Ответ был найден достаточно быстро. Впрочем, еще не ответ, но правильный вопрос — вопрос, который обязательно надо было задать Рей.
— Икари! Чего ты там копаешься?! — донесся раздраженный голос Аски из-за двери.
— Иду! — я рывком поднялся с кровати.
Основное было уже обдумано, а дальше... А вот что будет дальше — я даже не представлял.
Я ухмыльнулся и сделал очередной шаг в окружающую меня тьму.
Мы уже почти собрались выходить (Аска все возмущалась, что я летом в куртке хожу), когда нас окликнула очнувшаяся Мисато:
— Куда это вы двое собрались?
Я не мог упустить такой возможности.
— Аска хочет мне показать очень интересную игру на двоих, — я изо всех сил пытался выдать прорывающееся в голосе ехидство за полускрытую радость. — Говорит, что можно и втроем, но это извращение. Еще говорит, что это исконно немецкая игра, и ей хочется развлечься. Обещает "вести" и подарить незабываемые впечатления.
— И что же это за игра, Аска? — было не ясно, чего в голосе моего опекуна больше — удивления, насмешки или угрозы?
Пока Аска не успела что-либо ответить, я быстро выдал:
— Она называла эту игру "Гестапо". Вы не знаете, что это такое, Мисато-сан? — я ухмыльнулся. — Я вам потом все расскажу. Мы пошли!
Я нащупал дверь и быстро выбежал из квартиры.
— Да, Мисато-сан, он получит просто незабываемые ощущения! — Аска выбежала следом. И с явно предназначенной мне угрозой продолжила. — Только рассказать о них уже не сможет!
— Синдзи!.. Аска!.. — Мисато явно не понимала, кому верить и на кого кричать. Хе.
* * *
Аянами Рей. Штаб-квартира "NERV".
— Итак, Аянами, какие ощущения?
— Ева... Изменилась.
Я вновь сидела в контактной капсуле Евы-01, которую недавно доставили обратно в "NERV". Зачем был нужен этот синхротест? Я ведь в любом случае не смогу управлять этой Евой лучше Икари. Хотя бы потому, что его действия нельзя назвать управлением.
— Зачем я здесь? — я задаю этот вопрос вслух, ни к кому конкретно не обращаясь.
Но ответы последовали.
— Ты здесь для проведения стандартного синхротеста, — недовольный голос доктора Акаги. — Психоматрица Евы-01 изменяется, и мы должны знать, как это повлияет на возможность управления Евой.
Ответ был... неполон. От меня что-то скрывали. Как обычно.
Но был и другой ответ — отзвук едва уловимого недоумения, донесшегося от Евы. Она услышала мой вопрос. Но не поняла его. Но было в этом отзвуке что-то знакомое. Что-то...
"Икари".
Да, это "что-то" было похоже на Икари. Заставляло вспомнить о нем.
И вспомнить было о чем — в последнее время Икари словно бы отдалился от меня. Я не знала, откуда такое ощущение, и внешне мы общались с ним, как и раньше. Но это неприятное чувство не пропадало. Что-то случилось после того, как я сказала, что хочу быть с ним. И Икари сказал, что хочет быть со мной.
"Он так сказал. Но что же тогда происходит?"
Я не знала этого. И вновь я ощущаю внимание со стороны Евы. Внимание, на которое Ева раньше даже была неспособна. Она действительно изменилась. Икари ее изменил. Я чувствовала внимание Евы к себе, чувствовала ее настороженность. Но в отличие от моей собственной Евы, здесь я не ощущала враждебности. Здесь нет необходимости держать Еву под постоянным контролем.
"Ноль Первый?"
Тихий настороженный ответ. Он здесь. Он ощущает мое присутствие и словно замирает в нерешительности, пытаясь понять, что же ему делать дальше. Это тяжело — открыться Еве после того, как долгое время тщательно закрывала свой разум от подобной. Но...
"Ты ведь защищал меня?"
Мысленно улыбаюсь. Пытаюсь передать ему свою благодарность. Открываюсь перед ним.
