По Силе пронесся дикий ментальный вопль, отчаянный призыв о помощи, направленный конкретному адресату, от которого всколыхнулось пространство, отзвуки от которого поймали многие.
В руке Кеноби лопнула со звоном чашка, разливая ароматное содержимое прямо на скатерть, тогрута схватилась за сердце, напряженно вслушиваясь в Силу. Магистры переглянулись, с нарастающим ужасом понимая, что только что все планы полетели к ситхам на рога.
— Люк! — одновременно выдохнули джедаи, глядя друг на друга огромными глазами.
* * *
«Истец». Медитационная камера.
Медитация шла как обычно… но совершенно не приносила никакого результата. Вейдер не мог понять, что происходит. Уже год, как его беспокоят непонятные предчувствия. Год. А он так и не смог определить, что является их источником.
Заполненные работой будни тянулись один за другим, отвлекая от раздумий, но стоило появиться хоть одной спокойной минуте…
Он не мог даже понять, кому грозят неприятности. Ему? Его Мастеру? Флоту? Империи? Может, вообще галактике, чего уж мелочиться в попытках угадать?
А последние пару дней все стало еще хуже. Ощущение грядущего Конца Света было просто нестерпимым, последний раз он испытывал такое, когда увидел то самое видение… Которое затем и воплотил в жизнь своими собственными усилиями.
И именно это приводило в недоумение: ведь теперь терять ему было некого. Мастер? Он сам кого хочешь потеряет, причем с гарантией…
Не выдержав, Вейдер закрылся в своих покоях, решив разобраться наконец с источником беспокойства. Сознание открылось Силе, пропуская ее потоки сквозь себя, размывая свои границы, сливаясь с бесконечным океаном воедино.
Сила вела себя странно. Вейдер вчувствовался в ее потоки, всматривался, пропуская сквозь себя, отмечая то, на что он раньше не обращал внимания. Вечный океан замер, словно перед штормом. Энакин видел один раз шторм и отметил тогда, какое неестественное спокойствие наступает перед тем, как стихия обрушит свою мощь вовне.
Сейчас он видел то же самое. Медленно собирающаяся в одну точку энергия, которая вот-вот ринется… Куда? На что или на кого рухнет эта лавина?
Однако это была не единственная странность. Ситх внезапно понял, что в галактике полно спрятанных от него сгустков Силы. Он их не видел, не мог ощутить… Он именно знал, что они где-то есть. И сам этот факт заставлял задуматься.
Неожиданно Сила пришла в движение. Под взглядом медитирующего ситха множество потоков, до этого момента разрозненных и никак между собой не связанных, устремились друг к другу, сплетаясь в единое полотно. Широкие реки и узкие ручейки, растрепанные канаты и тончайшие нити переплетались в одной Силе понятном порядке, создавая совершенно новый узор, предпосылок для которого раньше не было.
Однако этот бесконечный кружевной узор был странно неполон.
Вейдер прямо нутром это чуял, какую-то незавершенность, которая портила всю идеальную картину. Он попытался рассмотреть непонятное явление подробнее и неожиданно ощутил, как сам становится частью гигантского полотна, словно от него протянулась нить, подхваченная опытной рукой ткача, тут же нашедшего ей применение.
Вейдер инстинктивно дернулся, по полотну пронеслась еле ощутимая рябь, коснувшаяся кого-то пока невидимого, неожиданно вся ажурная конструкция натянулась и… раздался звон лопнувшей преграды. Странный кокон, находящийся в самом сердце узора, треснул, рассыпаясь на тающие осколки, и некто крохотный отчаянно завопил, зовя на помощь.
ПАПА!!!
Сердце Лорда замерло… и понеслось вскачь, когда прямо в него врезался направленный ментальный посыл.
* * *
С самого утра Люк не мог найти себе места. Его распирало на части от бурлящей внутри энергии. Послонявшись по дому, мальчик нехотя откликнулся на призыв дяди о помощи, отправившись вместе с ним на починку и профилактический осмотр влагоуловителей.
Оуэн был встревожен. Маленький сорванец вел себя непривычно. Он был странно задумчив, отвечая невпопад и явно не обращая внимания на окружающую его реальность. Вяло кивнув в ответ на просьбу, он поплелся вслед за Ларсом, что-то напряженно обдумывая и бурча под нос, взмахивая время от времени руками от избытка чувств.
— Люк, — не выдержал мужчина, — что тебя беспокоит?
— А? — Люк поднял голову, нахмурившись, соображая, чего от него хотят. — Дядя? Все… нет, не хорошо.
— Что именно нехорошо? — терпеливо осведомился Ларс. Чему он научился за эти годы, так это терпению. На мальчика нельзя было давить. Ни в коем случае! Если где-то до четырех лет малыш еще хоть как-то поддавался контролю, то после он словно с цепи сорвался, став совершенно неуправляемым. Люк не подчинялся приказам, в самом лучшем случае выполняя их по-своему, а обычно полностью игнорируя. Его можно было только просить или объяснять, почему от него требуют выполнения того или иного действия.
