И как же он тогда многозначительно ухмылялся! Знает же прекрасно и сам, что Британия потеряна, и без восстановления порядка в Галлии смешно и мечтать вернуть её. Нет, сейчас атлантам не до того, им сперва в Эрине порядок навести надо, но вот потом, в будущем — другое будет дело. И тогда, если Империи будет угодно предоставить атлантам Британию на тех же правах и условиях, на которых Тартессу даны испанские провинции, атланты и от скоттов с пиктами всю страну очистят, и от саксонских пиратов защитят всё её побережье. А пока — было бы неплохо, если бы в Равенне обдумали британский вопрос заранее. Разве не жаль Империи своих британских подданных, оставшихся там без защиты от варварского произвола? И если Империи это нелегко или недосуг самой, то почему бы ей не поручить эту задачу вменяемым и договороспособным федератам?
Среди прочих донесений Аэций, конечно, отправил в Равенну и это. Пусть там разбираются и голову ломают, пока ему хватает и галльских проблем. Отправит он и свои соображения по Гензериху. Но интересно, конечно, зачем он нужен тартессийцам. Или не им самим, а их друзьям атлантам? Но вряд ли в прямой связи с Британией. Где Британия, а где Нарбонская Галлия? Но во Внутреннем море атланты сами не появляются, а все свои дела через тартессийское посредничество ведут. Не интересно им в Империи самим, как о них говорят. Значит, всё-таки самим тартессийцам Гензерих интересен? Ну да, сосед он им в Тарраконике, хорошо им знакомый и изученный. Сплошные загадки!
На днях Меробауд про какого-то древнего испанца Колумеллу вспоминал, так они всей компанией смеялись, когда тот уточнил, что это не тартессиец был, а испанский римлянин. В кои-то веки у Меробауда хоть кто-то из достойных — римлянин! Но смех-то — сквозь слёзы. Тартессийцы своё сложное хозяйство у римлян переняли и сохраняют, а в Империи даже здесь, на юге Галлии, латифундисты к простейшему двуполью переходят. И не умеют колоны сложное хозяйство вести, и учить их ему никто смысла не видит.
Латифундистам и раньше для обработки всей их земли рабочих рук не хватало, а теперь, когда западные провинции обезлюдели, арендаторов на пустующие земли днём с огнём не найти. Земли — полно, и зачем заморачиваться сложным севооборотом, когда это истощённое поле можно под пар оставить хоть на год, хоть на два, хоть на все пять? А чем проще хозяйство, чем оно дешевле, тем и вести его легче с теми людьми, которые есть, и убытков меньше от варварского набега или разбоя багаудов. Ну, или солдатского грабежа, чего уж тут греха таить? А как без него обойтись, когда столица вместо денег инструкции только невыполнимые щедро и без устали присылает? Когда разбирались с Майорианом, самым грамотным из всех их в экономике, то вышло у них, что обезлюдение провинций и есть корень всех бед. Ни рекрутов для армии в них не набрать, ни работников для полей. Ни работать некому для содержания полноценной армии, ни защищать этих работников некому без неё. Замкнутый круг получается! И какой из него выход? Если только причину обезлюдения устранить? А в чём причина?
В первую очередь, конечно, на варваров все жалуются. Но куда их всех денешь, и как без них обойдёшься, когда из них и почти всё войско? Унять их бесчинства — другое дело, которым он здесь, собственно, и занят. Багаудов послушай, когда те своё последнее слово перед приговором к виселице на суде говорят, так латифундисты во всём виноваты, всю землю хорошую под себя сгребли, три шкуры на них с арендаторов дерут, и кто к ним на такие условия в колоны пойдёт? Вот и получается ни себе, ни людям. А скромнее надо быть, не в три горла жрать и роскошествовать, а хотя бы уж в два. А латифундисты хором уверяют, что за любую разумную плату с удовольствием примут к себе в колоны любого, пусть только честно хозяйствует и платит по договору, а то иначе ведь вообще никакого дохода с той пустующей земли. Ну и кому из них верить? И все дружно, мигом забывая о спорах, жалуются на непосильные налоги. А потом снова с удвоенным пылом облаивают друг друга. Майориан сходу понял, в чём суть. Налоги-то ведь за своих рабов и колонов платит латифундист, и естественно, оставаться в накладе ему не с руки. Пусть уж лучше никакого колона не будет, чем убыточный. Хотя бы уж на налогах тогда сэкономишь.
