Где находится Шеньян, я определил на слух: несвязная речь доносилась из одной из камор. Туда я и заглянул. Передо мною предстала большая комната с четырьмя широкими кроватями с тюфяками и драными одеялами, посреди которой стоял крепко сбитый стол. На столешнице стояла миска со свечой, хоть как-то освещавшая эту камору. На одной из кроватей дрых бритоголовый вор в крайне пестрой одежде (к "тяжелому доспеху" вора было присобачено еще больше рогов и пластин), а за столом сидело двое — Шеньян и Слай, оба уже изрядно поддатые.
— Здорово, борода, — поприветствовал я бывшего скребка, — Тебя и не узнать. Хорошо живешь.
Шеньян окинул мутным взглядом убранство стола — три грязные миски, четыре бутылки шнапса, одна из которых уже почти пустая, две кружки, несколько плохо обглоданных костей и маленький ломтик черного хлеба — и весьма недовольным голосом отозвался:
— Бывало и лучше.
Морды у обоих были одутловатые — то ли от беспрерывного пьянства, то ли от синяков.
— Давай рассказывай больше, — хмыкнул я, нагло усаживаясь на свободный табурет, — Всю отсидку шестерил у Силаса за самогон да спал по канавам...
Недавний скребок поднялся было с места, чтобы дать ответ кулаками, но я хлопнул его по плечу, усаживая обратно.
— Но-но, Шеньян, — я оскалился нехорошей ухмылкой, — Волчья куртка мозги заменила? То, что от них еще осталось, вскоре размазано будет по всем стенам, если дальше будешь граблями молотить.
— Ты кто такой вообще? — недовольно прогудел Слай, хлопая ладонью по столешнице. При этом он умудрился задеть миску, и та перевернулась, залив ему руку остатками рисового супа.
— Да Вы совсем упились в дугу, — с презрением процедил я, — Как скоты уже... Ладно, раз своего ума нет, так хоть к чужому прислушайтесь. Если живыми хотите остаться.
— Чего? — вылупил на меня глаза Слай, — Я не понял...
— А чего тут понимать? — пожал я плечами, — Будешь дальше так пить — Окил пришьет, и никто тебя не помянет. Последние дни кровь льется рекой, все друг друга гасят, не глядя, кто там из какого Лагеря. А ты с этим дебилом ведете себя так, будто все Вам трын-трава... Хотя... Чего я тут толкую? Дело к тебе есть, Шеньян.
— А? — удивился бородач, — Че? Ты кто, вор? Чего ты хочешь? Иди отсюда!
— Ты совсем рехнулся, старый козел, на меня катить бочку. Когда я прихожу — меня слушают...
— Не хами нам, парень! — в пьяном возмущении воскликнул Слай, — Придут сейчас люди Окила — тебя выпнут прямо в озеро.
— Да они и не заглянут сюда, дурака кусок! Сами занесут рис. Они давно знают, что ты зенки залил, и толку с тебя — как с козла молока...
Слай при этих словах встал на ноги и потянулся к ножу, но едва он нащупал рукоять нервно дергающимися пальцами, как я его несильно стукнул под колено, и он упал на четвереньки, тихо воя.
Шеньян даже среагировать не успел, только оторопело смотрел. Пришлось отвесить ему затрещину, от которой его проспиртованная тушка сверзилась со стула.
— Да хватит причитать, — презрительно сказал я копошащимся в пыли, трухе и рисовых зернах пьяницам, — Не так уж и сильно бил. Но могу добавить. Сели быстро!
Кое-как оба кладовщика взгромоздили свои седалища на табуреты и мрачно уставились на меня.
— Выкладывай, с чем явился, фартовый, — угрюмо произнес Шеньян, уткнув взгляд в пустую миску, — Ну не помню я тебя, хоть убей...
— Еще бы тебе меня помнить, — издал я короткий смешок, — Когда не зайду — а ты пьян, как свинья. Не помнишь — и хорошо, меньше шансов, что проговоришься перед кем не надо. Короче, борода, ты и этот мудак — почти что трупы. Живы только потому, что Окил будет штурмовать Старую Шахту, а в первых рядах погонит тех, кого ему не жалко. А здесь сидите потому, что приткнуть вас некуда, да и этот был учетчиком в Старом Лагере...
