"Планерка" окончилась, и руководство, слегка зевая, потащилось по своим делам. Меня же Бартоло отвел на кухню — слуги моментально соорудили мне потрапезничать, — а сам прямо тут же, на кухонном столе, стал строчить ответное послание Квентину. Писал он очень быстро, красивым размашистым почерком, не особо задумываясь над отдельными словами и предложениями, и когда я насытился, меня уже ждал запечатанный конверт, который барон мне без слов всунул в руки.
— Удачи, — усмехнулся он и сразу же обратил свое внимание на поваров, которые что-то затягивали с супом. Не став слушать, как Бартоло распекает работников скалки и поварешки, я покинул дом баронов.
Едва я вышел во Внешнее Кольцо, как ко мне подошел худой рудокоп в заштопанной одежде с коротким мечом на поясе.
— Азшар-бек, не узнаете?
Я оглядел рудокопа и признал в нем того самого варантца, которого не так давно спас от кулаков Буллита.
— Меня зовут Шрайк, я когда-то служил конным лучником у тархана Амира. Умею стрелять, дерусь хуже, но могу. Я много слышал о Вас и хотел бы служить Вам.
Я внимательно поглядел на варнтца. И в самом деле, угрюмое неприветливое лицо и скрипучий голос навеивали мысли об этом игровом персонаже.
— За что сюда попал, Шрайк?
— Тархана убили паладины, когда мы на караван напали. Меня схватили и отправили сюда.
Все ясно, жертва борьбы феодализма с абсолютизмом. И тут я задал вопрос, который не задать было просто невозможно:
— Тебе есть, где жить?
— Да, — варантец ответил серьезно, хотя мой вопрос его удивил (он-то про квест со своим выселением не в курсе), — Гомез-бей набирает солдат, и много хижин незаняты. Но я бы хотел служить Вам, а не ему. Вы — человек чести.
— Вот что, Шрайк, — сказал я после нескольких секунд раздумий, — Я не могу отказать тебе, ибо вижу твою искренность.
— Я не подведу, Азшар-бек, — тут же вытянулся во фрунт варантец.
— И первое, что тебе надлежит сделать, это заслужить жилетку призрака. А ее вручаю не я, а Гомез. Но у меня есть влияние в Лагере и тебе не придется бегать по поручениям любой самодовольной свиньи, чтобы за тебя проголосовало большинство. Тебе предстоит выполнить одно важное задание, — и я понизил голос до шепота, — Надо разведать, как готовятся в Новом Лагере к войне. Ползать на брюхе у скал и без нас разведчики найдутся, а мы пойдем другим путем. Подойдешь к Фиску, скажешь, что я просил подготовить ему письменное предложение по новым ценам для Шарки в условиях будущей войны.
Шрайк, насколько я мог судить по выражению его глаз, не понимал, как торговец Фиск может помочь в деле шпионажа, но слушал внимательно и не перебивал. Я счел нужным пояснить:
— Видишь ли, Шрайк, если Новый Лагерь вдруг начнет закупать мясо, значит, все их стрелки где-то в другом месте задействованы. Если рабочий инструмент — значит, где-то строят укрепления. А вот, где и как, пусть следопыты и разведывают. Так вот, я сегодня сам отправлюсь в Новый Лагерь и разузнаю что там, вдруг местного торговца Шарки на ножи подняли, а ты отправишься завтра. Шарки напишет обратное письмо Фиску, его принесешь обратно, и пусть Фиск сделает копию для Равена. Не буду отрицать, это опасно.
— Я исполню, — проскрипел Шрайк, причем в его глазах я не заметил бравады или страха. Да, неплохой, похоже, был налетчик.
Хлопнув по плечу варантца, я отправился к северным воротам.
Идти в Новый Лагерь через овраги было неразумно — в преддверии войны эта безлюдная местность наверняка кишела боевиками Ларса (то есть, уже Квентина), которые вряд ли станут утруждать себя проверкой и просто нападут с целью наживы: мало ли кто не выбрался из этих мест?
