— Вы… знакомы?
— О да! — улыбнулся ситх. — Наше знакомство было коротким, но очень запоминающимся.
— Я бы не сказал лучше, — неожиданно усмехнулся Джинн, складывая на груди руки. Мол отсалютовал вилкой с нанизанным на нее кусочком мяса и с искренним наслаждением его прожевал. Призрак хмыкнул, глядя на эту детскую подколку:
— Что за сюрприз?
— Было несколько групп нападавших, — ситх бросил на подобравшегося Джинна острый взгляд, — точнее, семь. Первая — тупое мясо с промытыми мозгами. Просто отвлечение внимания. Вторая и третья — шли за первой — попытка прорвать оборону. Четвертая — наглые до невозможности датомирские ведьмы, почему-то уверенные в том, что прорыв будет удачным. Пятая — готовилась помочь ведьмам при штурме. И шестая и седьмая — должны были зачистить все следы, выжечь всех без исключения.
— Насколько я понимаю, — Джинн неожиданно засиял, становясь каким-то более плотным на вид, и небрежно кивнул Винаме с Руви, — ведьмы про пятую, шестую и седьмую группы были не в курсе.
— Про пятую знали, — поправил его ситх, — а вот про остальных… Сюрприз!
— Изящно, — оценил Призрак, неторопливо прохаживаясь вдоль стены. — Очень… изящно. План в плане.
— Да. Я провел экспресс-допрос ведьм. Они были уверены, что попытка штурма будет успешной. Это было подозрительно. Даже очень. Я начал искать дальше… Барука знала о поддержке во время проникновения, но ее это бесило. Самомнение, — презрительно дернул уголком рта Мол, складывая приборы на тарелке параллельно друг другу. Подошедшая служанка тут же убрала тарелку и поставила новую — десертную. Джинн задумчиво погладил бородку, осмысливая услышанное:
— Интересно. Кто это был?
— Наемники. Очень хорошие наемники. С ними… играть… было интереснее, чем с остальными.
Джинн остро посмотрел на довольного ситха, перешедшего к десерту, и понятливо прикрыл веки. Ясно. Судя по всему, были какие-то накладки, и надо будет пообщаться с Молом попозже, забрак явно хочет того же. Интересно, что он обнаружил? И что с пленными? Что удалось узнать?
Неожиданно Лея отставила чашку и потрясенно распахнула глаза.
— Люк… — выдохнула девочка, смотря куда-то вглубь себя. Мол нахмурился, протянул руку и осторожно коснулся пальцами ее запястья. Глаза ситха затуманились, на лице проступили изумление и восхищение:
— Невероятно.
— Гхм, — кашлянула Винама. — Лорд Мол?
— Принц, — отстраненно бросил ситх, вслушиваясь в отголоски творящегося в Силе. — Это невероятно.
— Действительно, — согласился Джинн, положив руку Лее на плечо.
* * *
Сердца стучали в унисон, гоняя по венам кровь. Легкие сокращались, насыщая тело кислородом, с каждым вдохом схлопнувшееся все больше расправлялось, пока не приобрело необходимый объем и целостность. Люк глубоко вздохнул — так, что раздвинулись захрустевшие ребра. Сломанные кости с щелчками становились на место, соединяясь словно детали в сложном механизме, и грудная клетка Вейдера приняла надлежащий вид. Тело ситха выпрямилось еще сильнее — подросток потянулся, становясь на цыпочки и вытягивая руки вверх. Потоки энергии пробежали по их общему в данный момент организму, выправляя сломанный скелет. Осколки плавно соединялись, сплавляясь в единое целое.
От культи отделился последний датчик, упал на пол. Люк замер, дыша за двоих, начиная готовиться ко второму этапу. Он глубоко вздохнул, втягивая в себя вместе с воздухом энергию, разлитую вокруг, начиная заново читать про себя свою личную «решимость».
— Все во вселенной подчинено Силе…
Вдох-выдох. Вдох-выдох. С каждым разом все больше Силы. Пальцы начали мелко подрагивать, кости загудели, нервы вибрировали, как провода под напряжением.
— Сила есть во всем, и все есть Сила… — Райф поднял руку, и гвардейцы синхронно сложили руки в символ-ключ, ставя барьер, не дающий буйству энергий выплеснуться наружу, за пределы стен. Вовремя.
— Я — часть Вселенной, следовательно… — тело Вейдера воспарило над с грохотом рухнувшей на пол платформой, Люк застыл, раскинув руки в стороны. Кожа подростка медленно бледнела, казалось, он превращается в мраморную статую, а голубые глаза неотвратимо наливались золотом. Стены палаты тихо потрескивали, узорчатые панели начали уродовать все шире расползающиеся по ним трещины.
— Я. Есть. Сила, — слова тяжело падали в тишине, воплощая волю проводника энергии. Пальцы подростка окутались призрачным черным пламенем, заплясавшим вокруг кистей рук. Наблюдающие эту невозможную картину врачи попятились, охваченные иррациональным страхом. От ступней подростка побежали дорожки инея.
— Аз. Есмь. Сила.
Ладони опустились на грудь зависшего в воздухе ситха, пламя начало переползать на кожу, впитываясь в тело.