— Да я почти что старшим призраком стал! — вскинулся Слай, — Ты хоть знаешь, кем я там был?
— Да шестеркой ты был в банде Равена, кто ж не знает, — пожал я плечами, — А еще как бы в масти был, да стучал обо всем баронам, потому воры за тебя и не вписались, когда ты перебежал в Новый Лагерь. Ты масти еще должен, что совсем на днище не опустили, приткнули на это местечко, теплое, кстати. Но ты тут ненадолго, это ясно всем. Если уж Лорда подвинули, то тебя и подавно сольют. Нет у тебя мозгов, Слай, иначе это ты бы держал таверну, а не Маурин. И у тебя нет, Шеньян — не то был бы сейчас с Маурином, а не здесь...
— Так иди к Маурину, — истерично выкрикнул Слай, — С ним и говори...
— А он нервный. И борзый. И много власти взял. Нечего с ним говорить — он свои ставки сделал, ему некуда вилять. А у тебя вроде еще есть выбор, если меня будешь слушать...
— Что за выбор? О чем вообще толкуешь, вор, понять тебя никак не могу, — пробормотал Шеньян, качая головой из стороны в сторону, — О чем?
— Совсем мозгов нет, — резюмировал я, — Но уши, насколько я знаю, есть. Слушать умеете. Так что мозгами буду работать я, а Вы оба — ушами. А потому слушайте, кретины. И не быкуйте — не люблю!
— Да слушаем, — криво улыбнулся Слай, — Но ты ничего пока не сказал.
— Сказал, просто ты не понял. Так как думать не привык. Кое-чего напоминаю обоим. Итак. У нас в Новом Лагере есть маги. Им как бы немногие подчиняются, но своя банда у них есть, и банда опасная. Да и ссориться с ними ни с руки никому. Я не слишком люблю этих высокомерных ублюдков в мантиях, но как тот, кто здесь давненько, скажу не совру: без них бы здесь все развалилось давно. Дальше у нас есть Ли и его парни. Никто толком понять не может, чего они хотят, но ясно, что они бы давно бы нас развесили вялиться на солнышке, как рыбу, если бы Лагерю не нужны были бойцы. И еще есть Окил с его компанией жадных ублюдков, у которого одно желание — сесть на трон Гомеза. Не открою большого секрета, если скажу, что и Ли, и Сатурас готовы дать Окилу любую помощь, если тот попрет на штурм и уберется отсюда навсегда. Есть те, кто готов идти за Ли, есть те, кто продался с потрохами Кругу Воды, есть те, кто хочет примерить баронские доспехи. А большая часть — это стадо, которое идет, куда решат эти трое. Но что для первых, что для вторых, что для третьих все мы — расходник. Валежник для топки.
— А ты за кого будешь? — поинтересовался Слай.
— А я и мои друзья еще и не решили. Мы же постоянно за пределами Лагеря, туда-сюда нас посылают. Кое-кого уже и не досчитались, и нас это изрядно опечалило. Вот я сегодня прибыл в Лагерь как бы по поручению, а реально мне надо вынюхать все. Кто же все-таки верх одержит: Ли или маги. Или Окил все же устроит всем ночь длинных ножей...
— Чего устроит? — не понял Слай.
— Порежет сначала здесь всех, а только потом пойдет на Гомеза. Это не слишком вероятно, но Окил — резак двинутый напрочь и хитрый, как сто лисиц, может и не такое устроить. Короче, ублюдки, расклад неприятный: если ты не с Ли, не с магами и не с Окилом — то именно ты пойдешь в первых рядах на штурм. На три штурма.
— Почему это три? — удивился Слай, — Возьмем Шахту — Старый Лагерь сдастся за день-два.
— Вряд ли. Окил и его парни об этом жужжат на всех углах, но врут, как и всегда. Все те, кто хотел, уже к нам перешли. Ну, может, еще человек сто перебежит, но нам от этого будет не легче. Сначала мы потеряем кучу народа, когда будем брать Шахту, а мы потеряем точно, что до хрена, ибо Гомез стакнулся с болотниками. Затем попрем на стены Старого Лагеря. Проломим, конечно, но сколько людей ляжет — не хочу даже думать. И затем самое опасное — замок. А в своем логове для последнего боя Гомез соберет лучших из лучших. И тут уже победы может и не быть. Прикинь, Слай, что ты в первых рядах прешь на довольно мощное укрепление, где засели Гомез, Торус, Шакал, Алхимик, Арто, Диего, Квентин и еще человек пятьдесят бойцов не из последних. Приятное будущее, а?
