На мостике флагмана царила привычная рабочая тишина: экипаж работал в молчании, собирая данные со сканирующего массива кораблей, обрабатывая их и передавая на командный мостик.
— Лидер. — бессменный заместитель убрал данные по координатам и вывел схему звездной системы. — Планета назначения.
Третья планета системы мигнула, подсвеченная курсором и ореолом поступающих данных.
— Высылайте корабли. — в мелодичном голосе царила безмятежность и спокойствие. — Проверьте систему на наличие построек, оборонных и следящих систем. Подключитесь к масс-ретранслятору и снимите данные о кораблях, прошедших через него за последние шесть суток.
Арэса коротко кивнул.
— Запустите картографические зонды к планете. — короткая пауза, глаза еще раз оббежали схему системы. — Выберите для нас спутник на дальней планете системы. Корабли убрать из открытого пространства.
Еще один кивок, мужчина ушел, оставив Лидера в одиночестве на командном мостике. Синие глаза женщины неотрывно смотрели на проекцию еще далекой планеты, пальцы привычно перебирали тонкую самоцветную нить браслета, свободно обхватывающего тонкое запястье. Шарик храна за шариком, привычно, ласково и бережно.
Ей есть, о чем рассказать ему при встрече...
* * *
Утро четвертого дня встретило яркими солнечными лучами, озарившими нашу пещеру на рассвете. Это было прекрасное утро. Тихое и ясное. На небе — ни следа недавнего кошмара, пронесшегося по побережью яростью и гневом непогоды, легкий ветерок обдувает лицо, на небе — легкие пушистые белоснежные облачка, а перед нами...
— Как после орбитальной бомбежки... — прошептала я, с оторопью всматриваясь в раскинувшийся передо мною пейзаж.
— Да... Океана. — хмуро добавил Найлус.
Мы стояли на краю скальной породы у самого входа в пещеру и смотрели на то, во что превратился мелкий пролив, петляющий между скалами. Уровень воды сильно поднялся, мутная блёкло-бурая жидкость плескала всего в трех метрах под нами, глубина увеличилась как минимум вдвое, вокруг — сор, поваленные и выкорчеванные с корнями деревья, комки водорослей и плавающая на поверхности дохлая рыба, за которую уже начали драться местные прибрежные птицы. Мелкие стычки в воздухе и громогласный ор непрекращающихся птичьих скандалов звенел оглушительным концертом, а у нас под ногами развивалась очередная партия: два крупных пернатых гибрида пеликана и чайки скакали на притопленом треснутом стволе, широко раскрыв роскошные крылья, и громко орали друг на друга. Предмет спора — крупная серо-сизая рыбина с большими уже помутневшими глазами, лежал на стволе между скандалистами.
— Им что, рыбы мало? — флегматично спросила я, глядя, как более крупный птиц с насыщенно-голубыми маховыми перьями и нежно-лазурной спинкой извернулся и клюнул конкурента в сиреневую лапу.
Второй птиц пронзительно взорнул, клюнул в ответ, промахнулся, но успел удачно перехватить длинным клювом желанную добычу и резко, рывком, взмыл в небо. Обманутый птиц обиженно переливчато затрещал, но... отпрыгнул к краю бревна, вытащил другую точно такую же рыбину и спокойно начал ее есть.
— И ради чего был этот скандал? — спросила я.
Найлус хмыкнул, но не ответил: в поведенческих паттернах птиц он разбирался так же плохо, как и я. Зато наблюдать за ними было интересно: удивительно затягивающее зрелище. Даже непроизвольно болеть начинаешь за приглянувшегося пернатого.
— У конкурента всегда вкуснее. — тихонько сказала Кира, присаживаясь на корточки и глядя на потрошащего рыбу птица.
— Даже если чужая добыча уже несвежая. — Аэтера качнул головой. — У этой рыбы глаза еще не помутнели: сдохла недавно.
