— Как? — выдохнул Итан, дрожащими руками поднимая с колен трофей.
Аэте с недоумением в голосе ответил:
— Руками. Выломал.
О да... Дури и силы асуру вполне на такое хватит...
— КАК? Как ты убил эту тварь?! — вспылил человек, сжав пальцы на куске хитина до судорог.
— Мечом. — с еще большим недоумением ответил асур, словно в этом нет ничего странного или необычного.
Итан прикрыл лицо рукой, вдохнул, выдохнул.
— Каким, черти тебя дери, мечом?
Аэте встал, снял с захвата фламберг и продемонстрировал его людям.
— Этим.
Итан открыл было рот, но, потрясши головой, закрыл, проглотив все слова, пристально глядя в яркие светящиеся глаза улыбающегося ему существа, лишь внешне похожего на человека.
— И ты можешь убить других таких же?
Асур закивал, но тут же уточнил:
— Если их будет не слишком много. — в голове отчетливо прозвучала детская обида и расстройство: — Они очень сильные и живучие. Но не такие проворные, как красные. С теми возни больше.
Итан молча переваривал сказанное, пристально глядя в глаза асура, непроизвольно поглаживая варварски выломанный кусок хитина.
— А в чем подвох? — наконец, спросил он. — Почему ты был один, я понимаю. Чтобы не отвлекаться на защиту напарника.
Аэте кивнул.
— А что еще?
— Эти рахни — генетически модифицированные клоны. — после короткого колебания ответил асур. — Обычные рахни-защитники — разумны, если были выращены под непосредственным контролем королевы. Эти же — полностью безумны. Не только из-за того, что их оторвали от королевы. Тот, кто их конструировал, допустил ошибки при вмешательстве в геном и разбалансировал естественный для рахни механизм генетической памяти. Это хорошо видно по нарушениям поведенческих паттернов. Как результат — рахни-защитники совершенно безумны, лишены разума и не "слышат" зов своей королевы. Но как компенсация ущербности разума, они очень сильны и живучи. А еще они обладают властью над низшими подвидами. Это все, что я успел заметить.
Информация о вмешательстве в геном рахни никого не удивила: в душе они были готовы к подобному повороту.
— Допустим, тебе хватит силы справиться с рахни. — медленно произнес Итан, переводя взгляд с Аэте на меня. — А что вы будете делать с гетами?
Вот же... Я уже начала надеяться, что синтетиков тут нет...
— Тут еще и геты есть? — оторопело спросила Джейн, ни к кому конкретно не обращаясь.
Хис скривился и ответил:
— Да, явились дня три назад. Откуда — непонятно. Засели в реакторном отсеке и что-то там делают. Проблем они нам не доставляют: если не заходить в реакторную, они не нападают и сами к нам не лезут. Их немного: штук пять-семь, не больше. Потому и сидят там, никуда особо не лезут и отстреливают рахни.
— Если честно, они нам порядочно помогли: когда явились, на них сбежались все рахни в округе. — добавил Итан.
— Но нам нужно к реактору... — задумчиво протянула я. — Вопрос в том, что именно гетам нужно? И можно ли с ними договориться хотя бы о ненападении? В принципе, делить нам сейчас нечего. У меня свое задание, у них свое. И лично я совершенно не намерена им мешать. Своих проблем хватает.
Итан лишь развел руками.
— Тут я вам ничем не помогу: мы к реакторной не приближались.
— Тогда узнаем на месте. — подвела я черту в нашем разговоре. — Аэ, можешь валить на свободную охоту. Но загляни по дороге к кабелям и поставь их на место. Где это — знаешь?
Асур согласно кивнул.
— Свободен. Когда сделаешь — сообщи. — я вздохнула. — Постарайся найти и уничтожить других защитников. Но, опять же, без лишнего экстрима и фанатизма.
Мягкая улыбка приподняла уголки его губ, асур прикрыл глаза, отключил визор и снял хрупкую вещицу, перебросив ее владельцу. Хис поймал, повертел в руках, покосился на безмятежно улыбающегося Аэте.