Как он один раз заявил в ответ на экспрессивную тираду Оуэна, пытавшегося повлиять на своевольного мальчишку:
— Я выполню любой приказ… Но пусть мне сначала докажут!
У Ларса тогда просто отказал дар речи.
Постепенно Беру и Оуэн научились взаимодействовать с этой загадкой природы. Беру было проще, она была более мягкой по характеру, да и воспринимала ребенка как своего собственного, а Люк платил ей заботой и любовью. Правда, немного своеобразной, но все же.
А вот сам Оуэн… Он сам признавал, что у него тяжелый характер, но тут просто сошлось, так сказать. Две упертые банты… Хотя в последнее время Оуэн начал склоняться к мысли, что не две банты. Банта и… крайт-дракон, маленький и зачем-то нацепивший на себя шкуру той самой банты.
— Что именно? — почесал нос Люк, критически осматривая поверхность влагоуловителя и снимая первую панель. — Все. Совершенно все.
Для пробы ткнув отверткой в переплетение проводов, Люк хмыкнул, осмотрел подозрительное место и потянулся за инструментом, который подал ему севший рядом мужчина.
— Дядя?
— Да?
— Расскажи мне о моем отце.
Оуэн замер. Этот вопрос никогда не поднимался, хотя Люк прекрасно знал, что он кровной родней Ларсам не приходится.
— Э…
— Правду, дядя. Я крайне не люблю, когда мне врут… или пытаются вывернуть правду наизнанку, играя словами. Опиши свои впечатления от встречи с Энакином Скайуокером.
Мужчина побледнел, глядя на спокойно поставившего панель на место мальчика, вытирающего руки ветошью. Малыш смотрел на него холодными голубыми глазами, спокойно ожидая ответа на свою просьбу. Слишком спокойно, слишком… взросло.
Странное и страшное существо смотрело на него ледяными сапфирами глаз, такими же прозрачно-синими, как виденные однажды им по голонету драгоценные камни.
— Дядя?
Прикрыв глаза, мужчина мучительно пытался не поддаться какому-то иррациональному, липкому страху, внезапно поползшему в душе. Вздохнув, Оуэн посмотрел на все так же ждущего Люка, смиряясь с неизбежным.
Этого момента он ждал все эти пять лет, ждал, отмахиваясь от надежды, что дитя не унаследует таланты и характер своего отца. И если с талантами он еще мог смириться, как ни странно, то характер…
Что ж, вселенная в очередной раз доказала, что надежда — глупое чувство.
— Что ты хочешь знать?
— Откуда я про него узнал, ты даже не спрашиваешь, — усмехнулся Люк. — И правильно. Итак. Я жду.
— Энакин… мой сводный брат. Мы встречались только один раз, но мне этого хватило. Первая встреча и последняя. Твою бабушку захватили тускены. На ее поиски отправили группу, но они окончились провалом. Вернулись немногие… — мужчина замолчал, вспоминая, в каком состоянии были выжившие. — Энакин появился неожиданно. Разъяренный… Наорал на отца, а потом умчался в ночь. Вернулся уже другим. Я не знаю, как это описать… Словно…
— Словно в нем погас свет, — продолжил за него Люк. Оуэн вначале недоуменно посмотрел на него, а потом согласно кивнул.
— Именно. Словно погас свет. Потом, после его отлета, мы нашли стойбище тускенов… Он убил всех. Совершенно всех. Одни трупы и куски тел… Он их просто рвал на части. Жутко.
Люк коротко кивнул.
— Да. Это называется «падение», впрочем, в этом случае данное определение немного неуместно. Скорее это можно назвать возвращением к истокам, — туманно высказался ребенок, отчего у взрослого глаза на лоб полезли.
— Идем, дядя. У меня очень нехорошие предчувствия… Надо спешить.
Маленькая ручка нервно погладила грудь, где под тканью рубахи угадывался какой-то предмет. Оуэн остро взглянул на Люка.
— Что там у тебя?
— Моя прелесть, — хихикнул невозможный ребенок. Ларс только вздохнул, пытаясь уберечь психику от потрясений, следующих одно за другим.
Прихватив ящик с инструментами, Ларс и Люк направились домой, в обход торчащего из песка скального обломка. Песок шуршал под ногами, солнца привычно жарили с небес, Люк нервно ощупывал приклеенный пластырями к телу сейбер, Оуэн с подозрением вертел головой по сторонам. Они прошли уже половину пути, когда Сила откликнулась на просьбу мальчика о помощи в пробуждении его способностей.
* * *
С каждым шагом интуиция начинала вопить все сильнее. Люк задыхался, ему казалось, что воздух сгустился, превращая простое движение вперед в преодоление препятствий. Он начал вертеть головой, в поисках хоть чего-то, что сможет прояснить ситуацию, рука цапнула меч, отрывая его от тела, но мальчик даже не поморщился, когда пластыри, похожие на изоленту, оторвались от кожи.
Оуэн с беспокойством посмотрел на неожиданно заметавшегося подопечного и сам занервничал. Окружающее пространство было чистым. Песок, изредка попадающиеся груды камней, один засохший кустик перекати-поля, почти оторвавшегося от корней.
Ничего.