Повелось это ещё с тех далёких времён, когда имперская казна только деньгами налоги принимала. А откуда деньги у колона? Вот и стали их брать с латифундиста, а как и чем он с колона своё возьмёт, это уже его проблемы. С тех пор и у латифундистов в их сундуках звонкой монеты сильно поубавилось, и казне пришлось принимать и натурой, но система оказалась удобной и для фискалов. А зачем самим налоги с колонов выколачивать и их в корне ошибочное мнение о себе выслушивать, когда давно уже на латифундистов этот неблагодарный труд взвален, и к этому все привыкли? Вот и дерёт латифундист и для себя, и для казны, а колону какая разница, сколько и кому? Для него важно то, что с него всё это берётся, да ещё и намного больше, чем бралось с отца, не говоря уже о деде. А кто берёт? Да вот же он, проклятый латифундист! И куда в него столько влазит! И бегут люди от таких поборов, а по закону податная голова к месту своему прикреплена, и кто сбежал, тот уже преступник. Украл у землевладельца, а главное — у казны самого себя. А налоги в казну кто платить будет? Одни ещё терпят из последних сил, но не уверены, что поборы не вырастут ещё, и тогда они сами побегут, а другие уже сбежали и бродяжничают, и ни у кого нет уверенности в завтрашнем дне. А без такой уверенности и дети ведь — не столько помощники, сколько обуза. Самому-то сбежать нетрудно, а с многочисленной семьёй?
Вывод у Майориана однозначный — без значительного снижения налогов этого порочного круга не разорвать. Убедительно обосновал, возразить нечего, но как налоги с населения снизишь, когда их не снижает казна? Это не во власти комита Аэция, это лишь Равенна может решить, но что она решит, понятно и так. Ты на то и поставлен в Галлии комитом, Аэций, чтобы и порядок в ней был, и налоги с неё собирались вовремя и сполна. И главное, чтобы одно не в ущерб другому! Потому и поставлен комитом именно ты, что только ты и способен выкрутиться в такой ситуации. Справляешься ведь? Вот и молодец, должности — соответствуешь. Выкручивайся и справляйся дальше как хочешь. Слова "на, возьми" казна давно уже выговорить не в состоянии, зато "дай" — отскакивает от зубов. У Равенны ни на что денег не хватает. А нужны — на всё. Феликсу вон новая армия нужна взамен той, которую он потерял в Африке, федератам попробуй только не дай, восстанут все, и никаких сил не хватит на их подавление, а роскошь двора разве ограничишь? Это же наглядное государственное величие, а какой же римлянин — не великодержавник?
И ладно бы только на это! А бесплатный хлеб для городской черни? В армию их давно уже не загонишь, в промышленные эргастулы или сельские колоны — тем более, но бесплатный хлеб — вынь им и положь, если массовых беспорядков в городах не хочешь. Будь воля Аэция, он бы потопил пару-тройку таких выступлений в крови и закрыл бы эту проблему раз и навсегда, но — нельзя. Эти бездельники — тоже римский народ, в счастье и процветании которого — смысл самого существования Империи. И развлечения им тоже вынь и положь. Не один только хлеб с оливковым маслом, но и множество диких зверей для цирковой травли поставляет в имперские города Африка, и это тоже удовольствие не из дешёвых, но тоже традиция. Гладиаторские бои запретил ещё Гонорий после случая с Телемахом, сорвавшим представление и убитым за это прямо на арене возмущёнными им зрителями, казни зверями преступников прекратились под давлением церкви, для которой это глумление над памятью затравленных львами святых мучеников, но венацию, то есть бои со зверями вооружённых и обученных бестиариев, запрещать причин не было, а при отсутствии других гладиаторских боёв травля зверей устраивается чаще, и зверей для неё нужно больше, и все они так или иначе требуют немалых ежегодных расходов.
