— Какой к демону привал, ты, пятое копыто самого тупого осла моего дядюшки, чтоб Бельджар этого старого пьяницу на вертеле крутил сто лет! — на одном выдохе выпалил светловолосый барон, отвешивая Флетчеру затрещину, от которой тот еле устоял на ногах, — Это — владения зеленорожих! На обед хочешь к ним?! Шевели копытами, дурак, надо выбираться отсюда!
— Никакого привала! — добавил Торус, — Наемники могут выслать нам на перехват сотню, а то и две. Руки в ноги — и пошли! В Лагере отдохнем!
— Или в могиле, — тихо пробурчал малознакомый мне стражник по имени Баррес, один из немногих уцелевших бойцов Флетчера. Его лицо скривилось при виде того, как барон прилюдно лупцует его командира, и явно не добавило ему верноподданнических чувств.
Собственно, эта небольшая сцена и дала людям минутную передышку.
— Есть два пути, — произнес я, — Один выведет прямо к южным воротам, второй — к нашему посту у земель орков. У второго нас могут перехватить наемники, у первого...
— Орки, — перебил меня Шрам, — Понятно, что идем к северным...
— Варги, — поправил я барона, — Наш отряд без проблем вырежет с десяток орков, если, конечно, от испуга не разбежится. Орки не рискнут нас тронуть, даже если их разведчики и вышли в такой ливень. Но дорога на юг будет идти между двумя горными грядами, и в тамошних пещерах может расположиться на ночлег стая-другая. Варгов мы, конечно, порубим, но не хотелось бы, чтобы они загрызли нескольких человек.
— Шрам, — обратился к нему и Торус, утвердительно кивая головой, — Азшар прав. Орки сейчас не главная угроза, просто надо глядеть в оба, чтобы и в самом деле не потревожить каких-то тварей. Южная дорога должна быть длиннее, но это лучше, если нас по пути перехватят наемники...
— Нет там почти никакой дороги, — влез Пако, — Она там заросла. Пусть светает, но если мы заблудимся...
— Ну, так на кой хрен ты нам вообще тогда сдался, следопыт?! — взревел хриплым басом Квентин, — Если ты не можешь найти торный путь!
— Сам тогда ищи, барон, ты же у нас по лесам неделями шлялся! — вскипел в ответ наш последний лагерный разведчик.
Квентин моментально ухватился за шестопер... и остальные бароны не стали его останавливать. На лице Арто даже проскользнула довольная усмешка. Похоже, градус недоверия к Пако вырос настолько, что никто не был против, если разведчику разок пересчитают ребра.
— Спокойно, горячие варантские парни! — гаркнул я, уже готовясь перехватывать руку с занесенным шестопером. Но этого не понадобилось — Квентин остановился, а лицо Пако сменило гневное выражение на более спокойное. Судя по немного удивленным лицам остальных, подобное обращение никто еще из них не слышал, — Не на рынке в Мора Сул... Найдем мы дорогу. Пако, ты идешь по правой стороне, а я пойду по левой. Тут где-то должна быть развилка, главное — не пропустить ее.
— А если пропустим? — поинтересовался следопыт, невесело хмыкая.
Я серьезно поглядел в глаза стражнику, серьезно и холодно.
— Я сказал Гомезу, что мы прибудем к вечеру. Не думаю, что стоит заставлять себя ждать. Постарайся не пропустить.
Тот лишь горько усмехнулся — варантец нисколько не жаждал встречи с Рудным Бароном.
— Все, подъем! — гаркнул Шрам, едва завершился наш разговор, — Нечего рассиживаться! Зад хотите отморозить?!
То ли мои слова подействовали, то ли не настолько заросли тропы, чтобы опытный следопыт не мог их не заметить в слякоть, но через полтора часа тяжелого марша Пако развилку обнаружил. Это улучшило настроение командиров — и заставило нервничать рядовых бойцов. Последние только в тот момент и поняли разумом, что они — чуть ли не в сердце враждебной территории. Ноги зашевелились быстрее, и вскоре мы таки вышли на более-менее проторенный путь — широкую тропу между двумя горными отрогами.
