— У меня никогда не было настоящего отца, — неожиданно призналась Аска. — Слышал про искусственное зачатие, банки спермы? Моя мама тоже про них слышала. Она была гениальным ученым, работавшем в германском филиале "NERV". И мой биологический отец тоже был гением, хоть я никогда его и не знала.
Тут в ее голосе причудливо смешались задор и гордость.
— Так что ничего удивительного, что я как дочь двух гениальных людей сама являюсь гением и идеалом!
— От скромности не умрешь, — дернул я уголком рта, изображая стандартную усмешку.
— Гениальные люди от таких глупых вещей не умирают, — наставительно сообщила мне Аска.
— Ладно, пусть, вы, гении и потомки других гениев, умираете исключительно умным способом, — следующая ухмылка получилась почти нормальной.
— Моя мать умерла, — донесся до меня резкий — на выдохе — ответ Аски. — В этом не было ничего умного. Я тоже жила с приемными родителями. Но знаешь — это не повод ненавидеть всех и вся!
Ее голос все набирал и набирал обороты.
— Ты говоришь, что ненавидишь себя?! Если ты знаешь о каких-то своих недостатках и ничего с ними не делаешь, то ты просто слабак! Безвольное и бесхребетное создание!
Под конец ее голос почти сорвался на крик.
— Я делаю! Сколько себя помню, столько и делаю! — так же резко ответил я. — Но что ты мне предлагаешь — уничтожить свою личность?
— Ты и в самом деле такой идиот, Икари?! Для тебя борьба с недостатками равносильна уничтожению личности?!
Я молчал.
— Хотя могу поспорить, что тебе подобное самоненависничество даже нравится!
— Все сказала? — мой голос был спокоен и почти холоден. — Все, что ты сказала — во мне есть. И не только это. И от этого никуда не деться. Все, что я могу — это зная о тех или иных своих недостатках — действовать им вопреки. Я ненавижу других людей — и пытаюсь свести все к тому, что мне нет до них дела. Еще я люблю себя жалеть — и тоже стараюсь этому не поддаваться. В глубине души я хочу, чтобы все вокруг занимались только моими проблемами, — поэтому я решаю их сам и не прошу чужой помощи. Вот так я и живу, Аска.
Теперь замолчали мы оба. Я продолжал размерено наступать на все новые куски темноты.
— Синдзи, тут поворот, — с нотками недовольства произнесла Аска, подхватив меня под руку и несильно потянув в сторону.
Аска Ленгли. Парк Токио-3.
Я молча шла рядом с Синдзи и пыталась понять, что он за человек. Он не был таким уж идиотом. Не гений, как я, конечно, но и не идиот. Он попеременно казался то слабохарактерным озлобленным ребенком, то сильным и уверенным в себе взрослым человеком. Иногда откровенно тупил, а иногда... Я не знала, как это назвать, но складывалось впечатление, что он сам знает очень многое. Или такая двойственность и есть результат его "борьбы с недостатками"?
"И причина поехавшей крыши", — я мысленно хихикнула, искоса глянув на идущего рядом парня.
"Не идеал", — решила я, осматривая перетянутое пятнами шрамов лицо.
Взгляд зацепился за безупречно ровную линию на шее — место, где шрамы сменялись нормальной кожей — здесь начинался воротник контактного комбинезона.
"Интересно, а как он выглядел раньше?"
— Эй, что такая симпатичная девочка делает в компании такого хмыря?
Неподалеку от нас пила пиво небольшая компания разномастно одетых подростков — веселящаяся шайка слабоумных бездельников. Заметив, что я обратила на них внимание, один из компании приглашающее махнул полупустой бутылкой.
— Пошли к нам! Посидим, выпьем пива!
Я скривилась.
"Не хватало еще пить со всякой шпаной! И главное — что..."
— Ту мочу, которую вы называете пивом, может пить только такое опущенное быдло, как вы!
— Аска, не обращай внимания, — неожиданно вмешался Синдзи. И, ухмыльнувшись, продолжил. — Может, он с перепоя среди своих увидел хмыря или красивую девушку. Или зеркальце где-то откопал и себя не узнал?
