Их намёк был настолько доходчив, что после пролёта сверху ещё и воздушных кораблей атлантов Каракалла сразу же половину армии вернул в её постоянные лагеря, а второй половине поставил задачу тоже помощь пострадавшему населению оказывать, да друзей и союзников испанских за их помощь благодарил. Сами-то тартессийцы от волны не так пострадали, поскольку с самого начала строили свои города в расчёте на защиту от таких волн. Атланты, говорят, надоумили и показали, как это делается. Через год и купцы подтвердили, и посланные проверить их фрументарии, что и Тартесс, и Оссоноба живут в самом обычном режиме, как ни в чём не бывало, в отличие от римских Гадеса и Тингиса, полностью не оправившихся от той волны и через пять лет. Как раз на пять лет тогда вся Бетика была от налогов освобождена, а Тингитанской Мавритании налоги были снижены вдвое на тот же срок. Понятно, что тартессийцам атланты так легко и быстро оправиться от той волны помогли. Почему бы и не помочь, разбогатев через них на римском золоте? Веками же богатеют! Но слухи с Востока тоже веками доносятся такие, что проверять их очень не хочется. Не вмешиваются же атланты в римскую политику вокруг Внутреннего моря? Вот и не надо им повода для этого давать. Правильно ведь говорят казначеи, что к атлантам попало, то пропало, и нечего о том жалеть попусту. Восток же — дело другое.
Траян сотню с лишним лет назад, впервые вторгшись в Месопотамию, вышел к Персидскому заливу, и атланты не вмешались, хоть и имели там какие-то свои дела в двух шагах от захваченного римлянами возле устья Тигра города. Причём, император знал, что вмешательства атлантов не будет, если римляне не двинутся от того города ещё дальше на юг вдоль аравийского побережья. Кажется, там с земляным маслом это дело было связано, которого и в самой Месопотамии хватает, но на том аравийском берегу оно для атлантов чем-то лучшее, чем месопотамское. Ну и насчёт захваченных римлянами рабов там тоже какая-то договорённость была. Скорее всего, как и с тартессийцами, насчёт отбора очень небольшого количества каких-то особенных. Велика ли цена за невмешательство тех, кто может серьёзно осложнить жизнь, если вмешается? И вроде бы, но это уже надо поточнее выяснить, такие же договорённости были и насчёт собственно персидского побережья, и даже насчёт северо-запада Индии, если римлянам удастся их достичь. Вот юг Индии — это уже зона интересов атлантов, там торговать и римлянам не возбраняется, но только мирно, не бряцая оружием. А на северо-западе, то есть в пределах былых завоеваний Александра Великого — такая же свобода рук, как и в Месопотамии. Если дотянешься и осилишь. Да только ведь так и не дотянулся и не осилил никто из предшественников.
Всё упирается в проклятую сухопутную логистику. От Антиохии до Евфрата до границы только нормальная дорога, а дальше — караванная тропа, по которой надо как-то исхитриться снабжать многочисленную армию. У того Александра Великого сколько тех его македонских и греческих вояк было? Тысяч тридцать? Так это три римских легиона с придаваемыми им вспомогательными когортами и алами ауксилариев. Такое войско этим маршрутом снабжать можно, но не большее, а времена изменились, и с тремя легионами нынешних персов разве осилишь? Есть ещё северный путь, через Армению, там и больше провести и снабжать можно, легиона четыре. Вот только мало будет и семи легионов для полного разгрома Ардашира и завоевания его царства, а иначе вся эта затея теряет смысл. Есть и южный маршрут, там путь тоже подлиннее и через пустыню, но его хорошо знают местные арабские союзники, и вроде бы, пару-тройку легионов можно по нему провести и снабжать. Получается три отдельных армии со своими маршрутами снабжения, которым на начальном этапе придётся действовать самостоятельно, не имея никакой связи друг с другом. Так ведь никто ещё не пробовал? Да, опасно, и планировать надо тщательно, но у него римская армия и римские военачальники, и кто сказал, что им такое не под силу?