Литорий как-то раз ворчал, что при казнях преступников зверями хотя бы сами дорогостоящие звери многоразовыми получались и обходились многократно дешевле, так заезжий поп целую лекцию выдал о растерзанных львами святых мучениках. А Литорий, вот ведь стервец, с самым невинным видом интересуется, всех ли мучеников львы рвали, а после утвердительного ответа насчёт леопардов такой же вопрос, а после согласия попа с леопардами — о прочих казнях, менее экзотических. Святоша аж слюнлй изошёл, описывая самые разнообразные казни мучеников истинной веры, и тут Литорий ехидно спрашивает, сколько раз их после львов оживлять пришлось, чтобы и леопардами затравить, а потом и прочим казням подвергнуть. Вот смеху-то было, когда уняли наконец разъярённого попа! Аэцию даже и не в тягость было выслушивать потом нападки епископа, защищая от него своего вояку-язычника. Зато как развеселил! Но смех-то — опять же, сквозь слёзы. В самом же деле, на что деньги тратятся! Мало вам петушиных боёв, так поразнообразьте их боями быков или собачьими — уж всяко дешевле обойдутся. А то и вовсе кота уличного на арену швырните, да свору собак на него спустите — собаки многоразовыми получатся, а кошки и размножаются, как кошки. Но нет, нельзя — римский народ достоин экзотических зверей.
Какая там Галлия, какая там армия Аэция, какое там снижение налогов! В казне на важное и нужное денег не хватает катастрофически! На самое главное, на процветание, счастье и величие римского народа! На сам смысл существования Империи! До пустяков ли тут столице, когда денег не хватает даже на это основное? А ты выкручивайся, Аэций, в этой оскудевшей римлянами и переполненной варварами Галлии. В этом твоё призвание и твой долг перед Империей. Ведь ты же можешь? Вот и моги дальше...
— ПДС-42 "Баклан", центурион Сергов, — ответили по радиотелефону.
— Лагерь Аэция у Арелата, префект Максимов! — представился Ларс, — Я убедил Аэция поддержать кандидатуру Гензериха при условии его вступления в войну. Доложи наверх и передай в Нарбон и Равенну, там знают, что от них требуется.
— Понял, почтенный! От тебя лично в Нарбон привет передать?
— И привет, и сообщение, что скоро буду там. Ты сам-то как, Тиресий?
— Да со мной-то хрен ли сделается, Ларс? Вишу я тут над всеми вами в небесах, гляжу на вашу мышиную возню свысока и героически погибаю от скуки! Прикинь, уже до того тут докатились, что с экипажем "Олуша" анекдоты травим!
— Не ты первый, не ты последний — все через это проходим. Терпи, центурион, префектом будешь! — и оба рассмеялись.
Здесь в самом деле было сделано всё, что требовалось. Псевдодирижабль связи "Баклан" мог и прямую трансляцию с миссией в Нарбоне организовать, а через "Олуша" и с Тартессом, но в этом не было необходимости. Перевирать при передаче там нечего. А значит, можно собираться, а завтра с утра прощаться с Аэцием и его командой, да выехать в Нарбон — сперва к супружнице, а затем с одним её дальним родственником пообщаться. Ну, не с одним только им, у неё их там хватает, но этот, со стороны её матери, особенно важен. Не просто же так столько хлопот вокруг него. А ведь он и не подозревает, что всё это началось ещё тогда, девятнадцать лет назад, когда его отец преградил вандалам и их союзникам путь в Картахенику.
