— Да, сорок лет. Но тема спартаковщины для римлян до сих пор болезненная. Их официоз замалчивает то, что война была не столько рабской, как оно и было в её начале и в самом конце, сколько гражданской, а из-за этого и войну описывают как чисто рабский мятеж, и самого Спартака представляют настоящим фракийцев-военнопленным. Помнишь ведь, как вас всех предупреждали, чтобы не спорили с этой чушью? Но ведь вы же когда заиграетесь и увлечётесь, то орёте так, что вас на полгорода слышно. И ладно бы вы ещё только сквернословили, но ведь вы же ещё и о сути своей игры всю Остию извещаете.

— Так папа, мы же не на улицах, а на пустыре будем играть.

— А пустырь что, не рядом с городскими улицами? Всё равно четверть города о вашей игре будет знать, и если вашим свободным местным приятелям грозит за неё самое большее только ремень, то рабы могут запросто и плетей схлопотать. В общем, думайте, с кем и во что играете за пределами фактории.

— Ох, папа, задал ты нам задачу. Раз в Спартака нельзя, так это же тогда нельзя на в Евна с Клеоном, ни в Трифона с Афинионом. Мы в бестиариев поиграть хотели, но с остийскими ребятами наши собаки играть не будут, а остийские дворняги после той ещё нашей первой игры в бестиариев как увидят нашу компанию с деревянным оружием, так и бегут от нас со всех ног. С кошаками тоже не получается — взрослый кошак играть с нами не будет, а мелкий котёнок — ну какой из него леопард? Были бы домашние леопарды, мы бы с их детёнышами играли, но ведь нет же. Ну почему у нас леопарда не одомашнили?

— Диталкон, ну подумай сам, куда нам домашний леопард? Мы-то, допустим, на латифундии могли бы позволить себе одного или даже двух, но массово-то кто домашнего леопарда разводить будет? Наш крестьянин его разве прокормит? У нас и рысей никто не одомашнивает. Наш тартесский кошак тем и хорош, что ловит грызунов и диких кроликов и вполне ими сыт, а подкармливают его хозяева только чем-нибудь вкусненьким для него в качестве награды за службу. Большая собака прожорливее во много раз, но она и сторож двора, и ищейка, и помощник на охоте, а на что в крестьянском хозяйстве нужен большой кошак, когда тартесского достаточно? Я понимаю, что ты имеешь в виду не взрослого, а маленького. Да, была бы отличная живая игрушка для пацанвы вроде тебя, но на один год, а к концу второго эта игрушка уже вымахает во взрослого, и куда его тогда такого?

— А гепарды? Они же и взрослые почти как собаки?

— Ну, насчёт гепардов наши биологи думают, но это ещё очень нескоро. Ты уже такой игрушки не дождёшься, сам вырастешь раньше.

19 год до нашей эры, Центральная Мексика, южный берег озера Тескоко.

— Я с них хренею! — сообщил Сирм племяннику, — Посуди сам, Диталкон, они же хренову тучу полезных железяк наторговали и захватили в набегах у наших ольмеков, им их и на вооружение отборного отряда хватило бы, и на развитие хозяйства, ну хотя бы уж при дворце ихнего главнюка. А где все эти железяки у них? Две трети в кладовых у ихней пирамиды Пернатого Змея, оставшаяся и самая худшая треть — в хранилищах у остальных пирамид. Нет, я понимаю, что почитание богов у них превыше всего, и богам полагается жертвовать самое лучшее, но всё-то им жертвовать нахрена? Ну вот что за люди!

— Так ведь дикари, дядя Сирм, — ответил племянник, — Таковы же почти и майя на Юкатане вдали от побережья, а сотню лет назад почти такими же точно были и наши ольмеки. В музее у нас глиняного оленёнка на колёсиках помнишь? Так это отцовский предок Волний добыл у майя в ихнем Серросе и услыхал от пленных, что изобретателя принесли в жертву богам. А когда ольмеков завоёвывали, так в одном их храме ягуара на колёсиках такого же нашли. И тоже выяснилось, что изобретателя закололи на алтаре за святотатство. У них считается, что всему нужному и полезному их предков научили боги, и любое новшество, которого боги им не давали — не угодно им и может их прогневить.

