— А раньше, ты говорил, на быках пахали? Медлительные же они.
— Не было таких сильных лошадей, чтобы могли тянуть тяжёлый плуг, поэтому и приходилось терпеть медлительность быков. В той нашей стране за Большим Морем, из которой приплыли сюда наши люди, и где живёт остальной наш народ, так и продолжают пахать землю на быках.
— Там разве нет таких лошадей? Тогда почему вы не поделитесь ими с вашими соплеменниками в той вашей стране?
— С этим всё очень сложно, Пейон. Ну вот представь себе, что есть небольшое племя, которое многое знает и умеет делать много полезных вещей, а рядом с ним живёт другое племя, бестолковое, но большое и сильное. И какой смысл делать очень хорошие вещи, если сильные соседи всё равно отберут их? Приходится жить так, как живут они. В той стране наш народ в положении такого слабого племени, которому сильный сосед не даст жить лучше, чем живёт сам. Там все так живут, не один только наш народ. А зачем кто-то будет перенапрягаться, если ему самому это на пользу всё равно не пойдёт?
— У того сильного соседа такое же оружие, как и у вас?
— Громового нет, но железное — почти такое же. Победить их можно, но тяжело. А зачем нашему народу большая и тяжёлая война? От неё лучше не станет.
— Ты же говоришь, что можно победить. Победа — это разве не лучше?
— Смотря какая, Пейон. Вот здесь с нашим оружием мы с вами вместе можем и победить, и вообще уничтожить всех кивира, а не только одно их стойбище. Но зачем нам это? Эта земля очень велика, и разных племён на ней живёт очень много. Ну, уничтожим мы с вами кивира, так надолго ли их земля останется пустой? На неё придут другие, тоже завистливые до чужой лучшей жизни. Они тоже захотят попробовать нас с вами на зуб, и с ними опять придётся воевать так же, как и с кивира. И зачем нам это, когда сейчас нас от них прикрывают кивира? Пусть и дальше прикрывают, нам с вами меньше забот. А там тот сильный сосед прикрывает наш народ от других сильных и многочисленных народов, и если победить его ценой тяжёлых потерь, на его место придут они, и легче нашим там не станет. Так что обойдёмся мы до поры, до времени, без большой войны, а тот сильный сосед и те, кого он сдерживает, без наших лошадей. Пусть там и дальше пашут на быках.
Слишком долго и сложно объяснять пастуху-индейцу реальные расклады по ту сторону Атлантики, так что хватит с него и этой упрощённой картины. На самом деле не в этих арденнских тяжеловозах белгов суть. Два тяжеловоза тянут тяжёлый плуг или четыре обычных лошади, какая разница? Суть — в конском хомуте. Ошейниковая конская упряжь античного мира сдавливает лошади шею, и чем сильнее она тянет плуг или нагруженную телегу, тем сильнее сама же себя душит. С не душащим её хомутом она может тянуть в два раза больше. А это же не только пахота, это же ещё и транспортная логистика. Дай римлянам конский хомут, и быстрые конские упряжки обеспечат римской армии лучшее снабжение, чем медлительные воловьи. Империя тогда захапает больше земель и больше ресурсов, а значит, надорвётся позже и протянет дольше. А нахрена это турдетанам? Этих арденнских тяжеловозов римляне заполучат уже при его жизни, но много ли от них толку в ошейниковой упряжи? А без хомута — обойдутся.
А из-за них приходится обходиться и метрополии, как и без многого другого. И огнестрел, и моторные морские суда, и авиация, и радиосвязь, даже развитый севооборот с применением заокеанских культур — всё это не положено Испании ещё надолго. Народные массы-то тамошние и не знают, а чего не знаешь, тому и не завидуешь, но те, кто в курсе — знают, и их симпатиям к Риму это знание уж точно не способствует. Но приходится ведь и дружить с ним, и союзничать. Тинию, старшему брату, особенно не позавидуешь именно сейчас. Да, в гуще событий, как и положено законному отцовскому наследнику, ключевую функцию в них исполняет. Вершит политику, можно сказать, если к уровню не цепляться. И при этом — сам завидует ему, Садену, хорошей белой завистью, поскольку ему не нужно ни лицедействовать, ни терпеть, обходясь без привычного и естественного. По ту сторону Атлантики от метрополии и Рима сыну отцовской наложницы тевтонки Хедвиги можно и должно и настоящим цивилизованным турдетаном-атлантом быть, и просто самим собой.
