Доктор Брайсон всегда знал, что его неспроста назначили руководителем группы. Когда кто-то из разумных слишком рьяно утверждал, что чего-то не существует, Брайсон воспринимал такое утверждение как вызов и делал всё, чтобы доказать обратное. Чаще всего это удавалось сделать. Ценой затрат времени и сил, но удавалось. Жнецов тоже считали несуществующими. Не существовавшими никогда в этой реальности. А Брайсон просто всегда хотел отыскать правду. Только правду и ничего кроме правды. Как в известной судебной клятве свидетеля — только правду. Не истину — правду.
До 2048 года люди вообще считали, что разумной жизни в галактике нет. Потом пришлось очень серьёзно и быстро убедиться в обратном. Убедились — и пошло-поехало. Всё больше рас, разумных рас становились известными человечеству. И каждый раз за этими расами маячило что-то намного более мощное и серьёзное, чем даже турианцы с азари и саларианцами. Этим "что-то" оказались Жнецы. Слишком мало о них знали, слишком мало в них верили. И Брайсон тоже не поверил в то, что Жнецы — миф. А потом... потом его пригласили и дали возможность не поверив, проверять. Проверятть не мысленно — реально. С тех пор он работает. Как только миф о Жнецах для него, Брайсона, превратился в реальность, всё вокруг переменилось. Брайсон сам не мог уже смотреть на окружающий мир прежними глазами. Не получалось смотреть. Да, возможно большинство разумных органиков и продолжало числить Жнецов в ранге персонажей древнего эпоса и сказаний, но для Брайсона они уже не были только персонажами рассказов на ночь. У них, у Жнецов, была история и Брайсон верил, что изучив эту историю, историю совершенно реальных живых существ, пусть и очень специфичных, можно нащупать их, Жнецов, слабые места и ударить по этим слабым местам.
По долгу службы Брайсон знал о протеанских маяках. Знал мало, но и то, что он знал, побуждало его внимательнее относиться к тому, где и при каких обстоятельствах эти маяки находили. Мало кто из разумных хотя бы выживал после контакта с этими артефактами. А те, кто выживали... были поистине безумны. И говорили подчас такое... Говорили о каких-то разумных машинах, атакующих миры. Говорили о видениях. Говорили о многом странном и не понятном. Говорили о вторжениях, о глобальном вторжении, упорно именуемом Жатвой. Миф о Жатве, осуществляемой некими Жнецами, повторялся в устах множества пострадавших от контакта с маяками органиков с пугающим постоянством. И миф о Жнецах переставал быть мифом.
В задачу группы не входило переубеждать пострадавших. Исследователи просто их выслушивали, снимали объективные, в том числе и медицинские показатели, а затем — просто приступали к своей работе. Не информируя никого, кроме очень ограниченного круга людей из Альянса.
И теперь, когда они получили новую информацию, когда приступили к её обработке, стало ясно, что мифом перестают быть и Левиафаны. А поняв их... можно надеяться не просто одолеть, но и победить Жнецов, не дать им провести очередную Жатву, жертвами которой станут нынешние расы галактики, включая человечество.
Брайсон услышал звук очереди зарядов из автоматического оружия, подивившись тому, насколько непрерывен этот звук. А потом он увидел в проёме доктора Хэдли с автоматической винтовкой и понял, что это Хэдли стрелял там. Этот звук не был частью какого-нибудь игрового фильма. Это была реальность. Последнее, что запомнил Брайсон, были холодные глаза Хэдли, его остановившийся взгляд, замерший на нём, на докторе Брайсоне. Ни выстрелов, ни того, как заряды кромсают его тело, доктор Брайсон уже не услышал и не почувствовал.
— Командир, марка крейсера обнаружена. "Свенсон". Это он, подтверждено. — на связь вышел Джеф Моро. — по всем признакам на борту живых не осталось. Дрейфует. Не чета, конечно, грузовикам, но побегать придётся.
