"Нельзя..."
С еще одним криком я бросаюсь вперед — на Ангела, едва различимого между мелькающих перед глазами пятен.
Дальше все сливается в какой-то безумный кошмар.
Боль, почти гасящая сознание, потоки синей ангельской крови и беспорядочные удары ножом по стремящемуся сбросить меня телу. Кажется, что это не закончится никогда... Но, в конце концов, сознание милосердно гаснет.
— Сорью... Сорью... — чей-то голос вырывает меня из забытья. Чьи-то руки трясут за плечи.
— Да, да... Хватит... — я открываю глаза. Надо мной — синее небо и обеспокоенное лицо Аянами. Я несколько раз хлопнула глазами, пытаясь понять, какой из увиденных деталей я удивлена больше.
— Мы... победили? — мне до конца в это так и не верится.
— Да, Сорью, мы победили, — Аянами кивает своей синеволосой головой.
"Как небо..."
— Хорошо... — я вновь прикрыла глаза.
— Сорью...
— Аска! — перебила я ее. — Называй меня Аской! Мне этот твой японский этикет уже в печенках сидит! И Синдзи тоже по имени называй, а то скулы сводит от твоего "Икари"! Он тебе не чужой, между прочим!
Рей на какое-то время замолкает.
— Хорошо... Аска, — последнее слово дается ей с явным трудом. — Больше так не делай.
— Чего не делать? — раздраженно отозвалась я, по-прежнему не открывая глаз.
— Не пытайся прикрыть меня собой, — звучит надо мной уже почти спокойный голос. — Ты важна для Икари...
— Синдзи! — перебиваю я ее еще раз. — Его зовут Синдзи! И не пытайся мне объяснить, что я важнее для него! От твоей смерти ему тоже хорошо не станет! Лучше бы спасибо сказала...
В последней фразе прозвучала неприкрытая обида. Все-таки Первая иногда такая деревянная!
— Спасибо, Аска, — после небольшой паузы звучит голос Рей. — Но все равно — не пытайся. Со мной... Все по-другому.
В ее словах была слышна какая-то затаенная грусть.
— Эх, ну и дураки же вы с Синдзи... — сама не до конца понимая к чему, протянула я.
"Синдзи... Что же с тобой случилось?"
Мысль о том, что он отныне неспособен пилотировать Еву была очень неприятной. В буквальном смысле — до боли неприятной.
Глава 10.
Злейший враг. Поддержка.
Поддержка — как рука, что подхватит тебя над пропастью.
Незаметная, до тех пор пока она не потребуется.
И только тогда ты поймешь, как ее не хватало...
Икари Синдзи.
Икари Синдзи. Штаб-квартира "NERV".
Оставалось совсем немного времени — дополнительные батареи мне так и не установили.
Глупое ограничение! Почему я могу находиться в сознании, только пока работают какие-то источники энергии внутри меня?!
Коротко рыкнув, я вновь сосредоточился на пилоте. Даже без "Анализа" он оставался моей частью. А значит, я мог как-то ему помочь. Но какой же он хрупкий...
Время шло. Я просматривал память пилота, пытался ощутить его разум, понять его.
И все четче осознавал — пилот не просто хрупок, он разбит. И началось все это с меня, с того момента, как я неосторожно перегрузил его рассудок.
"Анализ" сам по себе не мог сильно навредить Пилоту — для этого нужно было снять слишком много ограничителей. А в Еве — моей второй части — их нет. Но некогда вдаваться в детали! Главное то, что тогда я изменил Пилота. Да, он, как и Зверь, всегда менялся, становясь мной. Менялся даже я — их сумма. Но то изменение Пилота, что привлекло мое внимание, было неправильным и грубым. Слишком грубым для хрупкого сознания. А потом Пилот повторил это изменение — убив своего врага. Убив и сожалея об этом.
Я не понимал его чувств: Он не сожалел о той травме, что нанес себе. Он сожалел о гибели врага.
Глупость!
