"Что я делаю не так?"
Тьма продолжает свое движение. Все новые и новые ее куски сталкиваются между собой. Все новые и новые звуки порождаются ей.
"Почему ты так думаешь?"
Угроза. Ты действуешь неправильно. Ты будешь наказан.
"Я все же рискну".
Короткая вспышка решимости. Так мало нужно для того, чтобы сделать шаг. И пусть этот шаг ведет в пропасть, но он правилен.
"Просто измени логику".
Раздражение. Как можно не видеть столь очевидные вещи? Не понимать столь простые истины? Ведь ты же знаешь...
"Аянами Рей".
Снова узкий мостик перед головой монстра. Теперь на нем стоят трое — Аянами Рей, Икари Синдзи и Икари Гендо.
"Рей, я приказываю тебе умереть".
"Есть".
Рей начинает спокойно двигаться к открывшему пасть монстру. Я хватаю ее за руку. Пытаюсь остановить.
"Это бесполезно. Что бы ты не делал, она в любой момент умрет по моему приказу".
Рей неумолимо движется вперед к раскрытой пасти. Я пытаюсь ее остановить, но меня просто тащит следом.
Это бесполезно. Надо изменить логику.
Я оборачиваюсь к отцу и зло ухмыляюсь.
"Когда ты прикажешь ей умереть — я умру вместо нее".
И буквально на секунду опередив Рей, кидаюсь в пасть монстра. Пасть смыкается. Меня поглощает тьма.
"Правильное действие приводит к верному результату".
Удовлетворение. Говорящему приятен мой прогресс. Он доволен.
"Однако не стоит разубеждать его в обратном".
Предупреждение. Успехи часто делают неосторожным. Заставляют поверить в собственную удачливость, непогрешимость. Это приводит к ошибкам. Возможно поправимым, возможно — нет.
"Надо продолжить оптимизацию событий".
Мрачное спокойствие. Это тяжело, но необходимо. Нет смысла останавливаться пройдя часть пути. Надо идти до конца.
Еще один кусок тьмы меняется. Создает крошечный мир. Этот мир будет жить совсем недолго. Тьма будет существовать намного дольше. Но и она не вечна.
"Аянами Рей".
Небольшая комната. Стол с компьютером. Два удобных кресла. На одном сидит Акаги Рицко. На другом — я. Чего-то не хватает. Я оглядываюсь по сторонам. Я чувствую страх. Мой взгляд останавливается на входной двери. Страх усиливается. Перерастает в другое чувство, еще более неприятное. Чувство собственного бессилия.
"Где Аянами Рей?"
Вопрос пропитан моим страхом. Он заполняет комнату.
Акаги морщится. Закуривает сигарету и выпускает дым. Страх снаружи меня исчезает.
"Вот поэтому люди и курят".
Рицко действительно спокойна.
"Успокойся. Она за той дверью. Но прежде чем мы пойдем туда, нам надо прояснить несколько вопросов".
Я молча киваю. Продолжаю поглядывать на дверь.
"Итак, твои мотивы".
Она разворачивает ко мне монитор компьютера. На экране одна за другой появляются картины произошедших здесь событий.
Я, держащий Рей на руках. Я с ней в квартире Мисато. В школе. Прыжок в пасть Еве. Все эти события в полной тишине показывались на экране. Звук был не нужен. Я все это помнил.
"Посмотрел?"
Я молча киваю. Опять. И вновь кошусь на дверь.
"Что мы видим? Тебе нравится ее тело. Раз. Ты хочешь облегчить свою жизнь, убрав напоминание о своих проблемах. Два. Ты не хочешь отдавать ее отцу. Три. Я ничего не забыла?"
Я молчу. Затем произношу короткий ответ. Отрицание.
"Нет".
Рицко вздохнула. Усталая волна прошла по стенам. Всем им было тяжело.
"Аянами Рей не человек".
Звук сотряс окружающее пространство, но стены вместо того, чтобы разлететься на куски лишь стали тверже. Звук передал им свою прочность.
"Пойдем, я покажу тебе".
От нового звука входная дверь задрожала и втянулась в стену. Она исполнила свою функцию. Теперь она просто часть стены.