Дорога вдоль берега речки была и быстрее, и безопаснее, но те, кто сновали между лагерями, старались ею не пользоваться, чтобы лишний раз не светиться и перед своими, и перед чужими. И чтобы избежать ненужных драк, да и прибыть в логово наемников как можно скорее, я выбрал именно этот путь, благо, как оказалось, он хорошо охранялся. Пусть Торус и не до конца организовал врученную ему вчера вечером армию, но сводный отряд Гренкрейца уже патрулировал дорогу от моста до Старой Шахты.
— Ну, раз Гомез велел, то иди, — напутствовал меня лично Гренкрейц после взаимных приветствий. Этот сорокалетний сильно заросший стражник с темными глазами страдал от похмелья (вчера бурно отмечал повышение), но лично командовал последним патрулем Старого Лагеря. Ребята устроили себе весьма удобную стоянку на прибрежном холме, из которого отлично просматривались и водопад, и Старая Шахта.
— Кто бродил по дороге в последнее время туда-сюда? — поинтересовался я у командира.
— Да почти никого, только воры поодиночке проскакивают. Мы их не трогаем, Торус не велел. Но это не беда. А знаешь, что беда, Азшар?
— И что?
— Квентин сейчас, говорят, со своими в Новом Лагере. За пределами их лагеря воров едва ли человек десять наберется. Но они же не будут у себя вечно сидеть? Попрутся обратно в лес мимо меня, а бароны потом спросят: "А чего ты их пропустил?". И что я отвечу? Что у меня четыре арбалета только?
Я пожал плечами, как бы соглашаясь, чего и добивался стражник своим брюзжанием — сидеть в дозоре скучно, и потравить разговоры командиру хотелось. Попрощавшись с дозорными, я пошел дальше — к водопаду.
Едва я добрался туда, как несколько наемников поднялись с постеленных в траве циновок и положили ладони на рукояти шестоперов. Ли тоже озаботился выставлением дозоров. Война и в самом деле была близко.
— Куда это ты направляешься, шавка Гомеза? — спросил меня их командир, нагло скалясь в лицо.
— В Лагерь, дать пинков жополизам воров вроде вас, парни, — я тоже не стал подбирать выражения, — Уже готовы получить болт в брюхо за право всякой наволочи шарить по нашим сундукам?
Наемник, вопреки ожиданиям, не то, что не оскорбился — он загоготал.
— Забудь о своем сундуке, призрак, и думай лучше о шкуре. Время воров кончилось. Скоро Ваша шахта станет нашей.
На какую-то секунду я замер, ошеломленный услышанным. Ту же самую фразу говорил Бладвин персонажу-наемнику в начале четвертой главы, когда отряд Шакала шел на захват Новой Шахты. Да, сильно неладно в стане наемников, если они о захвате чужих владений думают, а не об уничтожении Барьера.
Мой обескураженный вид еще больше развеселил наемников: теперь уже патруль смеялся в полном составе.
— Ну, иди, — махнул рукой старший, — Если голова не дорога.
Аж до самых ворот в лагерь мне встретилось еще два патруля, но те даже не почесались, чтобы приподнять свои седалища с травы: а чего бояться одинокого путника? Возле прохода к рисовым полям часовые также стояли (разумеется, сейчас это были уже вполне справные воины, а не бритоголовые травокуры), но они лишь глумливо посмотрели, а останавливать не стали.
Поднимаясь вдоль полей на дамбу, я ощущал на себе десятка три взглядов сверху — наемники пристально следили за моим передвижением. И когда я, наконец, подошел ко вторым воротам, начальник гарнизона встречал меня лично.
— Ну, привет тебе, Азшар Алхимик, — рыжебородый скалился жестоко и зло, но, тем не менее, действительно был рад встрече. Этот человек был прирожденным воином и умел уважать чужую доблесть, — Мало кто другой из вашей кодлы рискнул бы сюда заглянуть. Жаль, что ты не с нами.
— Каждый выбирает сам. И я рад тебя видеть, Ярвис, — сказал я, пожимая наемнику ладонь, — Что с Ларсом?
