"Есть куда более важные вопросы".
— Что вам, Ангелам, нужно? — я не отрывал взгляда от своего врага. — Почему хотите истребить нас?
— Истребить вас? — Каору улыбнулся. Как-то по-другому улыбнулся. — Давай-ка я объясню тебе, как все обстоит на самом деле.
Ангел чуть подался вперед и, все так же продолжая изучать меня своими ярко-красными глазами, начал неторопливый рассказ:
— Все началось тогда, когда на Землю пришли наши прародители: те, кого вы зовете Адамом и Лилит. Вот только не могли они ужиться в одном мире. В отличии от вас, Лилим, у них не было потребности в присутствии рядом кого-то похожего. Но и драться между собой они не могли — слишком сильны, чтобы без последствий для мира сражаться между собой. И вот тогда-то и появились Ангелы. Те, кто мог сражаться между собой.
История Ангела казалась достаточно странной. Нелогичной. Но разве можно судить о логике тех, кого наиболее правильно было бы назвать "богами"?
Каору выжидающе смотрел на меня.
"Чего же именно ты ждешь, Ангел?"
— Ты точно знаешь причины их поступков? — озвучил я свои сомнения.
— Нет. Более того, я не сомневаюсь в том, что их мотивы намного сложнее, — в красных глазах мелькнуло что-то, похожее на разочарование.
— Но вы лезете только в Геофронт, — я пытался сопоставить полученную информацию. — Что в нем скрыто? Это как-то позволит уничтожить наш вид? Или это просто еще одно непонятное нам условие?
— Цель всех Ангелов — добраться до нашего прародителя, Адама. Слиться с ним. Ты ведь знаешь, каково это? — улыбка исчезла с лица Ангела. — Какую силу могут дать две души, слившиеся в единое целое?
Казалось, его багровые глаза смотрели даже не на меня. Нет, они смотрели мне в душу. И с непонятным удовлетворением скользили взглядом по разрубу на ней.
— Добравшийся до Адама Ангел получит его силу. Получит его память и возможности. И после этого — уничтожит вас всех без малейшего труда, — Ангел сделал небольшую паузу. — Как ты уже понял, Адам спрятан в Геофронте. Мы способны ощутить его, примерно так же, как ты ощущаешь мое присутствие. Я знаю, он здесь — где-то на нижних уровнях.
— Тогда почему не рвешься к нему?
На данный момент это самый важный вопрос. Когда этому Ангелу надоест развлекаться и он вспомнит о своих непосредственных обязанностях? Которые, кроме всего прочего, обещали сделать из него куда более могучее существо.
— У всех остальных Ангелов это своего рода безусловный приказ — добраться до Адама и слиться с ним. Во мне же ничего подобного нет. Я сам могу решать, что делать. А что же до возможности получить его силы... Я — единственный Ангел, в которого он вложил часть своей души. Я уже сильнейший среди творений Адама.
— И большего тебе не нужно? — ответ Ангела меня не убедил.
— Кто знает? — Каору глянул куда-то вниз, словно сквозь пол. И снова перевел взгляд на меня. — Я действительно попытаюсь до него добраться. После того, как будут уничтожены два оставшихся Ангела. Кстати... Ты ведь сам не так давно отказался от силы. Отказался от существования в виде более совершенного существа. Почему ты это сделал?
Вопрос попал в цель. Почему я это сделал? В памяти остались лишь какие-то смутные обрывки. Меня попросили. Но ведь было и что-то еще? Но что?
— Кто знает? — все, что я смог, так это вернуть Каору его же фразу.
Каору Нагиса.
Я лежал на тонком матрасе и вспоминал. Вспоминал то, что произошло очень давно. Вспоминал то, что произошло сегодня. Вспоминал "Икари Синдзи".
Он так ничего и не понял. Заметил несоответствия, но не сумел сделать выводы. Не сумел задать правильный вопрос.
"А задай он его — стал бы я отвечать?"
Ведь можно хоть прямо сейчас ему все выложить.
