— А васконы нам здесь зачем? — не понял Лугий.
— Как раз с ними-то у вас и будут самые главные переговоры, если у вас хватит благоразумия не сломать себе шеи, воюя с нами со всеми. Ролдэн, правда, как и Никоронт, не говорит на языке римлян, но переводчики есть и у кельтиберов, и у нас.
— И о чём же нам с ним говорить?
— Ну, ты же сам говоришь, что вам некуда деваться. Вот, как раз об этом — куда вам деться из этой ловушки. В долине Ибера вам, сам понимаешь, оставаться нельзя. Вас в ней не потерпят ни сами иберы, ни римляне, а значит, и мы с кельтиберами как союзники Рима. В ней вы окружены со всех сторон, а значит — обречены на разгром и гибель, а ваши семьи — на плен и рабство. Римлянам как раз нужны рабы для их рудников. Они у них там мрут, как мухи, и им всё время нужны новые. Даже из Африки возят. Путь назад, которым вы пришли сюда, для вас теперь закрыт. Там уже Восьмой Ближнеиспанский, это легион римского наместника, а с ним эдетаны, илергеты, беллы и седетаны. Наверняка церретаны мобилизованы и титтии. Даже если вы и пробьётесь, то много ли от вас останется? И как вас тогда встретят те же аллоброги в Галлии? Попытку выполнить ваш план занять всё-же земли кельтиберов обсуждать будем или ты и сам уже всё понял? Не представляю, какое должно случиться чудо, чтобы вам повезло и с нами, но ты ведь и сам понимаешь, что на этом ваши приключения не кончатся. Здесь вы тоже никому не нужны. Для вас остаётся только путь в Аквитанию, а он лежит через земли васконов, и там есть одно такое ущелье, в котором запереть вас и уничтожить труда особого не составит. Так что ссориться с ними я бы вам не советовал. Не в ваших это интересах, честное слово...
— Ты не Ронсевальское ущелье имел в виду, досточтимый? — спросил по-русски центурион юнкеров-артиллеристов, когда кимврские парламентёры удалились, — То самое, в котором потомки васконов в ТОЙ истории франкский арьергард графа Роланда на ноль помножили? И кимвры тоже им должны пройти?
— Да, оно самое. Другого пути там нет, и кимврам его тоже не миновать. В ТОЙ истории — мы не знаем подробностей прохода кимвров через него, как и всего их похода в Испанию. Известно только, что кельтиберы дали им отпор и вынудили уйти в Аквитанию, и ареваки со столицей в Терманции считали это своей заслугой. Сколько было сражений и с какими потерями, ТА история умалчивает. Как отреагировали васконы на проход через их страну кимвров, и во что это вылилось, тоже покрыто мраком. А наша задача здесь — по возможности предотвратить все эти лишние потери. Зачем они нам? Мы лучше сманим к себе толковых людей и от кельтиберов, и от васконов, а кимвры — чем меньше они будут потрёпаны в Испании, тем сильнее потреплют сами наших заклятых друзей и союзников на севере Италии, — юнкера рассмеялись.
— А мы не перестараемся с этим?
— Если и перестараемся немного — невелика беда. На тевтонах с амбронами это никак не скажется, а значит, и Марий должен сделать их при Аквах Секстиевых точно так же, как и в ТОЙ истории. Сильнее окажутся только кимвры, которые пойдут на Италию с востока от Альп. По расчётам нашего командования Бойориг едва ли изменит свои планы, так что мы исходим из более сильной группировки кимвров, действующей против армии Катула. В ТОЙ истории она была потрёпана на горных перевалах и отступила за реку По, а с кимврами Катул заключил перемирие. В нашем варианте с более сильными кимврами есть риск, что его армию вообще измочалят в пух и прах.
— А в чём риск, досточтимый? Если всю на ноль помножат, так не хрен ли с ней?
— Риск гибели Суллы. В ТОЙ истории он был откомандирован Марием в армию Катула для присмотра и исправления его ошибок. При более сильных кимврах Марий тем более направит его туда, а там уж — как судьба. На исход войны это не повлияет. Если без Катула Марий и не сделает кимвров при Верцеллах, один хрен на следующий год сделает их при Хренеллах или Звизделлах. Будем надеяться, что и Сулла дурака не сваляет.
