Конечно, можно было отступить с позиции и отойти, но подвижная турель осталась бы неповрежденной, а запас ЭМИ-пуль подходил к концу. У обоих. Он решил рискнуть, сделав ставку на собственную скорость и разницу в поражающих свойствах взрыва ракеты в безвоздушном пространстве, успев за время постоянного обстрела рассчитать безопасную зону. Он не ошибся. Точно вычислил мощность взрыва. Вовремя среагировал. Не учел одно — случайность, принявшую вид запнувшейся о треснувший от частых взрывов камень сержанта Уильямс. Люди — слабее, медлительнее и не так проворны. И не настолько крепки и живучи. Он успел поддержать напарника, все это время прикрывавшего его и занимавшегося отстрелом ракетных дронов, выдернул из зоны поражения, но сам немного... не успел, из-за чего теперь едва способен вести бой и плетется в хвосте отряда под встревоженным взглядом Эшли.
Настороженная, полная тревоги мысль ласково коснулась сознания, успокаивая нервы:
— "Ррус, ты как?"
Непроизвольная улыбка расцвела сама собой. Искренняя забота близкого... приятна. И знание, что кто-то его ждет, побуждает внимательнее относиться к своей жизни и просчитывать шансы на выживание несколько более тщательно, чем обычно.
— "Взрывом зацепило." — признался он. — "Плечо повредил. Ничего страшного."
Имрир с этим заверением согласна не была, но никак не прокомментировала, окутала ощущением заботы и ласковой поддержки с легким привкусом доносящейся по ментальной связи тревоги Найлуса, прекрасно знающего, что может означать в его понимании определение "ничего страшного".
— "Будьте осторожны: батарианцы привезли варренов, и они бесконтрольно бегают по комплексу." — четкая, яркая мысль-предупреждение прозвучала в голове. — "Не знаю, есть ли они в вашей части астероида."
— "Понял." — ответил он.
Варрены... Плечо вновь дернуло острой болью, на мгновение сбив дыхание и принеся обеспокоенность близких. Это не вывих: боль слишком острая, сильная и исходит не от сустава. Сломал лопатку? Или ребра? Не важно.
Плохо. На Новерии он будет... бесполезен.
— "Не надо нервничать, Ррус. Вернемся на корабль — вылечу. Мне хватит двух суток перелета." — ласковый, окрашенный заботой и искренним переживанием ментальный голос Имрир смыл тяжелые мысли о последствиях допущенной ошибки. — "Я даже упрошу Карин не укладывать тебя в лазарет." — тут же добавила она с легким весельем.
Невысказанная просьба: "Постарайся быть осторожнее" промелькнула как эхо, отголосок мысли.
Ощущение присутствия угасло: ментальная связь вновь перешла в фоновый режим. Короткий разговор занял едва ли мгновения, но принес облегчение и вернул спокойствие. Гаррус ускорил шаг. Острая боль в плече уже не так сильно занимала его: это временно, и на его боеспособность на Новерии не повлияет. А сейчас... Придется быть чуть более внимательным и аккуратным.
Километр до комплекса отряд прошел без проблем и непредвиденных приключений. Николаус, глянув на турианца, сам занялся взломом электронного замка, и дверь, возмущенно мигнув огоньками, ушла в паз, пропуская группу в шлюзовой тамбур.
— Коммандер. — тихий вибрирующий голос раздался по общей связи. — Спектр Шепард предупреждает о присутствии на астероиде варренов.
Джон, заходящий в тамбур, от такой новости едва не споткнулся и приглушенно выругался.
Николаус остро глянул на Гарруса: его оборудование не заметило ни входящего, ни исходящего сигнала, хотя все переговоры по внутриотрядной связи фиксировалось. Можно было, конечно, сделать предположение, что у Спектров есть какая-то особая защищенная линия, но... личный опыт и интуиция нашептывали, что это не совсем так. Еще одна странность добавилась в копилку вопросов и была отложена до более спокойных времен.
После короткой паузы, словно он к чему-то прислушивался, снайпер уточнил:
— Модифицированных.