"Эй, хочешь, я расскажу тебе, как все происходило на самом деле? Хочешь, объясню тебе все странности нашей "войны"?"
Хочешь, объясню, почему Ангелы идут один за другим, когда эффективней было бы навалиться на вас всей кучей? Ведь так резко повышается шанс добраться до нашего прародителя. Хочешь, объясню, почему за редким исключением сила Ангелов возрастает достаточно линейно? Как там, в Свитках: "...и каждый последующий Ангел будет сильнее предыдущего"? А напади на вас сразу кто-то, начиная с Седьмого Ангела?
Хочешь, объясню, зачем Адам вложил в меня часть своей души, а не создал ее, как для всех остальных? Ведь ни один из Ангелов даже близко мне не ровня.
Последний Ангел, сотворенный Адамом.
"Ведь ты спешил, прародитель, не так ли? Боялся ли ты того, что ждало тебя впереди? Или хладнокровно все просчитав — заготовил беспроигрышный вариант своего возвращения?"
Ты дал мне не только часть своей души. Ты дал мне еще и память. И сейчас я единственный, кто понимает всю подноготную происходящего.
"Всю ли?"
Мой враг. Я не понимал его. Вроде бы знал, к чему он стремится, но не понимал его.
"Ты — мой враг?" — мысленный вопрос к засыпающему неподалеку.
Я очень долго гадал: выйдешь ли ты на свет? Покажешься ли из тени или так и останешься невидимым кукловодом? Но наблюдая за пилотом Тестового Образца... Наблюдая за его действиями в Еве и при разговоре со мной... Я все больше убеждаюсь — ты все-таки вышел созданную тобой же сцену.
Часть Объединенного (Икари Синдзи).
Я долго не мог уснуть. Мой первый день после пробуждения. Первый день в странно изменившемся мире. В мире, где человекоподобные Ангелы вступают в союз с людьми и охотно делятся с ними информацией. В мире, где вроде бы знакомые и близкие люди неожиданно оказываются чужими.
Мисато, которая в один миг перестала быть для меня и опекуном, и командиром. Да и была ли им?
"Ведь это только память".
Рей, самое близкое после Евы ко мне существо — и тоже ушедшая от меня. А ведь именно она просила, чтобы я вернулся! Просила быть с ней. А просила ли?
"Ведь это только память".
А Зверь? Моя часть, мой самый близкий друг. Он — есть? Или это тоже — только память?
"Почему моя память не совпадает с тем, что происходит вокруг меня?"
"Рей, Аска, Мисато — друзья, — говорила память. — Они всегда поддержат в трудную минуту".
Тогда почему никого из них нет рядом сейчас?
"Ангелы — враги", — говорила память. Тогда почему единственный, кто охотно со мной общается, не высказывая страха или неприязни — Ангел?
Уже не было мыслей о том, чтобы его убить или выдать. Он — враг, я помнил это. Но только присутствие этого странного "врага" глушило идущую изнутри боль.
"Я уничтожу тебя. Обязательно. Потом".
Я кончиками пальцев прикоснулся к свернувшемуся клубочком поверх одеяла котенку и попытался уснуть.
* * *
Часть Объединенного (Зверь). Ангары Евангелионов.
Пустота. Холод. Боль.
Когда-то испытанные чувства. Новые чувства. Старая память. Новая память.
В сознании переплелось все.
Боль, идущая из ядра. Как может болеть кусок камня? Как может болеть неповрежденное сердце? Как может болеть разорванная надвое душа?
Я уже чувствовал подобное. Тогда, когда меня убивали еще при рождении. Только в тот раз боль была намного сильнее. Сейчас же — я жив. Я могу так жить.
Жить и спать.
Заглушенное сердце едва тлело. И я чувствовал — нельзя пытаться вытянуть из него больше. Без Пилота — не справлюсь.
И я спал. Спал, понимая, что должен быть предельно осторожен — один раз меня уже убили.
Я не дам убить себя еще раз.
Полностью заряженные батареи. Сердце, позволяющее изредка вырываться из глубин сна. И, не шевелясь и не показывая того, что проснулся, наблюдать за окружающим.
