За столом, заставленным пустыми и полными пивными банками, сидели двое — Синдзи и Пен-Пен. Синдзи в данный момент присосался к очередной полулитровой жестянке и размеренными глотками ее допивал. Домашний питомец Мисато сидел на стуле напротив и, положив клюв на подставленную банку с пивом, грустными и понимающими глазами смотрел на своего соседа. И я не ошиблась: Синдзи действительно был пьян.
"Что я там говорила о необходимости расслабляться?.."
Тут произошли сразу два события: Пен-Пен убрал голову с банки и мгновение спустя Синдзи с громким лязгом смял свою уже пустую тару о стол.
— Отвратительный вкус! — проорал пьяный пилот. — Знаешь, Пен-Пен, моя жизнь похожа на это пиво — на вкус мерзкая, но пью, да... Не хочу, но через "не могу"...
— Уарк, — грустно поддакнул пингвин, вновь положив голову на банку.
— Икари? — Зашедшая следом за мной на кухню Аянами явно не понимала, что тут творится.
"Расслабляется человек, не видишь?".
Икари Синдзи.
"Отвратительный вкус", — думал я, допивая первую банку пива. Мало того, пиво еще и зверски холодило горло, так что его приходилось пить мелкими глотками. Долго пить.
"Вот гадость! — отставляю куда-то в сторону пустую банку и пытаюсь отдышаться. — И как только Мисато это пьет?"
За вторую банку я браться не спешил.
— Интересно, сколько в этом пиве градусов? — вопросил я темноту. Та промолчала. — И сколько этой дряни мне еще надо выпить?
И вновь никто не ответил. Отвратительно. Никому нет до меня дела. С этой мыслью я принялся за вторую банку. По вкусу пиво в ней было таким же горьким и неприятным.
"Мисато от него сразу веселеет... А на меня оно, интересно, через сколько подействует?"
На душе становилось все поганей, а действие алкоголя все никак не проявлялось.
"Интересно, а если оно безалкогольное? — я рассмеялся, чувствуя, как в моем голосе проскальзывают истеричные нотки. — Да, достойное окончание попытки напиться — сослепу выбрать безалкогольное пиво! А что поделать, если физические кондиции не позволяют даже этикетку прочитать? Хе".
Вторая пустая банка грохнулась о стол. Тот протестующе уаркнул. Я некоторое время пытался осмыслить этот факт, после чего выдвинул наиболее логичную версию происходящего:
— Пен-Пен?
— Уарк! — подтвердил пингвин мою догадку.
— На, держи, — я передвинул на звук одну из нащупанных на столе банок. — Пей, не стесняйся, оно безалкогольное. Будь оно проклято!
Я еще раз ударил пустой банкой по столу.
— Почему мне так везет, а?!
Пошла третья банка.
— Отец — сволочь, опекуны — сволочи, я тоже — та еще сволочь, и жизнь у меня сволочная. И знаешь что? Я никак не могу понять — какой из этих фактов мне более отвратителен!
Я перевел дух и еще немного пива в свой желудок.
— Вот так варишься в своем личном котле с дерьмом, варишься... — еще пара глотков. — Вроде привык уже... И тут "раз!" и тебя из него выбрасывают! Иди к папе любимому. Ну, я-то только "за"! Обнимемся покрепче, как родственникам и полагается!.. Ни черта у меня не вышло...
Я замолчал, вспоминая прошлое. Чем дальше, тем поганее мне становилось. Что-то говорил вслух, что-то просто обдумывал. Так опустела еще одна банка пива. Или две?
— Зато я Рей встретил. Знаешь, я такой идиот... Я даже решил, что мы с ней похожи...
Сердце болезненно сжалось.
— Все, что у нас было общее — это условия, в которые нас поставили. Да и то — мне легче жилось... — еще одна пустая банка ударилась о стол. — Но ведь она лучше меня, Пен-Пен! Ты посмотри на нас, сравни нас!
Я шмыгнул носом. А потом с хорошо различимыми нотками злобы в голосе закончил:
— Все сделаю, чтобы она такой и осталась. Чтобы всегда была лучше меня... Чтобы никакая пакость ее не задела...