— Принято, Джеф. — Шепард оторвался от перезарядки магазинов к штурмвинтовке, надавил сенсор и отправил сообщение членам группы высадки. — Я собираю группу и прогуляюсь на борт.
— Понятно, сэр. — ответствовал Моро. — Но тут дочь Брайсона каналы обрывает. Соединять?
— Соединяйте, Джеф. — вздохнул капитан. — Да, Энн.
— Капитан, я узнала этот крейсер. Это — корабль моего отца. И я чувствую, что он там! Хотя бы тело его — там! Прошу вас! Светлана и Алла не хотят, чтобы я спускалась на борт этого корабля, но я должна быть там! Поймите хоть вы меня правильно! — голос Энн срывался на визг, но в этот момент Шепард очень хорошо понимал её состояние и её чувства.
— Светлана, Алла...
— Джон, только если... — Светлана осеклась, поняв, что Шепард уже готов ответить. И капитан действительно ответил, уловив паузу:
— Вся группа будет, Света. Мы прочешем этот крейсер от носа до кормы. Оливия уже дала нам карту размещения трупов. Их очень много, но, по меньшей мере, мы знаем теперь, где они расположены и не будем впустую прочёсывать все помещения и закоулки огромного корабля.
— Энн ещё не восстановилась полностью, Шепард. — вступила в разговор Алла. — Поэтому держите её под контролем и рядом с собой. Светлана распорядилась — с ней пойдут трое десантников группы охраны. Они также вам окажут помощь в проверке и выяснении обстоятельств. Челнок готов к старту. Энн уже идёт к нему.
— Мы тоже стартуем. — Шепард вышел из своей каюты, направляясь к лестнице в ангар. — Через пять минут будем на борту крейсера.
— Добро. — Алла переключила каналы.
Первое, на что обратили внимание члены группы высадки, оказавшись на борту старого крейсера — это обилие трупов, застреленных в упор из штурмовой винтовки.
— Такое впечатление, что того, кто это сделал, просто не могли остановить. — Сарен поднялся с колен, осмотрев очередной труп. — По нему явно стреляли, но остановить почему-то не могли. Не понимаю. Выстрелы сделаны точно, словно прострочил на машинке, а вот как он уворачивался от пуль... Не знаю.
— И, главное, кто это был, способный таскать на себе столько боеприпасов к штурмвинтовке. — сказал Найлус, закончив осмотр ещё одного трупа. — Такое впечатление, что он был... под "витаминами".
— В самих трупах каких-либо веществ, влияющих на координацию движений и адекватность восприятия не обнаружено. — Шепард сложил щупы автодоктора. — Нам нужно найти труп Гаррета Брайсона. Если мы найдём его тело, то мы найдём и того, кто это сделал со всеми членами экипажа и научной команды крейсера. — капитан захлопнул дверь ещё одной осмотренной лаборатории. — Это хуже чем бойня или мясокомбинат. Это какое-то дикое стрельбище. Он шёл по коридорам и стрелял во всех, кто хоть отдалённо напоминал людей. Как каток или как газонокосилка.
— Командир, сигнатура в главной лаборатории. — доложила Оливия. — Там — "осколок". Скорее всего, тот, кто это делал, был захвачен Левиафаном под полный контроль и учинил бойню, чтобы ни команда, ни экипаж, ни корабль не приблизились к Деспойне. Левиафаны явно боялись обитателей этого корабля и, могу предположить, что они очень не доверяли и не верили никому из них.
— Принято, Оливи.
Прочёсывать помещения всё же пришлось. Энн шагала между турианцами, уже не смотрела по сторонам, потому что практически везде на стенах были следы от выстрелов, а кое-где попадались и кровоподтёки. Первый раз, когда она увидела трупы в одной из кают, её вырвало, но теперь вид всё новых и новых тел уже не вызывал у неё никакой внешней реакции. Шепард нутром ощущал, как она "отодвигает в сторону", загоняя в глубины подсознания изображения тел всё новых и новых мёртвых обитателей корабля, хорошо знакомого ей крейсера, ища среди них только двоих — своего отца и того, кто в одиночку — теперь она вряд ли в этом сомневалась — устроил эту бойню.