Иногда физиология асуров меня всё еще удивляет... Ладно я — дар метаморфозы уже начал отзываться мелкими изменениями, но человек на таком расстоянии даже форму рыбы не различит. У меня всё больше вопросов к незнакомцу, сумевшему настолько изменить "нулевой вид".
Подошел Гаррус, неся в руках крупный управляемый дистанционно разведдрон. По сути — обычный бесшумный квадрокоптер с камерами.
— Проверим ближайшие окрестности. — Гаррус поставил машинку на камень, сел рядом, свесив ноги с края обрыва, и опустил на глаза визор.
— Что ищем?
— Проход. — тут же ответил он. — Сканеры показывают глубину от четырех до двадцати метров у скал. В центре проливов дно опускается еще ниже.
Турианцы и их "любовь" к воде... Стоит глубине достичь определенной черты, как путь для них закрывается.
— Гаррус... — протянула я, наблюдая, как заводятся двигатели на дроне, и мелкая юркая машинка поднимается в воздух и уносится вдаль. — А его птицы не сожрут?
Моя прелесть вздрогнул, дрон вильнул.
— Кого?
— Дрон. — я ткнула пальцем в голубого скандалиста, задравшего голову и глазеющего на квадрокоптер с откровенно гастрономическим интересом.
Гаррус приподнял визор, покосился на меня, вновь опустил полоску экрана на глаза и перевел взгляд на крупного упитанного птица, размерами с откормленного гуся.
— Обычно птицы на них не нападают. — Найлус задумчиво следил за скандалистом. — Но если нападет... мы останемся без дрона.
Птиц поёрзал, расплавил крылья, припал к бревну, следя за забирающей вбок машинкой. Мгновения колебаний, слежки, птиц подобрался и... тихо хлопнул приглушенный глушителем выстрел. Голубая туша грузно шлепнулась на дерево и медленно сползла в воду.
— Над водой не лети. — Кира опустила пистолет, чуть смущенно улыбнулась. — Мы с братом жили в приморском городе. Птицы нападают, если попадаешь в их зону охвата. На высоколетящую цель не будут охотиться, если не приближаться и не "заявлять права" на их добычу.
— Понял. — короткий ответ.
Дрон взял чуть выше и умчался куда-то за нашу скалу, быстро пропав из поля зрения. А когда я снова посмотрела на то злополучное поваленное дерево, то...
— Парни... — я указала на ствол и мелкое бурление у него. — Идти в воде — не вариант.
Между ломанными ветками покачивалась на воде разворошенная рыбина и голубые перья.
— После нагона много падали. Ожидаемо, что на такое количество мяса найдутся голодные. — Найлус устало повел плечами. — На Вермайре, по утверждению исследовательской службы, нет крупных хищников.
— На суще или вообще?
— Не уточнялось. — голос звучал сухо и ровно.
Если на планете настолько приятный ровный климат, если ее океаны достаточно теплые и глубокие... в них не может не быть богатого биома с большим разнообразием жизни. А хищники — неотъемлемая часть любого сбалансированного биома. И чем крупнее травоядные, тем соразмернее им хищники. Крупные хищники знают пределы своих территорий и на мелководье редко заплывают. Ураган мог прибить таких, но... разве у нас есть варианты?
— Иногда мелкие хищники опаснее крупных. — негромко произнес Аэтера.
Соглашусь...
— В воде хищники любого размера опасны. — сказала я, массируя разнывшиеся виски. — Ладно, броня защитит, но идти по дну — так себе затея.
Даже знать не хочу, какая пересеченная местность сейчас под водой. Да и зачем идти, если можно плыть?
— Найлус, на "Драгоре" лодка есть?
Крайк медленно повернул голову, молча глядя на меня тяжелым пристальным взглядом. Какое у него было выражение лица... Какие эмоции в глазах...
— В аварийном комплекте должна быть. — наконец, тяжело произнес он.
— Пошли искать? — осторожно спросила я, почему-то резко почувствовав себя... виноватой.