Судя по тому, как бывшего призрака передернуло, картину он представил себе во всех красках.
— Короче, расклад очень плох. Гомеза-то забьют, в конце концов, но нас к тому времени среди живых не будет. А я, братва, не хочу подыхать ни за что. И свалить в сторону не выйдет. Скоро здесь повсюду будут править как бы наши, а они к дезертирам отнесутся плохо. Что одни, что другие, что третьи. В лесу даже наша команда долго не отсидится, про вас двоих и сказать нечего. Короче, нужно идти к кому-то на поклон, но неясно только — к кому. Меня здесь всего несколько дней не было, но расклады перетасовались так, что когда говорю со знакомыми — виляют все. Даже быки, что сажень в плечах, и с топорами, что длиной с меня, мнутся, как дамочки с верхних кварталов, когда видят рыцаря. Но вы-то оба здесь торчите постоянно, а уши у вас, еще раз повторю, длинные. Вы говорите мне все, что знаете, а затем, когда я пойду наводить с кем-нужно мосты, то замолвлю словечко. Подумайте башкой хоть сейчас парни: дело-то поганое. Ваш этот рисовый склад — это на пару дней, не больше. А дальше — бой, в котором ни у тебя, бородатый пьяница, ни у тебя, призрак, шансов выжить нет.
— А толку нам от этого словечка? — горько усмехнулся Слай.
— Будешь сторожить сухари в каком-то схроне, а не торчать здесь на виду. Здесь ты разве что дождешься, когда бывшие дружки определят тебя в первую шеренгу.
— Я? — вскипел перебежчик, — Сухари?! Да я...
— Днище ты полное, а не уважаемый призрак! Кончился крутой парень Слай, едва только Равена убили. Выбирай!
Но почти так и не протрезвевший призрак завелся-таки всерьез, и я уже примерился сделать очередной пинок для приведения его в сколь-либо адекватное состояние, как раздался голос снаружи.
— Шеньян! Козлина! Тащи сюда свое пропитое рыло!
Бородача аж передернуло.
— Иди, — сказал я ему с усмешкой, — Быстрее иди, не то опять поколотят.
Шеньян встал на ноги, громко отрыгнул и нетвердой походкой поплелся на выход.
— Все, стало чище, — подытожил я, после чего кивнул Слаю более приветливо, — А ведь я сюда заглянул, когда о тебе услышал.
— Обо мне? — изумился он.
— Ну да, — пожал я плечами, — Можно подумать, этот пьянчуга знает что-то полезное. Ему куртку вора вручили только для того, чтобы пустить его живой мишенью при штурме Старой Шахты. Хрен бы я сюда заглянул, да узнал, что на рисовый склад вместо Лорда тебя отправили.
Я врал напропалую: и на склад мне нужно было, независимо от того, кто здесь еще присутствует, и Слай был мне вовсе не нужен. Необходимо мне было в первую очередь дождаться темноты, чтобы устроить пожар, да при этом обойтись без боя. Впрочем, для осуществления второй части моего плана, той самой, что самому себе пока еще представлялась крайне зыбкой — для нее ненужной информации быть не могло в принципе. А уж вытянуть ее из Слая было делом совсем простым — я слишком уж хорошо его знал, особенно его слабость к хвальбе в свой адрес.
— Но так-то я не брехал, братишка, — продолжил я втираться в доверие к некогда сотоварищу, — Нам всем скоро придет конец, если сами не начнем действовать.
— Ну, так-то так, — вынужденно признал Слай, — Но что делать? Бухать разве что только...
— Успеется. Выжить бы для начала. Вот что, Слай, ты знаешь последние вести, но совсем не знаешь людей, которые здесь заправляют. А я про местных вожаков знаю многое, но вести до меня доходят поздно. Надо помочь друг другу. Я не хочу сдохнуть со всем этим стадом баранов.