На прочёсывание нижних уровней корабля ушло почти полтора часа, хотя группа высадки делала всё, чтобы ускорить этот процесс. Десантники-волговцы и десантники-нормандовцы вскрывали каюту за каютой, отсек за отсеком, фиксируя всё на кристаллы и передавая информацию на фрегат. "Волга" тоже принимала телеметрию и Шепард догадывался — это всё видит, хотя бы мельком, Светлана. Капитан не был в восторге от таких своих догадок, но понимал, что вряд ли Титов убедит Светлану в какой-либо вредности этого зрелища. Если разбираться в чём-то, то Светлана любила разбираться досконально или вообще не бралась за изучение чего-либо без особой на то необходимости.
Наконец впереди мелькнул указатель выхода на первую, командную, главную палубу крейсера. Здесь тел было меньше, но среди трупов всё чаще появлялись обряженные в формёнки руководителей научных групп.
— Такое впечатление, что этот мясник стрелял как из пулемёта. — сказал Сарен. — Я с трудом представляю себе, что человек способен с такой скоростью менять магазины и вести практически непрерывный автоматический огонь только на поражение. Он почти не промахивался, почти не мазал по стенам, по полу, по потолку. Мало где есть следы от зарядов, только там, где были тела, только там, где были люди.
— Командир, взгляните. Тело доктора Брайсона. — один из десантников-волговцев перевернул вверх лицом один из трупов.
— Отец! — Энн рванулась к нему, опустилась на колени, беря голову Гаррета в свои ладони. — Отец...
— Он работал на износ. Мало спал, плохо питался. — тихо сказал Найлус, проверяя остальные трупы. — У нас впереди — только центральный пост. Крейсер старый, пультов там мало.
— Командир, мы нашли того, кто это сделал... Эту бойню. — в зал-лабораторию вошёл Сарен. — Он разбил почти все важные системы управления. Корабль способен только дрейфовать. Ему нужен ремонт.
Шепард прошёл в помещение Центрального Поста. У капитанского пульта лежал ничком молодой мужчина. Никто из нормандовцев и волговцев не заметил, как в центральный пост вошла Энн. Она внимательно посмотрела на лежавшего человека.
— Это... Это Дерек Хэдли. Он — ассистент доктора Брайсона. Я помню его, он... он устроился на работу всего пару месяцев назад. Пришла автоматическая телеметрия ко мне — мы договорились обмениваться такой информацией... — сказала она. — И его винтовка... Я никогда не видела, чтобы оружие так урабатывали. — девушка наклонилась, двумя пальцами взяла за скобу штурмовую винтовку, подняла, повертела. — Он... он застрелил всех из неё. И... и моего отца... тоже. Подлец! Двух месяцев не проработал! Как он сумел такое сделать?! Этот... этот осколок... Где он? — Энн оглянулась вокруг.
— В лаборатории, в контейнере. Система защиты активирована. Она такая же как в лаборатории на Цитадели. Здесь не успели установить другую систему. — сказал Найлус.
— Она работает? — спросил Шепард, выпрямляясь и делая шаг назад от тела Хэдли.
— Работает. — подтвердил Сарен. — Я проверил, она надёжна. И была включена вручную. На клавишах — следы перчаток этого человека. — турианец указал стволом винтовки на Дерека.
— Восхитительно. Убийца сам активирует защиту от влияния своего господина и потом расстреливает командно-управленческий состав корабля. Пытается замести следы? — спросила Светлана, наблюдавшая за происходившим по видеосвязи.
— Может быть. Это означает, что влияние Левиафана не требует постоянного контакта жертвы с этим существом, что осложняет нашу задачу. — сказал Шепард, закончив осмотр пультов Центрального Поста. — Находясь под управлением Левиафана Дерек уничтожил важнейшие системы, без которых крейсер к самостоятельному управляемому движению неспособен. Левиафан невероятно умён, а также они, если их там... несколько... они прекрасно изучили наши технологии.
