Аэте удивленно заморгал и с искренним недоумением в голосе задал вопрос:
— А это нормально?
Джон запнулся на полуслове, люди удивленно воззрились на беловолосого парня.
— Что? — настороженно переспросил доктор.
— Ну, делать такую систему безопасности, которая в случае любой проблемы сама нарушает безопасность процесса работы над опасным веществом? — сумбурно спросил Аэ, чуть запинаясь на словах. — Почему потеря связи с ВИ, располагающейся в совершенно другом комплексе, приводит к нарушению протоколов безопасности и карантина в удаленной риск-лаборатории? Это же нелогично... Нет, это просто глупо! Разве лаборатории не должны быть автономными? Ну, источники питания, защитные механизмы. Автоматическая карантинная блокировка, наконец! А тут... — он запнулся и развел руками. — Может, я что-то не так понял?
Доктор растерянно моргал, глядя в яркие глаза, чуть заметно светящиеся под голограммой экрана визора, и не знал, что ответить молодому парню на вроде как наивный, полный искреннего недоумения вопрос. Жестокий вопрос, разом всколыхнувший тонны грязи.
— Это сейчас не важно. — недовольно буркнул Джон, бросив косой взгляд на наивно хлопающего глазами парня. — Доктор, если вы сделали этот токсин, значит, должны знать, как их вылечить. — резонно заметил коммандер.
Коэн поморщился.
— Приоритетной задачей был сам токсин. К синтезу противоядия мы были уже близки, но тут отключилась Мира. Наши записи и оборудование заперты в карантинных лабораториях. Вентралис боится дополнительного заражения.
Джон помрачнел, не видя, как кривится Николаус, а Аэте удивленно приоткрыл рот, но от комментариев удержался.
— Он прав, что никого туда не пускает?
— Нет! — возмущению доктора не было границ. — У токсина короткий период жизни. Потом он распадается на простые протеиновые цепочки. Но Вентралис не слушает!
— Я поговорю с ним. Возможно, мне удастся его убедить.
Коэн облегченно вздохнул.
— Официально я не имею права просить вас это сделать. Но если к вас что-то получится, я буду очень благодарен.
Лицо Ника приобрело непередаваемое выражение тоски и вселенской грусти: вся фигура его подопечного выражала непоколебимую жажду деятельности и желание помочь бедолагам-ученым. И Джон его не разочаровал:
— Что нужно, чтобы получить для них лекарство?
— Рядом с жилыми помещениями для ученых находятся карантинные лаборатории. Там вы отыщите наши заметки. Надо просто выполнить все так, как в них написано.
Беловолосый парень что-то невнятно булькнул себе под нос на неизвестном языке. Нико устало прикрыл глаза, сглотнув все слова, которые ему очень-очень хотелось высказать командиру. А Вивьен просто растерянно хлопал глазами.
— Мы попробуем что-то сделать, доктор Коэн. — доброжелательно произнес Джон. — Как ваши ученые?
Доктор покосился на бойца, но ответил:
— Лучше, чем охранники. Те с первого нападения не могут расслабиться. Я даю им стимуляторы, но любому виду нужно когда-то спать. Они начинают нервничать. Терять рациональное мышление...
Джон нахмурился.
— Вы имеете в виду, что они...
— Они нервничают. — увильнул от прямого ответа ученый. — Мы стараемся их не раздражать и не нервировать. И, честно говоря, иногда они пугают сильнее рахни.
— Не переживайте. Я буду вежлив.
Взгляд доктора был крайне красноречив, но Зев удержался от комментариев. Мало ли... А вдруг получится?
— В таком случае, я буду вас ждать здесь. — развел руками ученый, доброжелательно улыбаясь и глядя в спину бойца.
Люди покинули медотсек. Только беловолосый парень задержался у дверей, придерживая рукой пытающиеся закрыться створки, и негромко произнес:
— Знаете, доктор Коэн, я, конечно, не могу назвать себя токсинологом или биохимиком, но за свою жизнь достаточно узнал и многое повидал. И никогда ранее не слышал, чтобы противоядие от биологического яда военной разработки можно было собрать по рабочим записям при полном отсутствии даже элементарных знаний по химии и навыков работы со специализированным лабораторным оборудованием.
