И вся эта ситуация, она была просто невероятной, словно ребенку передалось ставшее легендарным везение отца. Что это? Йода, выслушав отчет, только нахмурился, пожевав губами, и сморщился еще больше.
— Плохо это… — вздохнул маленький магистр. — Тьма пускает корни свои в сердце ребенка. Можем не спасти мы его.
Шаак Ти тогда промолчала, но Кеноби чувствовал ее недовольство и сомнения. Тогрута была сама не своя с момента отлета с Дагобаха, но Оби-Ван не хотел бередить ей душу, если Шаак захочет, то попросит помощи или совета. Однако им теперь есть о чем подумать. Всем.
* * *
Корускант.
Вейдер влетел в покои сына, грохоча сапогами. Люк обнаружился сидящим на диване, наблюдающим за садом. Ситх молча прошел на балкон и сел рядом, сдирая с себя шлем.
— Что-то случилось, сын?
Люк нахмурился, взлохмачивая волосы.
— Как сказать… — протянул ребенок. — Дедушка меня озадачил.
— Чем именно? — мужчина щелкнул пальцами, подзывая дроида с напитками. Энсин, который перешел в полное распоряжение мальчика после того, как Вейдер обнаружил в кабинете перевязанных ленточкой дроидов, которых считал давно утерянными, тут же засеменил к нему с подносом, что характерно — молча. Видимо, Люк его окончательно доконал.
Ситх отпил рарусовый сок и прикрыл глаза, расслабляясь — вкус пищи да и вообще возможность нормально питаться приводили его в самое благодушное настроение. Люк повернулся к отцу:
— Помнишь разговор с Его величеством вчера?
— Да, — нахмурился Вейдер, почесывая пальцем бровь. Эксперимент Люка оказался успешным, и ситх обзавелся ресницами и бровями, пока, правда, не успевшими отрасти полностью и время от времени начинающими зудеть и чесаться.
— Так вот, судя по всему, будет озвучен именно этот вариант.
Вейдер поджал губы, недовольно стискивая стакан:
— Все-таки решил убить одним выстрелом целую стаю вомп-крыс?
— Ну, у него это хорошо получается, — хмыкнул Люк. — Просто обалденно получается… Я еще так не умею.
— Хвала Силе, — буркнул Вейдер, салютуя в пространство бокалом. — Когда?
— Через неделю, — скривился Люк и поежился. — Так что чисть доспехи, гладь плащ и гоняй адъютантов. Вечер будет… томным.
— Ты волнуешься? — ситх повернулся к сыну, вглядываясь в его лицо и окутывая его Силой. Мальчик кивнул:
— Волнуюсь. Пусть галактика моего лица и не увидит, но и придворных достаточно.
— Это уж точно! — вздохнул Вейдер, скривившись от мыслей о предстоящем.
* * *
Корускант, Дворец Императора, Тронный зал.
Огромный зал был заполнен народом. Конечно, присутствовали самые-самые, но и это означало, что собралась огромная толпа. Никаких мелких царьков или представителей нейтральных планет, здесь и сейчас находились те, кто олицетворял собой Власть. Именно так, с большой буквы. Элита элит: военная и гражданская аристократия, королевские дома и самые мощные корпорации. Соль Империи.
Люди и редкие экзоты и представители нечеловеческих рас неторопливо, тихо переговаривались: сегодня должно было произойти нечто грандиозное. Меры безопасности были беспрецедентными, орбита планеты контролировалась Эскадрой Смерти, возглавляемой Вейдером, Алые гвардейцы пятнами крови расцвечивали пространство. Наступила тишина — в зал начали входить гвардейцы. Присутствующие переглянулись: стражи шли попарно, расходясь по местам, Алые и одетые в черное. Показался Император, и все почтительно замерли, поедая Владыку взглядами: за спиной Палпатина, как всегда на важнейших мероприятиях, был Вейдер, но удивляло не это. Рядом с ним шел маленький мальчик, знакомый многим присутствующим.
Император сел на трон, Вейдер встал слева, как и всегда, а ребенок… спокойно встал у правой руки.
— Граждане Империи! — властным голосом Император объявил стандартное начало указа. — Сегодня я принес в Империю благую весть…
Аристократы и военные напряглись. Благими вести Императора зачастую были только для него, ну и еще для некоторых избранных.
— Я могу представить вам своего сына…
Взгляды скрестились на невозмутимом мальчике, застывшем возле трона.
— … и внука!
Все присутствующие уже знали про произошедшее на Набу, но не верили до конца, ведь оставалась надежда, что это только слухи…
— Мой сын, — гордо объявил Палпатин, плавно поведя рукой в сторону устрашающей массивной фигуры в черных доспехах. — Энакин Палпатин-Скайуокер, Лорд Вейдер.
Ситх слегка наклонил голову, заставив всех оцепенеть.
— Мой внук, Люцифер Палпатин-Скайуокер.
Глава 20. И Воля моя тверда, как алмаз...
