Я рывком поднялся на кровати. И чуть не рухнул обратно. Организм резко протестовал против каких-либо маневров, совершаемых с его помощью. Но его мнения я не спрашивал. Первым делом я оглядел свою правую руку. Та сантиметров на пятнадцать выше и ниже локтя имела нездоровый темно-багровый оттенок. Но двигать я ей уже мог, хоть и с трудом.
"Это нормально?"
Потом я перевел взгляд на уложенный на мою кровать пакет. Им оказался запакованный в пластик мой контактный комбинезон. Одев его, я быстрым шагом направился к двери. Организм продолжал болеть, делать попытки шататься из стороны в сторону и затмевать обзор черными пятнами. Я лишь злобно ухмылялся в ответ.
"Ну что, Ангел, я обещал тебе вернуться и порвать тебя на куски? Ну так я иду".
А в больнице (а лучше дома) я потом отлежусь. После.
* * *
Судзухара Тодзи. Окрестности Токио-3.
Мы с Айдой стояли на склоне холма. Пока я настороженно оглядывал окрестности, мой спутник закончил установку второй видеокамеры и сейчас объединял их в одну сеть со стоявшим здесь же ноутбуком. Опыт прошлого наблюдения за боем между этими Евангелионами и Ангелами убедил его только в том, что нужно лучше к нему готовиться.
Я еще раз глянул на подсвеченный прожекторами полупрозрачный кристалл. И на расплавленные здания вокруг него. Картина оптимизма не внушала.
"И как я позволил себя уговорить прийти сюда?"
Я вспомнил недавний диалог между мной и Айдой, который свелся к его заявлению о том, что если я не иду с ним, то он идет один. Ну и как его бросить, дурака такого?
— Ну все! Оборудование я настроил, теперь дождемся Евангелионов и можно идти в убежище! — упомянутый "дурак" был чрезвычайно весел и доволен собой.
Потекли томительные минуты ожидания...
Наконец я не выдержал:
— Слушай, ты ничего не перепутал? Сколько нам еще ждать?
Тот быстро подсветил циферблат часов и успокаивающе махнул рукой.
— Да скоро уже, — в его голосе слышались нетерпеливые нотки. — С минуты на минуту.
И действительно, минуты через две из-за холма показался силуэт Евангелиона, а следом за ним — второй. Кенске разразился радостным воплем и бросился настраивать одну из камер, чтобы получить более детальное изображение шествующих машин. При этом он не переставал повторять, что это лучший день в его жизни. Затем неожиданно замолчал, продолжая пялиться на монитор.
— Что ты еще там увидел? — не дожидаясь ответа, я подошел к нему и посмотрел на экран сам.
А посмотреть было на что. Первым шел неизвестный мне робот — видимо это был тот, которым управляла Аянами. Следом шла машина Икари. Ее легко было узнать по торчащему из головы рогу. И сразу бросалось в глаза то, что у нее почти полностью отсутствовала правая рука. Выходящая из плеча металлическая пластина была заметно длиннее того куска руки, что был под ней. А вот на второй руке такой пластины не было. Совсем. Вместо этого к левой руке был прикреплен какой-то плоский продолговатый предмет, почти не уступавший Евангелиону в размерах.
— Что с ним? — наконец выдавил я из себя.
— Похоже этот Ангел нехило отделал нашего друга, — в голосе Айды звучала нервозность.
Я еще раз глянул на разрушенные дома, кольцом окружавшие Ангела.
— Ладно пошли отсюда.
Почему-то мне захотелось оказаться подальше от места предстоящего сражения. Айда кивнул. На его лице читались те же эмоции. Быстрая перенастройка оборудования — и мы торопливо направились к ближайшему убежищу. На душе было неспокойно.
* * *
Икари Синдзи. Временная база "NERV" на горе Футаго.
Я выбрался из контактной капсулы и с тоской посмотрел на Ноль Первого.
"А я еще думал, что это мне сильно досталось! Правильно говорят — истина познается в сравнении!"
