Закончив с ощупыванием головы, я усмехнулся и задумчиво произнес:
— Может не так уж и плохо, что я не могу увидеть себя со стороны?
На душе было все то же стабильно-поганое состояние. Просто чуть усилившееся.
— Ожоги еще не полностью зажили, да и шрамы со временем станут менее заметны, — раздался из темноты голос медсестры. — Но твоему здоровью больше ничего не угрожает. Так что тебя можно выписывать.
Еще одна судорожная кривая ухмылка на лице. Хоть что-то хорошее.
— Ладно, я готов. Вот только одна проблема... — я выразительно побарабанил пальцами левой руки по гипсу на левой же ноге. Потом попробовал согнуть правую. Судорожно трясясь, нога в несколько рывков согнулась в колене под прямым углом. Дальше дело не пошло.
Мне уже объяснили что это временно и что ногу нужно "разрабатывать", заставлять двигаться. Но пока что я не мог передвигаться даже на костылях. Единственный доступный мне способ передвижения был очевиден.
— Коляску подогнали? — равнодушно-спокойным тоном произнес я.
— Подогнали, — это произнесла Мисато. Судя по голосу, она тоже была не сильно рада моему положению. — Синдзи, я принесла твою одежду. Сейчас тебе помогут переодеться и...
— Переодеться я могу и сам, — ровным голосом перебил я своего опекуна. — На ощупь. Давайте сюда мои шмотки.
С этими словами я требовательно протянул руку в ту часть темноты, откуда слышался голос Мисато.
Переодеться самостоятельно — это то, что я могу сделать. Это то, с чего надо начинать. Начинать жить в темноте.
Выживать.
Только вот что-то глубоко в моей душе хотело кричать от ужаса. Мне оставалось только не обращать на этот крик внимания, попутно не давая ему вырваться наружу.
Переодевание заняло несколько больше времени, чем я рассчитывал. Особые проблемы были с "одеванием" левой ноги. Хорошо хоть те шорты, что принесла мне Мисато, были достаточно широки, чтобы одеть их поверх гипса. Впрочем, учитывая тот факт, что подобного элемента одежды в моем скудном гардеробе не было, можно предположить что шорты были куплены моим опекуном специально. Была и еще одна обновка — очки. Как я подозреваю — черные.
"Еще бы плащ с капюшоном, чтобы лицо закрывать".
Я невесело усмехнулся. Впрочем, я себя со стороны не увижу, так что мой внешний вид отныне — проблема окружающих, а не моя. У меня своих хватает.
Через некоторое время я уже сидел в коляске и слушал тихий шелест ее колес. Меня куда-то везли. Только я абсолютно не представлял, куда меня везут. Мир съежился до размеров инвалидного кресла.
"Так можно и клаустрофобию заработать. Хе".
— Кстати, Синдзи, — раздался из-за спины голос Мисато. Он был подчеркнуто весел и жизнерадостен. — К нам перевели нового пилота!
"Подыграем".
— Да? И кто же это? — в моем голосе слышна легкая заинтересованность. — Откуда? Что из себя представляет, как пилот?
— Сорью Аска Ленгли. Ее перевели из германского филиала "NERV". И представляешь, когда на транспортировавший ее и Еву-02 Тихоокеанскую флотилию ООН напал Ангел, то она расправилась с ним меньше чем за минуту! Ее техника пилотирования просто великолепна!
За пару последующих минут диалога я знал следующее:
Во-первых, нам перевели действительно хорошего пилота с уровнем синхронизации, лишь немногим меньше, чем у меня при активации "Берсерка".
Во-вторых, новый пилот чуть ли не гений — окончил университет в 14 лет.
И в-третьих — это девушка.
Последний факт меня малость раздражал — с парнем мне было бы общаться немного проще. Наверное. Или правильней сказать — проще не обращать на него внимания?
— Мисато-сан, а скоро она прибывает? — задумчиво выдал я в темноту.
— Заинтересовался, Синдзи-кун? — в голосе Мисато проскользнули знакомые ехидные нотки.