Высказав, парень вышел из медотсека, а доктор еще долго время смотрел на закрывшиеся двери. И на небольшие помятости на металле, оставленные тонкими пальцами.
Глава 55: Новерия: там было заперто, Джон!
— Ты уверен? — тихо спросил Николаус, поравнявшись с идущим быстрым шагом командиром.
— У тебя есть возражения? — резко бросил Шепард.
— Есть! — прямо ответил Нико. — Джон, я не нахожу идею спуститься в закрытые на карантин лаборатории — здравой. И я искренне сомневаюсь, что противоядие можно сделать по записям. Это же не суп сварить!
Коммандер поджал губы и упрямо вздернул подбородок.
— Никто из нас не умеет пользоваться лабораторным оборудованием! — продолжил Ник, пытаясь убедить командира отказаться от глупой идеи. — О химии ты знаешь только то, что такая наука существует! Ты же даже не разберешь рабочие записи биохимика!
Но попытки достучаться до здравого смысла Джона успехом не увенчались: Шепард только зло тряхнул головой, стиснул зубы и прямой наводкой пошел к капитану Вентралису. Николаус, обреченно выматерившись на родном языке, сплюнул, мрачно сверля взглядом спину подопечного... удерживая острое желание чуть-чуть прижать ему шею в нужном месте. Сразу решит проблему самодеятельности, но тут же добавит новых.
Выматерившись еще раз, Нико перевел взгляд на приближающегося быстрым шагом Аэте.
— Хоть ты меня не разочаровывай! — буркнул раздраженный аналитик, сумрачно глядя в ненормально-яркие глаза за лазурной голографической полосой.
Парень хмыкнул.
— Мне сказать, что я тоже не верю в то, что человек, бесконечно далекий от биохимии и токсинологии, сможет синтезировать противоядие от боевого отравляющего вещества по чужим рабочим записям? — ирония и язвительность в мягком мелодичном голосе зашкаливали.
— Да, скажи. Порадуй меня высказанной вслух здравой мыслью.
Аэте послушно повторил:
— Я не верю в то, что человек, бесконечно далекий от биохимии и токсинологии, сможет синтезировать противоядие от боевого отравляющего вещества по чужим рабочим записям. — усмехнулся, полюбопытствовал: — Тебя это порадовало?
— Несказанно! — Нико покосился на Джона, уже дошедшего до середины холла. — Всегда радует, когда кто-то мозги по назначению использует! — тяжко вздохнув, прямо спросил: — Какие у тебя приказы? Не говори, что тебя оставили с нами так, за компанию. Не расстраивай меня. Я не слепой и, смею надеяться, не дурак. Куски хитиновой брони воинов и защитников рахни опознал. Сделать выводы о твоих боевых навыках и возможностях несложно, даже если эти выводы вгоняют меня в ступор и заставляют... сомневаться в здравости этих выводов.
Асур сощурился, Нико поморщился.
— Не надо так на меня смотреть! Приказа на ликвидацию у тебя нет, иначе мы были бы уже мертвы. Надо было бы — перебил еще в поезде.
Аэте улыбнулся и неожиданно признался:
— Имрир запретила тебя убивать, даже если ты узнаешь больше допустимого.
Простые, но честные слова, высказанные мягким, вкрадчивым тоном, отдались морозцем, стекшим по спине льдистой волной.
— О, меня это крайне вдохновляет. — аналитик передернул плечами, не желая спрашивать, что именно он может узнать. — Информационная ловушка, да?
— Да. — парень согласно кивнул, хмыкнул и ответил на ранее заданный вопрос: — Меня действительно оставили с вами за компанию.
— С каким приказом?
— Имрир мне не приказывает, я подчиняюсь добровольно. Она всего лишь говорит, что хочет, чтобы я сделал. Я делаю.