— Так ты что, хочешь сказать, что эти чуда в перьях дважды изобретали колесо?

— Минимум дважды — мы можем и не обо всех случаях знать. И независимо друг от друга. Получается, что колесо гойкомитичи изобретают то и дело, но с ихней религией и традициями всякий раз получается не в коня корм. Ну так и железяки наши тоже сперва все богам жертвовали, и при завоевании наши там целые склады обнаружили. Имели уже не один десяток наших стальных топоров, но дерево так и продолжали своими каменными обрабатывать Имели наши киркомотыги и стальные лопаты, а в полях так и ковырялись своими острыми палками. Приобретали у наших скот, но весь приносили в жертву богам вместо того, чтобы разводить и использовать в хозяйстве. Это под нашей властью взялись наконец за ум, а под своей родной и самобытной — не могли веками.

— Там ведь ещё и эпидемия кори нашим здорово помогла?

— Да, знать и жрецы были напуганы до усрачки, как и весь народ, и тогда нашей агентуре удалось повернуть дело так, будто это боги послали испанцев, чтобы научить их новой порции полезностей и исправить ошибки, а они веками учиться у посланцев богов не хотят, и теперь боги разгневаны на их непонятливость. Жаль, что сейчас судьба и здесь не послала нам такой же халявы.

— Ну, в какой-то мере послала — основная масса попряталась неподалёку, кто не сдался сразу, а на лодках уплыли на север только главнюки, жрецы, придворные холуи, да отборные вояки, кто не убит в боях. Я даже не ожидал, что мы захватим этот Куикуилько так легко. Думал, ожесточённее будут драться за свою столицу. А куда они драпанули-то? Говорят, в какой-то Хонохвиц? Это где такой? И почему тогда уж не в Теотиуакан?

— Это и есть Теотиуакан, а Хонохвицем его называют ольмеки. В ту эпидемию он от неё пострадал меньше и как раз добился независимости от Куикуилько. Его главным соперником до сих пор был, сильнее всех прочих, так и куда теперь этим ещё за подмогой бежать? Тем более, что город — священный, там допотопные ещё пирамиды расчищают от селевых наносов, притязания на религиозную преемственность. Раз уж Куикуилько пал и первенства в долине лишился, то кому же теперь возглавить долину и священную войну с нами, как не Теотиуакану? Оно и к лучшему — по уму им бы выждать, собраться с силами, с сапотеками союз заключить, да с двух сторон наших в клещи взять, и были бы неплохие шансы, но идиологи религиозные разве позволят по уму, когда их религия оскорблена?

— А мы, значит, поддерживаем прогрессивные силы в здешних племенах против ретроградов? Так тогда надо в Куикуилько новые культы вводить, храмы перестраивать и вести священную войну за правильную веру против неправильной, обновлённая столица против мятежного города ретроградов.

— Ну, если только на время. Очень неудачно город расположен. Теотиуакану от него отложиться в своё время не только эпидемия помогла, но и извержение вулкана. Сам город не пострадал, но его сельской округе от лавы и пепла сильно досталось. Вулкан ещё через полтора или два столетия так набедпкурит, что весь Куикуилько будет залит лавой. В ТОЙ истории мира отцов-основателей как раз это и привело к господству Теотиуакана в долине. В этой мы подсуетились раньше, но и вулкан-то ведь тоже никуда не исчез и дел в своё время наворотит. Так что на перспективу Куикуилько в качестве столицы не годится. В качестве религиозного центра — тем более. Хорош центр, который покарают боги!

— А Теотиуакан слишком далёк от озера — хреновая транспортная связность.

— Да, в качестве светского административного центра он, конечно, неудачен, но как религиозный центр — где ещё найдёшь другой такой же? Заметь, здешние пирамиды, как и египетские, ориентированы гранями по сторонам света, но в Теотиуакане сохраняют их неправильную ориентировку и будут только ремонтировать и наращивать новым слоем облицовки. Даже тольтеки в ТОЙ истории сохранили разворот их граней как есть и чтили их как важнейшие в стране, и при последующих волнах науа отношение к ним как к месту рождения богов оставалось неизменным. Мало того, что крупнейшие пирамиды, так ещё и древнейшие, самое святое место из возможных.

— Но ведь поэтому же и рассадник фанатиков.

— С одной стороны — да, и с ними придётся разделаться, чтобы не пакостили. Но ведь один же хрен Теотиуакан придётся завоёвывать и реформировать его культы, так что война с фанатиками неизбежна так или иначе. А с другой же стороны, сама допотопность места облегчает нам задачи реформирования после военной победы. Как всё было многие тысячелетия назад, точно никто уже не знает, изменение священных традиций видно и по архитектуре, и это доказать местным будет нетрудно, а по аналогии — и ошибочность их нынешнего вероучения, в котором забыто и переврано настоящее учение богов, которое было дано ими их мудрым допотопным предкам. А наши, типа, сохранили правильное, и теперь мы пришли исправить ошибки здешнего. Тахин, бог грозы, грома и молнии — этот уж точно на нашей стороне, хоть мы и не приносим ему никаких человеческих жертв, — и дядя с племянником рассмеялись.

— А храмовый комплекс Теотиуакана точно допотопный?

— Точно скажут только наши археологи, когда смогут порыться в нём спокойно и без помех. Но ориентировка не по современным сторонам света и грандиозный селевый поток, от наносов которого его расчищают, намекают на допотопность. И в любом случае этот расчищенный комплекс намного древнее давно заброшенного Тлатилько, так что по древности культовых сооружений в этой долине у Теотиуакана соперников нет. Поэтому, хоть место и неудобное по логистике, наш новый культовый центр один хрен нужен там. Хвала богам, ему не обязательно совпадать с административным.

— А тогда чем плох Куикуилько в качестве столицы? Если, как ты говоришь, его зальёт лавой только через пару столетий, что мешает защитить его заранее стеной от этой лавы задолго до извержения?

— Ну, во-первых, её может разрушить землетрясение, и по закону подлости это запросто может случиться в аккурат перед извержением. А во-вторых, там же будет ещё и вулканический пепел, который разлетится гораздо шире, чем разольётся лава. Ну, спасём мы сам город, а хрен ли толку, если пепел засыпет и его, и всю сельскую округу?

— Так это же тогда, получается, юго-восточная часть озера вообще не подходит?

— Да, и именно поэтому командование не планирует административный центр ни в Тлатилько, ни на тех островках, на которых в ТОЙ истории позже был Теночтитлан ацтеков. Может быть, Тлапакойя, а возможно, и сразу новый город между Теотиуаканом и озером. И город тогда можно строить современный, и священное место под боком и всяко под лучшим контролем.

— И нагляднее поддержка Тахина, — хмыкнул дядя, — В общем-то да, если нужно восточное побережье, то заодно и Теотиуакан надо брать под плотный контроль, а пока будем захватывать, доказательств истинности нашего вероучения дикари получат более, чем достаточно. Главное — чтобы расходников на это дело хватило.

— Поэтому мы и приостановили пока наступление. И нам тылы подтянуть, и им с силами собраться, да с решимостью постоять за родину и веру, чтобы мы их разом всех и накрыли, а не гонялись потом по горным ущельям за мелкими группами партизан. А уж за доказательствами поддержки Тахина у нас не заржавеет, — отжав защёлку рожка своего автомата, Диталкон отсоединил его и прищёлкнул снова, — Бойцы, хвала богам, опытные и от пуза длинными очередями никто из них в белый свет строчить не будет. А прицельно одиночными — это герои у дикарей кончатся намного раньше, чем у нас боекомплект.

— Во дворцах, а особенно в храмах — всех бы перестрелял на хрен. Ты видел эти черепа жертв у подножия главной пирамиды Куикуилько? Я не считал, но прикидочно их больше полутора сотен, и добрый десяток из них — недавние, и в мусорной куче вблизи от неё полно человеческих костей, в том числе и довольно свежих. А предназначенных для очередного жертвоприношения освободили больше двух десятков. Такое впечатление, что у них каждая следующая жертва многочисленнее предыдущей. Они тут что, вообще с ума все посходили?

— Ещё не окончательно, но на верном пути. У них ведь, как и у ольмеков с майя, через три года ожидается конец их очередного Священного круга.

— Это который длится пятьдесят два года?

— Да, он самый. И каждый раз эти чуда в перьях опасаются гибели мира от гнева богов. Чем ближе к концу очередного цикла, тем щедрее их задабривают жертвами, чтобы спасти мир от катастрофы. Спасителями человечества себя возомнили, короче. Жертвуют немногими, чтобы спасти от гнева богов всех остальных.

— Боятся повторения той давней страшной катастрофы, которая уничтожила всю цивилизацию платоновской Атлантиды? А почему они решили, что она может произойти через каждые пятьдесят два года?

— Этого нам и ольмекские жрецы не сумели внятно объяснить. Но верили в это дело свято. Некоторые и сейчас в ужасе от того, что положенные по старинным канонам человеческие жертвоприношения в конце этого Священного круга не состоятся. Но это же ольмеки, которые количеством жертв никогда особо и не злоупотребляли. Вдобавок, ещё в самую первую эпидемию оспы наши распустили слух, что богам угоднее животные, чем люди, и поскольку теперь жертвенных животных, каких нет в их стране, можно раздобыть у белых людей, боги недовольны продолжением человеческих жертвоприношений, и оспа — свидетельство их нарастающего гнева. А после завоевания, когда наши растолковали им общность богов для разных народов, они и сами увидели, что турдетанский Андерон, он же греческий Зевс и он же римский Юпитер — это и их Тахин, и бараны со свиньями его в качестве жертв вполне устраивают.

— Ну да, наши-то ведь от болезней страдают меньше, да и наши победы на войне за счёт огнестрела тоже намекают на правильность нашего культа. Но почему тогда майя и вот эти поклонники Пернатого Змея упорствуют в человеческих жертвоприношениях?

— Они фанатичнее, как и все дикари. От эпидемий пострадали меньше. На войне с нашими тоже пострадали не все. В глубине Юкатана, куда наши не дошли, их верхушка считает, что это прибрежные вожди чем-то прогневили богов, а к ним боги милостивы. А этих здешних, боги которых ещё кровожаднее, чем у майя, мы ещё только начали, считай, учить хорошим манерам. В Теотиуакане вполне могут считать, что это Куикуилько чем-то прогневил богов, отчего и пал, а они-то тут при чём? Они-то ведь — самые правильные, раз уж владеют самым священным местом во всей стране.

— Выходит, весь Теотиуакан тогда надо зачищать? По крайней мере, всю знать и всех жрецов, которые и насаждают эту кровавую религию.

— Ну, есть ещё надежда, что не все там такие, как и в Куикуилько. Тоже ведь на защиту своей кровавой самобытности полчища согнали, ну так большинство-то сдалось и разбежалось, когда мы перебили самых буйных и фанатичных.

— Так ведь самый же рассадник, да ещё и с допотопных времён, как они считают и сами. Кстати, если он на самом деле допотопный, то всегда ли там резали людей?

— Да откуда же нам знать, дядя Сирм? Тот селевый поток, который затопил весь город, снёс и все следы прежней деятельности кроме самих сооружений, и теперь мелочей не раскопать уже и нашим археологам. Если только что-то внутри самих пирамид найдут, только за счёт этого и сохранившееся. Но это, ты сам понимаешь, ещё очень нескоро, если мы не хотим массовых восстаний. Их жрецы уверяют, что так было всегда, но допотопная цивилизация приносила богам мало жертв, чем и вызвала их гнев. Наша пропаганда будет говорить о том, что наоборот, человеческих жертв было слишком много, и боги гневались на то, что прежняя цивилизация так и не освоила животноводства и продолжала резать на храмовых алтарях людей. И получается, что по вопросу о допотопной ещё традиции этих человеческих жертвоприношений наша пропаганда согласна с ихней, а разногласия у нас с ними только об их оценке и о причинах гнева богов.