Я убивал. Убивал пилот, как моя часть. Он убивал и до того, как я осознал себя.
Так в чем же дело?!
Я читал его память. Читал о множестве глупых ограничений, порожденных другими ограничениями. Порожденных слабостью и страхом.
Я все яснее ощущал все это нагромождение противоречащих друг другу частей его разума. Уничтожить часть из них, как того хотел Пилот? Вырвать из уже и так разбитого рассудка несколько частей? Нет, слишком опасно.
А еще я ощущал инородный кусок в его разуме. Активный, планомерно разрушающий все вокруг себя кусок. Решение пришло быстро. Этот — погасить. Остальное — скрепить.
Это было сложно. Уловить все, вплоть до мельчайших изменений. И бережно, мельчайшими касаниями, воздействовать на них, планомерно изменяя.
Аккуратно. И слишком медленно. Я чувствовал, что не успею.
* * *
Акаги Рицко. Штаб-квартира "NERV".
— Вам удалось выяснить, что произошло с Евой-01, доктор Акаги?
Кабинет командующего. Он сам, сидя за столом, бесстрастно-пытливым взглядом смотрит на меня. И я с очередным докладом о проделанной работе.
"Докладом об этой Еве, которая просто не может работать нормально! Даже с Нулевой меньше возиться приходилось!"
— Да, командующий Икари, удалось.
Хотя все электронные системы наблюдения и вырубились в ходе недавней диверсии, количество разнообразных следящих устройств на самой Еве-01 давно уже превысило число аналогичных систем на двух других Евах, вместе взятых. Регистрировалось практически все, что только поддавалось регистрации.
— Как вам уже известно, при активации "Берсерка" Ева-01 в некотором роде копирует психоматрицу пилота, обретая подобие разума. Недавний же сбой произошел из-за того, что из этой психоматрицы исчез участок, ответственный за зрение.
— Причины? — командующий не выразил никакого намека на удивления. Хотя я этого и не ждала.
— У пилота перестал работать указанный отдел мозга. Точнее, какая-то активность там есть, но не та. Вероятнее всего, это связано с тем, что данный участок мозга практически не используется.
"Еще бы он использовался у слепого".
— Хотя подобного отключения произойти не должно было: даже редкие контакты с Евой стабильно удерживали активность неиспользуемого участка головного мозга на приемлемом уровне.
— Что же произошло?
"Если бы я знала точно", — я мысленно скривилась. Домыслы не любила ни я, ни командующий Икари. А сейчас кроме них почти ничего и не было.
— В сознании пилота Икари регулярно происходили некие масштабные сбои, нарушающие его структуру. Их природа неизвестна, но я думаю, они как-то связаны с нестабильностью его психики. МАГИ насчитали четыре подобных сбоя. Первый, самый масштабный, произошел от трех до пяти лет назад. Второй — в первые несколько дней после нападения Четвертого Ангела. Третий произошел при вас — на недавнем синхротесте с использованием пилотом Икари "Берсерка". Четвертый произошел вскоре после третьего — через день-два после уничтожения Восьмого Ангела. В этих сбоях есть определенная зависимость — каждый последующий был слабее предыдущего, но третий и четвертый практически наложились друг на друга. Стабильно используемые участки мозга с такой нагрузкой еще как-то справились. Хотя общее психологическое состояние Третьего Дитя теперь и внушает опасения, но ответственная за зрение часть теперь полностью нефункциональна.
— Ева копирует нефункциональную часть, а значит — не может ею воспользоваться, — голос главы "NERV" неожиданно ожил — задумчивостью, интересом. — Что делала Ева-01, пока не сели батареи?
"Интересно, он понял или просто предположил?"
— Ева компенсировала последствия недавних сбоев. Или, другими словами, — восстанавливала рассудок своего пилота.
"Из руин, фактически, восстанавливала".
— Ей это удалось? — командующий Икари вновь вернулся к своему равнодушному тону.