А в чисто военном смысле — тем более никаких проблем. Понятно, что не этой ряженвой фаланге Каракаллы тягаться с нынешними персами, но конечно, легионы надо вооружать нормальными копьями вместо бесполезных против конных лучников пилумов. С лучниками будут перестреливаться лучники и хиробаллистарии, а легионеры — станут его фалангой, только настоящей, а не бутафорско-показушной, как была у Каракаллы.
Хорошо тартессийцам! Живут небольшим, но благополучным государством. На великодержавие и не думают замахиваться, в престижной восточной роскоши не очень-то и нуждаются, но друзей заокеанских имеют и богатых, и могущественных. Где-то воюют иногда по мелочи — или к югу от Мавритании, или на острове к западу от Британии, очень недалеко и недолго, да и силами небольшими, которые меняют, если кампания затянется больше, чем на три месяца. И тогда не стремятся победить поскорее, а стремятся больше войск задействовать, чтобы настоящий боевой опыт приобрели, чего и не скрывают. На восток своих войск Риму никогда не давали, напоминая об условиях договора, который их только в Испании помогать Риму обязывает, но в Мавритании в помощи не отказывают, хотя и не забывают напомнить, что не обязаны и оказывают эту услугу в разовом порядке. И тоже не особо-то скрывают, что делают это для тренировки своих войск. Чтобы армия была боеспособна, в ней нужно иметь побольше участников реальных боевых действий. Но так, чтобы надолго от домашнего крестьянского хозяйства людей не отрывать, дабы не повторять чужих ошибок. И не стесняются ведь абсолютно подобных намёков!
У них ведь до сих пор армия ополченческая, как было и в Риме при Республике времён её процветания. Призывается крестьянин на службу в свою очередь, служит в том или ином из тартессийских легионов, потом возвращается домой и крестьянствует дальше до следующего призыва. Да неужто Рим не сохранил бы такую систему, если бы оставался в пределах Италии! Так ведь и было, пока не появились заморские провинции! Оттого-то из-за каждой новой провинции и гремели в тогдашнем сенате споры, брать или не брать её под римскую власть. Но победило в конечном итоге стремление к великодержавию, и что сделано, то сделано, и теперь вот приходится расхлёбывать последствия.
И самое ведь интересное, что и Рим постепенно возвращается к крестьянской армии. Чтобы задобрить армию и сделать её своей надёжной опорой, Септимий Север разрешил наконец солдатам обзаводиться законными семьями, не дожидаясь отставки. А что ему оставалось делать, когда соперники сильные и авторитетные, и надо переиграть их любым способом и любой ценой? Не только ведь власть на кону стояла, но и жизнь, поскольку императорский венец снимается только вместе с головой. Армия давно уже на желательность такого решения намекала, и как ей тут этого не дашь? Кто даст, тот ведь и победит, выиграв и власть, и жизнь. Об отдалённых же последствиях думать — соперников сперва победи здесь и сейчас. Победишь — будет время и над этим подумать, а нет, так и забота это тогда уже не твоя. Это — прежде всего. Во вторую очередь денежные вопросы свою роль сыграли. Звонкая монета уже тогда дефицитной стала, а семейному солдату на себя и семью одного только своего пайкового довольствия мало, надо больше, и тогда не нужно ему сполна звонкой монетой его жалованье платить, а можно вычесть из него за это дополнительное довольствие. В третьих же, сама служба легионера становится не так тягостна, и желающих поступить на неё становится больше.
Но конечно, не просто так всячески уклонялись от такого решения агустейшие предшественники. Думали над этим все, но обсуждали и отдалённые последствия этого шага просчитывали, а последствия ведь безрадостные. Семейного солдата в лагере теперь надолго не удержишь и прежней боевой подготовкой уже не загрузишь. Если свободен от караула или ещё какой важной службы, как его к семье не отпустить? И обрастают лагеря легионов посёлками солдатских семей, и заняты солдаты всё больше домашними делами.