Палпатин внимательно осматривал зал, сохраняя на лице благожелательную маску. Глаза цепко отмечали непроизвольные, мельчайшие движения тел, Сила раскрывала во всей красе внутренние переживания и мысли присутствующих… Кто-нибудь послабее запросто потерялся бы в этом бурлящем море хаоса, но для Сидиуса это было привычным рабочим моментом.
Он запросто вылавливал необходимую ему информацию, то концентрируясь на ком-то конкретном, то расширяя свое восприятие, чтобы ощутить общее настроение. Когда он вбросил в массы первую порцию информации, зал замер на минуту, осмысливая и принимая все это к сведению, а теперь пошел анализ.
Палпатин довольно прикрыл на мгновение глаза, пряча вспыхнувшие на миг золотом радужки. Сейчас стала известна самая основа, тот краеугольный камень, который замкнул тщательно выстроенную конструкцию. Имена и статус его потомков, факт их наличия в этой реальности.
Сколько воздушных замков рухнуло в этот момент, сколько планов потерпело крушение! Сколько разбитых надежд, мечтаний, оказавшихся бесплодными, сколько ярости, ненависти, злости и отчаяния! Просто раздолье… Император с наслаждением втянул ноздрями насыщенный бурлящими эмоциями воздух Тронного зала, обменявшись со стоящим рядом внуком понимающим взглядом. Вейдер закатил глаза, благо под маской все равно ничего не видно, от него пришла волна раздражения, отвращения и легкой брезгливости. Что поделать, хоть Энакин и научился разбираться в интригах, любви к ним он не испытывал, как и к интриганам вообще. Сидиус и Люк были исключениями, в порядке родства, так сказать.
Меж тем накал страстей набирал обороты. Сидиус намеренно назвал только имена и ничего более, обозначив наличие потомков и их статус. Первая фаза, самая важная. Все гадают, как такое вообще произошло, от кого у Императора сын (то, что женщина носила фамилию Скайуокер, было ясно, но вот подробности?..), и еще вспоминали детали биографии широко известного пять лет назад генерала.
Неясностей была масса, но придворные привычно принялись раскапывать тайны, прорубаясь сквозь отвалы недомолвок, умолчаний, намеренной дезинформации и прочего. Радовала реакция той части зала, где собралась военная элита: гранд-адмиралы, адмиралы, высшие офицеры. Все-таки, что ни говори, но у Скайуокера, как военачальника, репутация была отличная, в противовес очень многим другим магистрам и мастерам.
Джедаи, увы, были великолепными одиночными бойцами, но не командирами, чему было простое и логичное объяснение — их этому попросту не учили, нужды не было. Они не изучали тактику и стратегию взаимодействия групп, их не обучали управлять этими самыми группами, поэтому успехи небольшого числа генералов-джедаев объяснялись исключительно их личностными качествами и врожденными талантами. Кота, Скайуокер, тот же Кеноби…
Остальные таким не заморачивались, да и вообще не обращали внимания на клонов, которыми командовали, за что и поплатились. Тем временем прием шел своим чередом. Массы мигрировали по залу под внимательными взглядами Императора, Люка и агентов СИБ, во главе с Иссардом, который всегда лично присутствовал на таких мероприятиях, не желая, чтобы хоть что-то ускользнуло от его бдительного взора; сновали официанты, разносящие напитки; возле стола с закусками было постоянное движение, люди постепенно образовывали группы по интересам.
— Готов, внук? — Палпатин слегка улыбнулся, еле заметно повернувшись к мальчику. Люцифер сверкнул глазами, от него повеяло жаждой действия.
— Конечно, дедушка… — промурлыкал ребенок, с предвкушением уставясь на бросающих на него осторожные взгляды военных, в стройных рядах которых Люк уже углядел Трауна и Пиетта с Оззелем, чешущих языками.
— Тогда… Вперед, Люцифер.
— Слушаюсь, Ваше императорское величество, — коротко поклонился мальчик, дождался разрешающего жеста Императора и неторопливо направился к фуршетному столу, возле которого и расположились офицеры.
Все-таки военные — сплетники те еще, и новости в их среде распространяются не просто быстро, а очень быстро. Не успел Люк дойти до стола, на котором заманчиво возвышались закуски и сладости, как в рядах офицеров произошли шевеления и на первый план совершенно естественно выдвинулись Траун с Пиеттом. На «Истце» уже успели по достоинству оценить таланты Фиермуса на поприще переговоров с Люком, которого многие воспринимали настороженно, перенося на ребенка мрачную славу его отца, да и о его собственных подвигах не забывая, а уж рассказы служащих «Мести», которым посчастливилось побывать в тот памятный день в доках Куата, и вовсе добавили интереса к персоне мальчика.
Люк только нацелился на горку канапе из мяса с какими-то ягодами, как Пиетт шагнул вперед.
— Здравствуйте, Ваше императорское высочество! — капитан вежливо наклонил голову. — Вам помочь?
— Капитан Пиетт! — расплылся в очаровательной улыбке Люк. — Если вам не сложно… Вот это, и это, и вот это! Что бы это такое могло быть? Выглядит очень забавно! И пахнет вкусно.