Синдзи веселился. Так почему бы и мне не повеселиться? Чем я хуже? Я лучше!
— И кого он мог увидеть в зеркале?
— Не знаю, — продолжая ухмыляться, Икари пожал плечами. — На кого он больше похож?
— На обезьяну, — я критически оглядела с ног (в старых и грязных штанах) до головы (немытой и принципиально не расчесываемой) уже наливающегося красным парня. Потом перевела взгляд на его соседа с явно крашенными под блондина волосами. — А красивая девушка стоит рядом!
— Как ты меня назвала?! — взвился блондин. Еще двое не участвующих в разговоре парней сдавленно хрюкнули.
— Тяжело будет девушке с таким голосом себе парня найти, — сокрушенно покачал лысой головой мой спутник.
— Слышь ты, урод! — блондин решительно направился к нам.
Второй обиженный чуть погодя двинулся следом. Еще двое пытались их остановить, но как-то вяло, для проформы.
Икари развернулся лицом к приближающимся парням и улыбнулся. Это, наверное, была одна из самых неприятных улыбок, на которую он был способен. И хотя движущихся к нам "типа отморозков" это не остановило, я не сильно волновалась. Мне уже было ясно, что в случае чего я их легко раскидаю.
— Ты, урод, думаешь, что раз инвалид — все можно? — подошедший блондин толкнул Икари в грудь.
Синдзи пошатнулся и отступил назад. Но меня это не обмануло — мой спутник только что принял устойчивую позицию.
"Ого! А не пора ли мне вмешаться? А то несолидно как-то стоять в стороне и молчать..."
Мне хотелось проверить реакцию Синдзи на то, что я раскидаю четырех парней. А еще хотелось продемонстрировать ему свои выдающиеся навыки и просто расслабиться! В общем, достаточно причин избить зарвавшихся шпаненков.
— Заканчивай блеять, козел, и вали отсюда, пока по рогам не получил! — я прекрасно знала, чем обернется эта фраза.
"Сейчас кто-то потеряет осторожность. А потом — еще что-нибудь. По обстоятельствам".
— Заткнись, с тобой потом разберемся! — вторая агрессивно настроенная обезьяна схватила меня за плечо.
Я мельком оглядела прекрасно открытое тело и, подавляя тяжелый вздох ("Столько мест, куда можно ударить! И так мало времени!"), врезала нахалу промеж ног. Хватка на моем плече резко ослабла и жертва арийского беспредела, тихо и высоко подвывая, сползла на землю.
— Ах, ты, стерва!
Блондин было развернулся ко мне, но тут Икари, резко выбросив вперед левую руку, достаточно неуклюже вцепился скрюченными пальцами ему в плечо. Совсем близко к шее.
— Отвали, ущербный!
За мгновенье до того, как голова Синдзи дернулась в сторону под ударом кулака, я успела разглядеть злобный оскал на его лице. И странным маховым движением отведенную назад правую руку.
Икари Синдзи.
"Сейчас будет драка".
Судя по шагам, к нам подходило то ли четверо, то ли пятеро парней неопределенной комплекции и боевых навыков.
Я широко улыбнулся в сторону приближающихся шагов. И понимая, что все внимание противников сосредоточено сейчас на моем лице, провел правой рукой по бедру, привычно ощущая, как сдвигается кусок стальной арматуры в рукаве.
"Вот и проверим, насколько я изменился! И насколько я теперь инвалид!"
Стараюсь скрыть стремящийся наползти на лицо оскал. Не время еще... Меня толкают в грудь, попутно начиная выяснять отношения, — спасибо, теперь я знаю примерное расстояние до цели и где конкретно расположен говорливый рот и лишние зубы. Учащенно бьется сердце. И странная мысль на краю ожидающего драки сознания — это не мой пульс, этот пульс — не такой, как у меня. Откуда эта мысль? Неважно. Ведь все уже начинается!