— Вернешься — заберешь.
Асур кивнул, развернулся и молча нас покинул, провожаемый внимательным взглядом бойцов. Чую, по возвращению на "Нормандию", у Джейн и ее людей появится очень много вопросов... Ну да это меня начнет волновать, когда мы на наш корабль вернемся.
— Готовьтесь. Выдвигаемся через пятнадцать минут.
* * *
Николаус подпирал спиной стену и устало наблюдал за расхаживающим по коридору командиром, периодически поглядывая в темноту просторного холла. Информация о рахни его... озадачила. И, мягко говоря, не порадовала. А еще больше не радовал его непосредственный командир, исходящий на яд и злобу.
— Джон, чего ты так психуешь? — флегматично спросил немец по личной связи.
Коммандер резко остановился, развернулся, подошел к своему заму, остановившись всего в метре от него. От бешенства и злости Шепарда трясло.
— Клаус, ты считаешь, ЭТО — нормально?
Ник пожал плечами, скрестил руки на груди, уперся ногой в стену. В какой-то мере его происходящее полностью устраивало: Джон Шепард был вырван из привычного окружения и сложившегося военного социума, с которым был хорошо знаком и в котором чувствовал себя уверенно. Попав на корабль Спектра Совета, он оказался в совершенно иной среде, которая была лишь немного прикрыта привычными ему правилами. Но закавыка в том, что именно прикрыта и лишь немного. А Джон понимать этого не хотел, с удручающим упорством не желая видеть и понимать очевидное. Коммандер Шепард не мог понять, что творится на борту "Нормандии" в общем и в отряде Спектра Шепард в частности, а потому — бесился, раз за разом попадая в неловкие ситуации.
— А что тебя смущает? Решение Спектра оставить часть группы с гражданским лицом в относительно-безопасной зоне возле конечной на данный момент точки маршрута — резонно. — тем же флегматичным унылым тоном отозвался аналитик. — Или ты так злишься из-за того, что она нарушает все писанные и неписанные правила?
Джона перетряхнуло, кулаки сжались до скрипа.
— Да причем тут правила, Клаус?!! Она разбила группу, хотя столкнулась с серьезным противником! А это... Да как можно было вообще отправить малолетку в комплекс в одиночку?!!
Николаус поморщился. Вот на счет "малолетки" он волновался в последнюю очередь. Но Джону не докажешь...
— Ты определись, что тебя больше злит: то, что нас оставили тут присматривать за пустым коридором, то, что вместо нас взяли коммандера Шепард и ее отряд, или то, что Спектр отпустила своего бойца на свободную одиночную охоту?
Шепард подавился воздухом.
— Свободная охота? Что за охота, Клаус? Ты вообще о чем? Да ему вообще никакого задания не давали, просто сказали...
— Без фанатизма и ненужного экстрима? — Ник покачал головой. — Джон, я тебе много раз говорил: будь внимательнее. Я тебя предупреждал, что не все... столь однозначно, как кажется. А "свободная охота" — весьма распространенная практика. Но сейчас чаще применяется в космосе. Ты же должен это знать.
— Я знаю, что такое "свободная охота"! — прорычал Джон.
— Тогда я не понимаю, почему ты так злишься? — кисло спросил Ник, передергивая плечами.
Неприятное ощущение, словно по спине водят кончиком пера, отчего по коже разбегались морозные мурашки. Аналитик выпрямился, перехватил оружие удобнее. Тьма за полураскрытыми створками притягивала взгляд сам собой. Словно там что-то есть. Что-то...
— Что такое, Клаус? — настороженно спросил Джон.
— Не знаю. Ощущение странное...
Аналитик поднял винтовку и медленно пошел к дверям. Спина неприятно дергала, кончики пальцев покалывало, в кровь выплеснулась ударная доза адреналина, от чего сердце заколотилось с удвоенной силой. Бойцы, видя его маневры, рассыпались полукругом. Легкая расслабленность исчезла.