Он коротко кивнул, таки потер устало лицо, встряхнулся и ушел в пещеру. Только мандибулы нервно дернулись на очередной птичий ор, раздавшийся под нами: на тот же самый ствол приземлилась голубая птица, пару раз подпрыгнула, примериваясь, распушила хвост, раскрыла для равновесия крылья и выдернула недоеденную рыбу...
— Аэте. — тихо позвала я.
Асур вопросительно склонил голову. Я взглядом указала на Гарруса.
— Идите.
Мы с Кирой ушли на корабль, оставив Гарруса под присмотром Аэтеры: я не знаю, какое тут летучее зверье и сколько времени займет проверка территории в зоне охвата разведдрона.
Лодка в аварийном комплекте нашлась: крупный красный свёрток обнаружился на положенном месте у спасательной капсулы. Найлус с Кирой достали его, вытащили в пещеру, запустили протокол аварийной накачки. Мы должны знать, чем располагаем, до того, как постоим все планы и рассчитаем маршрут.
Лодка развернулась как полагалось, быстро надулась компрессором, подпрыгнув на гладких камнях. Хорошая, добротная восьмиместная лодка из крепкого полимера, способного выдержать зубы гипотетических хищников, обломки веток и удар металлического ножа без мономолекулярной кромки. К лодке прилагались две пары весел и два мелких водомётных двигателя, уже встроенных в кормовую часть у рулевого весла.
Всё в этой лодке было прекрасно: она крупная, удобная, крепкая, надежная, баллоны у нее секционные, с системой автоподкачки. Есть и скамейки из того же полимера, есть короба с набором вещей первой важности. Даже встроенный маломощный опреснитель есть. Но был в ней один... нюанс.
Она красная.
Ярко-красная надувная спасательная лодка из аварийного комплекта, которую должно быть хорошо и далеко видно на фоне воды.
— Вы же понимаете, что ее придется чем-то покрасить? — вкрадчиво спросила я, расхаживая вокруг нашего единственного плавсредства.
Пока мы возились с поисками, вынимали лодку из гнезда и тащили ее по кораблю, вернулись Аэте с Гаррусом: птицы, всё же, на дрона напали, разодрали и утопили останки. Проверить удалось всего пару километров пути, но... Как коротко сказал Гаррус: "Без особых отличий".
— Под яркими солнечными лучами мы будем сиять на всю округу как маяк. — добавила я, подсвечивая лодку фонариком, отчего все мы стали красными на одном световом рефлексе. — У нее замечательная отражающая поверхность.
— Это спасательная лодка... — Гаррус развел руками. — Ее должно быть хорошо видно.
— Я понимаю, но нам не надо, чтобы нас было хорошо видно. — я расхаживала, сунув руки в карманы форменной военной куртки. — На корабле есть краска?
Вопрос был, скорее, риторическим, потому как, наверное, последнее, что может понадобится на космическом корабле, это краска, пригодная для наших целей. На "Нормандии" ее нет однозначно: после полной инвентаризации я это знаю точно. Да и мой реципиент как-то ни разу не сталкивалась с необходимостью использовать краску на военном космическом корабле нынешнего стандарта... Однако, к нашему огромному удивлению, Найлус как-то странно хохотнул и ответил:
— Не поверите, но она есть.
— У тебя есть краска на корабле? — уточнила я. — Несмываемая, нерастворимая водой, хорошо цепляющаяся за такой гладкий полимер?
— Есть. — Найлус откровенно веселился. — Идем, покажу.
— Ну пошли. Заодно расскажешь, как так получилось, и зачем тебе краска... — я запнулась. — Она в какой форме?
— Аэрозоль в баллонах. — коротко ответил моя темная радость, направляясь к кораблю и приглашающе махнув нам рукой.
Мы переглянулись и пошли следом. А Найлус, взбодрившись, рассказывал:
— Помните моих знакомых-людей из Руси?
— Это те, которым Лиара помогала с дипломатическими протоколами и этикетом? — уточнила я.
— Да, эти.
— Смутно, но помню. Женщина — Злата и двое мужчин.
Мы поднялись на корабль по опущенному трапу.