Первый бой. Тогда ты с Икари уничтожил Ангела. Ангела, которого я не смогла победить с твоей же помощью. Потому что я не верила тебе так же, как Икари. И физическое состояние не важно — ведь ты бы поддержал меня, так?
Что-то меняется. Все более четким становится ощущение присутствия Ноль Первого. Все слабее — ощущение собственного тела.
Бой с Пятым Ангелом. Ты помнишь его? Ты ведь защищал меня и тогда. Ты смог спасти и жизнь Икари. А я... я промахнулась. Прости. Прости и спасибо за то, что ты смог сделать.
Понимание.
Мои глаза закрыты, но перед внутренним взором формируется смутная размытая картина. Я вновь ощущаю себя. Передо мной, посреди густого серого тумана, стоит чья-то нечетко различимая фигура. Она похожа на Икари, но вместе с тем — неуловимо другая. И еще была стена — стена между нами, абсолютно прозрачная, но и абсолютно непробиваемая.
"Другой пилот. Синяя".
Чужие мысли, так непохожие на мои. Ноль Первый меня узнал. И принял.
"Синяя? Ты так меня называешь? Или ты говоришь о Еве?" — я пытаюсь как можно четче донести свои мысли до собеседника.
Недоумение.
Странное чувство, пришедшее от стоящей напротив фигуры. Синяя только одна. О какой "другой" идет речь?
"Кто такая Синяя? Расскажи о ней. А я скажу, я ли это" — тихо прошу я.
Сознание стали заполнять различные образы и звуки. Сначала — смутные и обрывочные, но быстро становившиеся все более четкими. И не все они были связаны с Евой.
Поверженный Третий Ангел. Кровь растекается по его телу, а ты, переполненный счастьем от осознания собственной силы, выносишь приговор:
"Ты заставил страдать Рей. Теперь будешь страдать сам".
Рей — Другой Пилот.
Следующая серия образов заставляет вздрогнуть.
"Стреляй, Рей!"
Боль горящего заживо тела. Страстное желание и вместе с тем — невозможность умереть. Громко кричащий и бьющийся в судорогах пилот. Но нельзя умирать или прятаться от огня.
Защищать пилота.
"Это из-за Аянами Рей... Почему ты остался?"
Капитан Кацураги. Она пытливо смотрит на меня, словно пытаясь что-то понять.
"Надеюсь..."
Ответ Икари. На что ты надеешься? Чего ты ждешь?
"Аянами Рей".
Резкий неприятный звук. Что-то страшное. Что-то плохое. Что-то, к чему ты стремишься потому что...
"Я хочу, чтобы ты жила".
Что-то меняется. Ответ порождает вопрос — и Ноль Первый тут же на него отвечает. Причудливо извивается нить нашего странного разговора. Кто знает, куда он заведет? Ты хочешь этого? Хочешь пройти дальше? Я все правильно делаю?
Вопросы. Мои? Евы? Но я не хочу останавливаться. И поток образов продолжается.
Синяя Ева, на которую надвигается разделенный на две части Седьмой Ангел.
Чувство беспомощности, пробивающееся через туманящую разум жажду разорвать противника. Страх того, что не сможешь защитить более слабого собрата.
"Аянами Рей".
Вновь этот резкий и неприятный звук. Странно, это два слова, но почему они звучат, как один звук? Одна мысль?
"Я — Аянами Рей. Пилот Синей. Ее часть", — я обращаюсь к Ноль Первому, попутно вспоминая подходящие из показанных образов.
Удовлетворение.
Ноль Первый меня понял.
Удивление.
Как возможно, что часть Синей — в нем? Это было в памяти, но разве это правильно? Где же тогда Пилот?
Я пытаюсь объяснить, но быстро понимаю — меня просто не поймут.
"Он придет. Обещаю", — мысль об Икари облечена моим собственным теплом. И это тепло Ева понять способна.
Твоя часть?