Пытаюсь нащупать еще одну банку.
"Пустая... Полная".
— Только ведь самая большая дрянь в ее окружении — это я, — пара глотков. Пауза. — Я думал, она это заметит... А в результате?
"А в результате меня ни один из вариантов не устраивает. Бросит — плохо. Не бросит — тоже плохо. Загнал себя в тупик, идиот, как тебя правильно Аска называет".
— И понимаешь, я нигде не могу найти ошибку! Я ведь все делал правильно, да?
"Или точнее — я все делал неправильно?"
— Уарк! — посочувствовал мне пингвин.
Я вновь присосался к банке. Какой же мерзкий вкус...
— Отвратительный вкус! — пожаловался я Пен-Пену. А затем высказал давно плавающую на задворках сознания мысль. — Знаешь, Пен-Пен, моя жизнь похожа на это пиво — на вкус мерзкая, но пью, да... Не хочу, но через "не могу"...
— Уарк, — понимающе протянул пингвин. А затем сменил тон на удивленный. — Икари?
— Да? — я пытался нащупать еще одну полную банку. Именно полную. А чем она по ощущениям отличается от пустой? Ведь и там, и там — одинаковый цилиндр.
От этой мысли стало необычайно грустно.
— Икари, что ты делаешь? — голос у Пен-Пена какой-то странный...
— Я не могу понять, чем полная банка отличается от пустой, — вновь пожаловался я. Шмыгнул носом. — Это отвратительно.
— Тебе плохо, Икари, — кажется, Пен-Пен больше утверждал, чем спрашивал. Затем он вновь сменил голос. — Я бы сказала, что ему уже хорошо.
Тут в голове словно что-то перещелкнуло — Пен-Пен не мог говорить женскими голосами! Двумя женскими голосами!
— Кто здесь?! — я лихорадочно пытался вспомнить, какому имени мог принадлежать каждый голос.
— Совсем ужрался, да? — продолжал один из голосов. — Ребенка лишили Евы, наступил конец света?!
Топот шагов, возмущенно-матерное "Уарк!", скрип стула напротив, шипение открываемой банки пива и приказной тон:
— Рассказывай.
"Стул напротив, пингвин, пиво, приказы — Мисато!"
Я наконец-то замкнул логическую цепочку. Потом из памяти всплыло, что Мисато и есть тот человек, который по статусу должен мне помогать.
— Что рассказывать-то? — я хмуро прислушивался к булькающим звукам.
— Чего у тебя такого плохого случилось? — тон Мисато сменился с раздраженного на участливо-заботливый.
— Я родился, бля! — меня прорвало. — Мать умерла, отец такой, что лучше бы тоже умер! И я ничуть не лучше своего отца! Таким вырос! Я даже хуже: не могу о себе позаботиться, вынуждая это делать других! А теперь еще и бесполезен! От меня теперь только вред! Я боролся со всем этим, пока вредил только себе! Но зачем такая борьба теперь?! Мне плохо, людям плохо — так зачем все это?!
Я ударил кулаком по столу и опустил вниз голову.
— Без цели, без причины... — негромко бормотал я намертво запомненные слова. — Для того чтобы окружающим не стало лучше... Кусок дерьма, который только воняет и портит все, к чему прикасается...
— Так тебя же это устраивало? — в голосе Мисато слышатся издевательские нотки. — Все люди уроды, так им и надо — твои слова?
Я вновь сорвался на крик:
— Я не хотел убивать этого урода! — и скатился почти до шепота. — Хотя нет — хотел. И драку завязать хотел... И все только для того, чтобы показать себе, какой я весь из себя здоровый и прежний... Кому нужны такие... Показательства?.. Ведь только хуже стало, так зачем все это?
Аска Ленгли.
Синдзи был пьян. Это сомнению не подлежало. Поведение, речь, движения — все говорило об этом. Но я никак не могла определить насколько сильно он нажрался. Судя по поведению — в мясо. Или же это банальная истерика? Ведь на столе я насчитала всего четыре пустых банки пива. Пятую (полураздавленную) банку Синдзи стиснул в руке.
"Маловато, чтобы напиться. Но послушать, что он говорит..."