— Он нужен живым и трезвым для предсказуемости дальнейших событий?
— Да, нашей разведке легче выяснять недостающие подробности, когда известно хотя бы самое основное. Конечно, куча персон помельче меняется и в результате нашего хулиганства, но Сулла — это такая фигура, у которой мелюзга не шибко забалует.
— И всё-таки мы рискуем им? Как ещё наниматели согласились?
— Так ведь свои уже, начиная ещё со Спурия. Ларций — тем более. Да, неприятно будет для их торговли в Риме, если пострадает предсказуемость римских событий, но этот риск посчитали оправданным.
— Кельтиберы нужны на Капщине?
— Не только. На побережье Северной Америки месторождения олова такого же типа, как в Корнуэлле. Они там небольшие, но зато их очень много. Нам в Антилию через весь океан корнуэлльское олово возить приходится, а ведь оно там есть гораздо ближе. Но климат там суровее испанского, зимы холоднее, а кельтиберы привычнее наших турдетан к морозам и снегу. Здесь тоже зимой будет не так, как в наших долинах.
— А кимвры? Они ведь тоже из мест с холодными зимами?
— Сгодятся и они. Но нам проще будет купить их молодняк у римлян, когда они побьют их в Италии и захватят в плен их семьи. Работорговцы будут, скорее всего, те же, которые занимались этим и на Сардинии, а с ними у наших взаимодействие налажено уже не первый десяток лет. Давно уже знают, каких наши возьмут, а каких забракуют, так что предварительный отбор произведут и сами. Нашим не придётся тратить время на осмотр и отсев явных обезьянышей.
— Вдобавок, ещё и достанутся дёшево. Мелких детей ведь мало кто покупает?
— И это тоже, но тут важнее другое. Не наши люди будут убийцами их родоков и их поработителями. Наоборот, будут помнить, что из Испании их семьи вышли живыми и свободными. А побывав в рабстве у римлян и уже от них попав к нашим, сравнят наше обращение с ними с римским и почувствуют разницу. Пусть ненавидят римлян, а не нас и не кельтиберов, среди которых будут жить в той же Америке, когда подрастут.
— Чему они их научат? Сами ведь тоже дикари ещё те.
— Это уже наши, испанские дикари. Нашу культуру перенимают охотно. После той Нумантинской войны такие же ареваки стали неплохим пополнением на Капщине и не особо возражали против расселения по нашим тамошним общинам. Следующий набор так же разбавим нашими горцами и южными лузитанами, которые мало чем уже отличаются от наших, и не будет беды, если по ним раскидать ещё и воспитанный уже у нас молодняк тевтонов с амбронами и этих кимвров. В каждой общине по горстке — куда они денутся от полной ассимиляции?
— Но это ведь только если Марий побьёт кимвров. А если они побьют Мария?
— Один раз — могут, если Марию очень не повезёт. Тем лучше — ослабят римлян больше, чем в ТОЙ истории. Но ведь и Марий — не Цепион, и реформу свою он уже через сенат продавил. Это крестьян-землевладельцев для традиционной призывной системы им не хватает катастрофически, а неимущей городской голытьбы они наберут ещё не на одну консульскую армию. С деньгами только проблема на её вооружение и содержание, но эту проблему сенат решит. В Ганнибалову войну у римлян ещё тяжелее было дело с деньгами, но ведь выкрутились же с чрезвычайными налогами и госзаймами. Выкрутятся и теперь.
— Сейчас им пришлось бы весьма кстати золото Толозы. Правду ли говорят, что его хапнул себе Цепион?
— Явных улик против него не было обнаружено, но наша разведка подтверждает подозрительное шевеление на маршруте от Толозы к Массилии его местных клиентов. Не знаю, добудет ли неопровержимые доказательства его причастности, но тайное следствие ведётся и будет вестись.
— И если нароют их, то передадут римскому следствию?