Сложный набор образов и чувств. Ощущение бесконечно близкого и бесконечно родного существа. Твоей части. Действительно похоже на то, что я чувствовала к Икари, но намного сильнее. С удивлением понимаю, что Ноль Первый намного ближе к Икари, чем я. Мне это... Неприятно? Да, мне действительно было неприятно это.
Удивление. Осторожный вопрос.
Другому Пилоту неприятно, что Пилоту может быть еще лучше, чем с ним? Почему?
Мысли смешались. Разве я не хочу, чтобы у Икари все было хорошо? Это было так, но... Я хотела, чтобы ему было хорошо со мной. Я не хотела оставаться одной. А ведь если ему будет лучше с другим — он уйдет. Я не хотела оставаться одной.
Недоумение. Попытка понять. Вопрос.
Пилот подходит Ноль Первому. Другой Пилот — Синей. Пилот подходит Другому Пилоту. Между ними есть связь. Каждая связь делает сильнее отдельные части, дополняя их. Почему надо отказываться от них? Зачем становиться менее полным?
Я замираю. Простые определения, простые вопросы. Почему надо отказываться от одной части себя, чтобы восполнить другую часть?
"Страх. Я боюсь", — попытка передать свои переживания.
Ноль Первый словно замирает, пытаясь что-то вспомнить.
Понимание.
И еще один образ — Пилот, который чего-то боится. Ноль Первый, который не может без пилота ничего.
Связь.
Исчезает страх, исчезает то, что способно его породить. Есть только одно полное существо. У него нет причин бояться. Страх разрыва — ошибка — разрыв. Страх — причина самого себя.
Все так просто.
"Икари в последнее время отдаляется от меня", — еще одна попытка передачи сложного и малопонятного даже для меня образа.
И мгновенно пришедший ответ. Вопрос, прозвучавший, как ответ.
Страх?
Икари тоже боялся. Чего? Я не знаю. Но узнаю обязательно.
"Спасибо", — я улыбаюсь. Делюсь своими эмоциями с Евой.
Волна тепла в ответ. Такого знакомого и приятного тепла.
"Икари".
Ноль Первый не возражает, чтобы ему было хорошо со мной. Он будет его беречь и защищать, как самое близкое к себе создание. Но не видит вреда в том, чтобы его защищал и кто-то другой. Чтобы еще кто-то был рядом.
Наверное, в этом Ноль Первый намного мудрее людей.
* * *
Кацураги Мисато. Штаб-квартира "NERV".
Выходка двух моих подопечных поставила меня в тупик. Кому из них верить, спрашивается? Немного поразмышляв, я пришла к выводу, что никому. Один начал шутку, вторая ее поддержала.
"Шутники мелкие. Ничего, я тоже пошутить люблю... Но куда же они собрались?"
Решив, что об этом расспрошу их позже, я отправилась в "NERV" — забрать Аянами с синхротестов. И поговорить с Рицко.
— Рицко, привет! — с порога поздоровалась я с подругой. — Как там дела идут?
Я указала взглядом на большой настенный экран, выводящий изображение из контактной капсулы Евы-01. Находящаяся внутри нее синеволосая девушка казалась расслабленной и даже умиротворенной.
— Привет, Мисато, — Рицко на секунду оторвалась от работы. — Дела идут хорошо. Даже слишком хорошо, я бы сказала.
— И что же слишком хорошего происходит? — я подошла к ее столу и заинтересованно глянула на монитор рабочего терминала.
— Хорошо то, что несмотря на изменение психоматрицы Евы-01, она по-прежнему может синхронизироваться с другими пилотами. А слишком хорошо то, что пилот Аянами синхронизировалась с Евой намного лучше, чем раньше. Причем если в начале теста ее синхроуровень был 54%, что лишь немногим ниже, чем ее показатели в Еве-00, то уже через час после начала эксперимента он достиг отметки в 72%. И сейчас держится на этом уровне. Нейроимпульсы также по качеству зависли где-то между нормальным режимом пилотирования и "Берсерком".
Я кивнула, мысленно добавив в копилку фактов о схожести Рей и Синдзи еще один. А Рицко тем временем продолжала:
— МАГИ считают, и я с ними полностью согласна, что подобными сигналами обменивались Икари и Ева-01 перед первой активацией "Берсерка". Как ты помнишь, там тоже шло быстрое нарастание синхроуровня.