— Его сейчас судить будут, — сквозь зубы ответил боец Ли, — Воры его вчера низложили, а сегодня судят. Мы не вмешиваемся.
— А маги?
— И маги тоже. Это внутреннее дело воров. Ты зря пришел, они сейчас озверелые. Таверна разгромлена, второй день пьют. Им сейчас плевать на Ли, Сатураса, Гомеза... Да хоть на Бельджара, пусть даже тот лично за ними сейчас явится — я лично буду не против!
— Посмотрим, — пробурчал я, отрицательно покачав головой, и прошел мимо наемников.
— Удачи тебе, Азшар, — донеслось мне в спину, когда я уже скрылся за поворотом.
Открывшееся мне зрелище было крайне непрезентабельным. Таверна выглядела заброшенной и покинутой всеми — оттуда не было видно света и не было слышно ни единого звука. Все воры собрались на "майдан".
Наглый скребок Шеньян опять-таки встретился мне первым, но в этот раз он ничего требовать не мог, так как валялся прямо посреди дамбы, обдавая все вокруг запахами низкосортной сивухи. Перешагнув мертвецки пьяное тело, я пошел дальше, благо огромная орущая непонятно-что толпа была самым четким ориентиром.
Воры, скребки и даже некоторые наемники столпились на "нулевом" ярусе пещеры (некоторые даже влезли на каменные столбы). На первом, недалеко от небольшой "крепости" Ларса, возле вбитого в камень длинного бревна (и не лень было кому-то долбить породу ради такого дела) стояло несколько воров, из которых особо выделялся своим гордым и самодовольным видом усатый варантец Квентин, ну а к деревянному столбу и был привязан бывший атаман.
Квентин голосом, знакомым мне еще по той ночи на заставе, что-то вещал, воры что-то в ответ орали, каждый свое, и дело шло к тому... Да непонятно, к чем оно шло: сами решали воры или нет, но на втором ярусе выстроились в два ряда солдаты Ли, возглавляемые лично Ориком, и в руках у некоторых из них я заметил даже арбалеты, которые они даже и не подумали спрятать при моем появлении. У остальных бойцов Орика также была натянута тетива, а вот в кого они начнут стрелять и когда, было непонятно. А лично мне — так еще и решительно неинтересно, так же, как и речь Квентина.
Я растолкал толпу и подошел к столбу, в качестве награды получив всеобщее внимание к себе. Усач заткнулся, воры тоже приумолкли, а я, не говоря ни слова, достал кинжал и перерезал веревки, которыми был обвязан Ларс.
— Не могу не выразить признательность, — сказал мне потрясенный вор, — Но это было излишним.
— Вот мне на этот балаган, видишь ли, плевать, — ответил я, пряча кинжал, после чего развернулся к новому атаману и кинул ему конверт.
— В следующий раз, — сказал я, глядя в глаза Квентину, — Обращайся, как положено. Гомез не любит, когда ему деловую корреспонденцию шлют тайно и кладут под дверь, как любовную записку.
На какую-то секунду варантец испытал прилив гнева от услышанной остроты — его глаза налились кровью, а усы встопорщились, но тут же взял себя в руки и даже легонько кивнул: мол, понял я намек. И я тоже понял — мы верно расшифровали его послание. На совести что-то заскребло, но было не время предаваться размышлениям о том, что война должна быть благородной.
Моя шутка не осталось не услышанной, правда, воры ее не оценили, а только тихо и зло зашипели между собой, наверное, обсуждали, каким путем меня лучше отправить к Бельджару. А вот стоявший неподалеку Горн одобрительно кивнул и улыбнулся усами.
— Квентин! — раздался чей-то голос снизу, — Вели его казнить! Он много наших убил!
— Это он Силаса убил! — крикнул еще кто-то.
— Утопить обоих! И Ларса, и его дружка!
— Смерть гомезовским крысам!
Толпа сама себя заводила на самосуд. Все-таки решиться самому подняться к столбу и начать линчевание лично было чревато — мало ли кто захочет тайно отомстить за смерть Ларса. Хотя воры в большинстве своем были не трусы, рисковать ради идеи или из одной только ненависти никто из них не хотел. А вот если ответственность размазать по всей толпе...
