Гуайями же эти панамские — примерно средний уровень между теми и этими. И не фанаты вроде ольмеков, и не похренисты вроде сибонеев, а как раз где-то в чём-то как те Чаны. Ну, с поправкой на племенные отличия и на то, что не теократический анклав у них, а нормальный полудикарский социум. Культура явно сродни ольмекской, но гораздо примитивнее — ни каменных городов, ни капитальных культовых центров у них нет. Если верить их преданиям, то когда-то страшно давно было у их далёких предков что-то такое, но боги разгневались и опустили их ниже плинтуса, и с тех пор они живут так, как сейчас, без цивилизационного выпендрёжа. Подробностей даже у жрецов ихних не выяснишь, то ли тайна для не посвящённых, то ли сами толком не знают, так что хрен знает даже, о чём эти предания — то ли о допотопной працивилизации, то ли о не столь давней катастрофе местных масштабов. Так или иначе, живут посёлками, мало отличающимися от деревень тех же ольмеков, но без их городов и храмовых комплексов. В каждом посёлке свой храм — такая же хижина, как и жилые, только на пирамидальной земляной насыпи высотой в человеческий рост или немного выше — ага, не скажешь, что традиция мезоамериканская не соблюдена, всё как положено, просто каково поселение, таков и храм.
Он, конечно, тоже не просто так у них, лишь бы был. Пару-тройку раз за год и гуайями могут по какому-то особому случаю принести в жертву богам пленного чужака или своего преступника. Но у них это именно к особым случаям приурочено, а не к датам календаря, да и цикл этот пятидесятидвухлетний, Священный круг который, отсутствует. Если ольмеков с майя за цивилизацию местную считать, то Панама — дальняя варварская периферия, скрупулёзным подражанием той цивилизации не замороченная. Не успели до этого дорасти. Ну, оно и к лучшему. Меньше засраны этим мозги, и легче будет в другую цивилизацию их втянуть, поприличнее этих мезоамериканских.
Конечно, и эти их эпизодические человеческие жертвоприношения искоренять надо со временем, и даже не потому, что безобразие само по себе, а потому, что угостив божество, они причащаются ведь человечиной и сами, устраивая эдакий торжественный каннибальский банкет. То, что хорошо для божества, разве может быть плохо для людей? И вообще, разве лучше будет, если мясо просто пропадёт безо всякой пользы? В логике дикарям хрен откажешь, особенно с учётом их жизненных условий. Домашнего скота у них нет никакого, если прирученной дичи не считать, которой тоже мизер, а дичью этой американская сельва тоже не особенно богата, так что мясом земледельческие племена не сильно избалованы. Есть, конечно, речная и морская рыба, но это немного не то. И чтобы искоренить обычай, хреново совместимый с приличной цивилизацией, надо альтернативу сперва достойную гойкомитичам предложить. Размножится скот, внедрится в их культуру — это уже совсем другой будет расклад. Сибонеи кубинские, кто в испанский образ жизни втянулся и от дефицита мяса не страдает, съесть убитого на войне врага уже не норовят. И здесь с этими гуайями, по всей видимости, будет так же.
Собственно, дело постепенно к этому и идёт. Просто именно здесь, на южном побережье, пока ещё начальная стадия, потому как фронтирное ведь поселение. Нет ещё ни полноценного города, ни образцово-показательного античного хозяйства. Ну, точнее, конечно, псевдоантичного. Чтобы лицевую сторону турдетанской цивилизации увидеть — это в Оссонобу Панамскую на северное побережье перешейка прогуляться надо, и только по ней тогда можно судить, чего со временем ожидать здесь.