Только когда я оказался в контактной капсуле, мне стало понятно насколько сильно пострадал Евангелион. Остаток правой руки и правый же бок как будто онемели. Как объяснила мне доктор Акаги, она просто отключила нервные соединения с поврежденными узлами Евы. "Онемение" коснулось не только вышеназванных частей тела. Практически все оно имело заметно пониженную чувствительность. Левая рука ниже локтя также не ощущалась.
Я посмотрел на покореженную руку, к броне которой было намертво приварено некое подобие щита. Если я не ошибся, то это было днище от "Шатлла". У меня уже начали появляться первые догадки относительно моей роли в предстоящем сражении. Я еще раз глянул на замершего Ноль Первого и направился к временному штабу. Предстояло пройти инструктаж относительно грядущего боя.
— Итак, слушайте свои задачи, — капитан Кацураги стояла напротив нас с Рей и была предельно серьезна. Чтобы не сказать — взволнована.
— Рей, ты стреляешь из корпускулярной пушки. Это прототип, который мы одолжили у Сил Самообороны, — при последней фразе Мисато слегка улыбнулась. — Проблема в том, что это экспериментальный образец и мы не знаем, как он будет работать в реальных условиях.
— Далее. Ствол чрезвычайно сильно разогревается при выстреле и на его охлаждение требуется 20 секунд. Сама система охлаждения смонтирована здесь же, — капитан кивнула головой на многочисленные трубы, подходящие со всех сторон к стволу циклопической винтовки. — Подобная система охлаждения полностью исключает возможность маневров на местности. Отсюда и вытекает твоя роль, Синдзи.
Кацураги пристально посмотрела мне в глаза.
— Если что-то пойдет не так и Ангел успеет выстрелить в вас ты должен прикрыть Рей. Если же твоя Ева вновь выйдет из-под контроля, то это приведет к гибели пилота Аянами, затем твоей и уже после — всех нас.
Я, также глядя ей в глаза, медленно наклонил голову.
"Я понял, зачем вы мне это сказали, Мисато. Я справлюсь".
Та, словно прочитав ответ в моих глазах, удовлетворенно кивнула и продолжила:
— Еще одна проблема в том, что по расчетам МАГИ щит продержится под огнем Ангела всего около 17 секунд.
Возникла небольшая пауза. Каждый из присутствующих обдумывал смысл сказанного.
— Я бы распределила вас по-другому, ведь у тебя, Синдзи, выше уровень синхронизации, — почему-то мне казалось, что Мисато пытается оправдаться. — Но твоя Ева повреждена настолько, что физически не сможет произвести выстрел.
Тут неожиданно подала голос Аянами:
— Психоматрицы Евы-00 и Евы-01 практически совпадают. Синдзи может пилотировать мою Еву, — спокойно произнесла синеволосая девушка. — Это повысит наши шансы на победу.
До меня начало медленно доходить, что именно она только что предложила. И мне это сильно не нравилось. Откуда-то изнутри начало медленно подниматься темно-багровое пламя ярости.
— При твоей пробной активации Евы-00, она вышла из-под контроля, — мой голос был холоден и сух. — Подобное вполне может произойти и при моей попытке активации Евы-00. Подобное сейчас недопустимо.
Аянами промолчала.
Тут подошла доктор Акаги и начала компостировать Рей мозг на тему: "Влияние факторов внешней среды на характер движения потока заряженных частиц в атмосфере". Особенно прикольно на этом фоне звучал последний вывод:
— Все расчеты будут произведены МАГИ. Стреляй, когда сойдутся маркеры прицела.
Я ухмыльнулся и слегка насмешливо глянул на Рицко.
— Доктор Акаги, можно вас на пару слов? — я продолжал ухмыляться. — Я бы хотел обсудить с вами кое-какие вопросы.
— Это так необходимо? — Акаги прохладно отнеслась к идее остаться со мной наедине.
— Это жизненно необходимо! — не прекращая ухмыляться, я энергично кивнул головой.
— Синдзи-кун... — начала было Мисато, но тут ее неожиданно перебила Рицко:
— Хорошо, пойдем.
