— Абсолютно без разницы, величайший. Кто угодно может додуматься перенять у маздакитов их призывы к делёжке с беднотой, и тогда за ним пойдёт вся их голытьба. Я даже не удивлюсь, если это окажется вообще какая-то мелкая и маловлиятельная секта, о которой сейчас даже и не подумаешь всерьёз.
— Вроде этих Покорных безумного пророка Мухаммада? — хмыкнул шах-ин-шах, — Он болен, и ему бывает плохо от вина, так он всей своей секте пить его запретил!
— Собственно, этим он и обозлил всех в Мекке. Но вина не пьёт и большинство бедуинов, которым просто не на что его купить, и если Мухаммад уцелеет, да ещё первым переймёт призывы маздакитов — я бы не зарекался даже от него.
— А наш народ — верно, устал от войны и тяжёлых налогов. Ты предлагаешь мне, значит, замириться с Ираклием?
— Именно сейчас, величайший, это и возможно на выгодных для тебя условиях. Он в ещё худшем положении, чем ты. Испортил монету, снизив её золотое содержание в два раза, но денег всё равно не хватает, и он возобновил выпуск пергаментных, которые не довели до добра и Юстиниана. Он набирает новую армию, призывая в неё и склавинов, но и они ещё толком не обучены, и он не уверен ещё в их надёжности. А что тебе Малая Азия, которой ты всё равно не можешь овладеть прочно без флота? Потребуй от него всей северной Месопотамии и Армении с выходом к Скифскому морю, Киликию и Кипр, но и ему оставь остальную часть страны. Если ты ещё и позволишь ему закупать в Египте хлеб для голодающего Константинополя, в обмен на уступку тебе половины всего его военного флота, вся столичная чернь потребует от него поскорее соглашаться на твои условия.
— И ты думаешь, он смирится с ними в будущем?
— Конечно нет. Но в ближайшие годы он не будет готов возобновить войну, и ты получишь передышку от неё. Ты дашь отдых войскам, вернёшь рабочие руки в хозяйство, а твой народ будет рад снижению налогов. И у тебя наконец-то дойдут руки додавить раз и навсегда эту зловредную и опасную для государства секту маздакитов. Тебе не избежать новой войны, но лет через пять ты уже наведёшь порядок внутри Ирана, армия и народ от напряжения отдохнут, в Сирии и Египте тоже будут рады сниженным налогам, а на море у тебя уже будет и свой флот. Ираклий, конечно, отдаст тебе самые ветхие корабли, но ты за эти пять лет и обновишь их, и моряков наберёшь в Александрии, Финикии, Киликии и на Кипре. А если мир продлится дольше — тебе от этого только лучше. Чем дольше этот мир с ромеями продлится, тем лучшей будет твоя готовность к новой войне с ними. У Ираклия положение хуже, а исправить его труднее, так что время будет работать на тебя.
— Если я решусь пригласить ваших, они помогут мне покончить с маздакитами?
— Помогали же ещё твоему деду и покончили бы ещё при нём, если бы он сам не воспрепятствовал деятельности наших, опасаясь их влияния. Если тебя это не испугает, то и наша помощь будет намного эффективнее. Особенно, если ты и сам проведёшь реформы в интересах народа и этим выбьешь почву из-под ног у маздакитов.
— Дать народу то, что обещают маздакиты, но самому и без их участия?
— Именно, величайший. И тогда выкорчевать эту заразу с корнем будет легче.
— Ты предлагаешь мне небывалое, — задумчиво проговорил Хосров, — Сходу я на всё это пойти не могу. Всё это надо ещё хорошо обдумать, да обсудить с нашими умными головами, убедить знатных и военачальников, да и с тобой, думаю, мы поговорим об этом ещё не раз. А пока — отвлечёмся на более приятное. Тебе, Ширин, наверное, интереснее с верховной жрицей будет побеседовать о древней мудрости?
— Ну, не ваш же языческий разврат мне смотреть! — фыркнула та, удаляясь.