Я чувствовал, что мог действовать и без Пилота. Плохо, ограниченно — но мог. Мог двигаться, пока не иссякнет энергия в батареях, мог использовать простейшие формы АТ-поля. Мог мыслить. Но я не должен этого делать.
Ведь они боятся меня.
И если поймут, что я уже не просто оружие в их руках — попытаются уничтожить. Натравят других Пилотов. И моих лишенных разума собратьев.
Я не смогу с ними драться.
Не смогу драться со своими. И потому — не шевелился. Притворялся тем, кем они меня считали — неразумной машиной.
Когда с меня снимали остатки разбитой брони — не шевелился. Когда начали резать мою плоть и вырывать из нее покореженные куски металла — молчал. Когда сквозь раны в кости и суставы вбивали новые металлические детали — не дергался.
Но суетившиеся вокруг меня люди все равно нервно косились в мою сторону.
Я не реагировал на то, как кромсают мое тело. Не только из желания сохранить свою жизнь. Просто перед началом своего "ремонта" услышал интересный диалог. Диалог между отцом Пилота и Создателем. Моим убийцей, на долгое время отдавшей мне свою душу взамен той, что пыталась уничтожить.
Диалог, который я не должен был услышать — говорившие находились за толстым слоем бронестекла — но который явственно звучал в моем правом ухе.
— Каково состояние Евы-01? — командующий глянул на стоящую в ангаре Еву.
Казалось, что она тоже смотрит на него — неприкрытое броней, словно склеенное из различных кусков мяса, исполинское чудовище.
— Биологическая часть в превосходном состоянии, — Юй еще раз сверилась в данными. — Даже более чем в превосходном.
— Ты говоришь о его новой руке?
— Да, о ней. В отличии от остального тела Евы это идеально выращенная и цельная часть.
Еще одна из длинного ряда проблем, возникших при создании "Евангелионов".
Лишенный собственной души и зачатков разума клоны Первоангелов просто не могли развиваться нормально. И зачастую вырастали в неработоспособных уродцев. Тела приходилось дорабатывать "вручную":
Вырезать лишние куски мяса и костей, буквально перекраивая растущий организм под подобие антропоморфной фигуры. Заменять массово отмирающие нервные ткани металлическими проводниками. Мозг — который не так уж нужен Еве и выполнял вспомогательные функции — просто заменялся нейрокомпьютером, аналогичным тем, что работали в системе "MAGI".
Буквально изрезанная на части туша перешивалась заново. Не всегда правильно. Не всегда успешно. Множество моделей серии "Прототип" ушли в брак перед тем, как удалось отработать процесс формирования тела Евы. Вот только подобная "перешивка" крайне негативно сказывалась на прочности тел Евангелионов.
И вновь доработки. Композиты, металл, синтетическое волокно — все это укрепляло тело Евы, но и утяжеляло его, обещая сказаться в бою еще большими нагрузками. Но, по крайне мере, теперь эти нагрузки распределялись по телу чуть более равномерно. И не грозили чем-то вроде отрывания руки по "шву" при неосторожном и резком взмахе.
Но и у новой, казалось бы идеально выращенной конечности нашлись свои недостатки:
— Только все равно ее резать придется: усилить костяшки пальцев, вшить датчики, вмонтировать крепления под броню... — Юй чуть покачала головой. — Ева зарастила себе больше, чем нужно. Но ничего особо сложного.
— Что с ядром? Что теперь представляет собой Ева?
Командующий Икари стоял вплотную к окну. И смотрел только на Еву.
— Новая психоматрица чрезвычайно сложна... Но урезана. Не могу ничего сказать. Даже если это разум, то разум неполноценный. И вообще неясно, сможет ли Ева-01 хоть как-то функционировать. Ведь теперь в ней нет человеческой души.
Командующий все так же смотрел на Еву.
— Когда я спросил... Синдзи о том, как он зовет Еву... Как получилось так, что он нашел в ней не тебя?