Красно-багровая тварь выметнула из темноты с такой скоростью, что Ник не успел уйти с пути огромного насекомого, лишь рефлекторно выпустил короткую очередь. Рахни скрипуче завизжал, но не остановился, понесся вперед, сметя человека, одним ударом заостренной лапы отбросив в сторону как мелкую помеху. Джон вжал спусковую пластину, выстрелы проламывали хитин, нанося неприятные, но несущественные ранения, не способные остановить нечувствительное к боли насекомое.
— Подствольные! — заорал он, переключая боеприпасы.
Гулкий выстрел потонул в пронзительном визге: Раймонд всадил в бок рахни заряд. Миниатюрна ракета проломила взрывом хитин. Тварь резко развернулась, щуп метнулся вперед, отбрасывая бойца к стене. Второй выстрел, практически в упор, от Кристиана, разорвал головогрудь насекомого, разом ставя точку в стремительном бое. Рахни замер, острые лапы подогнулись, и огромная туша грузно рухнула на пол.
— Вивьен! — Джон бросил взгляд на неподвижно лежащего Николауса. — Займись раненным. Кристиан! За мной.
Вивьен уже склонился над сослуживцем, сняв с захватом аптечку. Джон стиснул зубы от злости: кроган даже не шелохнулся, все так же лениво опираясь спиной о стену. Только дробовик снял. Подбежала сержант Эшли с дробовиком.
— Сэр?
— Оставайтесь с раненными и помогите Вивьену. Кристиан...
Кристиан осторожно шагнул в просторный холл, внимательно осматривая захламленное помещение, следом за ним — Джон. Но в сумрачном помещении никого не было, словно этот рахни нарисовался из воздуха.
— Чисто. — буркнул Кристиан.
— Назад.
Вивьен, быстро осмотрев уже пришедшего в себя Раймонда и, не найдя серьезных травм, подбежал к неподвижно лежащему Николаусу, перевернул его на спину...
— Командир!
Джон резко обернулся на крик медика.
— Нужна помощь!
Связь щелкнула, и в наушниках бойцов раздался встревоженный голос Спектра:
— Коммандер, что у вас происходит?
— Столкновение с рахни. — скрипнув зубами ответил Джон, помогая снять с раненного броню. — Николаус ранен.
— Насколько серьезно? — женский голос заледенел.
Коммандер перевел вопросительный взгляд на медика. Вивьен, вколов мощное обезболивающее и панацелин, поднял голову и... молча покачал головой.
На мгновение у Джона сперло дыхание, а пальцы сжались в кулаки. Как-то неожиданно-сложно оказалось выдавить из себя простое слово: "смертельно".
Но говорить вслух ему не пришлось.
— Делайте что угодно, но он должен дожить до моего прихода! — коротко рыкнула Спектр, и связь пропала.
Глава 53: Новерия: логичный итог
Я бежала по коридорам вымершего комплекса со всей доступной мне скоростью, а в голове билась одна мысль: лишь бы успеть. Джон диагноз не озвучил, но по его выразительному молчанию и так понятно, что рана — смертельная. Вот как же так? А? На пару часов же оставила... Прыгнув, я ухватилась за лифтовой трос и соскользнула вниз. Одиннадцать этажей пролетели под визг металла о металл. Перчатка ощутимо нагрелась, я сжала пальцы, тормозя напротив нужного уровня, раскачалась и влетела в закрытые двери, в два удара выломав тонкие металлические створки.
К демонам осторожность! У меня не больше пары минут! Если Николаус погибнет, у меня есть минут пять-шесть, чтобы восстановить подачу кислорода к мозгу. Гибель тела — некритична, все можно восстановить, главное, чтобы мозг не пострадал. А если опоздаю на восемнадцать минут... Тогда Николауса можно только в виде нежити поднять, пусть даже высшей, одушевленной и в какой-то мере живой: душа начнет рвать связи с телом, но процесс этот затянется дня на три, пока не распадется аурный слой и не пропадет последнее, что удерживает душу у мертвого тела. И чем дольше тянуть, тем мертвее будет поднятое существо и ближе к обычному зомбяку.
Выбежав в коридор и юзом влетев в поворот, я вызвала Вивьена.
