— Да полно тебе демагогию-то разводить. Такие же люди, как и мы сами, только знают и умеют намного больше, а вреда от них намного меньше, чем от ваших фанатиков. У Эрехтейона его портик кариатид кто испохабил, атланты или ваши истинно верующие погромщики? Ладно бы кариатиды обнажённые были, ваших можно было бы хоть как-то ещё понять, но одетые-то чем не угодили вашим, что они им все руки поотбивали?
— Ибо идолища поганые эллинские!
— Ну меня-то не смеши, Иоанн. Где ты видел перед этими кариатидами алтари и молящихся именно им? И в любой эллинской статуе вашему дурачью идолы мерещатся. И восстанавливай тут теперь всё после четырёх столетий господства вашей истинной веры! Самих бы ваших заставить восстановить испохабленное, но вы же только ломать горазды!
— Ибо соблазн прельстительный сатанинский! Души свои бессмертные губите и иных, нетвёрдых в истинной вере, смущаете! Но грядёт торжество христианства, и никто из отступников кары своей не избегнет! Неисчислимо будет воинство истинно верующих, и не помогут вам громы и молнии сатанинские, и если вы не веруете в истинного Бога и не боитесь геенны огненной для своих бессмертных душ, то страшитесь огня земного для вашей бренной плоти! И как горели в нём безбожные персы, так сгорят в нём же дотла и безбожные эллины!
— Зажигательная смесь и пневматические сифоны Каллиника Гелиопольского, — прокомментировал присутствовавший при их разговоре центурион атлантов, — Земляное масло, египетская соль, ещё сера или канифоль, но можно и без них, если земляное масло будет достаточно густым. Главное — оно и египетская соль, а загуститель для этой смеси может быть любым, лишь бы тоже хорошо горел.
— А правда ли, что этот огонь не гасится водой? — поинтересовался Филипп.
— Да, за счёт египетской соли, мудрейший, — подтвердил атлант.
— И никаких божественных чудес?
— Такие зажигательные смеси в Александрии испытывали ещё при Птолемеях. И огнемёты для неё, хоть и не такие совершенные, как сифон Каллиника. Он ничего нового не придумал, а просто довёл до ума эти старинные наработки. Египетская соль из Нитрии при её нагреве выделяет тот же самый газ, который поддерживает горение и в воздухе. Да, при внезапном массовом применении, как это и сделали ромеи семь лет назад, даже такой примитив может оказаться достаточно эффективным. Персы не ожидали этой выходки от ромеев, за что и поплатились. Но теперь они знают об этих огнемётах и вряд ли настолько оплошают вторично. Знаете о них теперь и вы, знаем и мы.
— И вы тоже можете сделать такие же?
— Можем, но зачем, когда наша зажигательная смесь получше этой ромейской, а огнемёты — и дальнобойнее, и безопаснее в обращении? Ромейский официоз это скрывает, но в том морском сражении у Кизика один дромон и три хеландии ромеев сгорели сами от своей же зажигательной смеси, когда их сифоны были случайно повреждены персидскими бронебойными стрелами с горящей паклей. А если бы не случайно, а целенаправленно все их так обстреляли? Наши огнемёты прочнее и надёжнее этих жестянок Каллиника, а свой огненный сгусток плюют и втрое дальше. Можно жечь ромейский флот, не приближаясь к нему на уверенный плевок огнём с его кораблей.
— Исчадия ада! — взревел епископ, — Чудовища, готовые на любое изуверство для погубления христиан в угоду врагу рода человеческого!