Капитан Кацураги непонимающе на нее посмотрела. Я и Рицко пошли прочь. А когда мы отошли метров на пятьдесят развернулась ко мне и спокойно спросила:
— Что ты хотел узнать?
— Каков шанс, что Рей попадет с первого раза? — мой голос, также как и ее, был спокоен и серьезен.
— По расчетам МАГИ — около 45 процентов, — Акаги достала сигарету и, прикурив ее, начала медленно затягиваться. — Реактивация прошла даже успешней, чем предполагалось. Но несмотря на это у Аянами все еще есть проблемы с обратной связью.
— То есть попадет она со второго-третьего выстрела, — я быстро произвел в уме необходимые прикидки и задал следующий вопрос. — Сколько продержится броня Евангелиона после разрушения щита?
Рицко затянулась. Затем ответила:
— 24 секунды.
— Значит у нас есть время на три выстрела, — я удовлетворенно кивнул. — С гарантией.
Акаги отвела взгляд в сторону:
— У нас есть время на три выстрела, — Рицко не заметила какой-либо реакции с моей стороны и продолжила. — У тебя — только до второго.
Я малость нахмурился:
— Но ведь броня выдержит...
— В отличие от щита, броня сделана из металла и плотно соприкасается с элементами, тоже, кстати, металлическими, прилегающими к контактной капсуле, — еще одна затяжка. — А металл — это очень хороший теплопроводник.
Смысл сказанного до меня дошел очень быстро:
— И через сколько секунд я сварюсь вкрутую? — я криво ухмыльнулся.
— Через 19 секунд после расплавления щита температура в капсуле превысит 60 градусов, — Рицко докурила сигарету и отбросила окурок в сторону. — К двадцать третьей секунде она будет равна 74 градусам и даже если Ангел к тому времени будет уничтожен она будет продолжать подниматься на пять градусов в секунду.
— Да... это будет неприятно, — я еще раз ухмыльнулся. — Но жизнь вообще неприятная штука.
— Тебе что, все равно? — Рицко пристально смотрела мне в глаза.
Я молча пожал плечами, продолжая ухмыляться. Затем сменил ухмылку на весело-ироничную:
— Последний вопрос, Акаги-сан, — я выразительно оглядел ее с ног до головы. — Не могли бы вы завтра одеть розовое кружевное белье?
Ответом мне стал вполне предсказуемый удар по морде. Достаточно сильный надо сказать удар. Потирая полыхающую щеку, я отправился назад. Акаги шла следом за мной, попутно вспоминая всякие нелестные эпитеты, касающиеся моих нравственных, психологических и физических качеств. А точнее говоря — недостатков. Я понимал едва ли половину, но и этого было достаточно, чтобы понять — таких как я надо убивать во младенчестве. Из жалости.
Капитан Кацураги встретила нашу процессию хмурым взглядом и недовольным тоном (надо полагать, что хмурость и недовольство были направлены прежде всего на меня):
— Я смотрю, вы очень продуктивно поговорили, — командир сверлила меня взглядом. — Рей, Синдзи — направляйтесь к Евам и действуйте согласно полученным инструкциям.
Что мы и проделали. Уже уходя, я услышал вопрос Мисато, обращенный к Рицко:
— Так о чем вы там говорили?
И сердитым голосом выданный ответ:
— Ни о чем мы не говорили.
"Хорошо сыграла, Рицко".
Я сидел, положив руки на согнутые в коленях ноги, на краю металлической платформы и смотрел вдаль. Сидел на порядочной высоте надо сказать. На уровне плеч Евангелиона если быть точным. Упомянутый Евангелион (Ноль Первый) находился в паре метров от меня и смотрел в ту же сторону. Во тьму. Я покосился влево. Там в точно таких же позах замерли Аянами и Ева-00. Я тихо усмехнулся.
"Зеркало. Кривое отражение похожего. Но кто был отражением? Я? Рей? Евы? И чьим отражением?"
Я вновь посмотрел на замершего Ноль Первого. Он был отражением Евы-00? Нет. Скорее моим. И какое значение имеет то, что мы "по одну сторону зеркала"? Да и кто вообще сказал, что зеркало — одно?