В римской Дальней Испании сейчас пропреторствует Гай Юлий Цезарь, не абы какой очередной, как за ними водится, а Тот Самый. Не бабуин и не долбодятел по натуре, хвала богам, а нормальный среднепримат, по способностям личность выдающаяся, но и по самомнению с амбициями, каких ещё поискать. Он в долгах по уши после разорительных Игр в свой курульный эдилитет, триста двадцать пар настоящих гладиаторов в роскошных серебряных доспехах, да богатое убранство Цирка, да всеобщее угощение для гегемонов — пяти его состояний не хватило бы на такие траты, а ещё ведь и ростовщические проценты. А ему же не просто свои финансовые дела в провинции поправить надо, ему же ещё славу воинскую вынь и положь, дабы триумф получить, важный для тщеславия и полезный для борьбы уже за консульство. Но вся беда в том, что в ТОЙ истории, которую они в Корпусе изучали, Цезарь Тот Самый резвился в Лузитании, где сейчас их метрополия, а в этой ему восточнее земли достались с частью веттонов, карпетанами, да вакцеями. А они спокойнее и повод давать не склонны. Безобразные провокации Цезарь там устроил, чтобы на мятеж их подбить, но масштабы не те — без участия астуров с кантабрами триумф не заслужить, и брат участвует там в организации грандиозного военного сафари. Тоже ключевая роль коннице отведена, но без огнестрела и без полевой радиосвязи, кондовая Античность.
Весьма хлопотное, а нередко и омерзительное это занятие, и в десять раз проще было бы угомонить амбициозного стервеца или какой-нибудь заразной царапиной, или не теми грибами, которые есть рекомендуется, или вообще громом и молнией, чтобы дошло и до тупых, что не все художества угодны богам, если бы именно этот Цезарь не был Тем Самым. Слишком много мелких изменений накопилось за сотню с лишним лет даже в той греко-римской Луже. Кого-то не убили, кого должны были убить, кому-то не испортили карьеру, кому должны были испортить, а кого-то, наоборот, вывели из политической игры и устранили от влияния на события, которые тот должен был оказать. Как тут уследить за всей мелкой сошкой? Тем важнее ключевые фигуры, влиятельные исходно, для которых не та мелюзга, так эта будет выполнять их указания и осуществлять их политику. Такого калибра, как Марий, Сулла, Серторий, Помпей, а теперь вот наконец и Цезарь Тот Самый. Вот и приходится устраивать ему испанское сафари, компенсируя им то, чего он лишён по сравнению с ТОЙ историей. Слишком многое в будущем завязано на него и продолжение именно его нововведений, в том числе и не предусмотренных ТОЙ историей.
С турдетанским календарём египетского типа, тем самым юлианским, его уже и с готовым познакомили ещё во время его дальнеиспанской квестуры. Тогда же начали его ознакомление и с готовым пантеистическим религиозным концептом, включающим карму и реинкарнации, которые ещё в Афинах включил в учение Филон Ларисский, для чего его самого долго убеждали в частичной правоте пифагорейцев с орфиками и даже уранидов. А куда тут денешься, когда мировая философская мысль в греко-римской Луже делится на греческую и на всю остальную? Хочешь солидности и авторитетности учения — заимствуй его у какого-нибудь известного и авторитетного учёного греки. Естественно, именно так и сделали. То, что этому предшествовало научение известного авторитетного учёного греки этому нужному и полезному учению, широким массам знать незачем. А теперь Гай Юлий Цезарь Тот Самый ещё ведь и великий понтифик, перед претурой им избрался, глава всего римского жречества, и эта должность — пожизненная. Придёт к власти, так в числе прочих реформ не помешает Риму и религиозная. В умы-то это полезное учение уже и при Сулле проникало, но в умах — это одно, а официальное признание — совсем другое. Если Цезарь его внедрит, то потом его наследникам-продолжателям других вариантов и не останется. Разве осуществят такие реформы позёр Помпей или болтун Цицерон?