* * *
Палпатин замер, коротким жестом остановив доклад Пестажа. Присутствующие Кронал и Тремейн застыли, как и Император, вслушиваясь в происходящее в благоговейном молчании. Глаза всех троих мерцали золотыми звездами.
* * *
Двое мужчин, стоящих на балконе высоченной башни, молча переглянулись. Длинноволосый смуглый брюнет машинально перебирал пальцами сейбер, ощущая, как трепещет Сила в скрытом в корпусе рукояти камне, откликаясь на эхо происходящего. Перед их глазами Тьма, окутывающая видимый с этой высоты дворец Императора, пришла в движение, закручиваясь плавными спиралями.
* * *
Оби-Ван поднял голову к небу, ловя отголоски неведомого. Чужая воля навязывала реальности свое видение дальнейшего, меняя то, что было не по-нраву, и Сила подчинялась, повинуясь. Магистр прикрыл глаза, вспоминая того, кто должен был сиять незамутненным Светом, а сейчас пылал солнцем Тьмы.
— Избранный и сын Избранного… — прошептал мужчина, слепо уставившись в равнодушную глубину небес.
* * *
Мирон, раскрыв рот, наблюдал, как на его глазах происходит чудо. Давно зажившие культи рук и ног его постоянного и единственного пациента неожиданно начали сочиться кровью. Люк тяжело дышал, с каждой минутой контролировать проходящую сквозь него Силу становилось все труднее. Если исцеление травм прошло относительно легко, то вот с восстановлением отрубленных конечностей за один раз он, судя по всему, погорячился. Значит, сделает это по-другому, благо такой вариант был предусмотрен.
Он сконцентрировался на своей цели, направляя все внимание к проблемным местам. Сила хлынула в тело Вейдера, Люк сосредоточился, передавая свою мысль находящемуся в трансе отцу.
— Вспоминай. Твое тело здорово полностью. Руки живые. Ноги живые. Вспоминай.
От бессознательного ситха пришел слабый отклик, и Люк с облегчением начал медленно расплетать потоки, связывающие их воедино. Получилось. У него получилось. Он осторожно отделял себя, вновь передавая контроль над телом Вейдеру, оставляя ему запасы накопленной энергии.
— Доктор, — прошептал подросток, и Мирон осторожно сделал шаг вперед. — Отца в бакту. Внутривенное. Постоянно. Сейчас начнется усиленная регенерация. Бегом.
Сила схлынула, и Люк устало опустился на колени. Гвардейцы отмерли, подхватывая отключающегося Скайуокера.
— Капитан, — прошептал подросток. — Срочно. Сырое мясо. Каф. Белена знает.
С трудом пропихнув в себя приготовленное заботливой домоправительницей, Люк напился неимоверно сладкого крепкого кафа, залез под одеяло и отрубился. Его трясло и подташнивало, голова кружилась, а тело ощущалось странно. Через час его растолкали, и он вновь принялся за еду: все тот же продуктовый набор. Удовольствия никакого, но зато эффект — тот, что надо. И есть именно это он будет ближайшие несколько суток — суровая необходимость.
Темное исцеление таило в себе очень интересный подводный камень, о который разбивались мечты многих возжаждавших легкого бессмертия идиотов с завышенной самооценкой. Тело настолько пропитывалось Силой, что появлялась угроза стать Призраком. Как объяснил Андедду, именно на подобном принципе строились сразу несколько техник, включая добровольный переход в энергетическую форму существования. Люк тут же вспомнил, как в его «видениях» Кеноби «сжег» свое тело, оставив разозленного Вейдера с носом. Потом подобным воспользовался и Йода, умерев на глазах своего последнего почти ученика. Техника, которой их обучил Квай-Гон, гарантирующая результат, ведь стать Призраком просто так дано очень даже не каждому, только самым сильным ситхам и джедаям, но по большей части, конечно же, ситхам. И по очень простой причине — жажде жизни, ведь джедаи предпочитали сливаться с Силой, теряя свою индивидуальность.
А у канонных Кеноби и Йоды желание напакостить даже таким способом перевесило все догмы учения о том, что смерти нет, есть только Сила. Раздумывая тогда над этой концепцией, Люк посмеялся: Джинн и после смерти, превратившись в Призрака, так и остался одиночкой, от которого ничего не зависело. Он пытался остановить Энакина, устроившего бойню в лагере тускенов — его не услышали. Он пытался потом поговорить — с тем же результатом. Мало быть сильным и знающим — надо быть настойчивым, чтобы тебя заметили. Поэтому Кеноби полоскал канонному Люку мозги и после своей пафосной и тщательно рассчитанной смерти, которая произвела на парня сильнейшее впечатление. Кто знает, как бы повернулась эта история, если бы Квай проявил настойчивость?
Но он слишком был повернут на своей гармонии и Живой Силе, и поэтому и произошло все так, как было определено совсем не им.
Люк вздохнул, макнул мясо в острую приправу и принялся жевать. Ему надо стабилизировать себя, а это самый простой способ на ближайшие сутки: свежатина давала грубую энергию, тяжелую, буквально «прибивающую». То, что надо в его ситуации. А как только немного оклемается — он воспользуется и вторым. Райф все подготовит, на пару с Иссардом.
