— А почему ты так считаешь, почтенный?
— Так ведь элементарно же. Если цель — решить проблему, со следствием надо бороться или с причиной? Если вы плывёте, допустим, в лодке, а она дырявая, разве не разумнее всего сперва заделать дыру, а потом уже вычёрпывать успевшую натечь воду? А главная причина разорения римских крестьян Гракхам была прекрасно известна. Их отец, Тиберий-старший, которого Гракхов мир, сам был сенатором и латифундистом, и что он, не знал, как расширялась его латифундия, и кем были раньше его арендаторы? Сам же он, избравшись претором и получив по жребию Ближнюю Испанию, требовал в сенате, чтобы ему там были оставлены ветераны из войска предшественника. И после долгих дискуссий добился постановления, что обязан он будет отпустить по домам только отслуживших без смены семь лет. Отслуживших шесть он уже имел право оставить в войске, а это значит, что под его началом и они бы служили уже седьмой год. Сами посудите, если крестьянин отсутствует дома семь лет, как его хозяйству не разориться? А сыновья Гракха отцовских художеств могли ли не знать? А что делает Тиберий-младший, дорвавшись до трибуната и озаботившись проблемой? Он с причиной разорения крестьян борется или с сенатом?
— А что ему нужно и можно было сделать, если бы он боролся с причиной?
— Для начала хотя бы уж не усугублять эту проблему. Каждая новая провинция — это как минимум один новый легион, в который нужны дополнительные солдаты. А чем провинция дальше от Италии, и чем в ней неспокойнее, тем дольше в ней служат солдаты без смены. И что делает заботящийся о римских крестьянах Тиберий Гракх? Через голову сената он проводит на народном собрании постановление о преобразовании Пергамского царства в провинцию Азия. Так мало того, он ещё и перевирает смысл завещания Аттала. В сенате ведь отчего дискутировали, принимать Риму пергамское наследство или нет? С подвохом было царское завещание. Города царства получали независимость как греческие полисы, а Риму отходили только личные царские владения. То есть, налоги можно брать только с них, а защищать изволь всё бывшее царство, включая и эти полисы. А Тиберий Гракх от собрания это скрыл и провёл постановление о присоединении всего царства. Там возмутились, и вспыхнуло восстание Аристоника, на подавление которого понадобились три года и консульские армии — не один, а два легиона в Азию посылать пришлось. Вот таким манером Тиберий Гракх и боролся за интересы римского крестьянства.
— А зачем это было нужно Тиберию, почтенный?
— Ради казны Аттала. Сенат же не выделил денег на деятельность его аграрной комиссии, которая отжимала у сенаторов их латифундии для раздела между шантрапой, а тут завещание Аттала как с куста, ну Тиберий и провёл быстренько постановление о том, что римский народ принимает царское наследство и выделяет деньги из пергамской казны для работы аграрной комиссии. То есть, сей секунд он перехитрожопил сенат, а что будет дальше, ему было плевать. И это, заметьте, в то самое время, когда в Ближней Испании не взята ещё кельтиберская Нуманция, а на Сицилии не подавлено Новосирийское царство восставших рабов. А он тут Азию ещё до кучи подсуропил Республике, этот ревностный радетель о народном благе. Ещё одно место, где крестьяне служат годами и разоряются.
— Но это, ты говоришь, просто чтобы не ухудшить положение? Не взяли бы эту Азию, и не разорялись бы те крестьяне, которые были посланы служить в неё? — уточнил тот же боец из крестьянской семьи, — Но ведь всё равно же люди разорялись из-за службы в других местах? Улучшить их положение как-то можно было или нет?
— Вполне. Разве не следовало бы уменьшить потребность в римских легионерах из Италии в самых дальних провинциях? Например, в сопредельной с нашей метрополией Дальней Испании есть Картея, есть Кордуба и есть Италика — три вполне римских города. Но Картея и Кордуба имеют только латинский статус, а Италика не имеет и его. Людей во вспомогательные войска они дают, а в сам Пятый Дальнеиспанский — нет, поскольку у их жителей нет римского гражданства. Если половина провинциального легиона набирается в самой провинции, то из Рима солдат в неё нужно вдвое меньше, а значит, и менять их в ней можно вдвое чаще. И всё, что для этого нужно — постановление римского сената. Как вы думаете, его добиться легче или труднее, чем бороться с сенатом, отбирая у сенаторов латифундии? — солдаты переглянулись и рассмеялись.