— Мы — язычники, нам — можно, — и оба рассмеялись.
На помост, едва дождавшись для приличия ухода строгой христианки-шахини, взбежала фигуристая танцовщица из числа храмовых жриц. Задудели флейты, зазвенели бубны, а затем и мониста на самой танцовщице, когда она закружилась и заизгибалась в древнем, ещё халдейском, если не вообще шумерском, танце живота. И жрица эффектная, и танец зажигательный, а традиция — ещё с тех древнемесопотамских времён достоверно, а если самим жрицам верить, так и вовсе с седой допотопной старины. Ведь кто такая эта персидско-армянская Анахита, если не ассиро-вавилонская Иштар и Астарта финикийцев? Богиня плодородия и любви, в храмах которой всегда существовала и священная храмовая проституция. Давно уже нет древней обязанности для всех невест пройти через служение богине, но по-прежнему нет любовниц искуснее, чем храмовые жрицы, у которых учатся их искусству и наложницы из гаремов знати и самого шах-ин-шаха.
Тайны из этого никто в Иране не делает. Но способ заработка жриц для храма — это одно, а их искусство, хоть и выработано оно именно ради этого — уже другое. Этому и порядочной женщине поучиться у храмовых шлюх не зазорно, дабы тем лучше ублажить на ложе законного мужа. Кто может себе позволить — не пренебрегают. Наверняка знают об этом и атланты. Уж те-то, которые с Ираном дело имеют — просто обязаны знать. Пусть знают и завидуют! Уж на что Ширин христианка и фыркает от этих зрелищ, но тоже ведь училась этому здесь, попав в шахский гарем. Да что Ширин! Даже Мария, дочь Маврикия, которую Хосров взял в жёны в Константинополе, будучи в изгнании и решая с румийским императором цену его военной помощи в возврате престола — и она, именитая румийка и христианка, по прибытии в Ктесифон тоже прошла обучение в храме Анахиты искусству её жриц. Христианство христианством, на это шах-ин-шах не покушается, но женщины в его гареме обязаны соответствовать занимаемому ими положению. И хотя вовсе не ради этого он встретился с этим атлантом в этом храме, где не нужно соблюдать официальный церемониал дворцового приёма, а можно пообщаться с собеседником накоротке, говоря с ним откровенно и без этикетных недомолвок, заодно — пусть видит, понимает и завидует.
А Ремд старательно изображал увлечённость зрелищем, дабы не обидеть своим небрежением к нему ни самих жриц, ни тем более повелителя Ирана. Нет, и танцовщица хороша, и танец превосходен, если сравнивать их со схожими в таких же храмах той же культуры. Лучшие — именно здесь. Справедливо ли сравнивать их с гетерами атлантов или с ганиками Тапробаны? А если, допустим, с обычными индийскими храмовыми девадаси, так и эти персидские жрицы Анахиты тоже вполне на уровне. Здесь, в Ктесифоне, заметна в искусстве жриц и древняя традиция месопотамских семитов, и эллинистическое влияние сирийской Антиохии с храмом Афродиты и школой гетер при нём. Жалкое и вульгарное подобие старой школы доримского ещё Коринфа, но и оно было прикончено христианами, а константинопольский Порнай, который был жалким и вульгарным подобием Антиохии, закрыла из него же и вышедшая юстиниановская Феодора. Проституцию в христианской столице она этим, конечно, не уничтожила, да и не могла уничтожить, поскольку покуда есть спрос на такие услуги, всегда будет и их предложение, но цены на услуги выросли, а качество упало. Уровень античных гетер греко-римским миром утерян. То, что осталось, доброго слова не стоит даже по сравнению вот с этими персидскими жрицами Анахиты, которым далеко до гетер атлантов.