— Частично, — сказала я и, не дожидаясь следующего вопроса, продолжила. — Тем не менее, к возврату зрения это не приведет. Условно говоря, восстанавливаются лишь поврежденные участки, а не разрушенные до основания.
Командующий молчал. Ева-01, а точнее — связка "Ева-01 и ее пилот", окончательно и бесповоротно вышли из игры. Я была даже рада такому исходу: слишком уж много подозрений вызывало поведение этого существа. А теперь оно безопасно. Если бы еще этот монстр не был самым боеспособным Евангелионом...
— 48 процентов, доктор Акаги, — командующий тоже вспомнил о боеспособности. — Мы не можем позволить себе настолько снизить наши возможности противостоять Ангелам. Поэтому ваша задача — решить проблему с Евой-01.
Я кивнула, скрывая неудовольствие.
"Надо поспешить с работой над псевдопилотом — и пусть этой долбанной Евой управляет машина. Тем более что материала о взаимодействии пилота и Евы набралось с избытком".
— А теперь к вопросу о недавней диверсии... — командующий перешел к следующему пункту.
На тему, не связанную с Евой-01, я переключилась практически с удовольствием.
Когда Акаги ушла, командующий Икари занялся изучением свежих данных о психологическом состоянии Третьего Дитя. В плане вновь появилась проблема. И, как и все предыдущие, — она должна быть устранена. Существовало два варианта. Один — сравнительно прост и позволял сохранить статус-кво. Второй же намного сложнее и чем-то даже опасен. Слишком хорошо заметных, и потому — очень аккуратных действий он требовал. Но в случае успеха основной план достигал полного логического завершения и освобождался от всех явных угроз.
Командующему нужно было принять решение.
* * *
Икари Синдзи. Квартира Кацураги Мисато.
Сразу после извлечения из Евы меня отправили в госпиталь "NERV". Отлично, только я привык к тому, что попадаю туда после боя с Ангелами, так теперь я оказываюсь там вместо боя. Прогресс, что называется, на лицо. Хотя что-то осталось неизменным: на следующий день Мисато забрала меня домой.
Я боялся. Что, если мне больше не дадут сесть в Еву, сочтя негодным для пилотирования?
— Мисато-сан, что с Евой?
Очень хотелось скрыться в своей комнате. Скрыться во тьме, где единственное, что ее нарушает — звуки музыки, идущие из наушников. Но ведь я обещал себе... Обещал, что не отступлю.
— Я говорила с Рицко... — в голосе моего опекуна чувствуется напряжение. Она тщательно выбирала слова. — Она говорит, что с Евой проблем нет.
— Проблема со мной, да? — я нащупал кресло рядом с собой и деланно расслабленно в нем развалился. — А точнее — с моей головой.
Судя по звукам, Мисато села в кресло рядом.
— Да, проблема с твоей головой... И Рицко пока не знает, как ее можно решить.
"Пока". Что это было? Утешение в стиле "все еще образуется"? Попытка дать надежду? Надежды нет, Мисато. Есть только ты и твои действия.
— Мисато-сан, мне нужно в Еву, — и действовать нужно как можно быстрее. Пока я еще могу действовать. — Акаги, может, и не знает, но знает Ноль Первый. Нам просто не хватило времени.
"Которого у меня все меньше".
"Боишься", — промелькнувший в голове звук чуть не заставил дернуться.
Правду говорят, что второй прыжок с парашютом страшнее первого. Ведь на втором ты уже знаешь, что тебя ждет.
Да, я тоже хорошо знал, что меня ждет. Год. Один год терпеть взрезающие голову голоса. Один год пытаться контролировать свою нестабильную психику, скачущую от глубокой депрессии до немотивированных вспышек агрессивности. А потом трепетно беречь то, что осталось от мозгов, тщательно упаковав их в броню выработанных за это время установок.
"Вот только... Справлюсь ли я опять?"
— Я говорила об этом с Рицко, — вклинилась Мисато в диалог между мной и мной. — Изменения, производимые Евой, не помогут ей восстановить зрение.