А это не ближний свет, это шесть дней пути, если на своих двоих топать, и пока не достроится нормальная дорога от излучины Чагреса, так оно и будет. В смысле, туда-то три дня пути до той излучины, а от неё уже вниз по реке на лодке сплавишься, обратно же против течения грести умаешься, а моторный транспорт не каждый день ходит, и если его не ждать, то как раз вот эти шесть дней пути и выходят. Ещё и раздробленность, конечно, эта межплеменная сказывается. Возле города на северном побережье одно племя обитает, земледельческо-охотничье-рыболовецкое, здесь такое же по образу жизни и родственное, но отдельное, а между ними в районе излучины Чагреса — вообще третье, народ и язык те же, но возделывает только небольшие огороды, да промышляет охотой в сельве, отчего и не может жить нормальной оседлой жизнью. Ну, не могло до прихода турдетан. Теперь-то уже, когда там форт и посёлок, начинают уже и они вокруг него кучковаться, перенимая у турдетан и их хозяйственный уклад, но пока всё это там даже примитивнее, чем здесь. И пункт перевалочный, и моря рядом нет, а доступ к морю и морскому промыслу — всё-таки большое преимущество. И получается, что с турдетанами-то все три племени дружат, меж собой же у них отношения сложнее. Не враги друг другу, но слишком уж частых визитов соседей на своей территории не любят, и без веской причины гойкомитичи свой перешеек не пересекают. Впрочем, слухами земля полнится, мелкие ведь торгаши-коробейники не в счёт и ходят беспрепятственно, так что и здесь туземцы давно уж наслышаны не только от турдетан, но и из независимых источников об Оссонобе Панамской.
Вот там — да, уже цивилизация без балды. Водопровод, канализация, инсулы со всеми удобствами, регулярное транспортное сообщение с Тарквинеей, а ремонтные мощи постепенно развёртываются в полноценные производственные. Народная школа уже два первых класса набирает, охватывая и городскую детвору, и из семей окрестных туземцев, вторая открылась на другом конце города, пока набирает один класс, но уже действует и русская семилетка с преподами из выпускников Корпуса. Нерия, законная супружница, с детьми там на хозяйстве, потому как младший как раз в первый класс пошёл, а с ним тут вместо неё Мелита, наложница. Рокирнутся с ней, когда Нерия на каникулы сюда школоту привезёт — у мелюзги фронтирная психология в подкорке прописана. И там-то на досуге с компанией в индейцев поиграть норовят, благо добрая половина компании метисы, а уж здесь с местной детворой — тем более. Здесь пока только одна народная школа, в третьем классе всего десяток учеников, во втором полтора, в первом — два, так что имеются братья по разуму. Ну, в совсем уж дикую сельву далеко забираться школоте никто, конечно, не позволит, но банановые плантации, как и масличные, уже и здесь есть. Если в войну надо поиграть, то тоже за имитатор сельвы вполне сойдёт. А в настоящую — ага, турпоходы для полноценного ознакомления с природой родного края.
С обществом культурным здесь проблема, конечно, имеется. Где его возьмёшь на фронтире? Одна когорта гарнизон составляет — шесть центурий, а значит, шесть семей центурионов, из которых только четыре с полноценным образованием Корпуса. Вокруг них кучкуются семьи с образованием народной школы, уровень которого просто удручает, а у семей местной племенной верхушки нет и его — так, нахватались поверхностно. У баб ихних интерес редко когда выходит за рамки модных в Оссонобе Панамской побрякушек с тряпками, и этого им достаточно, чтобы на полном серьёзе воображать себя культурной элитой здешнего общества. Ну, какое общество, такая и элита, и с этим пока-что хрен чего поделаешь. Следующее поколение уже подаёт надежды на лучшее, но до его взросления и реального влияния на местный социум — ещё долгие годы. И в Оссонобе Панамской тоже поначалу было примерно так же, и в самой Тарквинее — лиха беда начало.
Даже метисы и сибонеи с Кубы с образованием народной школы цивилизаторы ещё те. Был большой и богатый город, почти как Тарквинея, но в нём был глупый вождь, который возглавил глупую толпу и поссорился и со своими лучшими соплеменниками, и с другим очень сильным городом, случилась война, и глупцы её проиграли, сгубив вместе с собой и свой город — вот и всё, что поняли даже их жёны из рассказа его Мелиты о гибели её родного Коринфа. Но хотя бы уж интересуются событиями в мире — и на том спасибо.
