Эфем нас уже ожидал нас со сваренным на скорую руку супом. Похлебка вышла не особо сытной, но вполне терпимой — Инверс, к примеру, готовил хуже — так что критиковать парня не приходилось. Уведомив парня, что тот принят, я вручил ему недельную плату и связку грибов, после чего отпустил, наказав завтра с утра ожидать меня у резиденции.
Тем утром, в которое, согласно планам, Равен должен был устроить Новому Лагерю внеплановую (а для кое-кого — и последнюю) побудку, я отправился к Гомезу. Было довольно рано, и мало кто еще покинул свой очаг. Да и к тому же ночью начался дождь, незадолго до рассвета перешедший в ливень, и хотя сейчас непогода немного утихла, население Внешнего Кольца предпочитало слушать мерный перестук капель по крыше, чем самим выходить под все еще ощутимый дождь. В конце концов, иногда себе можно и позволить поспать лишний часик.
В обеденном зале было пусто, разве что слуги не спеша подметали в дальнем углу. Я вышел в коридор и обратился к ближайшему гвардейцу:
— Утра, Барсук. Барон у себя?
— Наверху еще. Но уже встал. Блондинка недавно с кухни с хавчиком поднималась.
Поблагодарив стражника за предоставленную информацию, я поднялся к покоям Гомеза.
После того, как я трижды грюканул по дереву кулаком, упомянутая Барсуком "блондинка" Серафия рывком отворила дверь.
— Чего надо? — требовательно, безо всякого дружелюбия или почтения спросила наложница.
— Не тебя, — не стал и я проявлять куртуазности с непонятно отчего охамевшей девицей, — Барон не занят?
— Заходи, Азшар, — раздался из глубины комнаты немного ленивый голос Гомеза.
Повелитель Старого Лагеря вальяжно развалился на софе с чашей в руке. Он был раздет до пояса, пока еще небрит, и к его могучей волосатой груди прижималась невысокая грудастая брюнетка, как и Серафия, одетая лишь в бикини.
— Отдай мне указание на ревизию всех складов, кроме оружейных.
— А не поздновато ли? — усмехнулся Гомез, — Вчера надо было заниматься этим делом.
— Занялся бы вчера — Равен бы в поход не вышел, — вернул я усмешку, — Сложновато начинать войсковую операцию, если половина сержантов готовится отвечать за растрату.
Гомез расхохотался и поднял вверх большой палец свободной руки — хороша, мол, шутка.
— Вопрос не в том, сколько парни Равена унесли с собой, назад мы с них уже не выбьем. Просто мы должны знать, что у нас реально есть на сегодняшний день.
— Разумно, — согласился с моим доводом Гомез, — Ладно, даю добро. Заодно скажи Катэру, пусть проверит наследие Скипа.
— А он не рано убрался из Лагеря? — удивился я, — Ренуа-то ты не отпустил.
— А он меня и не спрашивал. Просто удрал, как крыса. Я позавчера не стал уточнять, что пока не найду ему замены, то Скип — ни ногой из замка, думал, что это и так понятно. Но он частенько любит считать по-своему... Ладно, ушел в Озерный Лагерь, и жалеть я за ним не стану; но Катэр пускай на всякий случай перешерстит, что там от нашего интенданта осталось. Да, и склад Торуса пусть вскроет, у нашего варантца наверняка в загашнике что-то припрятано... И предупреди всех своих — Ребина, Майко и прочий сброд, что если добро и дальше будет пропадать мешками, то уж лишняя веревка в моих запасах найдется каждому.
Я довольно усмехнулся, показывая, что не меньше начальства рад централизации власти. Торус был прав — Гомез, едва только спровадив своих старших офицеров куда подальше, тут же начал реально закручивать гайки.
— Да, и еще, — отдал очередное распоряжение Рудный Барон, — Вышли пару-тройку надежных призраков к лагерю Кавалорна. Если что, ребята Бартоло пошлют гонца туда.
— Я в военные дела лезть, конечно, не собираюсь, но, может, там взвод Ренуа разместить? Как раз легкий летучий отряд...