— А Шеньян? — вяло поинтересовался бывший призрак.
— Он — полное ничтожество. Никто из серьезных людей нас не будет слушать, если мы потащим его за собой ненужным грузом. Ты когда забираешься в дом каменщика, не булыжники же крадешь, а идешь сразу же к сундуку... Про тебя все знают, что ты очень не прост — иначе бы Равен тебя не привечал. У меня есть кой-какое влияние. Но мне надо знать, кто тут с кем малины держит. Говорить нам придется прямо, не увиливая, и шанс у нас только один. Поставим не на ту конячку — сами попадем под копыта. Ты со мной?
— Смотря, что предложишь, — скривился Слай, — Что ты хочешь знать?
— Начнем с главного. Ларс и его люди с Ли или все же с магами?
— Похоже, с магами. Мне вот тот парень, — указал мой собеседник на спящего, — Говорил, что Ларс побил горшки с Ли из-за Орика. Когда Ларса судили, после того, как Квентин стал атаманом, их с Азшаром тут чуть ли не растерзали, а Орик ничем не помог. Но Ларс и Азшар выбрались из этой передряги, а помог им Горн. А Горн теперь охраняет магов. Короче, Ларс теперь связан с магами...
— Значит, Горн, говоришь... — изобразил я задумчивость, — Вот значит как. Видишь ли, Слай, ходили раньше разговоры, тихие разговоры. Говорили, что среди старших наемников есть тот, кто по сути — человек Сатураса и обо всем ему докладывает. Но я, признаться, на Корда больше думал, тот — одиночка...
— И Корд — тоже, — кивнул перебежчик.
— Погоди, ты хочешь сказать, что у Сатураса под рукой — сразу два верных взвода?! — изобразил я изумление.
— Ну вроде так...
— Да еще и Ларс со своими... Вот старый хрыч, как он здесь всех к ногтю, а?! Знать бы только, что Окил решит убрать его после Гомеза, а не до. Эх, знать бы... — я заговорщицки усмехнулся и спросил проникновенным голосом, — Слай, приятель, скажи как на духу — не было ли шепотка? Затевают ли нордмарцы чего-то такого?
— Не слышал... Они хоть и орут на нас за шнапс, но и сами часто в драбадан. И хвалятся вовсю, язык за зубами не держат. Но готовятся идти именно на Старый Лагерь. Про то, чтобы резать кого-то здесь — ни слова не слышал.
— Эх, — вздохнул я, — Может и повезет... Этот угрюмый скот Маурин, я так понял, тоже за Окила?
— Все наши, ну те, кто из Старого Лагеря перешел, все — за Окила.
— Ну, а про Блейда и Торлофа и так все понятно. Сложный расклад. Смотри, чего происходит-то. Окил поведет своих только на последний штурм, так же как Блейд или этот твой Скорпио. Сначала они выстелют себе путь по нашим с тобой телам, затем — телами бедолаг, которые перешли сюда из Болотного и Старого Лагерей, но никто за ними не стоит, а затем пойдут в бой те, кто и станет новыми баронами и их стражниками. Ну, короче, об этом я уже балакал. Но если Окил со своими выйдет за пределы Нового Лагеря — ворота за ними захлопнут сразу же. Потому они держат под собой склад риса и таверну с запасами выпивки. Арсеналы Ли им хрен отдаст, это понятно, но из того, что я сегодня увидел, оружия у армии Окила — и так завались. Ну, короче, они покинут склад и таверну, когда уже будут стоять у самого замка, и для последнего штурма им будут нужны действительно отменные бойцы.
— Ну так, ну понятно, — закивал Слай.
— А теперь смотри, что дальше будет. В Новом Лагере будет власть Сатураса: здесь останется человек шестьдесят, а то и восемьдесят верных ему. У Ли где-то столько же, может больше, но магия и мозги Ларса стоят больше, чем какие-то двадцать, да пусть и пятьдесят клинков. И у Ли выбор небольшой. Или ему идти обособляться куда-то на рога, например, на Новую Шахту, возможно, даже к болотникам... Но самое умное решение — это стать хозяином Старой. А такое возможно, приятель, очень даже...
— Да ну как?! Ты нормальный, браток?! Как он это сделает?