Я немедленно бросился в открывшийся проход. Что-то там случилось. Там исток моего страха.
Еще одна комната. И хирургический стол с аккуратно разрезанным на части телом. Все органы аккуратно вынуты и расставлены. На полу лежит кучка сбритых синих волос. Один из вынутых глаз направлен красным зрачком в мою сторону.
Страх сменился ужасом. Ужас — диким криком. Беззвучным криком. Я падаю на колени. Хочу одного — раствориться во тьме. Навсегда.
Рицко обходит меня и подходит к столу. Внимательно разглядывает то, что осталось от Рей. И оборачивается ко мне.
"Как видишь, в этом нет ничего человеческого. В то же время это решение всех твоих проблем. Теперь она вышла из-под воли твоего отца. Теперь она не напоминает тебе о твоем жалком существовании. А физическая близость... Ее и не могло быть. Ведь как мы только что убедились — Аянами Рей не является человеком. Так чем ты недоволен?"
Я поднимаю на нее взгляд.
"И не нужно на меня так смотреть. Ты все равно не можешь меня убить".
Мои глаза вспыхивают ярким белым светом.
"Тварь".
Пол под Акаги проламывается гигантской рукой, закованной в фиолетовую броню. Рукой Евы. Я резко сжимаю правую руку в кулак. Одновременно с моим сжимается кулак Евы. Зажатая в нем женщина разлетается брызгами крови.
Окружающее пространство вновь распадается на куски. Распадается, чтобы моментально собраться вновь.
Опять комната с той же мебелью — два кресла, стол с компьютером. Только на месте двери теперь гладкая стена. И нет чувства страха. Рицко все так же сидит в соседнем кресле и выжидающе смотрит на меня.
"А теперь, Синдзи, мы снова попытаемся разобраться в твоих мотивах".
Я выжидающе смотрю на Акаги. Та продолжает.
"Все условия, заданные предыдущими мотивами были недавно выполнены. Но тебя результат не устроил настолько, что ты натравил одну часть своего сознания на другую. К счастью для тебя ты не умеешь выжигать клетки собственного мозга усилием воли".
Женщина забросила ногу за ногу и задумчиво покрутила в руках незажженную сигарету.
"Отсюда можно сделать вывод, что у тебя были дополнительные мотивы. Посмотрим?"
Она вновь разворачивает ко мне монитор. Мелькают кадры.
"...Первого монстра я видел издалека, да и поначалу не верил в его реальность. А в реальности этого я не сомневался. Слишком близко он находился. И... я его чувствовал..."
"...Девушка была одета в облегающий комбинезон без рукавов. Практически все ее тело покрывали бинты — они закрывали ей голову и правый глаз, ими была перемотана левая рука, они выглядывали даже из-под комбинезона. Правая рука была в гипсе.
"И это ее собираются заставить пилотировать? Да как она хотя бы двигаться сможет?!" — я чувствовал нарастающее изумление... и что-то еще, чему я не мог дать точного определения..."
Монитор вновь накрыла тьма. Я молчал.
"Итак, Синдзи, теперь сравни эти два чувства. Они различны, но имеют одинаковую природу, так?"
Я молча киваю головой.
"Теперь вспомни свои ощущения внутри Евы. Та же природа. Просто там они более сильные".
Акаги делает паузу.
"А теперь скажи чего ты никогда не чувствовал внутри Евы?"
Звуки замирают. Ждут моего ответа. И в полной тишине раздается произносимый мной ответ.
"Я никогда не чувствовал там одиночества".
Рицко с улыбкой кивает.
"Именно. В той или иной степени ты чувствовал его всегда. И тебя всегда это угнетало. Одиночество — это основной источник твоей боли. И тут ты встречаешь того, с кем не чувствуешь себя одиноким. Аянами Рей. Нет ничего удивительного, что ты резко оценил жизнь Аянами выше своей. Ведь тебе проще умереть, чем жить, продолжая чувствовать такую боль".