— Я не слишком ему доверяю, — поморщился Гомез, — Это раз. И если Бартоло пересечется с Ренуа, он попросту прикомандирует этот взвод к себе. А легкий летучий отряд и Замку нужен. Это два. А забирать твоих порученцев он не станет, понимает, что так и панику может вызвать.
— Где собирался Бартоло действовать?
— Сейчас утро... Равен, если все прошло успешно, как раз захватывает дамбу. Наверняка наемники уже подали сигнал тревоги, и Новый Лагерь все войска стягивает к рисовым полям.
— У Бартоло все равно мало людей, чтобы занять овраги, даже если никого из воров там уже и нет.
— Он думал занять сторожку Эйдана и западный проход.
— Верхний который?
— Да, тот, который ближе к их Лагерю.
Я оценил ситуацию и вынес вердикт:
— Рисково. Равена могли и назад откинуть, если, конечно, фактор внезапности нам не помог.
— А Бартоло по жизни рисковый... Но в любом случае, сам понимаешь, что припасов у него немного, а путей отхода — и того меньше. Так что, между двумя стоянками ему все равно придется маневрировать. Рано или поздно, но на связь он должен выйти.
Я мысленно вздохнул. Посылать верных людей на настолько опасное дело, как разведка оврагов, не хотелось нисколько, но выбирать не приходилось. Кто-то должен был этим заняться. А Шрайк и Рэтфорд — бойцы с опытом, должны управиться.
— Ну, давай тогда подкрепись и дуй по делам. На обед жду тебя и Катэра с докладом.
И утро потекло своим чередом, под мерный перестук дождя и негромкую ругань немногочисленных этим днем стражников, которым в такую собачью погоду предстояло патрулировать Внешнее Кольцо.
Эфем, как и полагалось, ожидал меня у резиденции, и я тут же припряг его на созыв малого призрачьего начальства.
Отправив в овраги своих адъютантов (и примкнувшего к ним по собственной инициативе Кирго) с наказом глядеть в оба, но соблюдать предельную осторожность, я принялся за кладовщиков.
В складском деле я разбирался откровенно не сильно, но считать умел, так что вопросы возникли ко всем, кроме Балама и Ребина. Старший повар замковой кухни крупных хищений не позволял никому, а на складе у него всегда царил порядок (Бартоло ведь следил более чем строго); ну, а Ребину Бладвин совсем недавно полностью перекрыл недостачу.
Инверс же развел руками — на складе оставалось где-то половина от заявленного количества риса, хорошо, что хоть муки было вдоволь (последнюю никто не крал, так как хлеб печь мало кто умел). Пришлось вызывать Майко.
Крысолюб, конечно, был несколько в шоке от того, что мы ему выдвинули предъяву — в конце концов, сами же ели его рис! Пришлось ответить, что все это уже в прошлом, так как, во-первых, мы, его четверо соседей, будем все отрицать, во-вторых, мы никак не могли впятером съесть столько риса, сколько Майко его реально загнал на сторону, а в-третьих, Гомез решил круто всех построить, и первого кандидата на петлю искать долго не приходится... И нет, это не тот случай, когда Бартоло выручит. Нет, от петли патрон-то может Майко и спасет, а вот от потери должности — вряд ли.
Через полчаса на рисовом складе стало вдруг на десять мешков больше. Лиха беда начало.
После разбора ситуации с продовольственными запасами, я принялся шерстить остальные склады. И на обеде мне было, о чем доложить.
За столом собралось всего семеро: четверо командиров третьей армии, Катэр, я и сам Рудный Барон. Парни Балама угощали нас мясом, тушеным рисом и капустой, а вот из алкоголя было только светлое пиво и то — в довольно умеренном количестве.