Слева раздается глухой звук удара и тихий стон — Аска выбивает первого противника.
"Моя очередь".
Сознание заполняет волна радости, злобным оскалом отражающаяся на лице. Стоящий передо мной вновь обозначает свое местоположение криком и я, чуть промахиваясь мимо шеи, вцепляюсь ему левой рукой в плечо. Удар кулаком в скулу заставил голову мотнуться в сторону. А в следующее мгновенье бью я. Бью на десяток сантиметров выше своей левой руки, мертвой хваткой вцепившейся в плечо врага. Бью выскользнувшим из рукава стальным прутом. И тут же валю пошатнувшегося противника на асфальт.
Аска Ленгли.
Я еще успела заметить мелькнувший в руке Синдзи какой-то темный продолговатый предмет ("откуда он у него?"), как этот самый предмет обрушился на лицо блондина. Лицо брызнуло кровью и вместе со своим обладателем и вцепившимся в него Икари рухнуло на землю. Икари был сверху.
"Неплохо для инвалида! Но я лучше!"
С этой мыслью я бросилась навстречу к оставшимся двум парням, которые с матом бросились мне навстречу.
"В противоположную сторону бежать надо было!"
Первым делом я впечатала ногу в колено ближайшей цели. Цель резко убавила прыти и чуть не упала. Второй было бросился на меня, но я уже отскочила в сторону — теперь между нами был временно утративший способность быстро двигаться "боец". Не имея возможности ударить ногой, он предсказуемо попытался достать меня с руки. Дурак! Чуть отведя ее в сторону и резко сократив дистанцию, я воткнула ему локоть в ребра под столь глупо протянутой конечностью.
"Правильно говорят — не протягивай руки, а то протянешь ноги!"
Я развлекалась, заставляя эту парочку налетать друг на друга. А также на мои кулаки, ботинки, колени и локти. Надолго их не хватило — менее чем через минуту они лежали на земле кучей дерьма, которой на самом деле и являлись.
— Сука... — с земли поднялось первое выбитое мной тело.
Слегка пошатываясь, он направился ко мне. Краем глаза я заметила, что Икари как-то совсем разошелся — просто лупил чем-то вроде короткого прута уже не сопротивляющегося противника по ставшему кровавым месивом лицу. Хотя и с лица самого Икари текла кровь, а сломанные очки валялись неподалеку.
Противник, злобно на меня глядя, сунул руку в карман и достал оттуда раскладной нож. Щелкнуло раскрывшееся лезвие. Я подобралась. То, как он держал нож, говорило о минимуме навыков обращения с ним, но тут уже противника недооценивать было нельзя. Как и бить вполсилы.
"Хана тебе".
А потом я услышала его — сдавленную смесь хрипа, воя и шипения. Издающий его Икари, с пробирающим до костей оскалом, обнажая покрытые кровью зубы, поднимался на ноги. Тело под ним не шевелилось.
Икари Синдзи.
Я бил. Бил с радостным оскалом на лице. И били по мне.
Как давно я этого не чувствовал! Врага, против которого нужно было сжать зубы и идти до победного конца! Боли от его ударов! Как давно не чувствовал, что он сам — телом и духом — ломается под моими ударами!
Радость. Пьянящее чувство, которое не заглушает боль, но позволяет получать удовольствие от нее.
"Я — жив!"
Радостный вой в глубине души. Удар по лицу, лицу врага — оно хрустит, вминается и пачкает руки горячей кровью.
"Я не изменился! Я не инвалид!"
Все громче торжествующий рев в душе. Еще удар. Противник уже не может бить в ответ.
"Ничтожная тварь!"
Где-то неподалеку Красная разбирается с остальными врагами. Ей повезло — у нее их больше! Я чувствую что-то, похожее на зависть.
"А мой даже не сопротивляется!"
Я раздраженно бью еще раз.
"Ты слишком слаб, чтобы называться врагом!"
— Сука! — слышится из темноты.
"Кто так назвал Аску — труп", — мелькнула в затуманенном сознании отдающая кровавой злобой ехидная мысль.