Теряется профессионализм римского легионера, а вместе с ним ведь теряется и мобильность римской армии. Одно дело, когда внутри провинции нужно перебросить на тот или иной участок лимеса дислоцированный в ней легион, и совсем другое, когда его нужно перебрасывать в другую провинцию, а то и на противоположный конец Империи на неопределённо длительный срок, а возможно, что и насовсем. Раньше ведь было как? Получила центурия приказ, свернулась, навьючила на десять мулов и погрузила на одну телегу общую поклажу, а весь свой груз каждый солдат сам на себе несёт. Выстроились все в колонну и потопали вслед за центурионом. По хорошей римской дороге — двадцать миль в день, если вечером ещё нужно строить лагерь для ночёвки, а если он есть готовый, как это и заведено вдоль всего лимеса, то и все двадцать пять. И так день за днём, сколько понадобится, пока не дотопают туда, куда приказано. Ну, обозы когорт и общий легиона могут немного темп подзадержать, но не критично. В общем и целом — примерно так.
Но теперь-то каково перебрасывать легионы далеко и надолго, когда солдаты по большей части семьями обременены и семейным скарбом? Это же какой обоз для них нужен? Да и мыслимое ли дело заставить баб с детьми, а то и со скотиной, собраться и погрузиться так, как сделали бы это солдаты? Да там одни только бабьи истерики полдня займут, не меньше! А без своих семей легион откуда-нибудь из Галлии ни в какую Сирию не пойдёт, а скорее, восстанет, да провозгласит своего легата императором. Если с места насиженного срываться и семьи срывать, так разве не лучше уж тогда на Рим идти, чем в ту жаркую и пыльную Сирию? И теперь, чтобы перебросить в нужное место нужные силы и не вызвать этим мятежа, надо сперва многоступенчатые переводы солдат из легиона в легион произвести — несемейных перевести в те, которые к переброске намечены, а из них семейных — в те, которые в местах постоянной дислокации остаются и ни в какую Сирию не идут. Вот, только так теперь, если нужно перебросить армию прежними темпами и с прежней прославленной римской военной дисциплиной.
Александр Север прекрасно помнил, как за голову схватился, когда ему всё это его военачальники объяснили впервые. Это что же теперь получается? Четыре легиона в Сирии, семьи которых остаются на месте и никуда не едут, только и готовы к Персидской кампании из всех трёх десятков легионов Империи? А нужно — втрое больше! Ещё восемь легионов надо перетасовывать с другими, отбирая в них неженатый контингент для того, чтобы вернуть им прежнюю мобильность времён расцвета имперской армии. А расплатой за это станут не только хлопоты с перетасовкой, но и боеспособность переброшенных на Восток легионов. Ведь какой солдат не женат? Новобранец в основном! А если даже и не совсем зелёные новобранцы среди таких окажутся, то сколько из них будет уже с боевым опытом? Бывалые — в основном уже семейные. А надо, как это известно издавна, чтобы не менее пятой части всех солдат в каждом боевом подразделении боевой опыт имели, иначе подразделение небоеспособно. И где их столько набрать на восемь легионов?
Смешно ведь, если на карту Ойкумены посмотреть. Сколько на ней Тартессия места занимает, а сколько — Империя! Ладно ещё Аравия, там пустыня, но в основном-то все провинции населены уж всяко не хуже. Во много раз больше у Империи подданных и войск, а проблема — такая же, как и у тартессийцев. Нехватка солдат, поучаствовавших в реальных боях. Но насколько же легче решать эту проблему тартессийцам! А тут четыре сирийских легиона с теми восемью тасовать придётся, бывалых солдат в них переводя.