— Так почтенный, это же римское гражданство надо жителям провинций дать, — спохватился тот городской боец, который и начал этот разговор, — А как же им его дадут, когда даже окрестным латинянам в нём отказали? Гай Гракх разве не на этом погорел?
— И на этом тоже, конечно. Но тут ведь речь была о ближайших соседях Рима. Сенат испугался соперничества латинской знати, а чернь пожадничала делиться своими столичными льготами вроде гарантированного хлеба по шесть и одна треть асса за модий и мест в Большом Цирке. Так что Флакк, конечно, спорол с этим горячку, а Гай Гракх не сообразил этого и тоже подставился. А мы с вами говорим о римском гражданстве вдали от Рима. Люди, получившие его за морями, жителям Рима не соперники ни в чём, зато становятся призывным контингентом для службы в легионах и облегчают это бремя для италийских римлян. Какие у них были бы против этого возражения?
— Но ведь это же полумера, почтенный.
— Да, это полумера, но облегчающая ситуацию и дающая время для настоящих мер. Например, для постановки вопроса об отмене этого дурацкого закона, запрещающего сенаторам зарабатывать деньги промышленностью и торговлей. Это же в разы выгоднее сельского хозяйства, и зачем тогда сенаторам эти обширные латифундии? Без их раздела городскую бедноту землёй не обеспечить, но насколько меньше было бы сопротивление со стороны сената! Всё решаемо, если цель поставлена — решить проблему, но у братцев Гракхов были явно другие цели. Младший ведь знаете, чего ещё с Азией отчебучил? На откуп налогов с неё теперь только римские публиканы подряды получают. Представляете, как они там беспредельничают? А это и восстания, на подавление которых нужны войска, и прорва рабов оттуда, которые вытеснят с земли прорву нынешних арендаторов. Что на порабощаемых азиатов Гаю Гракху было плевать — это понятно, но как вам нравится такая его забота о сгоняемых с земли разорённых римских крестьянах?
Осень 105 г. до нашей эры, северо-восток Испании.
— "Альбатрос" на связи, досточтимый! — доложила юнкерша-радистка.
— Префект Максимов слушает. Приём! — Арунтий переключил тангетку.
— Авангард кимвров свернул в вашу сторону, досточтимый. Конный отряд в две сотни, судя по вооружению — дружина одного из вождей. За ней следует колонна пеших, в ней замечен и мирняк на телегах с пожитками, но преобладают бойцы. Конница движется, не отрываясь от пеших. Время их подхода к вам, если дикари не остановятся, от двадцати до двадцати пяти минут. Приём!
— Понял! Продолжайте наблюдение. Об изменениях обстановки докладывайте, без команды ничего не предпринимайте и без нужды не отсвечивайте. Конец связи!
В нормальной штатной обстановке дирижабль ДЖ-19 "Альбатрос" выполняет регулярные грузо-пассажирские рейсы на маршруте Илипа Мадейрская — Нетонис, но на время кимврского вторжения в Испанию он был мобилизован в качестве авиаразведчика, а если возникнет такая необходимость, то и бомбардировщика. Например, если бы кимвры не свернули сейчас в их сторону, а продолжили бы путь по основной долине Ибера, ему пришлось бы немножко побомбить у них перед носом для вразумления.