Тут уже занервничали и командиры — уж больно легко было организовать в таком месте засаду, тем более, что на правый отрог быстро не заберешься — там нужно было карабкаться по уступам. Да и холм слева был весьма крут, впрочем, Пако на него для разведки поднялся. Я взобрался вместе с ним — не хватало еще отправлять его одного на возможную встречу с варгами.
Но все обошлось — и орки, и варги, и любая другая живность в этот момент, похоже, спали в своих теплых жилищах и логовах. Так что, последний отрезок дороги через земли орков мы преодолели без проблем, если не считать некоторого количества убитых нервных клеток.
Едва мы вышли на открытую местность у реки, как народ приободрился. Зашли разговоры о теплом очаге, крыше над головой и сухой постели. Грокуб даже завел с Миксом разговор о паре бутылок чего-то горячительного, но тяжелый взгляд Торуса мигом прекратил подобные разговоры. Самому варантцу дождь и холод преградой не были, а хорошему настроению у него неоткуда было взяться.
До Лагеря мы добрались пополудни.
— Эге-гей! — приветствовал нас издалека начальник этой вахты, здоровяк Бертольд, один из немногих дружелюбных представителей "гомезовской гвардии". Ради такого дела этот заросший (Бертольд носил и усы, и бороду) светло-русый стражник даже не поленился вылезти на барабкан под пусть немного и стихший, но все еще серьезный ливень.
Решетка поднялась, еще когда мы были в сорока шагах от ворот, а сам Бертольд встретил авангард отряда лично.
— Вырвались-таки! — радостно сказал он нам, по-панибратски хлопая по плечу Шрама, — Мы тут, как на сковородке...
— Не все, — резко отрубил Арто, и веселый настрой Бертольда и его подчиненных моментально улетучился.
И уж совсем сникли встречающие, когда увидели носилки с телом Равена.
— Но как? — вырвалось у Мигриса, одного из новобранцев взвода Шакала.
Ответа, разумеется, не последовало.
У ворот почти сразу же возникла заминка.
— Кто понесет тело? — прямо спросил Шрам, останавливая движение. Один из призраков захотел было слинять куда-подальше, но Торус ему отвесил кулаком под дых, и тот согнулся в три погибели.
— Правильно! — оскалился Шрам, — Все будем отвечать за смерть Равена! Никто не расходится! Эй, крысы, все услышали?
— Вместе идем в казарму, — добавил Торус, — Мы все еще в походе, никого в увольнение не отпускали!
— Так кто понесет тело? — повторил блондин, уже закипая, — А, Бладвин?
Тот лишь отвел взгляд.
— Ты понесешь, паскуда! — буквально прошипел светловолосый барон, вплотную подходя к стражнику. Пальцы в латной рукавице ухватили Бладвина за загривок, но тот не посмел даже дернуться, — Ты и другие. Эй, там! Скип! Гараз! Угалич! Вы, козлы, понесете своего барона! Прямо перед глаза Гомезу!
Упомянутые стражники тоже ничего не возразили, хотя никто из них не желал браться за носилки. Печальная процессия двинулась через Внешнее Кольцо. Встречать нас не вышел никто, хотя мы прекрасно видели, что смотрят на нас изо всех окон. Более того, те, кому все же нужно было что-то делать на улице, несмотря на дождь, спешили убраться с нашего пути заранее — ну никак мы не походили на армию-победительницу.
У ворот замка нас встречал лично Шакал: стражники со стен нас уже давно заметили и наверняка доложили Гомезу обо всем — кроме, конечно, носилок; вряд ли докладчик захотел примерить на себя роль гонца с плохими известиями.
— Гомез ожидает Азшара, баронов и офицеров немедленно, — хмуро произнес стражник, — Всех. Остальные — дуйте к Клейту, кто ранен — в лазарет.
Первым в зал вошел сам Шакал, за ним Торус и Квентин, дальше зашли носильщики, Арто, Шрам, Флетчер, Пако и я. На негнущихся ногах, побледневшие и очень медленно стражники Равена подошли к восседавшему на своем троне Гомезу и положили тело ему под ноги.