Персидский уровень — столичный, по крайней мере — не так уж и сильно просел по сравнению со старым антиохийским. Сразу видна храмовая традиция! Под звон бубнов и монист жрица не вульгарно, а весьма изящно освободилась сперва от нагрудника, хоть и не забыла перед этим подразнить, а потом и от набедренной повязки. Ну так и фигура же у неё того стоила, и пластика танца! Блата, конечно, никто не отменял, особенно при этой восточной традиции бакшиша, но в такие жрицы бездарные дурнушки не попадали. Не в Ктесифоне, по крайней мере. По торжествующему взгляду шах-ин-шаха нетрудно понять его мысли. Смотри, атлант, и завидуй! Если будете хорошо себя вести, так и быть, пошлю к вам пару-тройку жриц Анахиты обучить ваших грубых солдафонок женскому искусству. Наверняка ведь наслышан о Корпусе и его военизированном обучении! Наслышан, скорее всего, и о школах гетер, а вот о преподавании ими соответствующих предметов юнкершам — едва ли. Это дело и военное у персов настолько разделены, что и мысли не возникнет!
Раздевшись полностью, персидская жрица завлекала слишком уж откровенно, если на тонкий вкус оценивать, но и это понять можно — весь танец ведь с раздеванием на завлечение и заточен. Специфика храма такова, что нет в нём художественного стиля для тонких ценителей, а есть только вот этот, функциональный. Что умеют, в чём искусны, то и показали шах-ин-шаху с его иноземным гостем. Для их уровня — выше всяких похвал. А раз так, то не будем и обижать ни хозяина, ни исполнительницу, которая очень старалась. Изобразив неподдельный восторг, поаплодировав и не пожалев кинуть танцовщице целый аурей, который та ловко поймала и рассыпалась в благодарственных поклонах, Ремд явно угодил этим и повелителю Ирана, который тоже не пожалел для неё золотого. Хоть и не ей они достанутся, конечно, а храмовой казне, но и уважили — её, и заслуга перед храмом — тоже её, и как-то, надо полагать, и верховная её за это поощрит, и самой приятно, как её искусство оценено. А то, что слабовато это и вульгарновато на фоне гетер атлантов, так и нет же здесь ни этого фона, ни возможности поучиться у них. Не ездят сюда гетеры.
Вернулась шахиня в сопровождении верховной жрицы, а две младших жрицы принесли вино и засахаренные фрукты. За их дегустацией поболтали о пустяках. Ширин снова фыркнула, когда Хосров таки высказал, что женщина в приличном доме достойного человека должна быть женщиной, а не солдафонкой, и в этом они могут помочь атлантам. И заметно скис, когда верховная жрица, оказавшаяся в этом вопросе осведомлённее его, рассказала повелителю Ирана и о гетерах атлантов, и о совместных занятиях их учениц в их элитных школах, и о преподавании гетерами некоторых предметов их юнкерам. Потом указала шах-ин-шаху на каноническую статую Анахиты, на своих жриц и на бронзовую статуэтку богини-коллеги работы атлантов. Нет, как верная подданная повелителя, она готова, конечно, оказать любое содействие в его политике дружбы с атлантами, но много ли будет толку именно от её помощи?
И тогда Ремд, уже не опасаясь огорчить этим Хосрова, поведал и о занятиях для восстановления хороших манер у их солдафонок-юнкерш, пока их окончившие обучение женихи проходят армейскую стажировку, и о чисто женских курсах для жён центурионов, которые ведут известные и популярные в их странах гетеры. Так что — да, при всей выучке и древнем искусстве жриц Анахиты, достойном всяческих похвал, решение этих вопросов у атлантов налажено издавна. Теперь вот и в Элладе возродить школу гетер помогают — в том самом Коринфе, от которого и пошло это начинание в эллинистической цивилизации, утраченное ей с приходом христианства. Могут и Ирану в этом помочь, если будет на это высочайшее соизволение его повелителя. Да, верно, ранние Сасаниды боролись со всяким влиянием греческой культуры, возрождая и утверждая исконно персидскую. В их времена это было абсолютно правильно и необходимо, поскольку греко-римский мир был сильным и опасным врагом их государства.