Нико вопросительно приподнял бровь, всем видом демонстрируя, как сильно он жаждет узнать, что же Спектр попросила его сделать на этот раз.
— И что ты должен сделать?
— Проследить, чтобы вас не убили, если Джон полезет куда не следует. — пожав плечами, ответил асур.
— Если Джон может, то делает. Иногда — вопреки здравому смыслу. — досадливо буркнул немец. — Я так полагаю, вмешиваться ты не будешь.
Легкая улыбка была более чем красноречивой.
— А мне стоит вмешиваться? Или дать ему свободу действия? — в голосе аналитика против воли промелькнула едкая горечь и досада.
Улыбка стала жестче, превращаясь в неприятный оскал.
— Выразительно. Но?
— Ты же сам понимаешь: сейчас остановить его может или прямой приказ Имрир или рукоприкладство. — нейтрально ответил асур.
— Рукоприкладство надежнее. — ворчливо заметил аналитик. — Но с приказом проблем меньше. — покосившись на закрывшиеся за отрядом двери, с досадой произнес: — Спектр знала, что Джон не усидит и пойдет искать проблемы.
Аэте кивнул.
— Это было очевидно. Напряжение накапливалось с момента перевода на "Нормандию". Рано или поздно, Джон сорвется. Пусть это произойдет здесь и сейчас.
Черные глаза сузились.
— Нико, захочешь — поговорим на корабле. — мягко укорил асур.
Аналитик устало прикрыл глаза. На мгновение, унимая расшалившиеся нервы. Захочет — не захочет... какая уже разница, если ему нужны ответы.
— Информационная ловушка?
— Она самая. — усмешка стала очевидной и неприкрытой. — И ты в нее влезешь.
— Я не хочу. — в голосе — усталость и безнадежность принятого решения.
— Не хочешь. Но все равно влезешь. Потому что у тебя...
— Накопилось слишком много вопросов, на которые мне очень сильно нужны правдивые ответы. — ворчливо закончил Николаус. — Знаешь, Аэте, сейчас я тебя почти ненавижу.
Асур улыбнулся.
— Знаю. Но ведь только почти?
— Да. Только почти. — черные глаза сощурились. — Выключи визор. Порадуй меня такой малостью.
Аэтера не стал вновь напоминать об информационной ловушке, в которую только что наступил Николаус: тот сам все понимает, просто озвучил принятое решение подобным образом. Вместо этого асур поднял руку и тронул визор за дужку, отключая голографический экран, и взглянул непробужденному сородичу в глаза.
Мужчина вздрогнул, приоткрыл рот, закрыл рот, проглотил готовые сорваться слова, потряс головой. Аэте вновь включил визор, и голубое поле перечеркнуло лицо сияющим экраном, пряча горящие раскаленным металлом глаза.
— Об этом я тоже спрошу. Потом... Когда буду морально готов услышать ответы, которые изменят мой мир. — буркнул Нико, хмуро глядя на собеседника. — Пошли, догоним Джона. Иначе пропустим самое интересное.
— Как Вентралис его пошлет? — иронично уточнил беловолосый парень.
— Точно!
* * *
Леди Бенезия. Матриарх азари. Женщина с огромной политической и религиозной властью. Сильный биотик с множеством верных последователей и учеников. В общем — личность неоднозначная и чрезвычайно могущественная, а на проверку оказалась миловидной хрупкой барышней с личиком сердечком, пухлыми губками бантиком, чуть раскосыми лазурными глазками, весьма пышными формами и точеной фигуркой, которую нисколько не скрывала легкая броня. Милашка! Очаровательная милашка с паскудным характером властной суки, нисколько не ценящей чужие жизни.
