Но все же кое-что я помнил четко. Слишком четко.
— Мисато... Он жив?.. — выдавил я из себя.
Тишина была очень красноречивым ответом. Руки смяли простынь, сжимаясь в кулаки. Неприятный голос, принесший с собой волну страха, что-то шептал на краю сознания.
— Я...
— Синдзи, зачем ты метнул в него свою железку? — резко перебила меня Мисато. — Зачем ты это сделал?
— Он нож достал... — я пытался говорить связно. Быстро колотилось сердце, и в такт каждому его удару вспыхивал перевитый огненной сетью мозг. — Аска...
— Вот это и запомни, Синдзи, — вновь перебила меня Мисато. — Жизнь Аски была в опасности. И ты всеми доступными тебе средствами защищал близкого тебе человека. Ты был ограничен в средствах и сделал единственное, что мог сделать эффективно. У тебя не было других вариантов. Тебе ясно, Синдзи? Ты поступил единственно верным способом. И тебя никто ни в чем не винит. Хорошо это запомни. Ясно?
Я скрипнул зубами.
— Синдзи, еще раз — ты должен запомнить, что действовал единственно верным способом, — голос Мисато построжел. — Других вариантов нет. И это мой приказ — запомни. Завтра приду — повторишь. И только попробуй повторить это без должной уверенности в голосе!
Я слушал Мисато. Слушал и молчал. Я не мог даже нормально думать. Просто быстро колотилось сердце, раскалывалась голова, да откуда-то из темноты что-то шептал комок темного страха.
На то, как кто-то вошел в палату, как руку кольнуло воткнувшейся иглой, я почти не обратил внимания. А потом я быстро провалился в глубокий сон.
Кацураги Мисато.
"Чертова охрана! Идиоты, набранные по объявлениям!"
Я злилась. Конечно, я прекрасно помнила, что у них приказ наблюдать, но не вмешиваться без крайней необходимости. В частности, если не возникнет угроза жизни пилотам. А какая может быть угроза от четырех подвыпивших придурков? Да Аска их одна, не напрягаясь, раскидать могла! А когда один из них выхватил нож...
Первым среагировал Синдзи. Инвалид, от которого никакой угрозы вообще быть не могло. Озлобленный подросток, только что превративший в кровавое месиво лицо одного из нападавших. Боевая машина с мозгами, настроенными на убийство Ангелов.
Больше в этом не было никаких сомнений. Ты старался быть похожим на нормального человека. Я помню неверие на твоем лице, когда я предложила тебе жить со мной. Жить нормальной жизнью. Ты пытался. Ты действительно хотел быть нормальным подростком. Да что там — ты им и был! Я ведь помню, как ты реагировал на мои расхаживания по квартире в полуодетом виде, как ты реагировал на прижавшуюся к тебе Рей. Типично подростковая реакция, такое не подделаешь. Но таким ты был ровно до того момента, как...
Раз. Мы стремительно уезжаем от Ангела. Мы попадаем под обстрел. Мы встречаем Еву. Каждый раз ты реагировал слишком уж спокойно. Ангел? А, все понятно. Обстрел? Чего тут необычного? Ева? Поищем укрытие. И все это — с минимумом эмоций. Словно ты их по необходимости проявлял.
Два. Рей, в которой ты только что признал "своего". Трясется потолок, падают осветительные плафоны. Ты бросаешься к Рей, а деактивированная Ева вырывает руку из креплений и прикрывает тебя сверху. Ты даже бровью не повел. Словно так и надо. Ева тебя защищает? Или ты дал ей приказ защитить тебя?
Очень много было подобных эпизодов. Полный ненависти и презрения взгляд, обращенный на командующего, когда ты сказал, что будешь пилотировать.
"У тебя есть замена, Рей".
Столько нежности в голосе к абсолютно незнакомому человеку? От того, кто только что открытым текстом дал понять, что пусть все сдохнут, включая его самого, и ему на это наплевать? Ни за что не поверю!
Ты согласился быть "заменой". И ненавидел командующего за то, что есть еще кто-то такой же, как ты.
В досье сказано, что ты жил у родственников командующего. Но где ты жил на самом деле? И что с тобой сделали? Или надо говорить "Что сделали из тебя?". И был еще один вопрос — что теперь делать мне?