Но Люк нервничал все сильнее, а Оуэн не был глупцом или самоубийцей, ведь игнорировать предчувствия одаренных глупо, поэтому мужчина прибавил шаг, схватив мальчишку за руку. Ребенок практически помчался вперед, но неожиданно резко остановился, застывшим взглядом уставившись на бархан с правой стороны.
Дальнейшее Оуэн видел странно замедленным, как в фильмах, идущих по голонету.
… Упали первые песчинки, превращаясь в ручейки…
… Люк заскулил от ужаса, стиснув ладонь дяди до боли…
… Бархан взорвался, когда из песка вынырнула огромная голова, оскалившая зубастую пасть…
… Ладонь мальчика разжалась, Оуэна что-то толкнуло в грудь, отшвыривая в сторону…
… Зажегся с гудением клинок сейбера…
… Огромная пасть распахнулась, голова крайт-дракона метнулась вперед…
… В пасть влетел зажженный сейбер, и рептилия сделала рефлекторное глотательное движение…
… Одним неимоверным прыжком ребенок отпрыгнул в сторону, дико крича от ужаса…
Когда на Люка надвинулась огромная, как паровозная топка, пасть существа, похожего на динозавра, он смог только бросить в нее зажатый в руке активированный меч, отпрыгнуть в сторону и сделать то, что делает любой ребенок, попавший в беду — позвать на помощь родителя.
ПАПА!!!
Вокруг него что-то лопнуло.
Животное взревело, становясь на дыбы и царапая лапами воздух, а затем и песок. Оно корчилось в агонии, взбрыкивая лапами, поднимая в воздух тучи песка под ошалелыми взглядами неудавшейся добычи, отбегающей в сторону.
Крайт-дракон завалился на бок, резко дернув шеей — из нее торчал луч сейбера, режущий плоть на части при каждом сокращении мышц.
От рева едва не лопались барабанные перепонки, Люк упал на задницу, икая от ужаса и неосознанно загребая пальцами песок. Подскочивший Оуэн оттащил ребенка подальше, бросив инструменты и едва не воя от страха.
Рев затих только тогда, когда, в очередной раз дернув головой, извивающийся на песке крайт-дракон перерезал переместившимся под давлением мышц сейбером голосовые связки, но корчился он еще долго. Рептилии живучи, но данный достойный представитель явно переплюнул своих родичей на этом поприще.
Икающий и поскуливающий от пережитого кошмара Люк смотрел огромными глазами, как бьется животное, все сильнее увеча себя при каждом судорожном движении. Оуэн потормошил его за плечо, и мальчик повернул к дяде совершенно белое, без единой кровинки, лицо.
— Вот это сервис! — странно высказался он, вздрагивая всем телом. — В каноне такого не было!
Всхлипнув, он вздрогнул и истерически засмеялся, схватившись руками за живот и дрыгая ногами под понимающим взглядом дяди. Ужас и адреналин выходили вместе со смехом и слезами, текущими из глаз. Оуэн ребенка не трогал, у него самого состояние было не лучше.
Как и все жители пустыни, он знал о крайт-драконах, видел чужие трофеи, но встретить такое чудо самому… лучше не надо. Даже при таком счастливом исходе встречи.
Оуэну было плевать, откуда у этого маленького монстра взялся сейбер, ему было плевать на вопросы об отце, ему сейчас вообще было на все плевать.
Неподалеку от него дергалась в агонии смерть, и этого было достаточно, чтобы удержать язык за зубами, душа в себе глупые и опасные вопросы, никому не нужные. Ну ответит племянник на них, и что? От этого что-то изменится?
Нет.
Поэтому нет смысла забивать глупостями голову.
Люк затих, развалившись на песке, отстраненно наблюдая последние судороги посланного Силой наглядного пособия. В голове был полный раздрай, а на душе цвели ромашки и порхали бабочки. Мальчик счастливо улыбался, начиная наконец понимать, кто он на самом деле, что ему дал просто факт рождения от Избранного и женщины с крайне интересной родословной, судя по его догадкам и тому, что он помнил, тем ощущениям от краткого пребывания в руках матери.
Это было просто невероятно.
Словно разбилось что-то, окружавшее его и не дававшее дышать полной грудью… Впрочем, догадки были. Судя по всему, Оби-Ван не просто так шарился поблизости, он каким-то образом отгородил Люка от всего остального мира. Какие-то щиты? Скорее всего.
В тот миг, когда он орал от ужаса, зовя того, о ком думал все последнее время, у него было ощущение, что вокруг гибкая преграда, поддающаяся напору его дикого желания выжить. Люк тогда чувствовал, что его словно раздуло во все стороны сразу, сделав огромным, а ограничивающая его преграда просто не выдержала давления изнутри, лопнув, как взрывается воздушный шарик, если в него закачать слишком много воздуха.
И все изменилось.
Описать это было невозможно.
Как передать словами ощущения пересохшей губки, скукоженной, сжатой до невозможности сильной рукой, которую затем просто бросили в бассейн с жидкостью? Как описать ощущения просачивающихся внутрь капель, сливающихся в одно однородное нечто, свободно протекающее внутри и сквозь пористую структуру?