— Что теперь. — деревянно-безжизненным голосом спросила Энн.
— Эвакуируем тело твоего отца и тело его убийцы на фрегат-крейсер, заберём также "осколок". Оливия, посмотри, что можно тут скачать с накопителей.
— Уже выполняю, командир. — откликнулась киборгесса. — Пока вы дойдёте до шлюза с челноком — я закончу потрошить накопители и закончу перекачку информации с них.
— Тогда — забираем всё это и идём обратно, к челноку. Придётся вызывать сюда фрегаты техслужбы Корпуса Спектров и буксировать этот крейсер к спецпланете-лаборатории. — сказал капитан. — Это Корпус может сделать и без нашего присутствия. Мы установили главное, что нас интересовало. Возвращаемся.
Обратный путь до шлюза, выходившего на обшивку, группа проделала в почти полном молчании. Тридцать минут хода до фрегата Энн сидела, уронив голову на руки и плакала, не сдерживая рыданий. Тело её отца поместили в холодильный изолятор фрегата. Девушка знаком попросила оставить её одну. Найлус принёс кресло и последним вышел из коридора. Никто не возражал — Энн имела на это право.
Левиафан. Курс — на астероид Магавид. След Гарно
— Командир. — на связь с Шепардом, привычно занимавшимся чисткой оружия в своей каюте, вышла Оливия. — Передаю материалы по реконструкции происшедшего на борту крейсера.
— Если можно, Оливи, словами, только резюме.
— Можно, командир. Дерек занимался исследованием этого самого осколка и пытался узнать, излучает ли что-нибудь этот артефакт. В процессе изучения он потерял сознание — имеется медицинская запись инструментрона, подтверждающая этот факт и не подверженная внешним изменениям. Скорее всего в этот момент Дерек Хэдли был одурманен артефактом, попал под его влияние. Спустя несколько минут — ровно столько, сколько потребовалось бы, чтобы спокойным шагом дойти до оружейной комнаты крейсера, Хэдли открыл огонь по всем, кто хотя бы отдалённо напоминал людей. Практически с этого момента он мог не помнить, не осознавать и не воспринимать что-либо, кроме узкой задачи, поставленной перед ним перепуганным Левиафаном — "уничтожить всех свидетелей". Записи систем объективного контроля, сохранившиеся записи доказывают — доктор Брайсон был застрелен Дереком Хэдли предпоследним. Последними Хэдли застрелил людей, находившихся в Центральном Посту Крейсера. А затем сам Хэдли покончил с собой, скорее всего — тоже по приказу артефакта, под руководством Левиафана, не имея возможности избежать самоубийства. Последними его словами были "Тьма неприступна". Зафиксированы микрофонами Центрального поста, командир. Если позволите, выскажу предположение. Только одно.
— Давай, Оливи. — Шепард окончил чистку винтовки, сложил её в футляр, прибрал на столе, сел в кресло, взял в руки настольный инструментрон, раскрыл его и вывел на экран последние файлы по Дереку. — Я уже взял файлы, читаю.
— Я предполагаю, командир, что если бы Дерека удалось вывести из под контроля Левиафана, он бы словно проснулся и утверждал, что он не мог бы устроить такую бойню, не мог бы убить доктора Брайсона, что он — не убийца. Он мог бы вспомнить, что всё, что ему приписывали бы, он делал, не имея контроля над своим телом, над своими действиями, может быть — даже над своими мыслями.
— То, что он сказал насчёт тьмы...
— Подтверждает, командир, что Левиафаны скрываются в толще океана Деспойны. Больше им прятаться практически негде — океанические планеты такого уровня в нашей исследованной части галактики — наперечёт. Я проверила все своды, справочники, лоции и базы данны. Деспойна — почти единственная планета, где Левиафаны могут ещё как-то чувствовать себя в относительной безопасности.