— Да, я помню. Но сейчас дальше дело не пошло, так?
— Так. Икари активирует "Берсерка" каким-то полусознательным действием, которое он называет "открыть Еве свою память". Только это не то, я проверила — никаких новых связей между отделом мозга, отвечающим за память, и ядром Евы не появляется. Как не повышается и активность этого участка мозга. Тут что-то другое...
Глава научного отдела "NERV" задумчиво пробежалась глазами по данным, выводящимся на терминал.
— Еще странность в том, что Синдзи не зависает вот так посреди двух состояний — у него или нормальная синхронизация, или "Берсерк".
— Возможно это предел для Рей? — выдвинула версию я.
"Неудачный эксперимент?"
— Возможно... Как возможно и то, что она, подобно Синдзи, сознательно не пользуется этим режимом. Но тогда не ясно, почему же она на своей Еве подобных результатов не демонстрирует?
— Тебя раздражает то, что ты не можешь этого понять? — я улыбнулась, подпустив толику ехидства в голос. — Расслабься, Риц, подумай о другом. А решение потом само придет. Испытанный способ! А то сколько ты уже над этой Евой сидишь? Ты хоть иногда отдыхаешь?
— Да больно уж Ева интересная... — тяжело выдохнула подруга. — И непонятная. Хотя, может, ты и права и мне просто нужно отдохнуть?
Еще один задумчивый взгляд на монитор.
— Знаешь, наверное, уже сегодня я смогу сказать, будет ли у меня время на отдых.
— Вот и хорошо!
Я все сомневалась, стоило ли говорить о Синдзи. Стоило ли ограничится тем, что он мне сказал? Или стоило выяснить, что узнала Рицко и в случае чего аккуратно попросить не копать дальше? Или она и так все знает? Допуск к материалам "NERV'а" у нее был существенно выше моего, да и вопросы эти — генетика, нейрокомпьютеры — как раз в ее ведомстве. Со всех сторон получалось, что она должна знать о Синдзи. Но ведь не знала? Не зря же столько времени ковырялась с Евой-01?
Наконец, я решила поговорить о том, о чем могла бы поговорить и без своих выводов.
— Еще одно. У меня не лезет из головы наш недавний разговор о Синдзи. Тебе удалось узнать, что с ним происходило? Это опасно, Рицко?
Та вздохнула и помассировала виски.
— Нет, не удалось. Да, это может быть опасно. Первые два сбоя могли свести с ума, последний — выжечь мозги. Тут я ничего нового не скажу. Но есть еще кое-что, о чем я не успела тебе рассказать в тот раз. Подожди, сейчас покажу.
Акаги переключилась с меня на терминал. Экран вновь начали заполнять малопонятные графические построения.
— Вот, обрати внимание на эти элементы... — тут Рицко глянула на мое враз погрустневшее лицо и замолчала. Потом едва заметно улыбнулась и убрала всю эту мешанину. — Ладно, так и быть, объясню на пальцах.
— Да уж, будь добра...
— Снова повторю, что это только догадки, так что не воспринимай их близко к сердцу.
Это предупреждение мне не понравилось, но все же я кивнула. Догадывалась ведь, что ничего хорошего не узнаю.
— Помимо трех масштабных сбоев, о которых я говорила ранее, в разуме Синдзи присутствуют множество более мелких, но все же резко выделяющихся элементов. Я прогнала полученные результаты через МАГИ и, отбросив заведомо неверную выданную ими версию, остановилась на второй. Слышала что-нибудь о кодировании? Например, от алкогольной зависимости?
Я решила не пропускать последний подкол мимо ушей:
— Слышала. Только там про никотиновую было. А еще слышала, что никотиновая капля, попавшая на хомячка, разрывает его на куски.
Рицко покосилась на плотно забитую окурками пепельницу и негромко пробормотала:
— Будем считать, что я ежедневно убиваю в себе хомячка...