— Сразу говорю, обстановка на тыловом фронте, как и обычно, терпимая, — начал я свой доклад, едва только слуги накрыли стол, — Похвастать запасливостью матерого хомяка мы не можем, а вот мышке-полевке, может, маленькую фору и дадим. Начну с главного — с еды. Замку ее хватает на две недели без урезания пайков; но стражников, особенно во время войны, кормить надо от души, так что две недели — это все, на что мы можем рассчитывать. Неплохо бы каждый день отправлять на охоту небольшой отряд... А вот у Ребина запасов аккурат на две следующие выдачи пайков. У Фиска и прочих торговцев еду почти все раскупили... Это означает, что во Внешнем Кольце провиант на руках у населения, и им его должно хватить на те же две недели...
— Не густо, — пробормотал Катэр.
— Согласен, — продолжил я доклад, — Теперь насчет руды. У нас пятьдесят полных ящиков на обмен и 123 тысячи валютного запаса. Еще есть всякого лома на переработку тысяч на пятнадцать, если брать по весу.
— Хоть здесь хорошо, — пробормотал Шакал, на что сидевший рядом с ним Уистлер лишь фыркнул. Он-то понимал, насколько сумма в 123 тысячи мала в пределах Лагеря.
— Средний размер жалованья по Лагерю — 100 кусков в неделю, — пояснил я, — Даже если люди Равена вскоре перейдут на само-обеспечение, финансов у нас всего на три-четыре недели. Но это только жалованье, а если вдруг возникнет необходимость в крупных тратах, то вскоре очутимся на мели... Правда жизни, господа, такова: не хотим финансовой и продовольственной катастрофы — обмен с Миртаной, добыча и транспортировка руды не должны прерываться ни на неделю. Равен не должен проиграть, иначе Лагерь здорово затрясет.
— А даже если не будет ни руды, ни еды, ни барахла — мы что, так не продержимся?! — воскликнул Шакал, — Почему и Равен, и Ян, и теперь вот ты все время об этом талдычите?!
— Смотря, кто это — "мы", — невесело усмехнулся Гомез, — Если брать тебя, меня и еще человек тридцать, то да — продержимся, даже если нас здесь в замке обложат. Но стоит возникнуть малейшей проблеме, как все остальные, крысы, начнут обнюхивать чужой корабль.
— Ну, и напоследок, — продолжил я, дождавшись завершения спича начальства, — Пусть это пока и не важно, но все остальное — детали, цепи, кровати, замки и прочая дребедень — взято под строгий учет. Пропало, конечно, до хрена и больше, но кое-что в закромах и отыскалось. Пока военная кампания не закончится... да нет, даже пока не власть Равена в Озерном Лагере не утвердится, со складов под расписку будет выдаваться все.
— Да так и должно быть, — пробормотал Гренкрейц.
Катэр с его немалым интендантским стажем лишь крякнул.
— Должно, — пояснил седой стражник, — Но надежным людям даешь то, что требуют без излишней волокиты. А если кому не доверяешь — то требуешь по три печати...
— При крепко укоренившейся бюрократии без печатей выдаются лишь перья, чернила и пергамент, — усмехнулся я, — А вообще-то, распределяется без волокиты тот ресурс, который нужен ежедневно, расходуется в больших количествах, и при этом его не продашь мешками или бочками. То есть, пергамент, пакля, гвозди и так далее... На рынке его продавать не будешь, иначе сразу же возникнут подозрения; а ворам такой товар сто лет не нужен. Так что те же гвозди крадут, но в количествах настолько умеренных, что на это можно закрыть глаза.
— Ну да, — улыбнулся Шакал, — Я чего-то не представляю человека, ворующего гвозди ящиками и хранящего их в подполе.
Я не стал спорить, хотя как представитель поколения "игрек" как раз таких людей знал. А вот здешние крестьяне были во много раз беднее горожан 90-ых моего старого мира, но на жизнь роптали гораздо меньше; и если им все же приходилось воровать, то крали самое необходимое, ту же еду, а не волокли домой с работы все, что может пригодиться на бартер.
— У меня все. Ах да, разрешение о выдаче чего-либо можно получить лишь у трех старших призраков, а также Балама и Ребина, если вдруг Диего или меня нет.
— А ты куда-то опять решил умотать? — хмыкнул Гомез, насмешливо изогнув брови.