А это значит, что и их боеспособность снизится. Это же сколько бывалых на восемь неопытных легионов нужно? Один полный легион и ещё шесть когорт, больше полутора легиона, а ещё же и с ауксилариями то же самое проделать нужно, ещё столько же бывалых солдат между их когортами и алами перетасовав. Вот когда союзникам этим испанским позавидуешь! Тартессия-то — маленькая, границы с варварами не имеет, если кантабров не считать, там и одного легиона достаточно, а для остальных какие там у них расстояния переброски? По имперским меркам — смешные. Как, впрочем, и сами войны. Но и в них их солдаты-ополченцы нарабатывают вполне реальный боевой опыт. Не вся их армия, конечно, но вполне достаточная её часть, чтобы хватило бывалых. Да и переброска у них тоже в тренировку превращается. Луций Аврелий Немезиан, бывший наместник в Мавритании Тингитанской, вернувшийся оттуда в прошлом году, рассказывал о помощи тартессийцев против разбойников. Даже высадку с транспортных судов они осуществили как десантирование в боевых условиях, а перед выдвижением договорились о совместных с его войсками манёврах, которые и производили прямо на марше, а с каждым городком по пути разыгрывали его захват высланным вперёд отрядом. И после каждой тренировки — разбор всех правильных действий и ошибок, так что к лимесу вышли уже втянутыми в боевую работу и знакомыми с её спецификой. И хотя за исключением этих беспокойств во всём остальном вели себя в провинции безупречно, только и разговоров потом было в тех городках, что о лихих тартессийцах, которые если бы захотели, то легко захватили бы всю провинцию и всерьёз. И многие, когда тартессийцы уходили, спрашивали у них, какие в их царстве налоги и повинности. Вот и давай таким подданным римское гражданство!
То же самое и Рутилий Пуденс Криспин докладывал, вернувшись из Дальней Испании. При отражении набега кантабров попросил тартессийцев помочь, так и там они вступили в провинцию, договорившись с его войсками об имитации боевых действий в порядке тренировки, городки по пути тоже как бы захватить норовили, и тоже по всем таким эпизодам совместный с римскими центурионами разбор действий, да такой, что у тех глаза на лоб лезли — так их самих никто не тренировал. Но даже не от этого делалось не по себе, а от реакции населения. Вроде бы, и в шутку спрашивали союзников, когда окончательно придут, уже насовсем, но вопросы о налогах и повинностях — такие же, и по многим видно, что сравнивают и ничего не имели бы против. К тартессийцам-то никаких претензий, только в пример собственным солдатам поставить их поведение можно, но и это ведь видит и население. Тоже римские граждане, между прочим! А на всю Испанию — один римский легион, формально регулярный, но тоже обросший семьями и хозяйством. И не только домашним. Солдатским семьям сплошь и рядом выделяются наделы земли из закреплённого за их легионом земельного фонда, и регулярная римская армия постепенно окрестьянивается. В перспективе — ничем не лучше тартессийской станет, но тартессийцы служат все, а в своей маленькой стране с её смехотворными войнами в другой армии и не нуждаются, а каково с такой же армией придётся Империи? И как поведут себя в римских провинциях её окрестьянившиеся местные солдаты, случись вдруг что?
Успокаивает только то, что и в Бетике при предшественниках так происходило уже много раз, но не привело ни к единой попытке тартессийцев настроить её в прошлом родственное им турдетанское население на их отложение от Империи и присоединение к ним. Нет, людей-то отдельных вербуют, но очень выборочно, далеко не всех, да и тайком не сманивают, а отпрашивают официально, а с романизацией населения Бетики оно уже и предпочтительность для тартессийцев утратило. Пару столетий назад ещё оттуда охотнее принимали, чем из любой другой страны, а теперь — никаких преимуществ при отборе нет больше у романизированных бывших турдетан. То есть, детвору свою в школах учат, что Бетика — прародина, и её народ — братский, но реально не особо-то она им нужна. Не так, чтобы воевать из-за неё, во всяком случае. И хвала богам, поскольку далеко не прежняя уже мобильность и боеспособность римских легионов в провинциях. И раньше-то сплошь и рядом в мирное время легионеры как бесплатная рабочая сила использовались, а теперь и это никуда не исчезло, и семьи к этому добавились со всем их хозяйством и заботами.