— Ты не объективен, благочестивейший, — невозмутимо ответил центурион, — Эти огнемёты были у наших предков уже два столетия назад, но разве применили они их хоть раз в Африке и Италии во времена Юстиниана? И разве применялись они потом в Элладе хоть в одной из четырёх уже прошедших войн? Не применялись они и тогда, когда наши канонерки пробивали путь через Пропонтиду в Скифское море. Зачем, когда достаточно и наших громовых орудий, способных разобрать на доски любой ромейский дромон, а ядра из его баллист, если и долетят, то всего лишь оцарапают краску на наших бортах? А огонь на борту у ваших кораблей теперь и свой есть. Если уж персидские стрелы пробивали эти ваши жестянки и поджигали огненную смесь в них, и ты знаешь, к чему это приводило, то что тогда с ними будет после наших зажигательных пуль? Будем надеяться, что уладим с Империей все разногласия и без огнемётов, если ваши императоры будут благоразумны.
Византийские огнемёты, конечно, создавали проблемы для деревянного флота Эллады, на их применение не рассчитанного, и теперь при постройке новых кораблей всю предназначенную для них древесину придётся пропитывать противопожарным составом. Тем более, что аналогичное оружие напрашивается теперь и на них, дабы ромеи забыли и мечтать о безнаказанности морского хулиганства. Хоть есть в Эгейском море канонерки атлантов, хоть нет, хватит для поддержания порядка и элладских хеландий, не боящихся ромейского огня и способных огрызнуться не худшим. А на очереди и вандалы, и остготы, и персы. Шапур Пятый, сын Пероза Третьего, продолжает отцовскую политику реформ по западному образцу, и доходит уже до смешного — в сасанидском Иране, полвека назад ещё эталоне восточной деспотии, режим теперь либеральнее, чем в империи ромеев. И раз уж Иран взялся за ум, то почему бы не помочь и ему установить военно-технический паритет с мечтающей о реванше Византией?
Стальным же канонеркам атлантов византийские огнемёты и не были страшны исходно. Нет там нигде открыто расположенных деревянных частей, даже вооружение всё во вращающихся стальных башнях, и в бою людям нечего делать на их открытых верхних палубах. Да и какой же раззява подпустит к себе в бою огненосный корабль ромеев на его уверенный плевок огнём? На максимальную дальность выстрела из тяжёлой баллисты не подпустит к себе канонерка атлантов византийский дромон, поскольку сама расстреляет его со вдвое большей дистанции — прицельно расстреляет прямой наводкой, а не просто добьёт до него на дальность. Утончённым издевательством был подаренный императору Константину Четвёртому фильм о производстве бронеплит и постройке самой канонерки.
И плавка стали там была показана, и литьё, и прокат бронеплит, и выкройка из них, и установка детали бронекорпуса по месту, и электросварка — ага, с пояснениями на принятом в Империи ещё со времён Ираклия греческом языке. Подражайте, если сумеете! А на что способна готовая и оснащённая всем необходимым канонерка, ромеи уже не раз опробовали на собственной шкуре, и освежить впечатления их мореманы желанием вовсе не горят. Им — достаточно. Имперской казне — тоже. Дорогое это удовольствие — военный флот, особенно если он ещё и одноразовым оказывается. А намёк на этот вариант был дан прозрачный при прорыве канонерок через Пропонтиду. Теперь сопровождаемые ими суда проходят в Скифское море и обратно беспрепятственно. Трогать как самих атлантов, так и их союзников — себе дороже, и хотя потеря Южной, а затем при Ираклии в ходе Четвёртой Эллинской войны и Средней Греции, весьма обидна для Византии, её нынешний базилевс Константин Чётвёртый достаточно благоразумен. Лучше поступиться и так потерянным, чем рисковать потерять вообще всё.