Скайуокер отодвинул поднос и закрыл глаза, предвкушая грядущую бойню.
* * *
Императорский кабинет был наполнен Силой. Темная энергия тихо плескалась о стены, словно безмятежный океан, скрывающий в своей глубине неисчислимые сокровища и страшные тайны, за которые взимает кровавую плату. Вошедшие Тремейн и Кронал напряглись, готовясь пережить гнев Владыки, следовавший за ними Иссард слегка дернулся — и его пробрало. Стоящий посреди кабинета на колене Наследник даже не пошевелился, плащ стекал с его плеч широкими складками, капюшон скрывал лицо. Кружащий вокруг него Сидиус полоснул новоприбывших раскаленным взглядом, вновь переводя все свое внимание на Люка.
Мужчины замерли, отступив к стене: Император явно был не в духе, но определить причину сходу было невозможно, за последние дни много чего случилось, и все из разряда смертельно опасного.
— Люцифер… — шепот Императора стелился по кабинету, оседая к ногам Алой Стражи, стоящей по периметру. — Мой Наследник… — тихо ступали полусапожки на тонкой подошве, колыхались полы простой черной мантии.
Кронал слегка покосился на Тремейна, тот еле заметно шевельнул плечами. Неужели Люцифер что-то натворил? Но вот что? Своему внуку ситх попустительствовал и практически никогда его не наказывал. А тут такое…
— Встань. Сними плащ.
Подросток поднялся, плащ упал на пол. Сидиус цепко ухватил Люка за подбородок, вглядываясь в лицо. Белое как мел. Темные провалы глазниц. Черная сетка сосудов. Пылающие, словно раскаленная магма, глаза. Ситх некоторое время смотрел, потом резко отдернул руку, вновь принимаясь кружить вокруг подростка. В Силе расцвели первые искры гнева.
— Рубашку. Снять.
Пальцы пробежались по застежкам, рубашка присоединилась к плащу. Мужчины шокированно распахнули глаза при виде жуткого зрелища. Подросток выглядел жертвой долгой голодовки: все позвонки можно было пересчитать, не напрягаясь, как и ребра, под странного оттенка белой кожей с проступившими черными венами.
Сидиус сделал еще пару кругов, прощупывая Силой тело Люка, после чего замер напротив. Внук смотрел спокойно и бестрепетно.
— Ты осознаешь, на какой риск шел?
— Да, Владыка, — хриплый голос нарушил тишину, царящую в кабинете.
— Он мог тебя сожрать.
— Нет.
— Нет? — Сидиус сложил руки на груди, рассматривая упрямого внука.
— Нет. Подавился, слабак.
— Покажи.
Две пары золотых глаз встретились. Сидиус просмотрел воспоминания Люка об укрощении голокрона и коротко кивнул.
— Неплохо. Однако… — пальцы мужчины коснулись острых плеч, провели по позвонкам, пока он вновь обходил подростка по кругу. — Ты мог умереть в процессе. Развоплотиться.
— У меня есть ради кого жить, — хрипло ответил Люк, сверля взглядом дальнюю стену. Сидиус кивнул, замирая напротив.
— Скольких ты убил?
— Двенадцать.
— Помогло?
— Частично.
Император вновь кивнул, рассматривая непрошибаемого внука и решая, что дальше делать.
— Ты подверг себя опасности. Ты — Наследник, ты осознаешь это?
— Да, Владыка, — полыхнул ало-желтыми глазами подросток.
— Ты спас Вейдера… Однако ты сам едва не занял его место.
— Риск был оправдан.
— Понимаю… — прошептал Император, разглядывая подростка сквозь Силу. Тьма колыхалась живым плащом, и только вокруг головы шевелились острые шипы Света. Его внук вновь изменился, и что несут эти перемены?
— Я доволен тобой, Люцифер… И недоволен одновременно. Ты нарушил мои указания, поэтому примешь наказание.
— Да, Владыка, — склонил голову подросток, вновь замирая мраморной статуей. К Палпатину подошел гвардеец, держащий в руках какую-то плоскую деревянную коробку. Сидиус открыл ее, пробежался пальцами по содержимому… На пол, разворачиваясь, легли кольца боевого бича. Люк сцепил за спиной руки. Мужчины потрясенно переглянулись.
— Считай.
— Один.
Плавное, даже ленивое движение рукой — и бич со свистом рассек воздух, разрывая кожу на спине. Руки Люка сжались сильнее, но больше он ничем не выказал своей боли.
— Два.
Еще один рубец.
— Три.
Лопнула кожа на предплечьях.
— Четыре.
Бич свистел, превращая спину подростка в кровавое месиво. Пальцы Люка слегка подрагивали, но он не шевелился, все так же принимая каждый удар с покорно склоненной головой.
— Десять, — прохрипел Скайуокер, и Сидиус плавным жестом скрутил бич кольцами, бросая в поднесенную гвардейцем коробку. Император обошел вокруг, рассматривая дело рук своих, и вновь встал напротив.