Я чувствую радость. Не обычное ехидно-злобное веселье от того, что сделал кому-то маленькую гадость и тем самым привлек к себе внимание. Нет. Это была теплая светлая волна нежно-розовых тонов. Я всегда запрещал себе подобные эмоции. Но тут они были как нельзя кстати. Окружающее пространство начало медленно растворяться во тьме. Я тоже.
Тьма вновь вокруг. Вновь раздаются в ней звуки. Так будет еще долго.
"Есть цель двигаться дальше".
Решимость. Ты сделал выбор. Ты принял его. Иди вперед.
"Все же вероятен распад".
Легкая грусть. Все могло быть лучше. Но это только возможность.
"Ты сомневаешься в своей ошибке".
Злость. На твои действия. Они не верны. По крайне мере кто-то так считает. А ты?
Новые и новые образы возникают во тьме. Страх. Решимость. Ярость. Надежда. Сомнение. Угроза. Многое другое. Все это твои части. И все они помогают понять тебе кто такая...
"Аянами Рей".
* * *
Кацураги Мисато. Штаб-квартира "NERV".
Машина мчалась к грузовой платформе. Визг тормозов, управляемый занос — и мой автомобиль встал точно посреди платформы. Сработали захваты и платформа начала свое движение вниз — к Геофронту.
Быстрый взгляд на часы.
8:37.
16 минут — практически новый рекорд!
"Успеваю!"
Я расслабленно откинулась на спинку сидения. Затем потянулась за косметичкой. Наведение макияжа за 10 минут спуска уже стало привычкой.
"И как я сегодня умудрилась проспать? Точнее не услышать Синдзи?"
Я немного подумала. Обычно его не услышать было проблематично. Что было по другому в этот раз?
"Он в обиде на меня за вчерашнее?"
Мысль вызвала улыбку. Если б Синдзи на меня обиделся, то это стало бы ясно еще вчера. Хотя мог и затаиться.
"Надо посмотреть, что он мне на завтрак дал! Если пачку доширака — то обиделся".
Я закончила наведение макияжа и заглянула в пакет — в двух пластмассовых коробочках лежали бенто и порция салата. Запах шел изумительный.
Я улыбнулась еще раз.
Затем улыбка сошла с моего лица. Что-то неладное было с Евой-01. Или с Синдзи. И сегодня я собиралась выяснить что именно.
Я постучалась в дверь кабинета своей подруги и заглянула внутрь.
— Рицко, привет! Как дела?
Та задумчиво рассматривала какие-то диаграммы на мониторе своего компьютера. Рассеянно кивнула головой.
— Нормально, проходи.
Я подошла к ней и с интересом взглянула на монитор.
— Что это такое?
— Записи синхрограмм Синдзи и Евы. Очень любопытные записи, — в голосе Рицко слышалось недоумение пополам с настороженностью.
— Я как раз об этом и хотела тебя спросить. Что происходит с Синдзи при контакте с Евой?
— Да? А меня волнует то, что происходит с Евой при контакте с Синдзи... — задумчиво проговорила ученая.
— Евы — это по твоей части. Меня больше волнует состояние пилота! После битвы с Четвертым Ангелом он вел себя неадекватно!
— Хочешь сказать, что в обычной жизни он адекватен? — проговорила Рицко с усмешкой. Но взглянув на мое серьезное лицо, сменила тон. — Ладно, смотри.
На мониторе появились два новых скопления диаграмм. Одно из них представляло скопление почти правильных синусоид фиолетового цвета с незначительными отклонениями. Вторая группа синусоид, окрашенная в синий цвет, была более сложной. Поверхность каждой их них покрывали незначительные пики и провалы.
— Это нейроимпульсы Евы-01 и Рей. Как тебе известно именно их совпадение и обеспечивает тот или иной уровень синхронизации пилота с Евангелионом. Мелкие дефекты — это эмоции, мысли и прочая сложная мозговая деятельность.
Я кивнула головой. Пока все было понятно. Тем временем Рицко продолжала.
— В процессе синхронизации пилот подстраивает свои нейроимпульсы под нейроимпульсы Евангелиона. Это происходит на неосознанном уровне. Собственно для этого и нужны столь длительные по времени проведения синхротесты — чтобы мозг пилота мог должным уровнем настроиться для управления Евой.