Ждать, пока воры перейдут от слов к делу, я не стал, и просто пошел к выходу из пещеры. Какой-то наглый верзила в меховой накидке выскочил передо мной, но я сразу же ударил его в ухо, и тот повалился вниз.
Как выяснилось, я недооценил степень возбужденности толпы — Ярвис не зря предупреждал меня, что в этом состоянии перепоя воры были близки к безумству. Едва на ребят в аляпистой одежде свалилось бессознательное тело их товарища, как из толпы раздался чей-то истошный вопль:
— Бей их!
Десятки глоток издали восторженный вопль, и десятки мечей, дубин и шестоперов стали извлекаться на свет. В такой толпе не обошлись без случайных порезов своих (что в пьяном состоянии немудрено), но на это никто не обращал внимания: один за другим воры заскакивали на верхний ярус.
Ларс развернул меня за плечо и указал на хижину.
— Быстрей!
Одновременно сверху раздался голос Орика:
— Всем стоять!
Но разогретую толпу было уже не остановить. Ответом варантцу служил чей-то дикий вопль ярости:
— Иди к демонам!
Мы промчали через проход "крепости" и вбежали в приоткрытую дверь апартаментов Ларса.
— Вот всегда так, — вор задвинул засов и опрокинул у двери шкаф. В хижине царил разгром, бывшие подельники вынесли даже посуду. В углу, где раньше стояла кровать, виднелся открытый люк, — Все продумываешь, но все срывается из-за одного человека.
— Ларс, я же сказал, что не буду принимать участия в балагане. Мне наплевать, что ты там за авантюру задумал, но тебя могли казнить.
— Не могли, — усмехнулся Ларс, — Ли бы не дал. Все на мази, друг. Видел Орика?
— Видел, — подтвердил я, — Но не слышу, чтобы наемники стреляли.
И в самом деле, ни единой команды от Орика мы не слышали, не слышали также и шума боя на улице. А вот крики "Круши дверь!" или "Поджигай!" очень даже отчетливо было слышно.
Ларс на секунду прислушался, но в этот момент дверь сотряс тяжелый удар. Ждать возможную подмогу было некогда, и авантюрист коротко сказал:
— В люк!
Спрыгнув туда вслед за Ларсом, я очутился в каком-то подвале.
— Осторожней, темно! — сказал вор, — Справа лестница.
Я молча зажег "Свет" и осветил подвал. В одной из стен был пробит проход, по которому шла вниз каменная лестница. Ларс применению магии не удивился, только благодарно кивнул.
— А еще свитки есть? — поинтересовался он.
— Уже нет. А у тебя?
— Найдутся. Здесь раньше штольня была, когда мы только создавали Лагерь, — просветил меня Ларс, когда мы сбегали с лестницы, благо она была без поворотов, — Потом мы здесь общак стали хранить. Квентин уже все разграбил, но те заначки, которые сделал я, сокола мои вряд ли обнаружили. А там и свитки, и многое другое.
Очутившись в широкой, явно рукотворной пещере, Ларс поднял с кучи факелов у стены один, зажег его и вручил мне.
— Не учатся ничему, — весело сообщил он, подведя меня к какой-то нише в стене и принявшись там рыться.
Заначка оказалась немаленькой: меч, пара кинжалов, даже боевой арбалет он вытащил.
— Без факелов они сюда сразу не сунутся, — сказал вор, успокаивая, похоже, именно себя, — Думаю, уже успели остыть.
— А если некому было их остудить?
— Давай не будем думать о плохом, а? — Ларс хоть и не паниковал и страха не выказывал, но все же немного нервничал, так как понимал, что отбиться от всей этой орды практически нереально, — Ты магией хорошо владеешь?
— Я в мантии стою? — ответил я вопросом на вопрос. Прямо врать человеку, с которым вскоре предстояло драться плечом к плечу, не хотелось.
— Да я не про то, — хмыкнул бывший атаман, — Я имел в виду, у тебя маны много? У меня здесь есть свитки четвертого-пятого круга.