А Тиния отец познакомил с Цезарем ещё при диктатуре Суллы, когда будущий великий реформатор тяжко страдал от перекрывающего ему всю военную и политическую карьеру фламината. И помощь ему в обходе налагаемых саном ограничений — такое разве забывается? Чтобы в друзьях у Цезаря числиться, это надо и официальный калибр в Риме другой иметь, но уж хороший приятель — определённо. А теперь, командуя кавалерийской алой в составе вспомогательного тартессийского контингента, Тиний практически наравне с римскими военными трибунами вхож и в военный совет пропретора Дальней Испании, и к нему самому. Любой префект союзников вхож к главнокомандующему, но не любой при этом ещё и его хороший приятель, который может пообщаться с ним и неформально.
В общем, важным делом старший брат занят и нужным, но самому ему радости от этого мало. Тиний и сам писал ему в последнем письме, что с удовольствием махнулся бы с ним местами, будь такая рокировка возможна, потому как даже на Миссисипщине — и цивилизованнее жизнь, и привычнее, и просто вольнее.
Заодно там, конечно, и попутные вопросы решаются. Рабы подходящие прямо там и приобретаются — и быстрее выходит, и дешевле. С изъявившими покорность сразу контакты устанавливаются на будущее. Хоть и римская провинция, но сопредельная её часть, и хорошие отношения желательно иметь не только с римскими властями, но и с самим населением. Линия демаркационная между провинцией и тартессийским царством с её выходом к Бискайскому заливу — тоже ведь вопрос не пустяковый. Государственная граница в достаточно скором будущем. Понятно, что наместник провинции решить этот вопрос сам не может, это сенат должен постановить, да народное собрание утвердить, но именно этот конкретный наместник имеет хорошие шансы, судя по ТОЙ истории, придя к власти, повлиять и на сенат, и на собрание, а это пока не к спеху, это — на перспективу. И юнкера Корпуса стажировку на войне проходят, и свежеиспечённые центурионы. Не все, конечно. И мест на всех не хватит, и нельзя некоторым. Как, например, объяснишь другу и союзнику античному присутствие в тартессийском военном контингенте американского индейца или цейлонского дравида? Одного — ладно, купили у атлантов семью по случаю, и один из пацанов толковым оказался, вот и выслужился у нас. А если результатов таких покупок по случаю в одном потоке десяток, а то и два? Атланты сами испанцев норовят прикупить толковых, а тут вдруг толковых индусов и гойкомитичей продавать вздумали? А посему — на хрен, на хрен. Да, расизм получается, испанская военная командировка и возможность отличиться в ней — только для белых. Но все всё понимают правильно.
Тупые и не в меру обидчивые ещё в школе отсеиваются, если кто и попадёт в неё случайно из таких. Окончить семилетку и поступить в Корпус у таких шансов нет, а уж выпуститься из него — и подавно. Есть политика, есть вытекающие из неё сложности, в том числе и расового характера, но есть и весь остальной мир за пределами греко-римской Лужи, в котором тоже вполне достаточно военных операций, и там уже не типичная для той Лужи раса помехой не окажется и на послужной список не повлияет. А в Луже — да, имеется и некоторая расовая дискриминация. Его собственный коллега по их драгунской але, такой же центурион, окончивший Корпус с отличием — из цейлонских яккхов, и вид у него такой, что ни за турдетана не прокатит, ни за мавра. Супружница евонная юнкершей тоже была не из последних, а из револьвера стреляет даже лучше его. Но дети настолько в отца внешностью пошли, что когда вырастут, командировки в Лужу не светят и им.