Впрочем, собравшиеся — Диего (значит, таки не ушел), Ян, Катэр и Уистлер — тоже не выглядели хоть сколько-либо спокойными.
Долгую минуту, показавшуюся всем вечностью, Гомез глядел на труп того единственного человека, которому он долгие годы поверял все свои планы. Раньше их было двое. А теперь он остался один.
Когда барон перевел взгляд на нас, поежились самые смелые — столько неописуемого бешенства выражало его лицо. Он одним быстрым движением вскочил с кресла и ухватил стоявший рядом двуручный меч — новую деталь интерьера, появившуюся за последнюю ночь. Удалой молниеносный взмах — и широкое лезвие из нордмарской стали разрезало тело Угалича на две половины. Остальных троих, которым ОЧЕНЬ повезло не стоять ближе всех к барону, окатило с ног до головы фонтаном крови.
А тем временем руки Гомеза уже пошли на новый замах, но внезапно опустили меч лезвием вниз. Противный лязг кончика лезвия об пол заставил всех вздрогнуть.
Но Рудный Барон уже успокоился. Он вновь сел на свой трон, уложив окровавленный двуручник себе на колени.
— Почему? — просипели его губы.
Все молчали, опустив голову. Даже Торус не нашел в себе силы сразу ответить на этот простой и одновременно сложный вопрос.
— Начинаю доклад, — прервал я тишину, — К оставшимся силам Второй Армии мне удалось прокрасться далеко за полночь, где-то около шести склянок...
И дальше я коротко пересказал все, что я узнал в штабе, где собрались бароны.
— ... Следующую часть событий, как я надеюсь, другие дополнят. Сложности начались, когда я пробирался обратно на огневую позицию. Меня, как выяснилось, подкарауливал возле скал пропавший отряд Кургула, который пополнили, как я понял, люди Балоро. К счастью, они сильно растянулись по пересеченной местности, и мне удалось прорваться...
— Так и скажи, что покрошил на капусту для закваски, — раздраженно фыркнул Шрам.
Раздраженно — но не презрительно и не ехидно. Я слегка огляделся — на лицах остальных тоже не было выражения глумливой иронии. Похоже, никто не засомневался, что мне по плечу раскидать полсотни не последних воинов.
— Наскакивали по одному или по двое-трое, — пожал я плечами, — В конце концов, я не один против строя дрался...
— Надеюсь, — хриплым голосом выдавил из себя Гомез, — Что Кургула больше нет в живых.
— Он не слишком рвался меня прикончить лично. Зато он выболтал немало полезного. А не ходить больше по земле Унготу, Кразанбережу, тому парню из горцев, что вечно с палашом ходил...
— Да Бальфу, — тихо уточнил Катэр.
— ... остальных совсем не знаю. В конце концов, мне удалось подойти вплотную к их лагерю... — и дальше последовал пересказ того, что я услышал от перебежчиков, — А еще ранее Кургул прихвастнул, что это именно он застрелил Бартоло. Возможно, что я и ошибся насчет Кавалорна... Но не суть дело. Выйдя на огневую позицию, мне удалось расчистить нашим дорогу. Дальнейшее перескажут другие, но есть еще кое-что...
Я вытащил из-за пояса топорик, которым меня пытались ухайдокать, и положил его на столешницу.
— Это летело в мою спину уже после того, как я пробился к нашим... Так что у меня самого есть вопросы.
Я умолк, и наступила тягостная тишина. Через несколько долгих секунд Торус откашлялся, давая знак, что готов дополнить мой рассказ, но Гомез, зло усмехнувшись, легонько махнул ладонью в сторону — не нужно слов.
— И если на них не будет ответов, кому-то придется худо... — промолвил он еле слышно, — Даю час на то, чтобы всем обсохнуть. Кого буду желать видеть — позову. Выметайтесь все!
Последние слова были резко выкрикнуты, и хлесткий приказ заставил некоторых даже содрогнуться. Под злым взглядом Гомеза мы все до единого человека покинули помещение.