Отстраненного пилота несло и штормило. Но при этом он ухитрялся сохранить какую-то связность речи. Коротко, тезисно и предельно эмоционально изложив историю своей жизни, Синдзи перешел к... Истории своей жизни. И, видимо, даже не заметил, что пошел на второй круг.
Понятно, что Синдзи надо выговориться, но сколько можно "выговариваться" об одном и том же?!
— А что насчет Рей? — я перевела взгляд на девушку, которой до этого всячески сигналила о необходимости молчать.
Четко построенного вопроса или логической связи с предыдущими темами тут не требовалось — только задать направление словесного поноса. Который уже поднадоело слушать.
— Рей... — лицо сидящего напротив парня исказилось в по-идиотски счастливой улыбке, начисто отметающей всяческие сомнения в нетрезвости собеседника.
"Но как он сумел?"
— Я для нее все сделаю...
В подтверждение своих слов Синдзи, как был, стек со стула, упав на колени. Клацнула ударившаяся о столешницу челюсть. Рука с зажатой банкой пива вознеслась к потолку. Икари пытался сказать что-то еще, но неожиданно замолчал и странно дернулся всем телом.
"Твою!.."
Рывком за шиворот вытащив Синдзи практически из-под стола, я почти швырнула его мордой в раковину. Вовремя: бывшего пилота с характерными утробными звуками начало выворачивать наизнанку.
"Да что ж его полощет-то так?! — я оглядела опрокинутый стол и покатившиеся по полу банки. — С пива! Как можно было так пивом нажраться? Двумя литрами?!"
Синдзи не ответил. Он продолжал активно заблевывать раковину и свалившиеся туда же свои очки. Я скривилась от омерзения.
"Синдзи, идиот! Пить не умеешь, так не бухай по-черному!"
Наконец все закончилось — посильнее включив воду, я сполоснула раковину, очки и заставила Икари прополоскать рот. Затем сдала слабо дергающуюся тушку на руки Рей.
— Уведи его куда-нибудь, — я чувствовала, что если этот нажравшийся идиот будет поблизости — сделаю с ним что-нибудь нехорошее. — Если что — зови.
— Кто это? — подал голос алкаш, уткнувшийся в плечо Рей.
— Икари, это я. Идем.
"Нет, этот этикет из нее ничем не выбить! Синдзи его зовут!"
Я скорчила недовольную гримасу, наблюдая, как промычавший что-то утвердительное парень, поддерживаемый Аянами, поплелся к выходу. А я критическим взглядом обвела образовавшийся на кухне бардак — попадавшие со стола пустые и полные банки, лужи пива, натекшие из недопитых банок... И пристально глядящий на меня Пен-Пен.
— Что? Думаешь, я тут убираться буду? Черта с два! Не я тут пьянку закатила!
Пингвин еще недолго гипнотизировал меня своим изучающим взором, затем перевел его на банку, из которой натекла лужа на полкухни — банку, из которой я сделала всего пару глотков! После чего вновь перевел взгляд на меня и вынес вердикт:
— Уарк.
— Да ты...
"Как же хочется выпотрошить эту нахальную птицу".
— Уарк, — спокойно повторил "нахальный птиц", продолжая глядеть мне в глаза.
"И приготовить из нее что-нибудь несъедобное".
Я молчала. Молчал Пен-Пен. И никто не отводил взгляда.
"Такое несъедобное, что только сразу в помойное ведро выбросить!"
У меня начала дергаться левая бровь и уголок рта. Пен-Пен молчал.
"А ведро потом герметично запаковать, чтобы от запаха никто не умер, и захоронить среди радиоактивных отходов".
— Да черт в тобой, мерзость пернатая! — не выдержала я наконец. — Уберусь я тут!
Аянами Рей.
— Похоже, я все-таки напился, да, Рей?
Икари наполовину висел на мне, обхватив меня обеими руками.
— Да, Синдзи. Зачем ты это сделал?
Я никак не могла этого понять. Я видела: ему очень плохо сейчас. Но ведь... он сам привел себя к такому состоянию?
"Зачем?"
— Так надо, Рей, так надо...