Тут в голову пришла еще одна мысль:
"Я ведь всегда ненавидела Ангелов. Так почему же я так не рада, поняв, что получила идеальное оружие против них?"
* * *
Аска Ленгли. Квартира Кацураги Мисато.
Я лежала на кровати. Синдзи увезли в больницу, меня — домой. Мисато, поняв, что я себя контролирую, рванула к Икари.
"Дьявол, как такое могло получиться?!"
Перед глазами по-прежнему мелькал вид окровавленного тела. Вид убитого Синдзи человека.
"Почему?.. Я ведь не хотела такого... Это глупо... Этого не могло произойти!"
Самая обычная драка с самым обычным отребьем... В таких стычках не убивают! Мы ведь просто развлекались! Сбрасывали напряжение! Сколько таких драк у меня было в Германии?! И никто не умер! Это идиотизм — убивать в уличной потасовке!
"Такого не должно было произойти!"
Я тихонько всхлипнула.
"Икари... Идиот... Что ты натворил?.. Это был просто перепивший пива пацан, сдуру схватившийся за нож... Он... Он бы ничего мне не сделал!.. Так почему ты его убил?!"
Гулко стучит сердце. Щиплет глаза. Горло сжимает в спазме. Все сильнее вжимаюсь лицом во влажную подушку.
"Ну почему?.."
* * *
Икари Синдзи. Квартира Кацураги Мисато.
Из больницы меня выписали уже на следующий день — ничего серьезного так и не нашли. Голова все еще болела, но уже не так сильно. Не мешала думать.
И это было самым отвратительным.
По пути я не сказал Мисато ни слова. Дома я как можно быстрее проскочил в свою комнату, демонстративно закрыв за собой дверь: "Не мешайте мне. Не трогайте меня".
Потом так же быстро дошел до кровати, ударившись о нее ногой. Скривившись от боли (только от какой?), рухнул на кровать и пошарил руками в округе в поисках плеера. Я помнил — он лежал где-то здесь.
Через некоторое время в ушах вовсю гремела музыка. Но она не могла заглушить голоса, идущие из глубин сознания. Не могла заглушить страх, что эти голоса приносили.
"Поздравляю, Синдзи. Ты убил человека, — вкрадчивый вибрирующий голос. — Но ведь ты не удивлен? Ты ведь уже давно знаешь, что не ценишь человеческую жизнь? Знаешь, что способен наслаждаться не своей болью, но болью других?"
Мягкой волной обволакивает страх, вопросительно заглядывая в пустые глазницы.
"Ты ведь знаешь..."
"Заткнись..." — скрипят стиснутые зубы.
"Ты не изменился! — плаксивый детский голос взрезает сознание.— Ты убил! Убил еще одного! Убийца!"
Последнее слово визгом циркулярной пилы врезается в разум.
"Заткнись! Ты сдох сам! Ты спрыгнул с крыши и твои мозги разлетелись по асфальту!"
"А ты достоин жить? — ненависть. Окровавленная когтистая лапа на шее. — Разве у такой твари, как ты, есть право жить?!"
"А мне наплевать! — злобный оскал в ответ. — Если мне придется убивать, чтобы выжить, — я буду убивать! И не важно, кого и где этот кто-то находится!"
"А я мешаю жить? — Издевка. Глумление обвивает своими щупальцами голову, просовывая их внутрь, потроша разум. — Ты не можешь убить меня".
Мой ответ полон злорадства.
"Вас убьет Ноль Первый. Вы — ошибка моего сознания. Вас не должно быть".
"Нет".
Хор резонирующих голосов, вбивающих в изувеченный разум звук за звуком.
"Тебя. Не. Должно. Быть".
Бесконечная уверенность в своей правоте.
"Ты — ошибка".
Дрожат руки. Кривятся в злобном оскале губы.
"Плевать! Плевать на все! Кто выживет — тот и будет прав!"
Болит голова. И почему-то противно ноет в груди.
— Икари? — через несколько часов новый звук врывается в мою голову.
Я криво ухмыльнулся темноте — беда никогда не приходит одна.
— Привет, Рей, — я стаскиваю с головы наушники и отключаю музыку. — Проходи.