Но дикари не стали оригинальничать, а выбрали самоочевидный удобный путь на Керьтиберское плоскогорье, где для них и был приготовлен основной сюрприз. И если они не передумают, "Альбатрос" ограничится воздушной разведкой, держась в облаках и спуская время от времени ниже их люльку с наблюдателем на тросе. Незачем палиться ни перед супостатами кимврами, ни перед друзьями кельтиберами. И так до римлян слухи из Южной Аравии и Индии докатываются о громовом оружии и воздушных судах атлантов, так то с Востока докатываются, на котором и не так ещё всё увиденное кем-то переврут, пока до Лужи слух дойдёт, а вот из Испании аналогичные слухи уж точно ни к чему. Это же атланты летают? Вот их и ищите, если охота, а при чём тут Тартесс? Правда, и от мин с гранатами шума немало, но разве сравнишь их с авиабомбами? Малый шум в небольших масштабах и не слишком часто — привычно уже на египтян валить, но не бомбы же мощью с ящик тех гранат или мин каждая. Ну и самому дирижаблю в испанском небе отсвечивать ни к чему. А то мало ли, вдруг и с Востока не слишком перевранное подробное описание дойдёт вместе с упоминаниями о больших бабахах? В прошлом году двоюродный брат на "Буревестнике" ДЖ-16 столицу южноаравийского Хадрамаута бомбил и заросли ладана, вразумляя его царька после очередной попытки напакостить Говномбе, то бишь Нетонису Тапробанскому, а там над тем Хадрамаутом облачность смехотворная, и у бармалеев была возможность разглядеть "Буревестник" во время тех воспитательных налётов.
Здесь так не порезвишься. Это вдали от Испании всё можно на атлантов валить, к Тартесскому царству Миликонидов официально никакого отношения не имеющих, лишь на уровне морской торговли с ним контактирующих, а так — самостоятельное государство где-то за Морем Мрака, если их купцы не врут. Поди проверь их и установи дипломатию с их страной, какая она там у них на самом деле! Гадесские финикийцы — и те не смогли. А без этого разве в ответе за хулиганские выходки тех заокеанских атлантов Тартесс, друг и союзник римского народа? Какие к нему у Республики претензии? Вот, даже в Ближнюю Испанию небольшой контингент направили на подмогу подвластным Риму кельтиберам, хоть и не обязаны по договору. Но ведь поняли же ситуёвину и вошли в положение друга и союзника, которому сейчас хрен позавидуешь. В глубоком кризисе вся римская система комплектования армии, а пришедшие с севера кимвры и тевтоны неожиданно оказались весьма серьёзным противником, и поражение этой осенью при Араузионе стало для Рима невиданной после Канн военной катастрофой, лишившей Республику сразу двух мощных двухлегионных армий — консула прошлого года, а ныне уже проконсула Квинта Сервилия Цепиона и консула этого года Гнея Маллия Максима. К счастью для римлян победители не пошли сразу в Италию, которую некому было защищать — видимо, вспыхнули раздоры между вождями, не обошедшиеся, как водится, без кровопускания. Кимвров в результате пертурбаций возглавил Бойориг, ранее один из второстепенных вождей, и хотя его власть признали и Клаодик, и Лугий, и Кесориг, не уверен он, похоже, в её прочности настолько, чтобы в походе на Италию её проверять. Наверное, потому и решил потренироваться для начала в Испании.
В логике вождю кимвров не откажешь. Скоро три десятка лет, как кельтиберы римлянами замирены и с их властью смирились, а иберы поюжнее их и вовсе полувеком раньше, и если кимвры самих римлян не раз уже били, то что им битые теми римлянами кельтиберы, не говоря уже об иберах?
И самое ведь смешное, что не чисто военная это операция, а переселенческая. С самого начала, ещё в Норике, кимвры предлагали римлянам такой же союз, который был с ними у тамошних таврисков. Типа, дружили же вы с ними? Ну так а теперь мы вместо них здесь будем жить, и какая вам разница, с кем дружить? Чем мы хуже таврисков? Мы даже сильнее их оказались, и от дружбы с нами вам же больше пользы будет. Да и позднее, уже в Галлии, перед каждым очередным столкновением с очередной римской армией кимвры предлагали римлянам признать занятые ими земли их законным владением и заключить с ними союз, какой был и с их предшественниками на этой земле. Им не власть нужна и не данники с рабами, им земли нужны для расселения поплодороднее, да с мягким климатом. Тогда, в самом начале, их бы и тот Норик на Дунае вполне устроил, но с каждой победой растёт ведь и аппетит. В Косматой Галлии только белги и смогли дать им отпор, а южнее они прошли всю страну из конца в конец, а проходя — сравнили. И заметили — чем южнее и западнее, тем мягче климат и плодороднее земля. Перед Арузионом они уже претендовали на земли в римской Нарбоннской Галлии, поскольку распробовали ведь уже и пшеничный хлеб, и виноградное вино, оценив их по достоинству. Там бы с удовольствием и остались после победы, если бы не раздоры между вождями.