Хвала богам, время на спокойное развитие есть. Эпидемии сюда не проникают, и до окончания строительства дороги их риск невелик. Центральная Мексика далеко, и на пути оттуда ольмеки с майя. Сами же они здесь опасности не представляют. Майя имеют города, в военном отношении эдакие аналоги примитивных греческих полисов на уровне каменного века, и им есть чем заняться у себя — грызутся там между собой город на город из-за спорных пограничных земель. Ольмеки же в глубоком упадке и о далёких военных походах даже не помышляют. Да и в лучшие-то времена больше культурной экспансией занимались, чем военной. Есть версия, что и чавинская культура в Андах без их влияния не обошлась, судя по культу ягуара и некоторым схожим мелочам, но там-то уж говорить о каком-то военном цивилизаторстве просто смешно. Здешние гуайями ничего подобного не припоминают, а ведь мимо них на их узком перешейке волна экспансии уж точно хрен промазала бы. Так что со стороны североамериканского материка опасаться некого.
Анды, конечно, некоторое опасение внушают. Вроде бы, Чавин тоже в упадке, а его осколки не так велики, чтобы всерьёз помышлять об имперском великодержавии. Но в период расцвета он явно составлял единое централизованное государство, стремящееся к экспансии. И в ТОЙ истории деда со товарищи таким же имперством головного мозга и последующие андские цивилизации страдали — и Мочика, и Чиму. Инки же, которым в их имперском строительстве повезло больше всех, замышляли в ТОЙ истории завоевать даже Мезоамерику. Как раз ко времени испанской Конкисты у инков полным ходом готовились войска, припасы и коммуникации для этого грандиозного похода, и только эпидемия оспы сорвала его. Смерть правителя, которой никто не ждал, смута, захват власти наследником по боковой линии, гражданская война — всё это как-то отвлекло их империю от завоевания Мезоамерики, а там уже и Писарро подоспел со своими конкистадорами. Хвала богам, нет там сейчас такой империи, вторжения которой можно было бы опасаться. Но и без того — Анды есть Анды. Что, если слухи о развитой турдетанской цивилизации сподвигнут там какого-нибудь очередного великодержавника спасти от пришельцев из-за моря, а заодно и возвеличить родную Андщину? С них ведь там при ихнем менталитете — станется вполне.
135 г. до нашей эры, Китай, устье Янцзы.
— Порядок! — доложил старший разведгруппы, поднявшись по спущенному для приёма группы трапу на борт "Макрели", — Обошлось без происшествий, — по его взмаху руки на борт ловко взобрались два разведчика, с помощью которых с лодки передали пять небольших лёгких и низких ящиков-лотков.
Приоткрыв крышку одного из лотков, его начальник согласно кивнул — обман тут крайне маловероятен. И не в том дело, что рядом с россыпями мелких яиц шелкопряда к подстилке из тутовых листьев пришпилена булавкой и сама бабочка, белая и толстая. У разных видов шелкопряда яйца выглядят одинаково, а образец бабочки достать нетрудно, поскольку производители, отложив яйца, один хрен вскоре сдохнут и никому больше на хрен не нужны. Но чтобы столько яиц местного дикого шелкопряда собрать — их ещё для этого найти надо, а это геморрой десятикратно больший, чем честно скоммуниздить яйца правильного шелкопряда там же, где и образцы бабочек взяты. Партизанящим на реке и рискующим головами вьетам нет резона терять время на громоздкую подмену заказа.
Он дал отмашку мореманам нести на палубу оплату заказа, а с лодки поднялся на борт пожилой вьет, возглавлявший доставку. Выставленные на палубу ящики длиннее и выше привезённых на лодке, каждый два дюжих моремана подносят, и нелегка их ноша, хоть и приделаны к ней удобные для переноски рукояти. Сняты крючки, открыты крышки у всех — проверяйте, у нас тоже всё честно. В пяти ящиках — мечи принятого у испанских вояк стандартного образца, по двадцать штук в ящике, ровно на полную центурию солдат. Короче, шире и остроконечнее китайских цзяней. Вьет выбрал один, осмотрел, взвесил в руке, сделал пробный взмах — непривычно, зато все одинаковые, освойся сам во владении одним из них, и можешь учить этому всю остальную вооружённую ими сотню. Да, нужны ловкость и навык, чтобы с коротким клинком противостоять длинному, но это как с мечом против копья — кто обучен, тот справится. Зато и прятать короткий меч удобнее от чужих глаз, что для вьетов под китайской властью не менее важно. Очень ценятся у них поэтому старые китайские цзяни, тоже короткие и широкие, но эти привозные — лучше их, гораздо лучше. В трёх ящиках — наконечники для копий, по сотне в каждом. Древки к ним вьеты и сами сделают нужной им длины. И ещё в трёх — наконечники для стрел. Эти — без счёта на количество, они на вес, но пять штук на ладони выглядят абсолютно одинаковыми, и ему, в молодости неплохому лучнику, не нужно объяснять преимущества. Сделай такими же и сами стрелы, тоже одинаковыми, и попадать ими в цель научишься быстрее и легче. У них нет столько лучников, столько хороших луков и столько стрел, сколько у китайцев, и тем важнее для вьетов меткий выстрел.