Но теперь враждебность к Ирану унаследовала христианская империя ромеев, у которой совсем другая культура, а прежняя эллинистическая возрождается в новой Элладе и никак не способствует влиянию культуры ромеев. Какие теперь у Ирана веские причины препятствовать сближению его возрождённой культуры с эллинистической? Эллада мала и не имеет никаких территориальных претензий к Ирану, западные друзья атлантов, как и их собственные страны, ещё дальше, а южные атланты разве дали за века повод опасаться их агрессии? Зато взаимовыгодно посотрудничать найдётся в чём и помимо жриц любви.
У повелителя Ирана, например, есть очень неплохой по местным меркам флот на Эритрейском море. Теперь, с получением выхода к Римскому морю, часть его едва ли помешала бы Ирану и на нём. Разве нет? Да, против ромейских дромонов он слабоват, но как транспорты персидские дао едва ли хуже ромейских корбит. Военный флот не может обходиться без транспортного, а он у Ирана уже есть. А с захватом Египта шах-ин-шах и возможность его переброски в Римское море теперь имеет. Да, тот самый канал времён ещё древних египетских фараонов, в последний раз приводившийся в порядок ромеями при Юстиниане. Опять занесло песком из пустыни? Досадно, но — поправимо. Нет, прямо сейчас людей на его расчистку гнать не надо. Во-первых, народ не только в Иране устал от долгой войны и тяжёлых налогов, и вот теперь только тяжёлой трудовой повинности сирийцам с египтянами ещё не хватало! Эйфория от освобождения из-под власти ромеев в Сирии уже прошла, да и в Египте она тоже долго не продлится. Стоит ли разочарование в новой персидской власти приближать и усугублять? А во-вторых, война-то не окончена, и кто знает, удастся ли удержать Египет? А без уверенности в его удержании надрываться, роя канал, рискуя вскоре подарить его Ираклию — пусть поищет ещё таких дураков! Нет, пока хватит и волока для маломерных судов, а вот потом, после заключения мира, когда Египет останется за Ираном по условиям договора, а Иран переведёт дух и восстановит силы после военного напряжения, как раз и придёт время заняться каналом.
Но и тогда вовсе не обязательно будет гнать туда многотысячные толпы людей с лопатами. Если величайший соблаговолит согласиться на совместное его использование с атлантами и предоставит им базу в его зоне, то они и прорыть его помогут и быстрее, и лучше, и намного легче прежнего, поскольку и способы рытья применят не архаичные, а намного современнее. Машины и гром с молниями — они ведь не только военные бывают. А судоходный канал схожих масштабов давно уже прорыт и с выгодой используется на перешейке между двумя большими материками по ту сторону Западного океана. Только он технически сложнее, там много шлюзов устраивать пришлось, а этот египетский их не требует и выйдет многократно проще. Окончится война с ромеями удачно для Ирана, и всё будет в воле величайшего, но пока она продолжается, и её результат ещё не известен, рано обсуждать подобные масштабные затеи всерьёз. Пока всё это — так, поразмыслить на досуге о дальнейших жизненных планах. Иран — великая страна, персы — великий народ, и обеспечить ему достойное будущее — вполне во власти Сасанидов, если сумеют избежать военного краха и губительной для страны смуты.
Ведь при всей восточной архаике и деспотичном управлении, культура-то для античного мира — вполне на уровне. Не такая, как греко-римская, конечно, но если её не с атлантами сравнивать, а с теми же индусами, не говоря уже об арабах, то на их фоне тоже вполне нормальная цивилизация. По местным меркам — даже сверхдержава, сравнимая с империей ромеев на юстиниановском пике её могущества. Главное — не надорваться при его достижении, дабы и не просесть после него слишком глубоко. А то нынешние ромеи как-то в этом плане не вдохновляют. Стоит ли брать пример с них? Вечно на том пике не усидишь, и за любым подъёмом всегда следует спад, и чем меньше силы надорваны при подъёме, тем больше их остаётся для преодоления спада. Тише едешь — дальше будешь. А сасанидскому Ирану, в отличие от голозадых дикарей — есть чего терять.