Я ухмыльнулся. Почти удачно.
— Вы сделали все, чтобы меня заинтересовать, Мисато-сан. Меняем маршрут — едем на встречу с новенькой.
"Испытаем ее психику на прочность. Хе".
* * *
Аска Ленгли. Штаб-квартира "NERV".
Мое прибытие в Геофронт началось не сильно удачно — сначала куда-то запропастился Кадзи, затем еще и эта дурацкая автоматическая система контроля отказалась принимать мою карточку. Отвратительно. Как я узнала позже — это около трех недель назад была сменена система пропусков. Ну и нафига, спрашивается? Четко прослеживается паранойя в начальной стадии развития.
Немного сгладил впечатления мой новый командир — капитан Кацураги ("можно просто — Мисато"). Она была красивой добродушной женщиной лет тридцати на вид. И очень приятной в общении. Но вот одна ее фраза меня насторожила:
— Пойдем, я познакомлю тебя с нашими пилотами.
Пилотами? А разве у них не остался только один пилот? Или они уже еще одного нашли? Так и не найдя ответа, я решила задать этот вопрос вслух:
— Капитан Кацураги, а разве после нападения Пятого Ангела вы не лишились одного пилота? Или вы уже нашли нового?
При моих словах Кацураги заметно посмурнела.
— Да, мы тоже думали, что потеряли одного пилота, — было видно, что ей неприятно говорить на эту тему. — Но вполне возможно, что его травмы не помешают ему пилотировать Еву... Хотя странно, что он сам предложил такое после пережитого им.
"Так что же случилось с их пилотом?"
Но вслух я сказала другое:
— В его поведении нет ничего странного. Это наш долг — защищать мир от возможности Третьего Удара! — последнюю фразу я произнесла с нескрываемой гордостью.
Моя спутница сдавленно хрюкнула.
— Только ему об этом не говори — засмеет. В лучшем случае.
"Почему это?"
Капитан покопалась в одном из карманов и затем протянула мне две пластиковых карточки.
— Это твой новый пропуск и кредитная карточка.
Видя мое недоумение, Кацураги продолжила:
— У нас работа пилотов хорошо оплачивается. Здесь твоя премия за уничтоженного Ангела — твой первый заработанный у нас миллион йен, — женщина тяжело вздохнула. — И почему мне столько не платят?
Я ошарашено рассматривала лежащий в ладони кусок пластика. Для меня пилотирование было гордостью и почетной обязанностью, а тут... тут это была просто хорошо оплачиваемая работа. Подобное с трудом укладывалось в моей голове.
— Вот мы и пришли, — Мисато указала на приоткрытую дверь впереди. Оттуда доносился чей-то приглушенный голос. Я прислушалась.
— ...неприемлемы. Естественно, что тебе так не кажется. Но это только потому, что у тебя нет примера для сравнения. И потом, когда я советовал тебе что-либо плохое?
Наступила тишина.
Моя спутница улыбнулась и толкнула дверь.
— А ты, я смотрю, времени зря не теряешь, маленький Казанова, — весело произнесла Мисато. — На что ты там подбиваешь нашу Аянами?
И не дав никому вставить ни слова, продолжила:
— Знакомьтесь — это Сорью Аска Ленгли, наш новый пилот!
Я скромной девочкой вышла из-за спины капитана и... приветственные слова застряли у меня в горле. Передо мной находились двое — парень и девушка. Девушка, видимо Аянами Рей, выглядела, как типичная японская школьница. В том смысле, что носила школьную форму. Здесь! Это у них так положено? А синий цвет плачущих по расческе волос? Она что нормальной краски подобрать не могла? А красные глаза на бледном лице — это вообще нечто!
Впрочем, по сравнению с парнем ("это и есть Икари Синдзи?") она выглядела вполне нормально. При взгляде на Третье Дитя (а я была уверена, что это он и есть) у меня начинали шевелиться волосы на затылке.
