армии Равена — ядро этого взвода было принято в наемники еще задолго до начала боевых действий. И сейчас мне предстояло скрестить с ними клинки — со всеми за раз.
— Шестоперы к бою! — приказал высокий небритый шатен средних лет, когда я разрубил шею ближайшему противнику, — Отставить топоры! Окружаем!
Я рванул в просвет между тремя наемниками, которые не преминули попытаться огреть меня по спине и по голове. Один из ударов я отпарировал, от двух уклонился, самого правого из троицы просто с силой оттолкнул в сторону — нанести никому из троих удар я не успевал, да и не было нужды.
— Держите его! — прокричал Блейд, но я уже вырвался из окружения, на бегу ткнув в бок подскочившего ко мне наемника.
— Догнать его! Эй там, не стрелять — мечами его встретьте!
Только сейчас, быстро мча по холму вниз, я смог оценить последствия взрыва. Урона третья буря нанесла не так уж и много — всего две испепеленные палатки по центру лагеря и неизвестное, хотя вряд ли превышающее дюжину, количество трупов; но толк от нее все же был — ряды армии Торлофа были расстроены. Сам моряк хрипло обещал всем моральное, а то и физическое изнасилование якорем от личной галеры Робара Второго, но его войско вовсе не желало вновь выстраиваться посреди плато. Впрочем, минут за десять он бы смог навести порядок, особенно, если бы им удалось остановить меня — но у него уже не было даже двух минут. Горы потряс громкий слитный вопль:
— За Гомеза!
Из котлована один за другим выскочило несколько человек, вооруженных двуручными мечами. Первые пять или шесть наемников, очутившихся у них на пути, были моментально изрублены.
— Держать строй! — издал Торлоф абсолютно лишний приказ, ибо строя как такового и не наблюдалось. Но вслед за этим последовал более разумный.
— В стороны, пока не порубили! — издали прокричал Скорпио, — Стрелковое оружие к бою! У прохода на тропу — свалите, пока Вас не скинули со скалы к бельджаровой матери!
Я на бегу высоко подпрыгнул, развернулся в прыжке и метнул кинжал и в сторону преследователей. Бритоголовый миртанец в тяжелом доспехе получил гостинец в переносицу и кубарем покатился под ноги соратникам. Тех, впрочем, это не сильно замедлило, лишь двое из них запнулись об мертвое тело. Правда, мне и самому после прыжка довелось сделать два кувырка по мокрому вереску, и лишь затем удалось вскочить на ноги и побежать дальше.
— В два ряда! Первый ряд — мечи! — продолжал надрываться Скорпио, — Второй — луки! Быстрее, волчьи шкуры, если жить хотите! Блейд, тормози, придурок, твои сейчас будут одни против всех баронов!
На удивление, наемник с длиннейшим послужным списком вчерашнего перебежчика послушался и даже продублировал приказ своим головорезам. Погоня отстала, и я смог прорваться ко своим — те уже как раз были посередине табора наемников, круша все на своем пути.
Никаких криков приветствий я не услышал — стражникам было не до того, они вовсю стремились как можно скорее выбраться с опасной зоны. Ведь еще пара минут — и в нас со всех сторон полетят стрелы. Но вот радость от встречи на их небритых лицах я заметил вполне искреннюю.
На ходу сминая очередной пергамент, я вырвался в голову колонны и швырнул огненную бурю по заставе у выхода на тропу. Там и так оставалось всего четверо стрелков, отчего-то не послушавшихся приказа Скорпио, за что и поплатившихся.
— Отлично! — пробасил Торус, — Шрам, веди, я прослежу за арьергардом!
— Сам веди! — огрызнулся блондин, распарывая живот какому-то доходяге из бывших "солдат" Куэнцы и с оскалом, достойным берсерка, оглядывая поле боя. На беду его следующей жертвы, та была всего лишь в трех шагах, и испуганная морда вора в "тяжелом" доспехе показалась мне даже знакомой.
Напрягая память, я вспомнил этого парня. Лефти!
Бывший надсмотрщик явно не был рад оказаться у нас на пути, и он даже не успел догадаться убежать наутек, не говоря уже о том, чтобы замахнуться. Довольно хрюкнув, Шрам отсек ему сначала правую руку, в которой вор держал булаву, затем левую, а затем двумя ударами крест-накрест рассек тело Лефти на четыре неравные части.
— У нас нет времени на игры! — рявкнул Торус.
— Да пошел ты!
А вот стражники к долгим препирательствам в данный момент не были склонны. Ведомая Грокубом гурьба стражников обогнала нас и помчала к проходу. Вскоре один за другим стражники стали скрываться за поворотом.
Я быстро откупорил новый флакон с эликсиром маны, но едва я поднес его к губам, как мне пришлось сразу же разворачиваться и перехватывать летящую в меня секиру. Разум пронзила мысль о судьбе Борщевика, но разбираться было некогда. Кто был этим метателем, заметить не удалось — кругом стояла страшная неразбериха — так что я просто заткнул оружие за пояс. Допив зелье, я взял в каждую руку по пергаменту и смял их.
— Только попробуйте, твари! — крикнул я в предрассветную даль, — Я сожгу первого, кто спустит тетиву!
Ответ пришел секунды через четыре.
— Не стрелять! — крикнул Торлоф, — Пусть валят ко всем демонам! Алхимик, не колдуй! Мы Вас выпустим!
Предложение было неплохим: пусть тридцать человек уже выбралось на тропу, а Бладвин с оставшимися товарищами даже вынес на носилках тело Равена, но слитный залп вполне мог ополовинить ряды оставшихся. И тут все дело чуть было не испортил Шрам.
— Что, крыса, штаны испачкал?! А ну дуй сюда, ща я тебе твои зубы...
К счастью, Арто пресек словоизлияния друга, схватив его за плечо и потащив в сторону прохода. Еще какая-то минута — и остатки нашего отряда один за другим скрылись за скалами. Последними отступали мы с Торусом.
По счастью, даже получив предупреждение от неизвестного доброхота, наемники не стали устраивать засаду на тропе, резонно рассудив, что на узкой горной дороге шансы в горячке боя сорваться в пропасть у всех будут равными. Так что, остатки армии поднимались вверх без лишних происшествий, но, конечно же, весьма медленно.
Я шел последним. Когда через три десятка шагов я убедился, что в погоню никто из наемников броситься не додумался, то поднял обе руки вверх.
— Это становится традицией, — пробормотал я сам себе и активировал каст.
Огненный салют поставил жирный восклицательный знак в затеянной мною авантюре. Вторая Армия, потеряв больше двух третей состава, все же вырвалась из западни.
О привале бойцы заговорили почти сразу же, как мы углубились в орочьи земли. Причем, они не столько выдохлись физически, сколько душевно: людям требовалось отойти от горячки боя, собраться с мыслями и переговорить с товарищами. Вот только у Шрама было свое мнение о том, что необходимо в нужный момент.