Но тем, кто воюет сейчас там, не позавидуешь. Да, у всех в Корпусе и античная подготовка на высоте, и учебник организации и тактики эллинистических армий авторства предка непосредственного начальства, некоего Г. Барки, проштудирован всеми от корки до корки, и экзамен по нему у всех сдан. Но на старших курсах совсем другой войне уже учились. Тиний пишет, что когда штурмовали Арбокалу вакцеев, он сотню раз пожалел о том, что без огнестрела обходиться приходится. С их подготовкой разведчиков не нужны были и пулемёты, одними винчестерами очистили бы стены возле ворот, а сам воротный запор на крайняк рванули бы на хрен связкой гранат, и вводи в город пехоту, препятствий никаких. А вместо этого, дабы потерь лишних не нести и знаний чрезмерных не спалить перед римлянами, пришлось ждать прибытия отставших с обозом осадных баллист. И на том ещё спасибо, что Цезарь и сам не любитель лихих штурмов с большими потерями, но один хрен обидно. Ставя мысленно себя на место брата, Саден тоже махнулся бы местами с кем-нибудь, да только где же ещё найти такого дурака? Неизвестно ещё, кому обиднее.
По разделу же страны в будущем, если удастся границу не на запад свернуть, а на север до самого Бискайского залива продолжить, то и Миния финикийская однозначно к Тартессу отходит со всеми её оловянными касситеритами и вольфрамитом, и бериллы Понферрады, как и мечталось предку. Теперь вероятность этого высокая, и в семействах торгующих с галлеками купцов уже ищут представительных женихов для засылки их в Гадес на предмет породниться с гадесскими Митонидами, которым и принадлежит Миния в Галисии. Есть там парочка очень неплохих невест, и если повезёт, то сразу два купца из Тартесса влезут через брак в их клановую делянку, а уж позаботиться потом о повышении их веса среди Митонидов — дело техники, как говорится. Спешить же с этим надо оттого, что через поколение поздновато уже будет. Главные экономические советники у Цезаря — два Луция Корнелия Бальба, дядя и племянник, оба по происхождению гадесские финики. В ТОЙ истории они выхлопотали у Цезаря во время его диктатуры в Риме статус римской колонии для Гадеса, то бишь римское гражданство для всех его граждан, а Октавиан при Втором Триумвирате подтвердил его уже от себя. Так что роднить своих купцов надо уже с этим поколением Митонидов, пока они ещё перегрины, следующее поколение невест в их семействе к моменту достижения брачного возраста может уже римскими гражданками оказаться. А тогда их семьи уже с римлянами родниться повадятся, создавая уже совсем не те брачно-клановые связи, которые желательны в том регионе. Только римских купчин там ещё не хватало для полного счастья!
То ли дело здесь, на Миссисипщине! Греки в принципе есть, как и финики, но от Лужи оторванные с концами и уже свои, а не тамошние. Римляне — ага, имеющие ещё и римское гражданство — тем более свои, турдетанского разлива. Настоящими римлянами и не пахнет, о чём здесь абсолютно никто и не сожалеет. Нет ни римских глаз, ни римских ушей. Можно прямо на рыночной площади Терманции Миссисипской стол установить, да карту Рима на нём расстелить для проведения с коллегами командно-штабной игры по его взятию с обязательной зачисткой, как они и развлекаются иногда с коллегами в клубе и на межсемейных пикничках. Здесь — можно и напоказ ради смеху. Отец говорил, давняя это ещё традиция, с самых первых выпусков Корпуса, начальник тоже это подтвердил. Особо же она популярна — только втихаря, конечно, а не напоказ — у тех, кто служит в Остийской фактории, да в метрополии, больше всех страдая от неудобств необходимой конспирации. Командиры летунов дирижаблей на своих междусобойчиках обожают планировать налёт своего борта на Рим с хорошей объёмно-детонирующей бомбой, и чем ближе их служба к Луже, чем больше от этого конспирационных неудобств, тем кровожаднее планы летунов. Здешние одним своим бортом с одной бомбой довольствуются, а те, которые сейчас ведут разведку с воздуха над Испанией или метеорологический мониторинг над Лужей, ныкаясь днём за облаками во избежание палева, меньше трёх бортов с полной бомбовой нагрузкой не планируют, да ещё и не по одному вылету. Разумеется, случись даже и маловероятная война с Римом, едва ли будет им такой приказ, но в каждой шутке всегда есть доля шутки.