Пилот Евы сидел в инвалидной коляске. Это было первое, что бросилось мне в глаза. А второе — это его осунувшееся, худое лицо. Оно имело нездоровый красновато-пятнистый цвет. Кожа на полностью лишенной волос голове была перетянута многочисленными пятнами шрамов. Приглядевшись можно было понять, что шрамы покрывали голову целиком. Картину довершали черные очки.
"Он что... слеп?!"
Неожиданно правая сторона лица парня исказилась в попытке улыбнуться. Меня передернуло.
— Мисато, а мы вас уже заждались! — весело произнес изувеченный парень. — Кстати, приветствую свежее... (тут он слегка запнулся. У меня непроизвольно дернулась щека) пополнение.
С этими словами он помахал нам худощавой (если не сказать — костлявой) рукой.
Больше всего на свете в данный момент мне хотелось оказаться в родной Германии и забыть все это, как страшный сон.
— Меня зовут Икари Синдзи, — правая половина изуродованного лица продолжала улыбаться. Левая была неподвижна. — Я пилотирую Еву-01. А рядом со мной — Аянами Рей, пилот Евы-00.
— Приятно познакомиться, — с ничего не выражающим лицом и полностью соответствующим лицу тоном произнесла синеволосая девушка.
— П-приятно... п-познакомиться... — кое-как выдавила я из себя. Ничего приятного в новом знакомстве я не находила.
Икари, уловив мое состояние, вновь дернул правой половиной лица. Я тоже чуть было не дернулась... из комнаты.
— Наверное мне не стоило попадаться ей на глаза в первый же день... — в его голосе слышалась задумчивость. А затем пришло и раздражение. — Мисато, вы бы ее хоть как-то подготовили, что ли! Я так полагаю, она про меня впервые узнала, когда зашла в эту дверь?
"Ошибаешься, я о тебе давно наслышана. Лучший пилот Японии, как же..."
Шок постепенно проходил и на его место вставали мои обычные эмоции. По крайне мере — пытались.
"Пора бы уже брать ситуацию в свои руки. А то у них так и останется обо мне мнение, как о маленькой девочке".
Я прекрасно знала, как важно первое впечатление.
— Капитан Кацураги, можете за меня не волноваться! В конце концов я пилот Евангелиона и должна быть готова к любым ситуациям! Также хочу вас заверить, что хотя мне еще есть чему учиться, моих навыков с лихвой хватит на то, чтобы не подставляться под удар Ангела!
Капитан на меня как-то странно глянула. Можно было поклясться, что в ее взгляде был отголосок какой-то неприязни. Но почему? Из-за моего выпада в сторону Третьего Дитя? Но ведь он сам виноват! Это ведь как надо было так подставиться!
— Это хорошо, что навыков хватает, — ровным голосом произнес Икари. — Это залог того, что по крайне мере ты умрешь не сразу.
"Чего?!"
— Синдзи! — похоже капитану Кацураги все меньше и меньше нравился наш диалог.
Тот вяло пожал плечами.
— А что не так? Я только правду сказал... и раз уж наше знакомство, можно сказать, уже состоялось, то может отправимся в столовую и поедим? — шрамы на лице сложились в какую-то непонятную гримасу. — А то я уже две с половиной недели нормально не ел. Скоро вообще так привыкну питаться через капельницу...
"По тебе заметно, что не ел. И то, что головой думать не привык — тоже".
Чем дальше, тем меньше мне нравился этот... пилот. А смотреть на него без дрожи вообще было невозможно!
— Ладно, пойдемте поедим... — Мисато тяжело вздохнула. У меня возникло подозрение, что она не впервой сталкивается с проявлением психоза у своего пилота.
Чуть позже мы уже сидели в столовой и сосредоточенно поглощали пищу. Я сидела рядом с капитаном, а двое местных пилотов — напротив. Конкретно напротив меня сидела Аянами Рей, отстраненно пережевывающая порцию салата. Икари выпил вот уже два стакана томатного сока и сейчас медленно поедал кусок рыбного пирога. Капитан Кацураги пила пиво. У меня после такого "приветствия" аппетита не было совсем, поэтому я ограничилась стаканом персикового сока.