Убедившись, что всё без обмана, как и договаривались, вьет подошёл к борту и махнул рукой своим. Во второй подошедшей лодке оказались три семьи вьетов. Главный поговорил с переводчиком, и тот пояснил, что это — работники, владеющие ремеслом. Все — оттуда же. Три бабы — по основной части. Одна — сортировщица и обработчица коконов, вторая — размотчица нити, третья — пряха. Их мужья тоже не бесполезны — знают нужную оснастку, и сделать её могут, и починить. Дети — учатся ремеслу родителей и помогают им в том, что им посильно. Привезли бы и ткачиху с семьёй, но её ведь не заказывали, верно?
Намёк был прозрачный — заказывайте, и мы достанем. Не нужна ткачиха? Жаль, но понятно — шёлковой пряжи на юг уходит не меньше, чем готовой ткани, а значит, и там есть кому ткать из неё. Но если понадобится что-то ещё — вы знаете, как и через кого нас найти, и что нам нужно от вас. Разведчики и матросы помогли вьетам сгрузить всё ящики с честно заработанным ими оружием на их лодки, и те отчалили назад к берегу. Некогда долгие беседы вести, это и через посредников можно потом сделать, респектабельных и не торгующих ничем запрещённым в Поднебесной купцов. Контрабандные же сделки лучше побыстрее завершать и разбегаться. По крайней мере, на тех землях и в тех водах, которые подвластны Сыну Неба, китайскому императору У-ди, седьмому в династии Хань. Кого в Поднебесной полно, так это соглядатаев и доносчиков. О прибытии чужеземного судна с юга и контакте с ним кого-то из местных китайским властям донесут. Свяжут это событие с недавним нападением вьетских мятежников на шелководческую ферму в долине выше по течению Янцзы, уже не в Донгвьете или Восточной Оу, если по-китайски, а в самой китайской провинции или нет? Это уж как повезёт, но и без того чем дальше окажешься от места преступления, когда о нём станет известно, тем больше шансов сохранить свою голову на плечах. А ведь лишиться её легко, и это ещё не самое страшное в Поднебесной.
Не стоит задерживаться в здешних водах и "Макрели". Хоть это и не ханьские, а донгвьетские территориальные воды, Восточная Оу вот уже три года, как признала над собой власть Сына Неба, так что формально здесь тоже Хань, и побережье патрулируется китайским флотом. Уйти-то от китайской джонки для быстроходной "Макрели" вовсе не проблема, как и отбиться, с её-то огневой мощью, но что, если увяжется не одна? В море всякое случается, и не все морские суда возвращаются обратно, и не просто так китайские мореманы стараются без нужды от берега не отдаляться. Но военный патруль, если приказ получит, продолжит преследование и мористее, приказ же есть приказ, и что тогда делать с двумя или тремя севшими на хвост имперскими военными джонками? Одна пропавшая в море джонка — ну, бывает, но две или три, действовавшие совместно и преследовавшие по приказу чужеземное судно? Тут уже на море не свалишь. Оно-то конечно, концы в воду, и не пойман — не вор, но это официально, а неофициально все всё будут понимать, и с Хань этот инцидент отношений не улучшит. Так что лучше — ноги в руки, и нас здесь не было, а если кому-то что-то привиделось, так может, это мираж? На море тоже бывают миражи.