— Понял. — коротко произнес коммандер и снял с захватов мощный дробовик, повесив обратно штурмовую винтовку. Переведя оружие в боевое положение, уточнил: — Имплантатами или генетически?
— Генетически.
Шепард вновь беззвучно выругался.
ВИ комплекса провела привычную, хоть и бесполезную дезинфекцию, закачала воздух и услужливо открыла вторую створку.
В предшлюзовом помещении царила тишина и пустота. Вдоль стен стояли боксы с легкими скафандрами, полупустой стеллаж, заставленный разнокалиберными ящиками с пометками на боках: оборудование и инструменты, постоянно требующиеся для работы в вакууме и мелком ремонте, дополнительные блоки системы жизнеобеспечения скафандра, капсулы с воздухом и прочее. Единственная дверь, ведущая во внутренние помещения, закрыта, но не заперта: индикатор на замке горит зеленым.
Бойцы заняли позиции, и по короткому жесту командира, Раймонд стукнул кулаком по сенсорной панели, запуская протокол открытия двери. Створки дрогнули, с характерным шипением резко ушли в стены, открывая вид на большое квадратное помещение с высоким потолком. И группу существ, расположившихся практически напротив входа у противоположной от двери стены.
Два варрена, только что рвавшие на части труп человека в спецовке техника, моментально вскинулись, низко, утробно зарычав, один батарианец резко развернулся, вскидывая оружие, второй резво спрятался за ящики.
Бой начался мгновенно.
— Харак! Чект! Чект! — выкрикнул сидящий на корточках работорговец, натравливая варренов, и метнулся под защиту огромного металлического контейнера.
До ящика он долетел в виде трупа с развороченной грудиной: Николаус открыл огонь. Два зверя большими скачками рванули вперед, проворно меняя траекторию движения, заскакивая за укрытия и не давая людям хоть как-то прицелиться. Стремительные, мощные, проворные и очень сильные, четко знающие, как именно надо настигать вооруженную цель и как ее вскрывать острейшими когтями, покрытыми для крепости особым сплавом. Будто мало этого, батарианцы облачили свое зверье в броню с кинетическими щитами, достаточно мощными, чтобы выстрелы дробовиков Джона и Раймонда, штурмовых винтовок Кристиана, Николауса и Эшли не смогли сходу пробить эфемерную голубую пленку, защищающую тела проворных генетически модифицированных и натасканных на двуногую дичь хищников.
Громыхнул "Дротик" Вивьена, один из варренов, почти добежавших до дверей, рухнул на пол: пуля снайперской винтовки, обладающая на таком расстоянии огромной пробивной силой и убойной мощью, продавила ослабленный попаданиями щит и разворотила череп. Второй хищник стремительной тенью метнулся в сторону и тут же словно споткнулся, кувыркнулся, проскользил по инерции и затих, пару раз в агонии дернув лапами под тихий, но гулкий выстрел "Гарпуна".
Гаррус, стоящий в безопасности у стены, левой рукой вскинул тяжелую винтовку на нужную высоту и выстрелил в варрена, попавшего в поле его зрения. Безошибочно вычислив тот единственно-верный момент, когда оружие замирает в высшей точке траектории и на долю мгновения теряет свой вес. Развернувшийся Джон успел заметить, как опускается по нисходящей дуге замаха тактическая винтовка, упираясь дулом в пол, а ее хозяин замирает без движения, пережидая вспышку боли: поврежденное плечо остро и категорично высказало свое недовольство на отдачу, тряхнувшую по телу.
— Добейте батаров. — коротко приказал Джон.
Нико и Реймонд проскользнули в помещение, Вивьен перебрался под защиту высокого массивного ящика с синей пометкой строительных материалов, у которого очень удобный выступ. Кристиан зашел с другой стороны, Эшли заняла позицию под прикрытием опоры, просматривая вьющийся вдоль стены пандус, хорошо видимый с ее позиции.
— Одного — живым. По возможности. — едва слышно поправил вибрирующий голос турианца.