Капитан же, видя некую напряженность среди своих подчиненных, вовсю пыталась исправить ситуацию. Проще говоря — болтала без умолку. И заставляла говорить нас.
— Я читала доклад о том, как ты разобралась с Шестым Ангелом. Превосходная техника боя! Нашим пилотам есть чему у тебя поучиться!
"Угу, умению вести себя на людях и выглядеть нормально".
— Ну что вы, Мисато! — улыбаюсь и делаю смущенное лицо. Эдакая скромница-отличница. — Моя техника вовсе не такая совершенная, как вы ее расхваливаете. Мне еще есть над чем работать!
И решив не терять удобного случая, перевела разговор на интересующую меня тему:
— Хотя своим синхроуровнем я довольна! — я была им не просто довольна — я им гордилась! — На последних синхротестах я добилась синхронизации с Евой в 84 процента! А каковы показатели ваших пилотов?
Синеволосая промолчала. Впрочем ее ответ и не был мне интересен. Куда больше мне хотелось узнать результат того, кто сидел рядом с ней... И он не заставил себя ждать.
— Синхроуровень... — пилот ограничился коротким хмыком вместо своей обычной половинчатой улыбки. — Мисато, что я последний раз на синротестах показал? Вы вроде это должны отмечать. Или это только доктору Акаги интересно?
"Красуется, гад... Делает вид, что не помнит... Что это для него мелочь, недостойная внимания. Неужели его синхроуровень выше, чем у меня?"
— Как я помню, на последнем синхротесте, — капитан почему-то выделила последнее слово интонацией, — ты достиг отметки в 62 процента.
Разочарованный вздох я подавить не смогла.
— И это был ваш лучший пилот? — жалость и удивление в голосе я тоже скрыть не смогла. Да и не очень-то хотелось, если честно.
"Удивительно, что он держался так долго! И еще удивительней..."
— Кстати, Мисато, а почему он все еще числится среди действующих пилотов? — я сделала ударение на предпоследнее слово. Капитан не успела ничего сказать, как подал голос сам вышеупомянутый пилот:
— Мисато, я думаю стоит показать ей записи моих боев. Кроме первого и последнего.
Мне показалось, что в конце фразы он действительно еле удержался от того, чтобы не перейти на крик? И, судя по быстро брошенному на Икари взгляду капитана, так показалось не мне одной.
— А то она вообще ничего не знает. Нам ведь еще работать вместе предстоит. А вы, я так понял, хотите оставить ее в блаженном неведении до того момента, как мы не выйдем на нашу первую совместную операцию.
В голове быстро мелькали мысли:
"Почему мне нельзя увидеть запись его первого боя? С последним боем все понятно — он там проиграл, но почему мне нельзя увидеть первый? Что такого особого в его манере пилотирования? Это то, что скрывали от других филиалов?"
Мисато развернулась в мою сторону:
— Понимаешь, я не большой специалист в этом деле... — она старательно подбирала слова. — И изначально мы вообще решили, что Ева вышла из-под контроля пилота...
"Это как?"
Но ни я, ни капитан ничего сказать больше не успели.
— Все так же хлещешь пиво по утрам, Мисато? — раздался от входа голос подходящего к нашему столу Кадзи. — А как же фигура?
Первым чувством испытанным мной при звуках его голоса, было облегчение ("Нормальный человек пришел! Наконец-то!"), плавно перешедшее в радость ("Кадзи рядом!") и так же плавно сменившееся подозрением ("Он знаком с капитаном Кацураги?").
— Здравствуйте, Кадзи-сан! — но как я была рада его приходу!
Чего нельзя было сказать о Мисато. Резким движением развернувшись вместе со стулом в сторону новоприбывшего, сменив лицом несколько оттенков об бледного до красного и выражений на вышеупомянутом лице от растерянности до злости, с абсолютно непередаваемыми интонациями, в которых смешалась куча эмоций (непонятных, потому что в куче) выдала короткую фразу:
