Пауза. Я малость поморщился.
— Рицко-сан, не надо драматических элементов. Говорите конкретно — что со мной случилось?
Ответ последовал незамедлительно.
— Серьезно пострадали кожные покровы твоей головы и части шеи, неприкрытой контактным комбинезоном. С этим мы более или менее справились. Но кроме того, ты получил серьезные тепловые ожоги глаз. Вскоре могло начаться разложение омертвевших тканей глаза. Учитывая то, что таковых тканей было чуть меньше половины, а шансов восстановить тебе зрение не было, было принято решение об удалении твоих глазных яблок. В том числе и с целью недопущения заражения окружающих здоровых тканей.
Я молчал. В душе, там где раньше были эмоции и мысли, стремительно разрасталась холодная пустота. Пустота, чье имя — необратимость. Тем временем Акаги продолжала говорить.
— Это было неизбежно. По сути твои глаза представляли собой кусок мертвой плоти.
Я по-прежнему молчал. Холод и пустота в душе распространялись с неимоверной скоростью. Мне только что вынесли приговор.
— Сейчас у тебя шок. Для твоей психики будет лучше, если ты не станешь загонять эмоции внутрь себя, а выплеснешь их наружу. Кроме того сейчас они ослаблены действием успокоительного и срыв произойдет без каких-либо особых последствий. В любом другом варианте твой срыв будет представлять опасность для тебя и, возможно, для тех, кто тебя окружает. Я сейчас про Мисато и Аянами говорю.
Мне было больно слышать ее слова. Но эта боль была ничем по сравнению с той пустотой, которая царила в моей душе. Она поглощала все.
— Тебя лишили статуса пилота и вскоре ты будешь отправлен назад к своим опекунам.
Эта фраза была тем единственным, что вызвало хоть какой-то отклик в моей душе. Где-то под слоем льда робко шевельнулась мысль.
"Я не хочу назад".
А что я могу сделать? Что?!
Я ничего не могу.
"Это конец".
И тут же пришел страх. Знакомая волна неконтролируемого ужаса, поднимающаяся из глубин моего сознания.
— Акаги... — я изо всех сил старался, чтобы в моем хрипе не слышался тот ужас, что постепенно мной овладевал. — Выйдите. Быстро!
— Зачем? — ее голос был все так же холоден и спокоен.
Я изо всех сил стиснул кулаки и сжал зубы.
"Я не должен показывать... этого... никому..."
Чувство страха все нарастало. Я ничего не мог сделать. Как всегда. Я мог только терпеть. Голову начала заполнять какофония звуков. Непонятных. Они шептали, и их шепот разрывал сознание не хуже самого дикого крика. Звуки накладывались друг на друга и взлетали до крика. Резкий, пробивающий насквозь звук.
Из моей груди вырвался судорожный всхлип.
"Тебе страшно?"
Забота. Чей-то неожиданно приятный голос.
"Если ты ничего не можешь — уходи".
Презрение. Холодно-грязная волна, захлестнувшая мой разум.
Что? Что я могу сделать?
"Но это не главное".
"А что тогда главное?! Что может быть главнее?!"
Отчаяние. Резкий звук, раздирающий тебя на части.
Не главное... Я понял... Замолчите...
Скрипят судорожно стиснутые зубы.
— Синдзи? — голос снаружи. Из той тьмы, что не является моей частью. Это Акаги. Она не понимает. Пока что не понимает.
Главное... Я чувствовал его. Чувствовал сквозь какофонию звуков в моей голове. Стоило только протянуть руку...
"Главное... Почему?"
"Правильно".
Знакомый резонирующий голос в моей голове. Нет. Не голос. Это хор голосов, одновременно произносящих одно и то же слово. Я только теперь это понял.
Голоса затихли. Страх ушел, не оставив после себя ничего. Ушел неожиданно быстро.
— Почему? — я произнес это вслух. — Почему меня хотят отправить назад?
— Командующий считает, что раз ты не можешь пилотировать Еву, то тебе нечего здесь делать, — в голосе моей собеседницы проскользнули какие-то эмоции. Уж не гнев ли?
Хоть это было и не легко, но мне все же удалось растянуть губы в некое подобие улыбки. Кривое подобие, но под ситуацию — самое оно.
— Все будет хорошо, доктор Акаги, — в моем хриплом голосе слышалось даже не уверенность. Нет. Превосходство. Наличие знания, ставящего тебя выше окружающих. — Вы можете идти.
Через некоторое время раздался недоуменный хмык, скрип отодвигаемого стула и цокот удаляющихся каблуков.
Я удовлетворенно выдохнул.
"Не пилот, да? Отправить назад, да? Черта с два!"
Выход был мной найден практически мгновенно. "Берсерк". Состояние, когда тело пилота становится практически бесполезным придатком. Носителем разума. Разумом Евы. А Евангелион восстановить намного проще, чем его пилота. А возможные (практически гарантированные!) расспросы — это неизбежная плата.
Начальные действия были определены. Я думал дальше. Просчитывал возможные реакции окружающих на тот факт, что "Берсерком" по сути управлял я сам. Свои дальнейшие действия. Что угодно! Лишь бы ни на секунду не задумываться о своем состоянии. Не слушать постепенно возникающий в голове тихий всепроникающий шепот.
"Это навсегда..."
Я лихорадочно перебираю в памяти образы из моего прошлого. Рей, Мисато, Тодзи. Другие люди, другие места. Перебираю все то, что когда-либо видел. То, что не хочу потерять.
"Это навсегда..."
Тут по комнате разносится громкий стук распахнувшейся двери. Цокот каблуков. Тяжелое, но сдерживаемое дыхание. Кто-то подходит к моей кровати.
— Мисато-сан, это вы? — изо всех сил стараюсь говорить спокойно. Стараюсь подавить дрожь в голосе. К счастью в хрипе, вырывающемся из моего рта, сложно различить какие-либо эмоции. Плюс к этому вновь начало ощущаться действие успокоительного.
— Да, Синдзи-кун, это я, — Мисато накрыла мою правую кисть своей ладонью. Теплая. Мягкая.
— Мисато-сан, успокойтесь, я уже все знаю, — эту фразу я произнес совсем спокойно. Можно даже сказать — немного усталым голосом. Пик эмоций прошел, все было решено, следующая остановка — апатия. — Доктор Акаги мне все рассказала.
— Командующий хочет отправить тебя назад к родственникам, — ее голос звучал как-то напряженно. — Но ведь ты этого не хочешь?
— Именно, — я слегка кивнул головой. — Мисато-сан, позвоните командующему.
— Я уже с ним говорила, — звук резкого выдоха. И фраза сказанная на одном дыхании. — Теперь я считаюсь твоим официальным опекуном.
И пока я осмысливал (я действительно пытался это сделать!) данное заявление, Мисато тихо добавила:
— Если конечно ты не возражаешь...
В моем продолжающем издавать ненормальные хрипы голосе звучало неприкрытое удивление:
— А с фига ли я должен возражать?
Пауза. Немного погодя сдавленный голос, в котором слышны нотки гнева, произносит:
— Это я планировала ту операцию. И именно я отвечаю за жизни пилотов.
— А... Тогда понятно, — привычной ухмылки не получилось. Надо поскорее избавляться от бинтов. — Имея одну покалеченную и одну просто нестабильно работающую Еву, вы конечно просто обязаны были придумать план по уничтожению этой летающей крепости без каких-либо потерь.
Уфф... Хоть я и продолжал интенсивно хрипеть, сарказм передать мне все же удалось. И не давая женщине сказать еще хоть слово в свое обвинение (нефиг самоедством заниматься!) я продолжил:
— А сейчас наберите на телефоне номер командующего и дайте мне трубку.
— Надеюсь ты не наговоришь ничего лишнего... — с сомнением произнесла Мисато.
Но телефон все же достала — слышались короткие попискивания набирания номера. Затем мне в левую руку лег продолговатый предмет. Ничуть не сомневаясь, что это телефон, я поднес его к уху.
Через некоторое время из трубки послышалось:
— Да?