— Михаил и Святослав. Да, они. — настроение у Найлуса определенно пошло вверх, он взбодрился и говорил с удовольствием и весельем. — Я с ними встретился случайно на одном из своих заданий, познакомился, разговорились. Не сразу: Михаил — параноик, а Свят давно перестал верить разумным. У них на троих небольшой корабль и мелкая частная компания, занимающаяся всем, чем только можно.
Трюм на "Драгоре" небольшой и очень плотно заставлен всяким полезным барахлом. Сюда даже влезла небольшая мастерская и выход с корабельного склада, куда нас и вел Крайк.
— Мы встречались несколько раз. Случайно. — он вытащил большой металлический ящик из-под антресоли. — Как-то незаметно сдружились. Я им помогал, они делали для меня работу. Однажды проговорились про свою планету и молодое государство Русь, основанное на рубежах беглецами с Земли...
Ящик был доставлен к нам, но Крайк не спешил его открывать.
— Как-то раз я прилетел к ним в гости: хотел проверить, что там у них происходит. Мы знаем, что люди — не монолитны. Нам известно, что Альянс Систем манипулирует нашими законами и говорит от лица человечества не имея на это прав, но что-либо сделать мы не можем. Нужна причина для выставления вотума недоверия. Нужно еще одно государство людей, которое бы соответствовало требованиям к самодостаточному политическому субъекту. Тогда я решил, что, возможно, Русь сможет стать противовесом Альянсу Систем на политической арене человеческого вида.
— И ты к ним прилетел в гости с разведкой? — уточнила я.
В ответ он клыкасто ухмыльнулся.
— Можно и так сказать. Меня приняли радушно, но пробыл я там недолго: на тот момент Русь только формировалась и втайне вывозила будущих сограждан с родной планеты. Потом я прилетел еще раз. И еще. Так я познакомился с обитателями Таррии. Удивительно, но люди поселились на декстро-планете, и довольно успешно ведут свое хозяйство. — Найлус как-то грустно хмыкнул. — Мне там рады. Меня там знают. Не только взрослые, но и молодняк. Я им многое позволяю. Например, я как-то раз разрешил им разрисовать свой корабль.
Что?
Мы дружно уставились на улыбающегося Крайка.
— Ты позволил детям разрисовать корабль? — переспросил Гаррус.
— Почему нет? Что они ему сделают? — Найлус хмыкнул.
— Ничего...
— Вот и я так думал, пока не понял, что красят они мне корабль въедливым молекулярным красителем, которым наносят разметку на борта. — со смешком выдал зеленоглазый авантюрист. — Эта краска держалась несмотря на все мои попытки ее свести. Я пытался ее спалить при входе-выходе в атмосферу по критичной траектории и на высокой скорости, но... — он развел руками. — Желтые ромашки были со мной девятнадцать месяцев до полной замены броневых пластин.
Найлус откинул крышку контейнера, показывая нам ряды баллонов с красителем.
— С тех пор я держу на корабле краску: эта облезает от любой высокой температуры. Она не слишком долговечная, но на покраску лодки сгодится.
С этими словами он достал из бокса баллоны с синей и голубой краской, и вручил нам.
— Это лучше, чем чем-то ее обклеивать. — я взяла баллоны, прикинула вес. — Хватит за глаза. Пошли красить.
Осмотрев маркировки на баллоне, нашла нужную информацию и самое главное — скорость высыхания. Сохла краска очень быстро, водой не растворялась, на полимер и пластик, по утверждению производителей, ложилась. Вот и проверим.
Уже стоя над лодкой под светом прожекторов "Драгора", я ждала, пока парни накроют двигатели пленкой и уберут из лодки всё, что не красное и не должно стать голубым. Скамейки, снаряжение, весла, сумки и прочее добро, которое мы можем просто испортить. Но вот, наконец, новенькая, чистенькая лодка осталась без всего лишнего, радостно сияя алым под лучами прожекторов на всю ярко-красную от ее рефлексов пещеру.