Бароны и Шакал отправились на свой второй этаж, стражники — вынужденно потащились в казарму, да и мы, призраки, последовали туда же.
А в столовой народу набилось битком: гарнизонные допрашивали вернувшихся с похода. С нашим появлением — а в комнату зашло сразу несколько офицеров — все разговоры смолкли.
— Дело совсем плохо? — несколько затравленно спросил Клейт, личный интендант гомезовской гвардии, заведовавший арсеналом резиденции. Он ни к кому конкретно не обращался, да и не было ему ответа, кроме нескольких фразочек вроде "Это да!" "Хуже некуда!" или "Чудом вырвались!".
— Лютует, — одним словом пояснил Катэр, — Угалича располовинил на месте.
Несколько человек сокрушенно покачали головами. Среди них я заметил Балама, и тут же задался вопросом, отчего это он не в доме баронов: там как раз надо поддерживать молниеносное исполнение указаний Гомеза, чего бы тот не потребовал: бутылку шнапса или убрать с пола останки зарубленного стражника. И тут же задал вопрос и самому себе: а мне, что ли, самому нечем заняться?
— Балам! — лязгнул холодом мой голос. Повар удивленно посмотрел на меня, и я ему в ответ попытался изобразить насмешливую и злую улыбку. Призрак в одну секунду стушевался, — Ты вроде никогда Замок раньше не подводил, так ведь? Мне помнится, что на тебя возложили ряд обязанностей еще до ухода Бартоло в овраги. Сейчас ты должен быть на кухне и споро готовить обеденный зал, так как Рудный Барон через час собирает военный совет.
Призрак опустил голову и глубоко вздохнул.
— Азшар, я сейчас очень боюсь попадаться на глаза Барону, — признался он через пару секунд. Большинство на него поглядело с сочувствием.
И в этот момент мне вдруг отчетливо стало понятно: в этой комнате нет ни единого старшего офицера, способного привести людей в чувство. Бароны — все у себя, Хельверт — на шахте, остальные стражники не обладают репутацией сильного лидера. Если народ не взбодрить — начнутся апатия и упаднические разговоры.
— Первым с ним переговорю я, — уведомил я не только Балама, но и вообще всех присутствующих, — Твоя задача — следить, чтобы в резиденции был идеальный порядок. Я не собираюсь раздавать затрещины всяким слугам, чтобы они быстрее шевелились, а уж тем более — решать каждую мелочь... Господа призраки и стражники, давайте почтим память Его Чести тем, что в кои веки будем исполнять свои обязанности, как он от нас требовал — в точности по плану и без отговорок. Я пойду договорюсь с мастером Корристо о заупокойной службе, затем переговорю с Рудным Бароном... Стражникам я приказывать не могу, но советую всем офицерам быть готовым через час давать отчет по потерям. По людским обязательно, по имущественным — очень желательно... Балам, через двадцать минут на кухне у тебя пройдет совет управленцев Лагеря из призраков, приготовь нам чего-то легкого порубать.
— Какой еще совет? — тут же поинтересовался Ян, на что Диего усмехнулся в усы.
— Объявленный только что Азшаром, — любезно пояснил он другу, после чего обратился уже ко мне, — Кого ты собираешь?
— Нас троих, Балама, Ребина, Фингерса и Фиска... Погибших помянем вечером. А сейчас, друзья, займемся делом.
Флетчер вскинул голову — явно огрызнуться, что я тут что-то слишком много на себя беру — но почти сразу же опустил глаза вниз. А Балам так и вовсе уже поднимался с лавки.
Круто развернувшись, я вышел на улицу. Вдогонку мне донеслись слова Диего, сказанные весьма любезным тоном:
— Инверс, ты ведь слышал Азшара. Тебе уже пора на склад.
Седой маг лишь печально покачал головой, услышав известие о судьбе Второй Армии. Не то, чтобы он слишком уж жалел о печальной участи Равена, его больше беспокоило то, что война вышла на новый этап, грозящий нам не меньшей кровью. Как выяснилось, Бартоло он отпел еще вчера вечером, ну а сейчас ему предстояло отслужить еще одно заупокойную.