Негромкий шорох приближающихся шагов. Скрип чуть прогнувшегося под тяжестью тела стула. Стук собственного сердца. Тихий вопрос:
— Как ты себя чувствуешь?
— Рей, это у тебя стандартный вопрос, — зло ухмыляюсь. — Ты не пробовала спрашивать о чем-нибудь другом?
Пауза. И немного изменившийся голос задает другой вопрос:
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
Замираю. Сквозь стиснутые зубы судорожно вырывается воздух.
"Что за хрень я только что сказал?"
— Прости... — непривычное слово выталкивается из горла свистящим шепотом. — Прости меня, Рей...
Страх. Что ты сейчас ей сказал, кретин?!
Ее теплая ладонь опускается на мою судорожно стиснутую в кулак руку.
— Тебе плохо, Икари, — что-то непривычное слышится в ее голосе. Или просто забытое? — Капитан Кацураги рассказала мне, что ты сделал.
— Синдзи убил человека, Рей. Понимаешь?
— Да.
— И тебе неприятно от осознания этого факта, так?
— Да. Икари поступил...
— Он ощущает все то же самое, что и ты, но во много раз сильнее. Если Синдзи для тебя что-то значит — помоги ему. Твоя поддержка для него намного важнее, чем чья-либо еще.
— И что ты думаешь? — еще один кривой оскал послан в темноту. — Как тебе эта моя сторона?
— Ты защищал меня. Ты говорил, что ради меня разорвешь любого, — голос Рей тих и немного грустен. И было в нем что-то еще. — Ты говорил об Ангелах, но ведь и в них ты готов признать людей?
"Ева. Рей... Ты не клон Евы... Вы оба — клоны Ангелов. Но... вы действительно люди".
— Да... — таким же тихим голосом выдыхаю я. — Гены — не главный признак человечности.
Грустно ухмыляюсь.
"Человечность..."
И аккуратно накрываю руку Рей своей. В ее присутствии кошмары, скрытые в моем разуме, отступали. Прятались в тени, выжидая своего часа. Ну и пускай ждут! Не дождутся!
— Ты защищаешь и Аску тоже?
Еще одна кривая ухмылка — вот мы и подбираемся к самой неприятной части разговора.
— Да, я пригласил ее погулять.
Где-то глубоко в душе билось понимание того, что наш разговор проходит не так. Не таким я его планировал! Не то я должен был говорить!
— Она... — голос Рей на секунду замирает. Чуть подрагивает ее рука. — Что она для тебя значит?
— Не знаю, — я пытаюсь говорить то, о чем хотел сказать ей изначально. — Не знаю, но хочу понять.
— А что для тебя значу я? — что-то в ее голосе больно режет по сердцу. Что это? Грусть, обида, страх или все вместе? — Ты избегаешь меня в последнее время. Почему, Икари?
"Вот мы и подошли к самому главному..." — лицо, казалось, уже навсегда застыло в кривом оскале.
— Рей, прежде чем я отвечу на твой вопрос, скажи: когда ты сама поняла, что что-то чувствуешь ко мне? Когда это было?
Тишина, переплетенная темнотой. Полное ничто. Только стук собственного сердца и тихий вкрадчивый шепот на краю сознания.
Какого ответа ты ждешь, Синдзи?
"С того момента, как ты сел вместо меня в Еву" — веришь в сказки, Синдзи? В красивые сказки про любовь с первого взгляда?
"С того момента, как ты впервые проявил заботу о моем здоровье. Помнишь тот день на берегу озера?" — или, может быть, ты веришь в свои способности манипулировать окружающими? Разве можно такого, как ты, полюбить искренне?
"После боя с Пятым Ангелом я поняла, что виновата перед тобой и не хочу тебя потерять" — или же тебя больше устраивает неопределенность? Лишь бы окружающие чувствовали, что по гроб жизни тебе обязаны.
В какой вариант ты хочешь верить?
— Когда ты появился в школе, — медленно начала Рей. Она словно вспоминала. Но вспоминала о чем-то приятном. — Когда ты говорил со мной. Я не сразу это поняла, но мне было приятно просто от того, что ты рядом. Как сейчас. Ты об этом спрашивал, Икари?