— Не думаю. Скорее, тайно ознакомят с ними Скавра и Метеллов, дабы нобили осознали, сколь многим нам обязаны. Квинт Сервилий Цепион, конечно, говнюк ещё тот, но для сената он — свой говнюк, а следствие и судилище над ним станет важным этапом в грызне популяров с оптиматами. Спесь проконсула, стоившая Республике катастрофы при Араузионе — факт общеизвестный, и с этим позором для их сословия нобилям уже ничего не поделать, но если будет доказан в суде и разбой с хищением золота Толозы, оптиматам небо с овчинку покажется, и этого им позарез нужно избежать. Будут очень благодарны.
— А откуда у самих толозских тектосагов взялась такая прорва золота? Говорят, пятнадцать тысяч талантов?
— Это золота с серебром вместе, и золото пересчитано на серебро по ценности.
— Так один же хрен прорва выходит. Если в Дельфах столько и было, то ведь не могло же всё достаться одним только тектосагам?
— Это же не только тектосагов. Это было общее посвящение богам от галльских племён, и там было не только из Дельф, а отовсюду. И Италию они пограбили — помнишь же легенду о мече Бренна на чаше весов с гирями? И Македонию они потом пообчистили, и в Северной Греции прибарахлились. Дельфы — только небольшая часть всей их добычи.
— Что ж наши-то не перехватили? — пожалел центурион, — Ведь знали же заранее и наверняка могли бы подготовить операцию.
— Над этим думали, но когда просчитали это дело со всех сторон, то решили, что оно того не стоит. У того же Цепиона как вышло? Строгих доказательств его виновности нет, если наши их не предоставят, но версия лежит на поверхности, поскольку на мелочах палево неизбежно. И хотя судить его будут за военную катастрофу, на приговор косвенно повлияет и это. В том же положении оказались бы и наши, и нахрена нам это нужно? Есть Сенегал, есть Мексика, и есть заокеанские товары, за которые Лужа платит драгметаллами и не торгуется. Немалая часть и хапнутых Цепионом рано или поздно один хрен переречёт в наши закрома, но перетечёт честно и без ненужных нам скандалов. Зато, не замаравшись в этом сами, но имея убойный компромат на Цепиона, катастрофический для нобилей на все ближайшие годы, Тартесс поимеет с оптиматов немалые политические уступки.
— А какие именно?
— Помнишь, с каким трудом продавливалась в сенате санкция на наш военный флот? Теперь вряд ли возникнут проблемы с его увеличением. Вряд ли теперь будут очень уж сильно возражать против четвёртого нашего легиона, а возможно, и пятого. Есть ещё и вопросы по демаркации ещё не завоёванных территорий на севере Испании, по которым у нас с римским сенатом имеются разногласия. Есть вопросы и по Мавритании, в которой, за исключением зоны пролива, мы давно добиваемся признания её нашей зоной влияния вплоть до права аннексии при удобном политическом раскладе. Сейчас сенат во многом будет согласен уступить нам, и это будет многократно весомее всего этого золота Толозы.
— Ты, досточтимый, назвал в первую очередь резоны увеличения военной мощи нашей метрополии. Наверху просчитывают увеличение опасности для неё?
— Не в ближайшие годы, но в перспективе — да, наступает самое опасное время. До сих пор ведь что гарантировало нам ненападение с римской стороны? Во-первых, сама римская система управления провинциями. Наместник назначается на год, и в продлении своих полномочий на следующий год он не уверен, а за год нашу метрополию ни с одним легионом не завоевать, ни с двумя. Лично ему на победу рассчитывать не приходится, и зачем ему такая война, если ни добычи ему с неё не поиметь, ни триумфа, а вот огрести в сенате за её развязывание можно запросто? Но теперь, с появлением новых провинций, на них не хватает вновь избранных преторов, и шансы на продление полномочий возрастают многократно. Во-вторых — армия. Точнее, система её комплектования. Она у римлян и так в кризисе, а если ещё и усугубить его новой большой войной в Испании, получится жопа. Но теперь военная реформа Мария делает римскую армию профессиональной, и солдат в ней служит многие годы, не нуждаясь в смене. То бишь и наместники провинций уже не на один год могут свои военные авантюры планировать, и солдаты против победоносной войны ничего не имеют. Так что самое время нашей метрополии стать орешком покрепче.