Тевтоны и амброны, возглавляемые Тевтободом, разместились пока в Косматой Галлии, а кимвров Бойориг привёл в Испанию. Как всегда шли, так и теперь — бойцы для мирняка дорогу сквозь враждебное население прокладывают, а следом семьи со скотом и скарбом на телегах. Весь народ переселяется в надежде найти наконец землю, где сможет осесть. Если найдут, а точнее — добудут в Испании, то ведь и осядут, наводя свои порядки вместо римлян, а кому это в Испании нужно? Бойориг, наверное, рассчитывает на то, что испанцы припомнят римлянам старые обиды и поддержат его, чтобы поквитаться с ними? В Галлии так и бывало не раз, и немало уже галлов среди его бойцов, но здесь — Испания. Римлян есть за что не любить и здесь, но они хотя бы уж культурнее, да и привычнее.
Ещё шестнадцать лет назад и кимвры, и тевтоны с амбронами и не помышляли никуда уходить со своего полуострова у проливов из Галльского моря в Янтарное. Это же торговый путь, на котором их верхушка, блокируя проливы и выступая посредниками, и венедов доила, и белгов. Разве оставили бы они такое доходное место по доброй воле, не случись в тот год столь суровой зимы и столь жестоких морских штормов? Ведь это был тот самый год, когда в Риме оптиматы покончили с гракховщиной, а сам Арунтий, служа центурионом при тартессийской фактории в Остии, взыскивал долги с проигравших свою борьбу за власть популяров, спасал от расправы их самих, кто ещё мог пригодиться в их делах, да налаживал торговлю фактории с победившими оптиматами. Самый накал тогда на римский январь пришёлся, который из-за сдвига римского календаря на турдетанский октябрь приходится, то бишь на середину осени. Только разобрались тогда в том римском бардаке, только разгребли наиболее неотложные дела, тут как раз уже и настоящая зима наступила, по сезону. Тибр замерзал нечасто, но тот год выдался как раз таким. Вымерзли виноградники и оливы севернее Кампании, а дождливое лето сгубило и урожай зерновых. На Испании это сказалось меньше, особенно на побережье, всё-таки океан стабилизирует климат, но нелегко тогда пришлось и родной испанской Турдетанщине, и не миновать бы ей голода, если бы не помощь с Азор и Канар с Горгадами и Керной. Так то в нормальной климатической зоне, а каково тогда пришлось холодному северу?
А там-то, по рассказам Кара Минурова, однокашника по Корпусу, вообще туши свет, сливай воду. И замёрзло зимой всё, что могло замёрзнуть, вплоть до проливов между островами, и летом от дождей была непролазная грязь, и берег моря размывало штормами, и наводнения то и дело происходили от штормовых нагонов. А когда море уходило — хрен ли толку? В колодцах вода солёная, пить невозможно, и поля ей залиты. Высохнет земля, а на ней соль проступает. Какой урожай вырастишь на такой земле? Рожь, ячмень и овёс выносливее пшеницы, но соли не переносят и они. В общем, жрать жителям полуострова и ближайших к нему островов стало нечего. Первый год перебились, закупая жратву у тех соседей, которые пострадали меньше, но и второй оказался не сильно лучше первого, и у соседей тоже не осталось особых излишков, да и не на что было уже их покупать. Вот тут и сорвало их с насиженных мест подальше от сурового моря, да поближе к тёплому югу. Да только ведь свято место пусто не бывает, и чем лучше земли, тем меньше на них рады понабежавшим с голодного края чужакам. Нет, для турдетан-то расклад удачный вышел. Пока с ослабленными исходом соплеменников хозяевами проливов разбирались соседи, кто теперь контролировать их будет, турдетанская эскадра доходчиво разъяснила им всем, что теперь для их судов проливы должны быть открыты беспрепятственно, если их новые хозяева не хотят вообще безвылазно засесть в горах и на обратных от моря скатах холмов, куда не долетают громовые снаряды. Белги в то время тоже страдали от своих неурожаев настолько, что и тяжеловозов своих продавали в обмен на зерно и прочую жратву. А кто эту жратву привозит? Правильно, испанцы. Ну и как тут возразишь против их плаваний к Янтарному морю мимо гаваней белгов, когда без них жрать нечего?