"Видать учился общаться у Рей. Или наоборот. Ну так я с ней тоже хорошо знаком!"
— При высоком уровне синхронизации я могу видеть глазами Евы.
И нажал отбой. Затем протянул телефон в сторону, где сидела Мисато:
— Вроде бы ничего лишнего я не наговорил, — в моем голосе сквозь хрипы слышалась задумчивость. Через несколько секунд Мисато забрала у меня трубку и медленно произнесла:
— А что ты ему вообще сказал? — в ее голосе слышалась некая озадаченность.
— Вам подробно объяснить? — и дождавшись утверждения продолжил. Точнее говоря начал. Начал диалог на два голоса. Один здорово напоминал стандартное сипение небезызвестного Дарта Вейдера. Второй можно было принять за прокуренный голос Вейдера-младшего. Сына, другими словами. Почему прокуренный? Так потому что я другой изобразить не мог!
— Что вам нужно, капитан Кацураги?
— Поправочка, это Икари Синдзи.
— Не звони мне больше.
— Я по поводу работы.
— Ты не можешь больше пилотировать Еву. Уезжай, ты мне не нужен.
— Еще одна поправочка, я могу пилотировать Еву.
— Каким образом?
— Когда я перевожу Еву в режим "Берсерка", я начинаю видеть ее глазами.
— Это требует проверки.
— Готов в любое время.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Я переводил дыхание.
"Черт, как же сложно поддерживать нормальный разговор! Держись, Син. Потом обязательно устроишь истерику. Потом. Не сейчас".
И я держался. Мой голос был спокойно-язвителен, мои руки не стискивали в судорогах одеяло. Только изнутри не переставая нашептывал тихий шипящий голос:
"Это навсегда..."
Наконец Мисато подала голос:
— То есть, когда Ева выходила из-под контроля... — она пыталась осмыслить сказанное мной.
— Она управлялась мной, — я слегка кивнул головой. — Точнее не совсем управлялась, скорее контролировалась. Хотя это тоже не точное определение.
Я задумался.
— Это сложно, Мисато. "Берсерк" — это объединение двух разумов — моего и Евы. Что любопытно — Ноль Первый отдельно от меня разумом не обладает. При обычной синхронизации — тоже. А в режиме "Берсерк" — у него появляется разум. Причем свой.
— Ноль Первый? Ты так назвал свою Еву? — дождавшись моего утвердительного кивка, женщина продолжила. — А вы с ним во мнениях никогда не расходитесь?
Я весело хмыкнул.
— Какой у нас был уровень синхронизации в последний раз? Девяносто с лишним? Вот и считайте на сколько оставшихся от ста процентов мы можем разойтись во взглядах.
— То есть такого не было? — в голосе Мисато слышалось сомнение.
— Почему же, было один раз. При моей первой стычке... с этим хреновым октаэдром.
При последних словах я чуть не сорвался на крик. Пришлось сделать пару глубоких вдохов, успокаиваясь. И как ни в чем не бывало продолжил:
— В конце боя — когда активировалась катапульта — Ева хотела атаковать Ангела, а я хотел отступить. Но это не было разногласием. Скорее просто два варианта действий. Знаете, иногда сложно понять, составляем ли мы одну личность или у нас их две...
Я замолчал. Я действительно не знал, что такое "Берсерк". Я просто принимал происходящее как должное.
— А то что Ева или, как ты ее называешь, Ноль Первый тебя защищает? Почему это происходит?
— Я не знаю, Мисато-сан, — я покачал головой в темноту. — Я просто пользуюсь. Не я делал Ев.
И снова молчание. Мисато по-видимому обдумывала свалившуюся на нее информацию. Я — размышлял о феномене "Берсерка". Вспоминал все детали связанные с этим состоянием. Обдумывал их. Снова вспоминал. Изредка проскакивали мысли типа "Как там Ноль Первый?".
— Капитан Кацураги? — неожиданно для меня раздался голос от двери в палату. — Вас просят пройти на командный мостик.
Судя по звукам Мисато поднялась со стула.