Насколько сильно Бенезия не ценит чужие жизни я выяснять не стала: едва двери перед моим носом распахнулись и позволили окинуть взглядом центральное помещение лабораторного комплекса, я тут же пустила веером сонные чары, накрывая разом весь зал и прилегающие коридоры. Обычные, самые простые, но от этого не менее действенные сонные чары, быстро и надежно усыпляющие любое разумное существо в радиусе полукилометра. Бить менталом сейчас чревато и малоэффективно: неизвестно, как сильно уже повреждено сознание азари после воздействия Властелина, насколько десантницы уязвимы к такого рода атакам и как они могут отреагировать на мое вмешательство. И как может переклинить мозги матриарха от такого удара. Расстраивать Лиару и доводить ее мать до гибели или слабоумия мне не хотелось, но и желания выслушивать всю ту ахинею, которую вещает Бенезия в каноне, тоже никакого.
Сонные чары прокатились по комплексу, гася яркие искры сознания разумных до тусклого огонька крепко спящих существ. Даже массивная Королева, сидящая в своей прозрачной банке, уснула: сумбурный вал ее мыслей угас, сменяясь безмятежностью дрёмы.
— Проверить помещение. — входя внутрь, коротко приказала я. — Все двери — блокировать. Азари перенесите сюда. — я указала на небольшой сетчатый помост. — Лиара, пока мы не закончим работать, от Рекса не отходить. Рекс, остаешься здесь и присматриваешь за Лиарой.
— Присмотрю. — буркнул кроган, удобнее перехватывая дробовик. — Не люблю я ждать, малая.
Я хмыкнула, повернула голову в сторону пышущей опаской массивной фигуры.
— Знаю. Но ты умеешь ждать... и молчать. Иначе не дожил бы до своего возраста.
Мастер Войны едва слышно выматерился, передернул плечами, но от дальнейших комментариев удержался.
Интересно, когда Рекс дозреет до разговора? Понял уже, что по собственному почину влез в водоворот событий, из которых не сможет выбраться. Есть определенная черта, до которой он еще может развернуться и свалить в неизвестные дали, но если он ее переступит... никто не отпустит его живым. А сейчас он как раз к этой черте подошел.
Отвернувшись от крогана, я пошла к центральной платформе. Вот кто-кто, а Рекс меня сейчас волновал меньше всего! Моим вниманием целиком и полностью завладела Королева рахни, мирно спящая в изоляторе. Даже Бенезия, которую мне так нужно было найти, не вызывала такого дикого, неестественно-сильного желания побыстрее заполучить ее в свои руки, как это несчастное юное насекомое.
— Красавица моя... — промурлыкала я, замерев перед толстым "стеклом". — Ну же, давай, просыпайся...
Рахни зашевелилась: сонные чары развеялись. Ментал полыхнул яркими противоречивыми эмоциями, вызывая у меня чуть ли урчание. Сильнейший природный менталист! Покорный природный менталист, юный, одинокий, испуганный... попросивший защиты. У меня! И готовый мне подчиняться!
Она прелестна!
— Просыпайся, маленькая... Никто больше тебя не обидит...
Что на меня нашло? Сама не понимаю! Еще никто и никогда не вызывал такого неестественного желания защитить и взять под опеку как это существо. Маленькая... Ха! Да я ей до пузика едва достану макушкой! Но... Восприятие было непоколебимо: маленькая испуганная беременная девочка-подросток с памятью уничтоженного народа, сидящая в клетке в страшном холодном месте и до истерики боящаяся, что и этих детей заберут и изуродуют, превратят в безумных, слепых и глухих зверей. Как и всех предыдущих.
Королева медленно подобрала под себя лапы и встала. Меня она опознала мгновенно: я не скрывалась, щедро фоня в ментале. Ее радость ударила в голову тараном, да так, что от отголосков, разлетевшихся по ментальной связке, охнули и Гаррус, и Найлус.
— Тише, маленькая, тише... — прошептала я, дублируя слова эмоциями: укоризна, тяжесть в голове, просьба "петь" потише.
Вина и что-то вроде тихого скулежа рухнули на голову тяжелым одеялом. Рахни честно пыталась быть "потише", но она пока не умеет контролировать свои эмоции и ментальный "голос", отчего от каждого всплеска у меня звенит голова.