— Точно! — согласился Пиетт, подхватывая щипцами канапе и перекладывая их на тарелку. — Прошу.
— Большое спасибо! — Люк попробовал первый микро-бутерброд и довольно кивнул. Пиетт бросил на него внимательный взгляд и ненавязчиво приступил к расспросам.
— Позвольте поздравить вас с официальным выходом в свет…
— Спасибо!
— Сегодняшнее объявление Его императорского величества было крайне неожиданным, — капитан бросил осторожный взгляд на Вейдера, изображающего изваяние возле трона. — Конечно, некоторое время назад появились слухи, но… — Пиетт продемонстрировал всем своим видом, что они — люди опытные, их слухами не проймешь и на мякине не проведешь. Люк доел канапе и отставил тарелку.
— Не слухи. Что есть, то есть. Когда-то отец был известен под этим именем — Энакин Скайуокер.
— В галактике были уверены, что генерал Скайуокер мертв, — Пиетт с интересом уставился на Люка, — но никто не знал, как именно это произошло.
— На самом деле он был практически мертв, — лицо Люка стало холодным, в глазах мелькнула ярость. — Слишком много травм и слишком сильное душевное потрясение. Дедушка вообще не уверен был, что папа выживет.
— Простите, — мягкий баритон Трауна, подавшего Люку пирожное, на которое тот уставился с явным интересом, нарушил установившуюся на минуту тишину, — а что же произошло? Неизвестность порождает догадки, но этого мало…
Люк вздохнул и вонзил в десерт вилочку — под жадными взглядами офицеров, подошедших ближе и настороженно ловящих каждое слово.
— Ничего хорошего, на самом деле. Покушение на убийство и попытка государственного переворота.
Военные переглянулись, Траун заинтересованно поднял бровь:
— М-м-м… А можно подробнее?
— Почему нет? — пожал плечами Люк, сковыривая вилочкой кремовый цветок, украшавший десерт. — В этом нет никакой тайны. Вам ведь известно, что Орден джедаев являлся религиозной организацией? — офицеры неопределенно что-то промычали, некоторые кивнули.
— Так вот… Джедаи считают всех ситхов, к которым принадлежит моя семья, своими Врагами. Никаких переговоров, никакого перемирия. Тотальная война на уничтожение… — Люк вздохнул, рассеянно поглядывая по сторонам и отмечая краем глаза, что пытающихся подойти поближе гражданских заворачивают в сторону — вежливо и аккуратно. Сидиус не хотел, чтобы кто-либо помешал важному разговору.
— Такая нетерпимость и привычка считать себя гарантами демократии и столпами, поддерживающими Республику, дали свои плоды. Многим магистрам не нравилось, что у канцлера начали появляться какие-то реальные полномочия, что у него появилась возможность влиять на политическую ситуацию, а не просто служить красивой вывеской. Они решили, что чрезвычайные полномочия — это слишком. А уж когда они узнали, что дедушка является ситхом… Для них известие о принадлежности к другой конфессии стало просто подарком Силы. По их мнению, это было отличным основанием для смещения его с должности и для государственного переворота. Самого факта исповедания другой религии оказалось достаточно для попытки убийства и установления военной диктатуры. Ведь он ситх! Они шли убивать, — мальчик доел десерт и, отложив тарелку, неопределенно повел рукой.
— Отец успел в последний момент, и так как он по решению Совета был назначен телохранителем, то ему пришлось вступить в бой с магистрами, ведь его назначения никто не отменял… Попытка государственного переворота обошлась джедаям дорого: был отдан приказ о расформировании Ордена, всех сопротивлявшихся уничтожили.
— А не сопротивлявшихся? — не утерпев, Оззель подошел ближе. Люк дернул плечом:
— Тех, кто решил остаться в стороне — не тронули. Да и Инквизиторий откуда взялся, по-вашему?
Офицеры изумленно переглянулись, осмысливая неожиданную информацию.
— А потом был бой отца с Кеноби. Отец проиграл, а магистр по какой-то причине решил проявить милосердие… Оставил его умирать, искалеченного. Гореть заживо. В лаве.
Офицеры побледнели, дружно уставившись на мощную черную фигуру в доспехах. Неожиданно Вейдер повернул к ним маску, и все разом отвели взгляды.
— Моей матери сказали, что отец умер, это стало для нее страшным ударом, да и стресс от всего произошедшего… Магистр мог ее спасти. Йода мог ее спасти. Это не сложно для одаренного, тем более такой силы и знаний. Поэтому ее смерть — их вина. А меня отвезли на Татуин и заблокировали щитами способности.
— Зачем? — потрясенно спросил Пиетт. Люк посмотрел на него, изумленный такой непонятливостью:
— Чтобы позвать отца не смог, ведь Кеноби отлично знал, что папа выжил.
— Выжил? — прищурился Траун, оглядывая могучую фигуру Главкома в броне. — Простите… — коммандер озадаченно осмотрел ситха, разговаривающего о чем-то с Императором, и повернулся к Люку:
