— То есть, не зная, как было на самом деле, врут и они, и наши? Ладно, для того, чтобы искоренить эту мерзость, можно в чём-то и приврать. Но один хрен надо выжигать всю эту мерзость калёным железом. Млять, это же только представить себе — каждый год в каждом городе десятки людей режут, чтобы умилостивить своих кровавых божков!
— Ну, давай уж будем всё-таки объективны. Наша сторона Атлантики далеко ли от этого ушла? Кельтские друиды приносили человеческие жертвы не массово, но каждый год на каждый праздник. И представь себе, сколько набиралось ежегодно по всей Галлии. Официально в Косматой Галлии с этим покончил Цезарь Тот Самый, но втихаря-то режут и долго ещё будут резать. А в Британии и вполне открыто продолжают, им там римляне не указ. А у нас в Испании разве не так же? Давно ли мы у лузитан, а римляне у кельтиберов это безобразие искоренили? Но на севере завоёванные недавно продолжают втихаря, а уж кантабры с васконами — открыто и напоказ, чтобы все знали о сохранении их народами их свободы и самобытности. И это при том, что у наших народов давно уже был и домашний скот. У этих чуд в перьях его нет, если не считать индюков и мясных собак, поэтому они и режут на своих алтарях больше людей.
— И самое забавное, что моему деду и твоему прадеду приписывают намерение уйти в Косматую Галлию к этим режущим людей на алтарях друидам. Ну вот прямо не о чем ему было больше мечтать! Типа, оружейные мастерские и пополнение Цизальпинской Галлии — так, заодно, раз уж попались по дороге, а вообще ушёл бы в Косматую Галлию и со всеми своими людьми, если бы не слухи о возвращении из Испании армии Помпея.
— Если исходить из насаждаемого римлянами официоза, по которому Спартак — настоящий военнопленный фракиец, то это выглядит логично — варвара и должно тянуть к варварам. А кто знает правду, те помалкивают во избежание неприятностей, как и я сам в детстве, пока отец служил в Остии. Думаешь, легко было всё время следить за языком?
— Догадываюсь. Мы-то с твоей матерью в Паретонии и не знали, как и наш отец, так что не могли и проболтаться, а потом, после школы и Корпуса — да, даже в Паретонии тяжко было за языком следить, а уж в самом Риме — представляю. Поэтому от такой чести и отбрыкиваюсь руками и ногами. Лучше уж здесь, открыто нося фамилию по прозвищу деда, нести передовую цивилизацию этим чудам в перьях. Ага, завоёвывая и подавляя их самобытную свободу быть зарезанными на алтаре и съеденными во славу богов.
— В этом плане я тебе даже завидую. До префекта когорты ты дослужился и так, в Паретоний тебя могут перевести на смену отцу, но я слыхал, что обсуждают уже вопрос о переносе фактории обратно в Кирену, а там и комфортнее, и сам город больше, так что проще будет и с конспирацией. Мне вот от Остии не отвертеться — опять же, по семейной традиции. Ну, в смысле, для поддержки и обновления римских контактов. Не хочу, и отец говорил, что тоже не хотел, но надо, и хрен куда от этого денешься.
— Ну, тебе-то проще, ты всё-таки Максимов, а не Спартаков.
— Один хрен всё время следить за языком и требовать того же от семьи. Хорошо для послужного списка и для будущих связей, но в фактории же не отсидишься, а каково с римлянами этими влиятельными контачить — отец рассказывал. Память о спартаковщине — не самое большое из тамошних неудобств даже для нас. Помнят, но воспринимают уже не так остро, как события посвежее.
— Хочешь сказать, что мои дети и внуки смогут там даже похвастаться тем, что их прямой предок — Спартак Тот Самый?
— Детям я бы пока ещё не советовал, но внуки — почему бы и нет? Там уже дети и внуки противников по Гражданским войнам дружат и роднятся, проскрипции Второго Триумвирата хоть и повод ещё для неприязни, но уже не повод для вражды, сами войны тем более, на войне — как на войне, а спартаковщина становится и вовсе седой стариной. Не такой ещё, как Ганнибалова война, но на верном пути в ту же сторону.
— Ну, тем лучше — легче будет внукам, если кто в Остию служить попадёт. Хотя — да, твой отец прав, главные-то неудобства — так и остаются. В самом деле, хоть карьера у тебя и обеспечена, и префектом будешь, а возможно, и легатом, а со временем будешь и самым главным буржуином, но в ближайшее десятилетие тебе уж точно не позавидуешь. С этим у вас в семье — писала твоя мать, жаловалась.
— Ага, расслабиться и почить на родовых лаврах у нас в семье хрен кому дадут, честное буржуинское. По службе — ты и сам помнишь свои центурионские годы, так ещё же и стройматериалы для будущего города велено присматривать, особенно известняк для строительного раствора, с пуццоланом-то здесь проблем нет, а заодно ведь высматриваю и промышленные гидроресурсы для будущей промышленности, а до кучи подвесили мне и вопросы сельского хозяйства. А чинампы эти высокоурожайные у местных дикарей есть только здесь, на юге. Хорошо бы, если бы возле Тлапакойи город наметили, но думаю, что перебздят будущих извержений и решат возле Теотиуакана, а значит, там же придётся ещё и чинамповое хозяйство с нуля налаживать. И всё изволь присмотреть и спланировать.
— Терпи, центурион, главным буржуином будешь, — и они оба рассмеялись.
Чинампы в долине озера Тескоко — это своего рода аналог египетской нильской поймы по плодородию и урожайности. Вбиваются в дно озера колья, заплетаются плетнём для огораживания участка, затем он заполняется камнями почти до поверхности воды, а уж поверх них насыпается вычерпанный со дна озера ил. Труда, конечно, немало вложишь в это дело, зато потом и отдача от этого труда будет щедрой. Наращивается чинампа не в ширину, а в длину — длинный узкий огород уходит далеко в озеро, насколько мелководья хватит. Соседние огороды не впритык, а с каналами между ними. Есть откуда ил черпать и водную растительность для удобрения, есть откуда воду брать для полива в засуху, есть где и водоплавающей домашней птице кормиться, а если надо рыбы наловить, перегороди канал сетью, и куда она денется? В здешнем климате — до трёх урожаев в год, если считать по кукурузе как по основной культуре, а более скороспелые и побольше дадут. Это даже при монокультурном использовании, а если севооборот внедрить, да те культуры, которых Мексика не знает? Длина-то полноценной чинампы вполне многопольный севооборот и на одном огороде позволяет. Механизация, конечно, затруднена, но чуда в перьях палками и камнями работают, а если стальной инструмент внедрить? При такой урожайности, да за счёт инструмента производительность нарастив, не особо-то и механизация нужна. Далеко ещё до того расцвета этой агротехнологии, да и применяется пока ещё только на южном берегу озера, но главное — уже есть, и хотя бы самым её основам местных учить не нужно.
После той последней эпидемии население почти восстановилось, а мелководье вблизи Куикуилько уже имеющимися чинампами занято, у которых есть хозяева, и куда им отделять взрослых сыновей? А возле выхода к озеру долины Теотиуакана немного на юг заболоченная часть обширная, явно мелководная, под чинампы так и просится, но там этой агротехнологией не владеют — ни себе, ни людям. Вот как раз и угодья подходящие для желающих и умеющих строить и обрабатывать чинампы земледельцев с юга озера, а завоёвывать Теотиуакан один хрен надо, потому как рассадник фанатичной самобытности с кровавыми человеческими жертвоприношениями. Сперва всех своих, кто не угоден, на алтарь спровадят, затем на соседей набеги устраивать начнут, и не столько ради добычи, сколько ради пленников для жертвоприношений. Собственно, на этом и Куикуилько этот погорел. Не повадились бы в набеги на ольмеков ходить, так ещё полвека руки бы до них не дошли, а то и больше. Планы-то были перешеек Теуантепек до Тихого океана занять и освоить, да Юкатан, насколько удастся, да побережье Мексиканского залива на север до смыкания с колониями низовий Миссисипи. Переться в Центральную Мексику без нужды никто не собирался, и Первый Мексиканский легион на Теуантепек и Юкатан в основном нацеливался. И если бы не прожорливость здешних центрально-мексиканских божков, дел на этих намеченных направлениях хватило бы надолго. Но Куикуилько сунулся, куда его не просили, за что и навлёк на себя преждевременное нашествие, а теперь всю долину под контроль надо брать из-за этого и осваивать, потому как уйди из неё теперь, новые борцы за самобытность образуются, и начинай тогда с ними опять всё с начала. А посему, раз уж пришлось сюда влезть, надо теперь доводить дело до конца.
— Префект Спартаков слушает! — ответил дядя по радиотелефону.
— Префект Зиларов. Максимов у тебя? Ко мне его, позже ещё пообщаетесь.
— Слыхал, Диталкон? Дуй к своему непосредственному начальству. Судя по его тону, не вздрючит, но зачем-то ты ему срочно понадобился.
Среди молодых центурионов Первого Мексиканского ходила такая поговорка, что если попал в когорту к Зиларову — гордись, а не попал — радуйся. Особенно, если тебя в именитой семье родиться угораздило. Не то, чтобы целенаправленно блатных гнобил, но представление о справедливости у префекта Зиларова — чем ты элитнее, тем больше с тебя спрос, дабы своей элитности соответствовал. Вот отец и позаботился, как всегда, в полном соответствии с семейной традицией. Поступаешь в Корпус — можешь не сомневаться, что попадёшь к самому злому центуриону-инструктору. Оканчиваешь его и идёшь опционом на армейскую стажировку — опять же, угодишь к самому злому центуриону у самого злого префекта. Что центурионом в когорту к самому злому префекту служить направят — это и к гадалке не ходи. Радоваться — не для тебя, для тебя — гордиться. Если выдержишь. Зато и если в пример тебя перед другими этот префект поставит — ни у кого и мысли дурацкой в легионе не возникнет, будто бы за фамилию именитую, а не за дело. Только не у Зиларова.
Первый год его никакими семейными поручениями и не нагружали — знали, что по службе нагружен тяжелее любого вьючного ишака, и нет ни сил, ни времени ни на что другое. И центурия, конечно, самая разболтанная ему досталась, и спрос с него за любую мелочь — ага, предсказуемый. Теперь-то, на второй уже год, когда и центурия подтянута до хорошего уровня, не лучшая во всей когорте, но и далеко не последняя, и сам показал себя достойно — другие уже пошли расклады, но и теперь у Зиларова хрен расслабишься.
— Присаживайся, Максимов, — млять, тревожный признак, лучше бы он прямо с порога отчитал за какое-нибудь мелкое упущение, а когда вот так — сейчас точно нагрузит чем-то таким, что ну его на хрен, — Ты в курсе, центурион, что инициатива у нас наказуема исполнением? Ну вот кто тебя сразу после штурма Куикуилько за язык тянул?
— А в чём именно, почтенный?
— О том, что не ушла бы верхушка этих людорезов по озеру, если бы у нас была и озёрная флотилия, ляпнул сдуру вслух?
— Так ведь это же правда, почтенный.
— Вот за эту свою несвоевременную правду ты теперь и пострадаешь. Легату эту твою правду в тот же день донесли. А ты ещё и тех беглецов на лодках из всех пулёмётов и автоматов обстрелял. Что уменьшил количество ушедших в Теотиуакан — это молодец, но лодки-то продырявил нахрена? Вот теперь и будешь их чинить. И к сожалению, из-за твоего длинного языка, не только чинить. Комплекты для сборки тримаранов из туземных долблёнок в Корпусе проектировал?
— Так точно, почтенный. По полинезийскому образцу, мой курсовой проект.
— Вот и допроектировался. Ещё же и у ольмеков наших внедрить хотел? Легат — знает, а ты ещё и напомнил сдуру. У дикарей самое оживлённое сообщение между собой — на лодках по озеру, и пресечь его можно только собственной озёрной флотилией, которая для этого должна превосходить туземную хотя бы качественно. А есть для неё только вот эти трофейные туземные долблёнки, из которых половина дырявая по твоей милости. Ну и догадайся теперь, как говорится, с трёх попыток, кому легат приказал родить флотилию в трёхдневный срок? И как ты думаешь, интересно ли ему, почему этого сделать нельзя?
— Понял, почтенный. На какую помощь я могу рассчитывать?
— В пределах моей власти — на любую мыслимую. Всю когорту, кто не в наряде и не в очереди на следующие сутки — проси всех, кто нужен. В пределах моего влияния в легионе — ну, ты же их примерно представляешь? Вот, укладывайся в них. Сразу забудь о стальном крепеже. Сотню гвоздей я тебе, возможно, и выпрошу, но без обещаний. Болты с гайками, заклёпки с шайбами — даже не мечтай. А вся инженерная центурия задействована в городе, и из неё легат если хотя бы половину даст с опционом — это нам с тобой, считай, очень повезёт. Поэтому — тоже без обещаний. Рассчитывай на пару десятков.
— Нормальной сборно-разборной конструкции без хорошего разборного крепежа нам не сделать никак, почтенный.
— Да не надо нормальной сборно-разборной. На светлое будущее запрошены из Оссонобы Ольмекской и нормальные судостроители, и мореманы. А сейчас нам грубятина сойдёт — дыру надо заткнуть. Чтобы плавало, догоняло дикарей, не переворачивалось на ходу и несло пулемёты, не роняя их за борт. В Луже как-то обходятся без металлического крепежа? Здесь — тоже не открытый океан, даже не Лужа, а озеро.
— На деревянных нагелях? Хорошо бы токарный станок, а то самим его делать, когда нормальные в инженерной центурии есть, как-то не в кураж.
— Один — выпрошу вместе с токарем. Коловороты, свёрла — это само собой, наш заточной — в твоём распоряжении. Сегодня — определяйся, что есть, и что нужно, к вечеру жду с докладом. И сразу предупреждаю — не рассчитывай на лодки перешедших на нашу сторону местных, они нужны их ополчению. Если только поменять что-то на трофейные.
Его проект тримарана был заточен специально под американские колонии, где уже имеются туземные долблёные лодки из цельного древесного ствола, и самый быстрый способ получить усовершенствованное плавсредство — соединение этих готовых лодок в катамаран или тримаран. Собственно, простейший вариант — просто бревно-балансир на перекладинах, уже позволяющий применять мачту с парусом без риска опрокинуться и перевернуться. Но даже косому парусу пригодны не все ветра, если нужно перемещаться быстро, и если нет мотора с гребным винтом или колёсами, то при вмордувинде — только вёсла. А они в разы эффективнее, если длинные и в уключинах, а не короткие ручные, как у всех дикарей. Катамаран из двух соединённых перекладинами долблёнок уже позволяет применить и их, особенно с вынесенными за борт опорными брусьями для уключин как у трирем и квинкерем Лужи с их траносами на верхнем ярусе. И рычаг получается намного рациональнее, и место высвобождается для второго гребца, а два гребца на одном весле увеличенного размера — выгоднее, чем эти же двое, но с индивидуальными вёслами. Где тут уйти от такого монстра или догнать его обычным дикарским долблёнкам с обычными маленькими ручными вёслами?
Это тоже и на катамаране уже можно получить, но тогда пары гребцов займут всю ширину обеих лодок, и где размещать груз или боевой экипаж с его вооружением? А мачту с парусом, дабы не утомлять гребцов при подходящем ветре? Поэтому тримаран и напрашивается. На центральной лодке, самой большой, мачта с парусом, боевой экипаж, пулемёт на носу и прямой руль с румпелем на корме, а на двух боковых, которые меньше центральной — гребцы с наиболее эффективными двухместными вёслами в уключинах на вынесенных за борт опорах. Если есть в наличии одна большая туземная долблёнка и две поменьше, но одинакового размера — самый предпочтительный вариант. Уж всяко проще и быстрее в постройке тех бригантин-полугалер Кортеса, которыми тот был вынужден в ТОЙ истории заморочиться. И остойчивость не хуже, а осадка — меньше, туземная, и на мель сесть риск невелик, и на сваях потайных застрять, на которых тот Кортес две своих бригантины потерял. И не надо считать его дураком. Он бы тоже с удовольствием готовые лодки туземных союзников задействовал с нужной для этого их доработкой, если бы те подходили по размеру и выдерживали отдачу его артиллерии. Его канал со шлюзами для спуска на воду тех бригантин и попытка построить небольшой требюше во время проблем с порохом — говорят сами за себя.