— Все-таки Аска права, — сдавленный смешок в ответ. — Я — идиот.
"Всего один правильно поставленный вопрос мог решить все проблемы... А я... Что я делал?.. Что я продолжаю делать?"
— Я тебя не оставлю, Рей, — оскал на лице рывками пытается превратиться во что-то нормальное. — Я не могу оставить Аску, но что бы ни случилось — я буду и рядом с тобой. Больше я такой ошибки не совершу...
Это было обещание. Не Рей, нет — это было обещанием себе.
"Пусть я буду бояться и сомневаться — это неизбежно. Но я никогда больше не позволю своим страхам и сомнениям мешать мне двигаться вперед. Никогда не дам им остановить меня".
Столь знакомое и приятное чувство поднимается в груди. Столь знакомый оскал на лице. Как же это приятно...
"Жить!"
— Если Аска важна для тебя... — в голосе Рей причудливо переплетается что-то, напоминающее грусть и радость одновременно. — То пусть так и будет. Не оставляй ее. Пусть это и неприятно мне, но мое чувство неправильно. Это ведь не помешает тебе быть и со мной тоже? И я хочу, чтобы ты кое-что понял...
Пауза. Откуда ощущение того, что Рей улыбается, пусть и немного грустно? Ее недавние интонации?
— Ты не должен меня бояться, Икари. Это тоже неправильно.
Я замираю. Рей поняла? Поняла все то, что я еще только собирался ей сказать и только начал осознавать сам?
— Да, — негромкий хмык. — Это я уже понял.
Аска Ленгли.
Икари вернулся домой, а я все еще не знала, что мне делать. Подойти к нему? Зачем? Или наоборот — держаться от него подальше? Отчего? Игнорировать его? Делать вид, что ничего не произошло? Так было совсем недавно.
Бросаю быстрый взгляд на дверь и вновь утыкаюсь в подушку.
В тот раз Синдзи пришел. А сейчас... Я старалась не думать об этом, я запрещала себе... Но в глубине души все равно хотела, чтобы Синдзи вновь пришел и все спокойно объяснил. Этот больной на голову идиот!
"Почему такое должно было произойти?! Я не хотела этого!"
Тихонько шмыгаю носом и, стиснув зубы, еще глубже зарываюсь лицом в подушку.
"Почему я должна плакать из-за смерти какого-то незнакомого кретина?! Почему произошедшее с ним вообще должно меня задевать?!"
С тихим шорохом открывается дверь. Стоящий за ней Икари молча проходит внутрь моей комнаты и прислоняется к стене. И только после этого открывает рот.
— Привет, Аска, — звучит его обычный спокойно-ехидный голос. Или все же другой?
— Ты забыл постучатся, — в моем голосе сквозило холодом и недовольством.
Синдзи пожал плечами и постучал костяшками пальцев по двери.
— Легче?
— А с чего ты вообще решил, что мне должно быть плохо, ты... — чуть не прокричала я в ответ.
— Я разве спрашивал плохо ли тебе? — его лицо исказилось крайне неприятным оскалом.
Я сжала руки в кулаки и стиснула зубы.
"Да зачем ты вообще сюда пришел?.."
— Помнишь я тебе говорил, что слишком хорошо себя знаю, чтобы испытывать к себе что-то, кроме ненависти? — оскал сменился ухмылкой, но все такой же неприятной. Как неприятны были и его язвительные интонации. — Ты вроде еще говорила, что я о себе всякую фигню знаю. Ну и как? Хороша "фигня" на деле, а, Аска? Сейчас ты уже настроена совсем не так, как вчера.
На этом Синдзи развернулся к двери.
— Но если ты вдруг решишь, что я не окончательно тебе опротивел от того, что ты узнала обо мне чуть больше... Я недалеко, — после чего резко вышел из комнаты.
А я так и осталась сидеть на кровати со стиснутыми кулаками.
"Синдзи... Ну ты и... Идиот!"
Синдзи вышел из комнаты Аски. Он был почти доволен разговором — отвлек он ее почти гарантированно. Пусть и криво, но дал понять, что не оставит ее. А теперь надо было зайти к Мисато и узнать, куда дели его арматурину. Было бы жаль ее потерять.