В голове вертелись обрывки разговора с Ноль Первым. Мои собственные мысли. Синдзи боялся. Синдзи хотел чего-то избежать. Я вспоминала все, о чем он недавно говорил. Ему не нравилось то, что о нем заботились. Это казалось странным — возможно, это и есть его проблема. А еще ему не нравилось то, как он сам относился к окружающим.
"Страх — ошибка — причина страха" — выплыл из памяти фрагмент нашего разговора с Ноль Первым. Итог нашего разговора.
Икари боялся совершить ошибку. И в попытке избежать этой ошибки — совершал ее. Я уже пробовала объяснить ему это, но...
Аккуратно уложить Синдзи на его же кровать. Он по-прежнему не разжимает сомкнутых вокруг меня рук и, недолго думая, я просто ложусь рядом.
— Рей, я должен был тебе что-то сказать... Я не помню, — Синдзи замолкает. А потом говорит странное. — Ты должна уйти от меня.
И, противореча своим словам, он лишь сильнее прижимает меня к себе. Синдзи не хотел, чтобы я уходила. Этого не хотела и я.
"Но тогда почему он так говорит? Почему обманывает себя?"
Я попробовала совместить все, что недавно говорил Синдзи, со своими собственными мыслями. И все сложилось в простую и понятную картину.
"Ты действительно ошибся, Синдзи, — легко улыбаюсь, глядя на прижавшегося ко мне парня. — Ноль Первый знал об этой ошибке, но почему-то не мог тебе о ней рассказать. И он рассказал о ней мне. Не только потому, что я чуть ее не повторила".
— Я тоже хочу с тобой поговорить, Синдзи, — негромко начинаю я. — Ты боишься за меня. Боишься, что твое присутствие как-то мне навредит. Это глупо, Синдзи. Вред приносит результат твоего страха.
Небольшая пауза. Я вспоминаю и хочу, чтобы Икари тоже вспомнил.
— Раньше ты не боялся быть рядом со мной. Скажи, разве тогда со мной произошло что-то плохое?
Синдзи молчал.
— Вспомни, Икари, и ответь: мне было плохо тогда?
— Нет, — ответ такой же негромкий, как и мой голос.
— Тогда ты должен понять, как неправильно сейчас себя ведешь. Ты напрасно изводишь себя и этим делаешь только хуже.
Синдзи молчал. Я не знала точно всего, что глодало его изнутри, но надеялась, что Икари все же сможет меня понять.
— Рей, ты говори со мной, хорошо? — невнятно протянул лежащий рядом парень. — Думал... Я тебя... А вышло...
Речь Икари становилась все более невнятной, пока он просто не остановился посреди предложения. Потом я почувствовала, как обмякли его руки.
— Икари? — тихо позвала я.
Синдзи что-то коротко промычал, не разжимая губ.
— Спи, Икари.
Некоторое время я просто лежала, глядя на прижавшегося ко мне... Кем он был для меня? Уже не в первый раз я задавала себе этот вопрос. И почему-то до сих пор не могла признаться себе, что знаю ответ.
* * *
Икари Синдзи. Квартира Кацураги Мисато.
"У меня не болит голова".
Моя первая осознанная мысль. За ней последовала заключение о том, что никакого "словно кошки во рту нагадили" тоже не наблюдалось. И невыносимой жажды тоже не было.
"Похмелья нет. Странно".
Насколько я помнил обрывки своей пьянки, меня просто обязано мучить жесточайшее похмелье в худших его проявлениях. Что именно со мной происходило — я помнил смутно. Вот я пью в компании Пен-Пена. Говорю с ним, и он вроде как отвечает. Потом приходят Мисато и Рей. Стоп, какая Мисато, откуда? Рей была вместе с Аской!
"Допился. Людей путаешь. Что еще ты успел сделать?"
Дальше я что-то говорил... Или спрашивал? Подробности скрывались в тумане алкогольных паров. Зато я отчетливо помнил, как меня выворачивало наизнанку. Кажется — в раковину.
"Кажется, ты на это надеешься, да?"
"Да. Я на это надеюсь. Нет. Рядом текла вода из крана — точно в раковину!"