И громом ударил по ушам вроде бы тихий щелчок. Мгновенно распознанный звук раскрытия складного ножа.
Мысли и эмоции сбились в безумный водоворот.
"Нож — опасность — страх — Аска — нет ножа — опасность — смерть".
"Аска в опасности" — через раз билось в сознании. Билось все чаще и чаще. А я? Что я мог? Что я должен...
"Защищать пилота".
Простая, ясная и полыхающая яростью мысль мгновенно выжгла из головы все остальное.
Я начал подниматься. Горло исторгло из себя странное подобие рева и почти мгновенно охрипло. Я не видел противника, я был хуже вооружен, на теле не было никакой защиты, но все это было не важно. Я должен был
"Защищать пилота", — полыхало в голове.
Сжатый в руке стальной прут плохо подходил для ближнего боя с вооруженным противником. Оставалось метать. Но как?
Злобная радость — выход был.
"Анализ".
В голову словно втыкают раскаленный нож. Нож, который разлетается на множество полыхающих осколков, крушащих все, кроме единственно работающего направления мыслей.
Шаги. Определение дистанции. Голос. Определение высоты броска. Итоговый вывод:
Бросок.
Правая рука судорожным рывком распрямляется, отправляя арматурину в короткий полет. Пробивает болью плечо. Влажный хруст впереди — я попал.
Ноги подгибаются, и я падаю на колени. Боль тысячью огненных лезвий пробивает голову.
Аска Ленгли.
Мой противник успел только обернуться на звук, шедший из-за его спины, как Синдзи неразличимо быстрым движением метнул в него сплошь покрытый кровью кусок арматуры. С противным хрустяще-чавкающим звуком металлический прут ударил в лицо сдуру схватившегося за нож парня. Того отбрасывает назад. Он падает на спину, с глухим хрустом разбивая затылок об асфальт. Изо рта сантиметров на десять торчит брошенный слепым пилотом кусок арматуры — металл разорвал верхнюю губу и раскрошил зубы. С бульканьем льется кровь.
У Икари подкашиваются ноги, и он кулем падает на землю.
"Синдзи?.."
Дальше словно из ниоткуда появилась группа разнообразно одетых мужчин. Кто-то звонил в скорую, кто-то бросился к Икари и остальным лежащим на земле телам, кто-то звонил какому-то начальству, кто-то пытался расспрашивать меня...
Я не реагировала — перед глазами по-прежнему стояло уже закрытое от моего взгляда тело. Изо рта которого торчит окровавленный железный прут.
* * *
Икари Синдзи. Токио-3.
Боль. Густой огненной сетью она опутывает голову, пробивая ее насквозь. Она парализует. Она заставляет забыть о том, что есть что-то, кроме нее. Откуда-то из темноты доносятся странные звуки и непонятные ощущения — кажется, с моим телом что-то делают. Я слышу, чувствую, но не могу ничего понять.
Есть только непереносимая боль. Только ее я понимаю.
Через какое-то неопределенное время мне удается прийти в себя. Голова по-прежнему болит, но уже не мешает связно мыслить.
"Что... происходит?"
Мысли, словно чужие, неуклюжими булыжниками ворочаются в голове. Из мутного болота памяти выплывают последние события.
Парк. Аска. Драка. Радость. Нож. Опасность.
Бросок.
Голову пробивает на мгновенье усилившейся болью. Из горла с хрипом вырывается непроизвольный стон.
"Больно..."
— Синдзи? — звук отточенным лезвием резанул по барабанным перепонкам.
Я скривился, пытаясь понять, кто со мной говорит. Из памяти не сразу выплыло имя "Мисато".
— Да, Мисато-сан? — я старался говорить нормально и не кривиться от боли. — Я где вообще сейчас?
— Ты сейчас в городской больнице. Что с тобой произошло? — тут голос Мисато дрогнул. — И что ты натворил?
"Произошло? Натворил?"
Мозги, словно пропущенные через мясорубку, работали с большим трудом, вяло шевеля перемолотыми нейронами.