Шепард согласно кивнул.
— Клаус.
Присевший за ящиком Нико неопределенно качнул кистью и исчез из вида.
Вернулись бойцы быстро: Раймонд, волочащий за шиворот слабо брыкающегося раненного батарианца без шлема, подошел и бросил скрипнувшую зубами жертву на пол, Кристиан до командира не дошел, остановившись у другой опоры, контролируя двери в служебные отсеки и коридор, ведущий вглубь комплекса. Нико отсутствовал.
Джон подошел, пнул батара в простреленный бок, сухо задав вопрос:
— Сколько вас в этом комплексе?
Батарианец презрительно скривил разбитые губы, оскалился и буквально выплюнул:
— Люди! Я ничего вам не скажу. Вы...
— Скажешь.
Тихий, спокойный голос с вибрирующей двойной подгармоникой прервал батарианца, словно удар под дых. Гаррус отлепился от стены, без усилий удерживая "Гарпун" левой рукой, подошел, остановился в паре метров.
— Мне — скажешь.
Джон приглашающе дернул головой и привычно скрестил руки на груди, всем видом показывая, что он не будет мешать снайперу и не вмешается в допрос, который тот намерен провести.
Из-за ящиков вышел Николаус, окинул взглядом картину, подошел к своему командиру и точно так же демонстративно замер, заложив руки за спину, заинтересованно наблюдая за происходящим.
— Турианец? Здесь? — неизвестный батарианец очнулся от ступора, приподнялся на локте, удивленно глядя на того, кого не должно быть в человеческом пространстве и в человеческом отряде.
Снайпер стоял не шевелясь, лишь тяжелая, неуклюжая винтовка чуть заметно покачивалась в его руке, словно в предвкушении водя дулом.
— Как видишь. — привычно-спокойным, даже в чем-то доброжелательным голосом произнес Гаррус. — Сколько вас в комплексе маршевого двигатели?
Батарианец приподнял губу в оскале, демонстративно завалился на бок, подминая руку. Гаррус по-птичьи склонил голову набок, поигрывая винтовкой.
— Я ничего тебе не...
Гулкий выстрел прозвучал неожиданно. "Гарпун" вспорхнул. Ровно настолько, насколько требовалось, чтобы тяжелая пуля попала в руку батарианца, превращая запястье в кровавое месиво с торчащими из развороченной плоти белесыми костями. Работорговец заорал, схватился за руку, скрутился, прижимая к груди практически оторванную выстрелом кисть. Диск неактивной гранаты проскользил по полу, оставляя за собой прерывистую кровавую дорожку.
Гаррус оцепенел, мелко, медленно дыша, пережидая острую вспышку боли в спине и плече, спровоцированную отдачей "Гарпуна". Зрение уже знакомо расслоилось, окутывая окружающий его мир цветастым заревом аурного восприятия, заваливая разум множеством новой информации: у стены черно-багровое пятно боли и страдания — съеденный заживо варренами человек; серые пятна свежего ремонта, на которые еще не успела осесть информация; стоящие вокруг люди, даже те, кого он не мог видеть глазами, полыхающие широким спектром эмоций от легкой заинтересованности Николауса до неприятия и отвращения у сержанта Уильямс; практически у ног — раненный батарианец, подвывающий на одной ноте. Его аура полыхала темно-багровыми цветами боли и страдания, ярко-алыми — гнева, фиолетовыми и черными — страха и безнадежности и тающими на глазах синими — решимости.
— "Смотри на флёр". — разума коснулась мягкая мысль Имрир, отдающаяся прохладой и щекоткой заработавшего энергетического канала.
Боль угасла, тупо дергая одеревеневшую спину, восприятие заострилось, разноцветные пятна распались более сложными оттенками.
— "Страх. Он тебя боится." — мурлыкнул родной голос. — "Он знает, о чем ты спрашиваешь. Он почти готов сказать. Видишь, как угасает синий цвет решимости, подавляемый страхом?"