В ТОЙ истории, где не было и не могло вырасти ни королевства Тартессии, ни вообще Турдетанского Содружества, они беспрепятственно заняли Испанию, и мятежный Бонифаций приглашал Гензериха в Африку из Бетики. Морем — только через пролив, зато сушей потом вандалам с аланами пришлось топать через всю Мавританию. Но в этой всё пришлось перекраивать, поскольку в Испании эти дикари никому не были нужны, но для Африки их нужно было сохранить живыми и трезвыми. Поэтому и щадили их, насколько могли, на рубежах Картахеники, поэтому и не уничтожили их в Тарраконике, поэтому и вестготам уничтожить их не дали. А скольких закулисных хлопот стоило склонить самого Гонория сделать их федератами в примыкающей к Испании западной части Нарбонской Галлии! Хотелось тогда, конечно, всех их туда и спровадить, но Гонорий в пику Тартессу оставил за ними и Тарраконику. Пришлось даже в напряжённость пограничную поиграть, дабы в Равенне не сомневались, что поссорили их добротно, чуть было до войны даже не довели. Ну, чем бы дитя ни тешилось, как говорится. Да и позднее не раз приходилось им помогать тайком, перелаиваясь официально, дабы вот сейчас они оказались не слабее, чем в ТОЙ истории, и с правильным королём во главе. И пожалуй, даже лучше вышло. Нарбон на пути вестготов к Луже, и вандалы в нём у Теодориха как бельмо на глазу, и тем больше у Гензериха будет резонов принять приглашение Бонифация и убраться из-под удара.
Но тем не менее, нагляднейший пример, почему предки не любили без веских причин вмешиваться в естественный ход истории Лужи. Всего одно второстепенное для этого хода изменение, а сколько всего пришлось сделать для компенсации последствий! Особенно забавно было в Корпусе юнкерам лекцию на эту тему читать и тут же отвечать на их ехидные вопросы о девичьих фамилиях обеих своих бабушек! Ну да, одна Теонова, другая Юлианова, а внук обеих объясняет тут с умным видом молодёжи, которая в курсе, почему так делать не надо! А тут ещё и супружница Силча — бывшая Аддакова, аланка по отцу и вандалка по матери, которая в родстве с матерью Гензериха! Умора, кто понимает! Конечно, тут и помощь воздушной разведкой, и хиробаллисты ручные, но и родство тоже.
Теперь же события близятся к финалу всей этой непростой возни с вандалами. Как и в ТОЙ истории, Галле Плацидии хватило выдержки и здравого смысла не спешить с обвинениями Флавия Констанция Феликса в позорном провале. Как бы ни тяготилась она его опекой, а фактически надзором, она понимает, что одним только этим ставленника и представителя Феодрсия не свалишь. Формально она доброжелательно даёт ему шанс на реабилитацию, но тут-то и кроется её подстава! В ТОЙ истории Бонифация предупредили тайным письмом от Аэция об обмане с вызовом его в Равенну для улаживания конфликта, а на самом деле его ожидают смещение, суд и казнь за измену. Как и чем августа подбила комита Галлии так подставиться вместо неё самой, ТА история умалчивает, но это вопрос второстепенный. Так же будет в этой, или она другого кого-то подставит, и ей без особой разницы, и Тартессу. Главное тут — результат. Бонифаций откажется явиться в Равенну и продолжит мятеж, армии Сигизвульта придётся воевать с ним, и когда станет ясно, что на сей раз Африке самой не выстоять, Бонифаций обратится за помощью к единственному, у кого будут и возможность, и веская причина принять его предложение — к Гензериху.
Сейчас этого не предугадывает ещё никто. Галле Плацидии нужно подставить Феликса повторным провалом, чтобы повесить на него всех собак за всё сразу и свалить наконец. Балансировать она намерена между Аэцием и тем, кто победит в Африке. Если Сигизвульт, то с Сигизвультом, если Бонифаций, то с Бонифацием. Но Гензерих внесёт в хитрые планы этой интриганки свои коррективы, поскольку в Африку заявится не дрязги римские улаживать, а своё вандальско-аланское королевство в ней создавать, отделённое морем от вестготов и избавленное от угрозы голода собственным хлебом.