Тем более, что у него хватает проблем и поважнее. Пятнадцать лет назад, после смерти Кубрат-хана, его Великая Булгария разделилась на улусы пяти его сыновей, чем и воспользовался Хазарский каганат, тоже претендовавший на главенство в степях. Осколок бывшего Тюркского каганата, верхушка которого сохранила ханскую династию Ашина и на этом основании претендует на роль новых объединителей Великой Степи. И не в том беда для Византии, что булгар к северу от Скифского моря сменили хазары, тоже давние союзники Империи, а в том, что булгары-оногондуры во главе с ханом Аспарухом отошли от хазар на запад и вторглись в прошлом году через Дунай в имперскую Фракию. Но хуже всего то, что власть булгарской орды Аспаруха над славянами помягче не только прежней аварской, но и византийской. Раньше славяне от авар в Империю бежали и соглашались на имперскую власть, при Ираклии больше номинальную, чем реальную, но согласились бы и на реальную, будь Империя в силах настоять на ней. Сила-то восстановилась, и против поселившихся на имперских землях славян её хватило бы, и самое бы время привести этих дикарей к повиновению законной имперской власти и к истинной вере, если бы только не эти булгары. Славяне охотно принимают их власть и защиту, и их пример заразителен для сородичей, живущих южнее. Малая Азия — под постоянной угрозой со стороны персов, а север Греции и остальные балканские провинции, наводнённые славянами, того и гляди, к булгарам Аспаруха переметнутся. И что тогда останется от Империи?
Так что главное сейчас для Константина — удачная война с булгаро-славянским ханством Аспаруха. И не только оттого, что нет сил воевать на нескольких направлениях. Армию кормить надо? Константинопольскую чернь кормить надо? Хоть климат со времён Ираклия и потеплел, и урожайность полей выросла, где эти поля с наибольшей зерновой урожайностью? Самые хлеборобные земли к северу от Скифского моря — у того Аспаруха, с которым война, а Египет — мало того, что у персов, так ещё и везти его зерно приходится мимо Эллады. И выходит, что и с этими мятежниками и богомерзкими вероотступниками Империи тоже ссориться пока нельзя. С персами поссоришься — и в азиатские провинции вторгнутся, и египетского хлеба не продадут. А с эллинами этими поссорься, так они путь морского подвоза того египетского хлеба блокируют. И как бы ни проповедовала церковь армии и народу стойкость к лишениям во имя истинной веры, мало толку от проповедей, если солдатам и горожанам будет нечего жрать.
Бунт в отдалённой провинции тоже неприятен, но это — бунт в провинции. Если не удалось подавить его сразу, удастся позже. Многократно страшнее бунт в армии или в столице, грозящий самому существованию центральной государственной власти. Допусти его, особенно сейчас, и судьба всей Империи повиснет на волоске. Ведь Ираклию так и не удалось ни Сирию с Египтом вернуть, ни Пелопоннес. С одной стороны, потеря Египта и зерновых налогов с него послужила хорошим оправданием для отмены обременительных для имперской казны бесплатных хлебных раздач жителям столицы. Но с другой — важнее стало удержание доступных для столичной черни рыночных цен на хлеб. Да и для армии этот хлеб бери, где хочешь, но чтобы был, если не хочешь армейского голодного бунта. А рынок — он императорским эдиктам не очень-то подчиняется. Если хлеба мало, то цены на него растут, а запрети их повышение, хлеб тогда вообще исчезнет из свободной продажи, и всеобщий голодный бунт в столице схлопочешь сразу же. Аспарух — точно будет рад.
И как бы ни была обидна потеря Средней Греции при попытке Ираклия вернуть Пелопоннес, как бы ни была унизительна неудача Константа вернуть уже хотя бы её, как бы ни оскорбляло чувств истинно верующих ромеев массовое отступничество недавних христиан в Элладе, это достаточно далеко от Константинополя и не так опасно для него. Хотя — да, весьма обидно. Ведь как раз при Ираклии государственным языком Империи был уже и официально признан греческий. Империя — по-прежнему Римская, подданные её — по-прежнему ромеи, но по факту-то и империя греческая, и титульный народ — греки. И вот тут именно этот титульный народ вдруг отделяется от Империи и отрекается от её истинной веры! Как тут теперь варварам в глаза смотреть, когда к признанию верховной власти базилевса и к принятию христианства их призываешь? Уже теперь сказывается на внешней политике, а в будущем скажется ещё сильнее, но сейчас — важнее и страшнее для Византии булгары и славяне на Дунае.