— "Я вижу." — ответил Гаррус, выравнивая дыхания и вновь поигрывая винтовкой в расслабленной руке. — "Знаю. Он скажет. Мне — скажет."
Тихий смешок и еще одно ощутимое почти физически прикосновение, словно по скуле скользнули тонкие прохладные пальчики.
— "Он скажет, даже не говоря вслух. Смотри на реакцию ауры. Ты поймешь."
И снова — волна поддержки и понимания с едва уловимым налетом одобрения и поддержки. Ни тени неприятия или неприязни: Имрир вид пыток полевого допроса нисколько не смущал и не был чем-то недопустимым или отвратительным, как для сержанта Эшли Уильямс, завороженно смотрящую на искалеченную руку батарианца.
— Лучше тебе ответить. — неожиданно произнес Николаус добрым, покровительственным тоном, бросив внимательный и встревоженный взгляд на все еще стоящего неподвижно Гарруса. — Он же тебе ПООБЕЩАЛ...
Аура работорговца полыхнула насыщенным фиолетовым маревом ужаса.
— О, неужели вспомнил, что турианцы всегда выполняют свои обещания? — продолжал изгаляться Нико, заметив панику в глазах жертвы.
— Я не... — подрагивающий голос утонул в гулком выстреле и сорвался на дикий вопль, заметавшийся под потолком огромного помещения.
Мощные двери, способные удержать воздух при разблокировке, отлично глушат звук... Об этом прекрасно знали не только люди, но и на свою беду выживший в бою батарианец.
— Ты да... — еще ехиднее поправил воющую от боли жертву Нико. — Лучше скажи. Хоть сдохнешь быстро и безболезненно. — с искренней, отеческой заботой в голосе добавил аналитик. — А мы все равно найдем твоих, сколько их там...
— Одна... Три... нет... две группы. — неожиданно произнес чуть охрипший вибрирующий голос. — Да, две.
Нико вздрогнул, батарианец оцепенел, поднимая помутненный болью взгляд всех четырех глаз на стрелка. Странный голос. Словно отстраненный... потусторонний. Турианец повернул голову, словно он с интересом разглядывал что-то, находящееся где-то под полом. Что-то, видимое ему одному.
— Две группы в комплексе. — легкий вопрос Гарруса сменился уверенностью в сказанном. — По трое в каждой. И варрены...
— Нет! Это не та...!
— Ложь. — спокойный, безжалостный приговор прозвучал эхом выстрела и растворился в воплях.
Локоть батарианца взорвался ослепительной болью, огненными волнами отдаваясь по телу, заволакивая кровавым маревом мир, в котором мягко и вкрадчиво, но ужасающе холодно звучал приказной голос с характерной двойной подгармоникой:
— Говори.
Батарианцы — сильные существа. Сильнее и выносливее людей. Работорговец сумел обуздать острую боль, возвращая разуму способность мыслить, когда турианец вновь заговорил, размеренно роняя слова:
— Медицинская система брони не даст тебе умереть. — равнодушно произнес безэмоциональный голос. — Она же не даст тебе потерять сознание: вы, батарианцы, хорошие медики. И вы делаете хорошие медицинские системы для своей брони. — тихий хмык, от которого батарианец вздрогнул. — А если ресурсы подойдут к концу, здесь есть, у кого взять неистраченные медикаменты. — дуло винтовки чуть шевельнулось, словно собираясь вновь взвиться в воздух по короткой дуге, в верхней точке которой последует выстрел. — Говори. Времени у нас... достаточно.
Батарианец дернулся всем телом и... заговорил, направляемый короткими скупыми фразами высокого турианца, лениво покачивающего снайперской винтовкой в расслабленной руке. Массивное, неуклюжее оружие, требующее фиксации и прицеливания перед стрельбой, но которое было использовано владельцем как обычный пистолет... для стрельбы навскидку.
Допрос завершился закономерным финалом: Николаус поднял пистолет и всадил пулю в голову работорговца, всего на пару мгновений опередив Гарруса, собравшегося вновь вскинуть винтовку.
