Я мотнула головой, отгоняя неприятные воспоминания.
— Давай жить дальше, Рей! Синдзи это бы порадовало, как ты думаешь?
Та кивнула головой.
— Да, он бы порадовался.
— Вот и отлично! — жизнерадостно улыбнулась я, не обращая внимания на боль, резанувшую по сердцу. — Тебе парня находим первой. В порядке принудительной социализации!
— А ты, Аска? Ты уверена, что Кенске тебе так уж не подходит?
Я шумно вздохнула.
— Он меня на руках носить готов, я знаю... А Синдзи и нахамить мог, когда требовалось.
— Понимаю, — не слишком уверенный кивок синеволосой головой.
Мы шли дальше. Солдаты вроде бы окончившейся войны. Раны на теле, раны на душе — все зарастало. И все оставляло свои шрамы. Лилим предлагал подлатать тело — я отказалась. Пусть иногда прихрамываю на левую ногу, пусть ноют шрамы время от времени — но зато помню.
— В семнадцать лет жизнь не заканчивается, Рей, — я говорила и ей, и себе. — Так что давай жить дальше.
Аянами Рей.
Я молчала. Как и раньше — я одна. Как и раньше — болезненная пустота внутри. Отныне я всегда буду помнить бой с Шестнадцатым Ангелом. Всегда буду помнить, от чего тогда отказалась и как ущербно мое нынешнее существование. Это всегда будет во мне, как бы я не пыталась это забыть. Всегда буду помнить, от чего отказалась. И ради чего. А потому, как бы ни отвратительно было мне мое существование — я буду жить. Буду сражаться и защищать их. Как Лилит? Как человек?
Что-то изменилось во мне.
Изменилось в моем теле. Это обнаружилось, когда я пришла на очередное обследование. С чем-то похожим на изумление доктор Икари сказала, что неким непонятным образом оно стабилизировалось. Что теперь я могу жить, как обычный человек. Теперь. Синдзи нашел бы в этом что-то ироничное.
Что это было? Как это произошло? Я не знаю. Но почему-то мне кажется, что это твой дар, Синдзи. Твой тихий шепот из-за грани: "Не сдавайся".
Что изменилось и в моей душе. И это не только влияние пробужденной части Лилит. Взгляд на стоящую поодаль фигуру Лилима.
"Я не сдамся, Синдзи".
Он намного опаснее, чем думает Аска. Намного опасней Табриса. Да что там — он сумел победить даже Адама и Лилит.
"Но я не отступлю".
Пусть шанса на победу нет, но придет тот день, когда ты решишь соединить воедино все свои части — и я помешаю тебе. Пусть кто-то скажет, что это невозможно — но я справлюсь.
"Ведь я тоже — человек".
Лилим.
Токио-3, как и весь мир, восстанавливался. "SEELE" ушло в тень после разговора Кила Лоренца со мной. Эта моя не осознавшая себя часть была несказанно рада тому, что не ошиблась. Тому, что Лилим действительно способен стать богом.
"Да, я стану им".
Но не сейчас. Три миллиарда душ — это много. Это непредставимо много. Настолько много, что я даже не представляю, какую силу они мне дадут. Но ведь четыре миллиарда дадут еще больше?
Я решил выждать. Как долго? Не знаю. Год, два, десять? Дождаться начала освоения других планет и таким образом оставить часть себя отделенными? Эдакий запас, способный к самовосполнению...
Был и еще один мотив подождать. Несколько мотивов. И сейчас эти "мотивы" шли поодаль от меня.
Аска. Рей. Я не хотел их потерять, как отдельные части.
Чувство, пришедшее от личности той единственной человеческой части, что во мне была.
"Сомневаюсь, что я такое планировал".
Да, память ко мне так и не вернулось. Понимание себя, короткие обрывки мыслей, часть души, заключенная в Копье — вот и все, что сохранилось от меня изначального.
"Я действительно изменился".
Во мне душа одной-единственной моей части. И потому не удивительно, что она влияет на мои поступки. Совместить все разом — и отклонения отдельных элементов моей личности не будут играть никакой роли. Просто уравновесятся друг другом. Но сейчас этого не происходит.
Во мне душа "Евы". Да, пусть только душа, пусть без личности, но я не сомневаюсь, что и она влияет на меня. И, кроме того, это обозначает, что я — не только Лилим. Планировал ли я подобный дефект? Не знаю. "Я изменюсь", да?
Конечно же, для меня не составит труда перестроить собственную личность. Вычленить и уничтожить все мешающие мне элементы. Но зачем? Ведь так или иначе — это мои части. Это я. Могу и перестроить свою личность так, чтобы она ничем не отличалась от изначальной личности Икари Синдзи. Полностью обезопасить себя и так, что никто не заметит подмены. Потому что у меня действительно будет та личность. И при этом я останусь собой. Ведь он — это тоже я. Но и в этом нет смысла.
В конце концов, кому какое дело, какая у меня
"Душа".
Кому какое дело, чья во мне
"Память".
Ведь в конечном итоге, в любом случае
"Я есть".
И те, кто прямо сейчас планируют меня уничтожить — это тоже я. Тоже мои части. Части, что так ничего и не поняли.
"Меня нельзя убить, не уничтожив каждую из миллиардов моих частей".
Пусть они победят. Пусть уничтожат мою осознавшую себя часть. Ведь я, больше чем кто-либо другой, понимаю — они могут меня уничтожить. Пускай я не понимаю, как, пускай я сильней — но могут. Ну и что с того? Это лишь будет обозначать, что более выгодным — победившим — будет мое существование в виде разделенных частей.
"Да и надолго ли?"
Ящик Пандоры открыт. Ведущие страны мира активно изучают технологию Евангелионов. Совершенствуют ее. И значит, когда-нибудь они придут к изначальной, данной мной и не искаженной Икари Юй, технологии: Пилот, развивающийся вместе с Евой. С самого начала привыкший ощущать себя существом с несколькими душами. Несложно понять, к каким выводам он придет.
"И значит, я вновь осознаю себя".
Впрочем, победа отдельных частей не так уж и вероятна.
Короткое мысленное усилие — и в подвале неподалеку зажигается лампочка. Уже сейчас я контролировал АТ-поле так, что остальные мои части могли счесть подобные возможности божественными. И кто-то действительно так считал. Киоко Сорью, например.
Тут я припомнил подходящую под ситуацию фантастическую литературу.
"Странно, а ведь конце таких историй бог обычно заканчивает свою жизнь самоубийством".
Уничтожить себя просто так? Бессмыслица, проистекающая из невозможности осознать то, как будет мыслить и чего желать высшее существо. Существо, вроде как уже получившее все и потому не имеющее смысла существовать дальше.
"Умереть в конце, уже добившись почти всего? Глупость!".
Я оглянулся на идущих в стороне девушек. И тут неожиданно пришедшая в голову мысль заставила криво усмехнуться:
"Так может, это еще не конец?"
Хе.