Взгляд в темноту перед собой.
Тьма. Смерть. Почему они ассоциируются друг с другом? Если моя смерть придет сегодня — то это будет свет, но никак не тьма. Или свет тоже всего лишь кривое отражение тьмы? Или наоборот? Да и какой смысл гадать об этом?
Незаметный вздох.
Смерть. Она всегда приходит когда ее не ждешь. Раньше я ее ждал. Я хотел умереть. И даже потом, когда я решил, что буду жить, что бы ни случилось — даже тогда на краю сознания проскакивали мысли о смерти.
"Вдруг что-то случится? Что-то неожиданное. С чем я не смогу справиться. Вдруг мне повезет?"
Хоть я и подавлял подобные мысли всеми возможными способами, они все равно не уходили до конца. А сейчас, когда у меня только-только появилась цель в жизни... Сейчас я чувствую ее присутствие.
Ухмыляюсь.
И так всегда. Ты получаешь просимое только тогда, когда оно тебе уже не нужно. И это закон. Хотя и из него есть исключения. Как и из любого закона.
Страха не было. Я очень давно перестал бояться смерти. Было сожаление. Не вовремя. Не вовремя костлявая за мной пришла. Очень многое я еще не успел.
Могло показаться странным мое состояние. Ведь Акаги четко сказала — два выстрела. По 45 процентов на каждый. Итого мои шансы выжить составляют целых 90 процентов. Не в каждом бою бывают столь высокие шансы на выживание. Но это был идеальный вариант. Стоит Ангелу выкинуть какой-либо фокус и мои шансы на выживание падают до 45 процентов. А он мог. Не знаю, что именно он сделает, но безнаказанно расстреливать себя он не даст. А если у него в запасе будет не один фокус, а два-три? Тогда уже нужно думать не о своем выживании, а просто о том, чтобы выжил хоть кто-нибудь. Например, Рей.
Я уже открыто посмотрел на сидящего неподалеку пилота. Через некоторое время она заметила мой взгляд и так же посмотрела на меня. Зеркало. Просто зеркало.
— Почему ты отказался пилотировать Еву-00? — хотя вопрос был задан ее обычным равнодушно-холодным тоном, в нем чувствовалось что-то еще. Может первые зачатки эмоций?
— Потому что наши шансы на победу меньше всего зависят от уровня синхронизации, — я решил высказать недавно пришедшую в голову мысль. — Все зависит от того, что предпримет Ангел. Будет вести себя так, как предсказывает Мисато — и мы победим. Выкинет какой-нибудь фокус... Тогда первым пострадаю я.
— Ты... защищаешь меня? — тихо спросила Рей и, дождавшись легкого кивка головой, продолжила. — Ты не должен этого делать.
— Это почему же? — я с легкой усмешкой посмотрел в ее сторону.
Ответа не было. Рей просто отвернулась от меня, смотря куда-то вдаль. Впрочем, я догадывался о том, почему я не должен ее защищать. По ее мнению.
— Видишь мою Еву? — я не дождался ответа и продолжил.
— Ее все боятся. Потому что ее не понимают. Потому что она другая. Непохожая. Но разве это ее вина? Ее такой создали. А ведь она почти человек. Акаги как-то обмолвилась, что ее совпадение с человеческим ДНК составляет 99 процентов. Практически человек. Но нашему начальству человек не нужен. Нужна машина. И Еву здорово изувечили. Лишили разума. Напихали внутрь металлических деталей. Назвали роботом. И знаешь, что самое страшное? Если б она могла спросить "кто я?", то ей бы ответили "ты — робот". Показали бы соответствующие схемы, чертежи и абсолютно аргументировано бы доказали, что Ева — действительно робот. И ей не осталось бы ничего, кроме как согласиться с безупречной логикой тех, кто с ней сотворил такое. И сейчас они пугаются ее характера, забывая при этом, кто ее такой создал. Проще назвать Еву монстром, чем признать, что монстра сотворил ты сам.