— И уступки нам нужны именно от оптиматов?
— А от кого же ещё? Новых людей в нобилитете немного, а основной костяк при всём сволочизме отдельных хулиганов честь всё-таки знает и пунктик на соблюдении всех договоров сохраняет. Международная репутация Республики для сената — не пустой звук. А популярам разве можно верить? Простой римский народ — хозяин своего слова. Захотел — дал его, передумал — взял обратно. Демократия у них в чистом виде — воля народа выше любого закона и любого международного договора. И когда сенат в каждом договоре даёт приписку "до тех пор, пока это будет угодно римскому народу", то это вовсе не лазейка для обмана, а честное предупреждение, что против воли народа сенат бессилен и отвечать за неё не может. Сардиния с Корсикой после Первой Пунической и Азия в гракховщину — самые наглядные примеры злостного хулиганства взбаламученных демагогами римских народных масс. Да, за возможность утопить в говне Цепиона и обмакнуть в него мордой весь остальной нобилитет демагоги популяров продавили бы для нас намного больше, но надолго ли? Изменится ситуёвина уже на следующий год, захочется им по каким-нибудь сиюминутным соображениям прижать нас, а римский народ ведь — хозяин своего слова. Оптиматы договороспособнее популяров, и чем больше их реальная власть в Республике, тем договороспособнее и вся она в целом. В наших интересах — поддержать оптиматов.
— Ты думаешь, даже за год ситуёвина может измениться?
— Ну, за год — это я утрирую, но за считанные годы — запросто. В том числе из-за того же хлеба для римских городских гегемонов. Я во время службы в Остии застал конец гракховщины — беспредел в Риме творился ещё тот. Но хрен с ним, не о том речь. Грачёв этот, который младший, продавил для городских гегемонов гарантированные пять модиев пшеничного зерна в месяц по цене шесть и одна треть асса за модий.
— В смысле, новых ихних ассов, которых в денарии теперь шестнадцать?
— Именно. В наших и старых римских ассах это около четырёх.
— Так нормальная же рыночная цена.
— Во времена наших дедов она была нормальной и для Рима, но с тех пор хлеб в нём подорожал. Сейчас там в среднем двенадцать новых ассов этот модий на рынке стоит, три четверти денария. Почти вдвое дороже. Гай Гракх, считай, вернул старую цену за счёт дотаций от казны. После расправы с популярами сенат норму в пять модиев подрезал для бессемейных до трёх, но один же хрен дотационный хлеб гегемоны получают. Прохвосты мухлюют даже с фиктивными браками, чтобы полную норму получать. Длинные очереди, толчея, давка, скандалы — как всегда в таких случаях. В теории-то всё красиво, но реально — представляешь, что там творится?
— Из-за убыточности этого дела для казны закупают по минимуму, и его никогда на всех желающих разом не хватает?
— Естественно. А когда следующий завоз, хрен ведь его знает, и никто ждать его не хочет, а все ломятся получить своё сей секунд. Вот поэтому-то мы и не вводим такого у себя — нахрена нам такое же безобразие и в наших городах? Но ведь и не взвинчиваем цен сверх разумной меры, и в Тартессе пшеница вдвое дешевле, чем в Риме. Ну так вдумайся в этот расклад и представь себе, куда утечёт весь наш хлеб, если мы пустим на наши рынки римских перекупщиков. И так-то собачимся с публиканами и их патронами из-за того, что не пускаем к себе ихних откупщиков налогов и ростовщиков. Знаешь же, из-за чего была эта недавняя Югуртинская война в Нумидии? На хрен, на хрен! А сейчас у них проблемы с финансами — на вооружение армии Мария потратились, а её же ещё и кормить надо, да и город тоже, и ищут римляне, где бы им подешевле хлеба закупить, а на Востоке дешевле не получается — и Греция меньше жрать желанием не горит, и киликийские пираты своё хрен упустят. А армии и гегемонам хлеб вынь и положь, и демагогов не грёбёт, и вот тебе на ровном месте ещё одна причина для разногласий с большим другом и союзником.