— Никуда, — честно ответил я, — Не имею никакого желания. Я свое отбегал ДО начала боевых действий, таща на себе определенный кусок подготовки Лагеря к войне. Думаю, управился неплохо; и теперь настала очередь других поработать на благо Лагеря за его пределами. Но, как известно, хочешь рассмешить всех богов — поведай вслух о своих планах.
— Ты какой-то излишне веселый сегодня, — заметил Уистлер.
— Это моя напряженность так проявляется. Я тоже жду, чем закончится операция.
— На войне всегда так, — пробило вдруг Гомеза на воспоминания, — Девять десятых всего времени либо ждешь чего-то поганого, либо куда-то переставляешь ноги, либо дрыхнешь в палатке. Так что ждем, мои верные воины, ждем... Но не сидя спустя рукава, а с пользой... Спасибо, Азшар... Катэр, что там осталось от Скипа?
Старикан скривился, как от зубной боли, и немного напряженно ответил:
— По складской книге все верно. Ничего особо дорогого за последние два года почти не списано, если не считать той самой передачи Окилу. Конечно, много-где лишки, похоже, приписаны, но...
Катэр развел руками.
— Все настолько умно и аккуратно, — с усмешкой закончил Уистлер, — Что и предъявить нечего. Впрочем, этого стоило ожидать.
— На людей Равена многое записано, — вдруг добавил седой, — Причем даже не на Бладвина...
— На Буллита, — ухмыльнулся Шакал, — А вернее, уже на Эстебана.
— Да, самые лучшие клинки забрали себе они, затем Бладвину выписано много чего дорогого... А по количеству всякого добра лидирует взвод Скорпио — они себе гребли вещи не особо ценные, но качественные. И много.
— Тот еще хомяк, — хмыкнул Гренкрейц, — Небось, по два арбалета на человека взял.
— Почти. Тридцать пять на взвод. И главное — есть подпись и Равена, и твоя, Барон.
— Да помню я, — хмуро отозвался Гомез, — Запасные арбалеты второй армии в любом случае будут не лишними, а кому другому их доверить сложно. Да я и этим не хотел давать — Скорпио набрал туда своих приятелей.
Свои пять самородков вставил и я:
— Думаю, нет особого вреда в том, что они вооружились до зубов.
— Они слишком много оружия прихватили как для боя, — сказал Катэр, — Это если в дальний поход отправляешься, причем не особо тяжелый, набираешь крама с большим запасом. Или если знаешь, что придется осаду выдержать. А толку в бою от пяти мечей, если у тебя две руки?
— Да ну? — весело выкрикнул Шакал, — Кто это такой запасливый?
— Семераз, — пожал плечами Катэр, — Да, Азшар его вчера окончательно утихомирил. Но Бладвин этот арсенал и не подумал вернуть на склад. И это еще не предел. Вот у Дрейка вообще шесть мечей и два топора. Не знаю, как Скорпио уломал Скипа.
— А у нас есть бойцы, владеющие парными клинками? — полюбопытствовал я, — Мне пока они не встречались...
— Толковых — нет, — буднично ответил Гомез, — Я помню некоторых, которые баловались... Правда, их это не спасло. Так, что у нас с запасом оружия?
— Еще на полсотни человек хватит, — кивнул Катэр.
— О, а болты и стрелы? — тут же вспомнил я.
— На удивление, в избытке. Правда, опять-таки, озеровские нагребли как не в себя, но нагрузили на Куэнцу. Хорошо подготовились, стервецы.
— Терпимо, если говорить в общем, — резюмировал Гомез, — Что же, будем ждать...
И в этот момент в зал зашел Дешийон.
— Простите, Барон, — обратился он непосредственно к своему обожаемому Боссу, — Вернулся разведчик Шрайк, требует Азшара.
— Сейчас вернусь, — я уже было поднялся с места, но Гомез меня опередил.
— Заводи его сюда, нечего передавать донесение еще и через Азшара.
Стражник круто развернулся и быстрым шагом покинул нас — чтобы через минуту вернуться со Шрайком. Тот был мокрый, весь в траве и грязи, но никого его вид не смутил.