— Что значит "не помогут"? — медленно переспросил я.
— Ну, если говорить по-простому, — в голосе моего опекуна были хорошо различимы нотки грусти, — то вы с Евой восстанавливаете только поврежденные участки. А не разрушенные до основания.
Я молчал. Если это правда...
"Конец".
В одно мгновенье все рухнуло в бездну.
"Ничего нельзя сделать".
Ноль Первый тебе не поможет. Тебя просто к нему не допустят.
"Справишься ли сам? — тихий глумливый звук в голове. — Может, проще умереть?"
"Заткнись..."
Молчал и я. Все разом потеряло смысл.
"Что мне теперь делать?"
— Синдзи, ты никогда не задумывался над тем, что будешь делать после того, как война с Ангелами закончится? — прорезает темноту негромкий голос Мисато.
Я молчал.
"После? Мисато, нет у меня "после" в вашем понимании этого слова".
Не любил я заглядывать в свое отдаленное будущее. Незачем мне это делать.
Замолчала и Мисато. Так, в тишине, прошло какое-то время.
— Знаешь, по-моему это даже хорошо, что ты больше не можешь пилотировать, — все-таки мой опекун не могла молчать долго. — Мало того, что "Берсерк" негативно на тебя воздействует, так ты еще и зациклился на своей Еве, как наркоман на игле!
Сознание полыхнуло глухой ненавистью. Скрипнули зубы.
"Зациклился? Да что ты вообще понимаешь?!"
— Ты нихрена не понимаешь, Мисато... — практически прошипел я сквозь стиснутые зубы.
— Да ну? — издевательски-заинтересованный голос. — И чего же я не понимаю? Того, что Ева стала для тебя не только центром Вселенной, но и ее единственной частью? Спорим, ты за сегодня ни о чем, кроме себя и Евы не думал? Все гадал о том, как ты теперь пилотировать будешь? Тебе ведь ни до чего больше дела нет!
— Ну, извините, что я сосредотачиваюсь на важных для себя вещах! — я улыбнулся во все зубы и виновато развел руками.
— Сосредотачиваются на том, что приносит пользу, — ответ не заставил себя ждать. — А на том, что вредит, — зацикливаются!
— Проще говоря, о проблемах думать не надо, так? Все само самой рассосется? Не бывает такого, Мисато-сан!
Внутри все кипело. Что она понимала? Она ничего не знала — ни обо мне, ни о Еве! Она понятия не имела, каково мне сейчас приходится! Даже не догадывалась, что Ноль Первый для меня сейчас был единственной соломинкой, за которую я мог ухватиться!
— Если ты не можешь ничего сделать, то изводить себя — тоже не выход! — Кацураги не отступала от своего.
— Откуда вы знаете, что я могу сделать, а что — нет? — я улыбался. Улыбался своему опекуну. Улыбался темноте. Да что они знали обо мне? — Вы ничего не знаете.
Я рывком встал с кресла и вдоль стены направился к себе в комнату — больше вести этот бесполезный диалог желания не было. Только нервы тратить.
Мисато грустно смотрела на захлопнувшуюся дверь. За последнюю пару недель Синдзи сильно сдал. То огрызался по пустякам, то абсолютно по-черному язвил, то намертво замыкался в себе... И от нынешних проблем с Евой легче ему не стало.
Хлопок дверью, болезненный удар ногой о кровать ("У меня синяки с голеней хоть когда-нибудь сходят?!"), и вот я уже лежу и пытаюсь нащупать свой плеер.
— Синдзи, я должна ехать в "NERV", — голос моего опекуна спокоен, будто ничего сейчас и не было. — Аска и Рей, которых, как ты, наверное, заметил, нет дома, — ушли по магазинам.
Дернув уголком рта в ответ на последнюю шпильку, я натянул наушники и откинулся на спину. И принялся ждать. Не прошло и одного музыкального трека, как в негромко хлопнула входная дверь — Мисато ушла.