— Состояние?
Парень ответил с небольшой задержкой:
— Спектр... — он замялся. — Нико проживет минуту, две... не больше.
Коридор закончился как-то быстро, я нетерпеливо переминалась перед дверями, ведущими в холл. Как же они медленно открываются...
— Этого хватит, Вивьен.
Эмоции моих бойцов уже были ощутимы: растерянность и боль потери, отчаяние, бессилие, гнев людей, страх и ступор Лиары. И легкий интерес Рекса. Крогана чужая смерть не впечатлила.
Створки, наконец-то, ушли в пазы, и я рванула вперед, пробежав длинный просторный холл за какой-то десяток секунд. А когда я выбежала в коридор, меня встретило вскинутое оружие.
— Спектр. — Джон опустил винтовку.
— Потом расскажешь, как это произошло. — рыкнула я, осматривая коридор. — Где... А! Вижу.
Подбежав к лежащему у стены Николаусу, я упала на колени возле оцепеневшего Вивьена, статуей сидящего возле мертвого, уже — мертвого друга. Паренек перевел на меня пустой взгляд. Губы мелко-мелко подрагивают, его трясет, хочет что-то сказать, но не может: видно движение губ, а звука нет.
— Когда? — тихо спросила я, ослабляя зажимы и сдирая перчатки, бросив их у снятого шлема.
Вивьен глубоко вдохнул, зажмурился, резко, рвано выдохнул, беря эмоции под контроль, и хриплым голосом ответил:
— Только что.
Он вновь перевел взгляд на развороченную грудь. Тут и медицинского образования не нужно, и так понятно: с такими ранами не живут. Ребра проломлены вовнутрь, легкие — кровавые клочья вперемешку с кусками брони и обломками кости. Потери крови — колоссальные. Да тут даже если бы был лазарет под боком — не донесли бы... А даже если бы донесли? Раздробленный позвоночник, разорванный пищевод и бронхи, повреждение диафрагмы...
— Вивьен! — тряхнув впавшего в ступор парня за плечо, внятно сказала я. — Пока мозг живет, Нико можно вернуть. Предел — восемнадцать минут. После — уже все.
Парень удивленно заморгал, перевел на меня непонимающий взгляд. С его точки зрения, что-либо сделать уже невозможно. Даже будь у него под руками полноценный лазарет, спасти Николауса невозможно. Но за шанс, пусть и призрачный, он ухватился: руки перестали дрожать, он сглотнул подкатывающий ком, зло стер наливающуюся в уголке правого глаза слезу. Вивьен Лаббе готов работать.
— Щупом пробило?
— Да. — прошептал парень. — Первым под удар попал...
По кистям пронеслась привычная золотистая волна обеззараживающего и очищающего плетения. Карие глаза француза удивленно расширились.
— С этого момента у тебя начинается выборочная слепота и частичный склероз. — буркнула я.
В голос против воли прорвалось низкое рокочущее рычание. Николаус мне нужен живым и здоровым. На том месте, где он обычно находится — рядом с Джоном, регулярно капающим бравому коммандеру на мозги, а не на кладбище!
Кожа разошлась, переливающиеся золотым свечением красные капли сорвались с кончика пальца и закапали на развороченную грудь, смешиваясь с темной, почти черной кровью. У меня есть все необходимое для лечения: вот оно, ошметками в крови плавает. И кости, и легкие. И кровь. Надо лишь вернуть всё на свои места.
Впервые в этой жизни я использовала прямой контроль чужого тела: положив ладонь на грудь погибшего бойца, подключилась к его организму как нечто среднее между симбионтом и паразитом. Легкая щекотка пронеслась по спине, когда я выбросила в еще не до конца мертвое тело сотни крохотных щупов, подключаясь к нервной системе, беря организм под контроль и подчиняя себе. На какое-то время мы станем единым целым, я возьму на себя все жизненные функции. Мои легкие обогатят кровь кислородом, а мое сердце погонит ее в подчиненный организм, обеспечивая всем необходимым для функционирования.