— Синдзи, сегодня я заберу тебя домой. Потерпи до вечера, — небольшая пауза. — А еще к тебе часа через два придет Аянами. Она у твоей палаты уже больше недели дежурит. Ты... на нее...
Мисато явно испытывала затруднения с формулировкой. Но я все понял.
— Все будет хорошо, Мисато, — я сам не знал, относилась ли эта фраза только к Рей или моему будущему в целом. Было бы хорошо, если и ко второму...
"Хорошо, но невозможно".
Еще одна попытка усмехнуться. И снова неудачная. Как же мешают эти бинты на лице!
— Мисато-сан! — когда она уже выходила, я вспомнил один мучавший меня вопрос. — Как там Ноль Первый?
Мисато остановилась.
— Не волнуйся за него. Восстановительные работы идут в три смены. Техники клянутся, что через три-четыре недели будет, как новенький.
Я позволил себе расслабленно выдохнуть. Мисато ушла, тихо прикрыв дверь. В голове вяло текли мысли. Нет, не о том, что ослеп. Эту тему я старательно обходил стороной. Я думал о Ноль Первом. Странном создании, способном думать и чувствовать... Но только тогда, когда я открывал ему свой разум. Интересно получается, он что же — думает моим мозгом? Этот ответ напрашивается, но почему тогда его образ мыслей так отличается от моих? Нет, тут есть что-то еще... Что же я не учел?
Я вспоминал. Вспоминал каждый случай, когда я сливал свой разум с разумом Ноль Первого. И все больше понимал — да, у него есть свой разум. В режиме "Берсерка" мы всегда действовали на пару — я управлял осознанными процессами, вроде движения Евы. А он работал на более тонком уровне — не давал мне потерять сознание, блокировал работу ограничивающей меня электроники, он даже как-то ухитрился поставить временный блок на мою память! Пусть не сильно качественный (какие-то смутные ощущения все равно оставались), но ведь поставил же! Сумел. И дважды он спасал мою жизнь. Один раз — когда прикрыл рукой от падающих плафонов. И второй — во время битвы с последним Ангелом. Ведь я выжил. Выжил, хотя должен был стать куском вареного мяса. Я очень смутно помнил то, что было после активации "Берсерка" — только яркий свет и дикая боль сгорающего заживо тела. По телу прошла неконтролируемая волна дрожи.
"Нет. Не хочу это вспоминать. Никогда".
Тем более что первый случай был гораздо интересней. Ева защищала меня, хотя я с ней в контакт еще не вступал. И к тому же — Ева не была активной. Почему? Почувствовала будущего пилота, как я почувствовал ее? Но тогда получается, что Ева разумна и без "Берсерка"? Или это был такой рефлекс? Интересный рефлекс, ничего не скажешь... Ладно, раз уж теперь играю в открытую — то могу позволить себе задавать вопросы.
Шло время. Я думал. И при этом старался не замечать, что многие мысли я обдумывал уже не первый раз. И даже не второй. Я ждал Рей. Ждал голоса, способного если не разогнать темноту, то хотя бы дополнить ее. Показать, что кроме нее есть и что-то еще.
Дверь открылась почти бесшумно. Послышались чьи-то легкие шаги. Я догадывался кто это, но молчал. И не шевелился. Шаги затихли около моей кровати. И судя по звукам, кто-то сел на стул рядом с моей кроватью. Наступила тишина.
— Сейчас ты должна произнести следующее, — сказал я громким шепотом. — "Как ты себя чувствуешь, Икари?"
Тишина.
— Рей, это ты? — в моем голосе слышалось беспокойство (наигранное, впрочем). — С тобой все в порядке? Ты можешь говорить?
— Да, это я, — ее голос звучал как-то непривычно. — Со мной все в порядке.
Я облегченно выдохнул.
— Это хорошо, что с тобой все нормально, — я задумчиво побарабанил пальцами по гипсу на левой ноге. Затем вновь оживился. — Знаешь, у меня тоже есть хорошие новости! Я рассказал командующему о том, что могу контролировать "Берсерка" и что в этом режиме я вижу глазами Евы. Так что я остаюсь пилотом!