Грекам-отступникам в Элладе — проще, чем византийским. Да, с одной стороны — зависимость от союзников-атлантов, без защиты которых Империя давно бы уже власть над страной и христианство в ней восстановила. Но с другой — сильно ли тяготит такая же зависимость от них тех же вестготов, вандалов, остготов и лангобардов? Не претендуя на имперство и не надрываясь на великодержавных потугах, живут лучше и вольнее ромеев. Культура развивается, уровень жизни растёт, и не в чем уже завидовать Империи. Уже и сами греки заметили, насколько лучше быть эллином, чем ромеем. Ни тебе этих военных налогов чрезвычайных, которые потом и постоянными станут, ни тебе этих наборов в те имперские армию и флот, которые либо на север погонят, либо на восток, не греческие, а имперские, да церковные интересы отстаивать, и сгинешь там запросто именно за них, а вовсе не за интересы собственных родных и близких. И разве не лучше защищать горные перевалы и Фермопильский проход от славянских дикарей при поддержке атлантов и их громового оружия, чем воевать где-то в Армении или на Дунае, покуда славяне разоряют оставшуюся без защиты саму Грецию?
Имперские хлебные раздачи? Но имели ли их греки? В теории — да, полагались пять модиев пшеничного зерна, а потом и выпекаемый из них хлеб каждый месяц любому римскому гражданину. Но кто получал их на практике кроме жителей столиц? В прочих городах обязанность кормить своих сограждан бесплатным хлебом возлагалась на самих местных куриалов, отчего кто мог, те всеми правдами и неправдами из курии выходили.
А оставшиеся, естественно, обеспечить всех этих регулярных хлебных раздач и не могли. Так что и не видели провинциалы этого бесплатного хлебного пайка. Кто не мог без него обойтись, тот в столицу всеми правдами и неправдами перебирался, а остальные — научились обходиться. И если Константинополь лишился дармового египетского зерна, то что с того бедноте Коринфа или Афин, которая не имела его и раньше? Столица жить без египетского хлеба не может? Ну так пускай она сама тогда за него и воюет! И расходы военные пусть сама за него несёт, и жизнями своими за него расплачивается, а не ихними. Ведь справедливо же, если разобраться без предвзятости? Сама-то ведь Эллада себя хоть и с трудом, но кормит. Теперь, с потеплением климата, это даже легче стало, чем во времена отложения от Империи. А за имперское величие — тем более пусть сами имперцы гибнут и надрываются, если оно для них настолько важно. А Эллада не была империей и в древние доримские времена, и как-то не мешало ей это быть даже центром античной цивилизации. Теперь же, когда и это невозможно — тем более зачем эллинам эта имперскость? Без неё и проще живётся, и вольготнее.
Церковники разве только про торжество истинной веры нудят, для которого им и нужна великая Империя. Правильно, без солдат-то и в греческую сельскую глубинку это своё слово божие нести как-то не очень получалось и при господстве их веры в городах. А теперь, когда нет и его, какому греку нужна вера, мало того, что не от предков, так ещё и возврата к прежней худшей жизни требующая? Кому надо — имперская граница не так уж и далеко, и выезд — свободный. Те, кому больше всех надо было — убиты при подавлении затеянных ими уличных беспорядков. Те, кому не до такой степени, но тоже нестерпима была реставрация старых богов — выехали в единоверную Империю. А для оставшихся в Элладе самое страшное уголовное наказание — ну, за вычетом смертной казни, конечно — это высылка всей семьёй в Империю. Кто получает такой приговор — мало кто не просит любой каторгой на любой срок его заменить, а кто-то и на казнь согласен, лишь бы семья в Элладе осталась. Потому-то и уповает епископ Иоанн на имперскую армию, которая и должна каким-то божественным чудом одержать победу над атлантами и вернуть Элладу под власть базилевса и церкви, что внутри Эллады ему уповать в этом не на кого. Нет, ну искренние-то христиане ещё остались, но не такое у них рвение в истинной вере, чтобы за неё на смерть пойти или в единоверную Империю депортацию схлопотать.