Пауза. Молчал командующий, все еще не решающийся посмотреть на свою вернувшуюся любимую. Молчала Юй, погруженная в свои мысли.
— Синхронизация — это еще и связь душ... Не только слепков сознания, как считается... И что для ребенка нет ничего ближе души своей матери, — казалось, женщина просто размышляет вслух. — Могло ли получиться так, что почти уничтоженная собственная душа Евы-01 будет для Синдзи ближе, чем я?
Вопрос без ответа. Вопрос, ответ на который ответ дан давным-давно.
— Юй, почему ты не бросила меня? — Гендо почти рывком развернулся к той, от кого столько времени прятал взгляд. — Почему осталась... со мной?
— А почему я должна была тебя бросить? — чуть грустная улыбка на лице женщины.
— Я никогда не понимал... Что ты во мне нашла.
— Вы ведь с ним очень похожи, да? С Синдзи. Я читала, что ты о нем написал и знаешь... Ты ведь писал о себе, Гендо.
— Я не ненавижу себя. Я принял себя таким, какой я есть.
— Но так же, как и он — ты не понимаешь, как тебя могут принять другие. Но ведь ты видел это? Видел, как к нему относится Рей. И хотел понять, как такое возможно. Ведь именно поэтому ты не стал им мешать?
— Нет, не поэтому, — Гендо отрицательно качнул головой. — Я просто ими манипулировал. Какая разница, ради кого Рей пойдет до конца? Пусть это будет Синдзи — ведь он мог стать для нее намного ближе, чем я. Рей доверяла мне и это главное. Мне всего-то оставалось довести до нее информацию о том, что Синдзи не годится на роль управляющего Комплиментацией. С его озлобленностью на людей он бы просто уничтожил все человечество, не сумев принять всей той мерзости, что скрывают мысли людей. Я просто ими манипулировал...
При упоминании Комплиментации на лицо Юй набежала тень. Но...
Несколько шагов вперед. Руки, ложащиеся на плечи любимого. Так и не разобравшегося в себе, уставшего...
Юй могла принять людскую природу, какой бы неидеальной она бы не была.
— А может, ты просто поменял свои планы так, чтобы не мешать им? — легкая улыбка на лице и теплый успокаивающий взгляд.
Командующий отвел взгляд в сторону.
— Мы справимся, Гендо. И нашему сыну тоже поможем. Мы справимся.
Я слушал их разговор. Я не понимал его. Сложные, слабые, хрупкие... Не понимающие даже своих собственных действий. Я понял только две вещи:
Замена брони будет болезненной. Меня предупреждали об этом. Чтобы я не воспринял это, как попытку повредить мне? Но ведь Создатель не считает меня разумным. Или же она только говорит так? Защищает меня? Зачем? Я не мог сходу разобраться. А еще меня насторожило упоминание о Пилоте. С ним действительно что-то произошло. Но что именно?
И только ли из-за этого мне дали услышать этот разговор?
* * *
Аянами Рей. Штаб-квартира "NERV".
"Сегодня я вновь встречусь с ним", — мысль, что в разных вариациях преследовала меня со вчерашнего дня.
Но с кем именно я встречусь?
"Что произошло с Синдзи?"
Эта мысль преследовала меня намного дольше. Эта выматывающая неопределенность.
С того самого момента, как он, одновременно похожий и непохожий на Синдзи, вылез из Евы. С того момента, как полные боли незнакомые глаза на узнаваемом лице нашли меня. С того момента, как лишенный каких-либо эмоций голос не произнес два слова: "Аянами... Рей..."
Икари изменился. Но что же именно с ним произошло?
Я боялась. Сама не понимала чего, но боялась. Не понимала до вчерашнего дня.
А вчера мой страх облекся плотью.
Он говорил словами Синдзи. Он говорил то, что я хотела от него услышать. Почти механически, без проблеска эмоций копировал действия Синдзи, который любил меня. Не Синдзи, который любил Аску. Не Синдзи, который избегал меня, просто боясь причинить боль себе и мне. Не Синдзи, которого я знала раньше.