Изображение на мониторе начало изменяться. Синие линии начали постепенно совмещаться с фиолетовыми.
— Вот это и происходит при синхротесте. Только медленней. А теперь смотри, что происходит, когда Ева становится "Берсерком".
Синие линии на экране сменились зелеными. В одних местах они были похожи на синие — почти правильные синусоиды. Но в нескольких местах плавные линии сменялись резкими и сильными пиками и провалами. Ни о какой правильности форм там не было и речи.
— Эти отклонения, — Акаги указала на ярко выраженную группу пиков и провалов, — наиболее сильные эмоции. При нормальной синхронизации они только мешают, так как резко отличаются от нейроимпульсов Евы. А теперь собственно сам процесс.
По группе фиолетовых линий в месте сильного искажения зеленых прошло несколько слабых импульсов. Потом еще несколько — чуть крупнее. А еще чуть позже вся группа фиолетовых кривых начала стремительно приближаться к зеленым. После совмещения кривых обоих цветов пошло резкое усиление всех отклонений от синусоидальной структуры. Отклонения были синхронны.
— Резонанс? — я вспомнила подходящий термин из курса физики.
— Да, можно сказать и так, — Рицко задумчиво посмотрела на хаотичные смещения некогда правильных линий. — Проблема в том, что психоматрицы Евангелионов стабильны и не могут изменяться. По крайне мере так считалось раньше.
Акаги развернулась ко мне.
— Теперь ты понимаешь, Мисато? Нет ничего странного в том, что Синдзи после срабатывания у Евы "Берсерка" вел себя аналогичным с ней образом — сознание пилота подстраивается под Еву. Странно то, что и Ева подстраивалась под пилота. Они не обладают разумом.
— Но в состоянии "Берсерка" Ева действовала самостоятельно и ее действия были осмысленны, — до меня начала доходить причина беспокойства Рицки.
— Да. В состоянии "Берсерка" Ева обретает разум, — Акаги немного помолчала. — И проблема не только в этом. Часть изменений у Евы остается и после того, как "Берсерк" останавливается. Ее психоматрица усложняется. Также возможно, что и в разуме пилота происходят необратимые изменения. А теперь извини меня, мне нужно готовить доклад для начальства.
— Еще один вопрос, Рицко, — я вопросительно глянула на свою подругу. Та кивнула. — После того, как Синдзи извлекли из капсулы он ударил врача...
Взгляд Акаги стал задумчиво-встревоженным.
— Повышенная агрессивность, кратковременное увеличение физических возможностей... — подруга задумчиво побарабанила пальцами по столу. — Напоминает состояние аффекта, правда?
— То самое влияние Евы на пилота?
— Да, скорее всего это оно... А теперь позволь мне все же заняться работой. Начальство ждать не любит.
Я кивнула головой, пытаясь осмыслить свалившуюся на меня информацию, и вышла.
* * *
Акаги Рицко. Штаб-квартира "NERV".
За Мисато закрылась дверь. Я тихо вздохнула и принялась за работу. Было неприятно врать своей подруге. Но всего я сказать не могла.
Я развернула монитор к себе и быстро застучала по клавиатуре.
Цифры, графики, объемные модели — все это быстро сменяло друг друга. Та модель, которую я показала Мисато была самой примитивной схемой отображения процесса синхронизации. На деле все было гораздо сложнее. В этом было неприятно признаваться, но даже я не знала об этом процессе всего. Синхронизация была чем-то большим, чем просто совмещение нейроимпульсов. И гораздо более сложным.
Но намного больше меня беспокоила Ева-01. После первой активации "Берсерка" в ее психоматрице появились незначительные отклонения от нормы. Это нельзя было назвать мыслями или эмоциями — слишком слабы были эти отклонения. Но они были. И после того, как Ева стала "Берсерком" во второй раз они лишь усилились. Хотя по-прежнему были очень слабы. Какие изменения произошли с пилотом, сказать было невозможно — столь незначительные отклонения просто терялись среди его собственных мыслительных процессов. Оставалось только надеяться на гибкость разума пилота. Хотя разум его... был несколько странен.
