Если она останется человеком, ну пусть даже получеловеком, то, по меньшей мере, у неё будут реальные, пусть и небольшие возможности сопротивляться хаскизации и индоктринации — уж об этих двух процессах она знала и понимала предостаточно. Гораздо больше обычного среднестатистического человека-землянина.
Что-то удерживало её от однозначного выбора в пользу обычного человека. Может быть, потому, что она никогда почти и не жила жизнью обычной девочки, девушки, женщины, а может быть потому, что её работа отучила видеть в людях что-то большее, чем обычнх биологических объектов и приучила видеть прежде всего изнанку человеческой деятельности и сути?
А ведь была ещё и работа. Пусть не такая значительная и важная, как раньше, когда Призрак ей доверял полностью, но всё же работа, за которую ей платили и обеспечивали всем необходимым. Так, совершенно неожиданно перед Мирандой встала проблема выбора и над этой проблемой также придётся поразмышлять. Совмещая эти размышления с работой и стремясь не упустить момент реализации выбора.
Тали Зора
Тали нутром ощущала надвигавшуюся на Раннох опасность. И теперь, когда это ощущение опасности с каждым днём становилось всё отчётливее, она стала лучше понимать Легиона, стала менее остро воспринимать его отсутствие. Легион работал для того, чтобы кварианцы не погибли в первые же дни удара Жнецов. Да, война во многих секторах Галактики уже шла, но пока что флоты Жнецов не появлялись в ближних пределах Ранноха и геты работали круглосуточно, чтобы дать возможность кварианцам выжить.
Она самолично гоняла экипажи кораблей и заставляла молодых кварианцев и кварианок работать так, как, по её представлениям, работали нормандовцы на кораблях своего Отряда. Она мало что знала о волговцах-имперцах и ей гораздо легче было ориентировать своих коллег на то, чтобы они придерживались стандартов экипажа и команды "Нормандии". Было ли это стремление реализацией желания немного встать вровень с Шепардом? Возможно, что и было, но Тали ясно понимала, что как бы там ни было, она обязана сделать всё здесь и сейчас для кварианцев. Чтобы её раса не погибла в первые же дни удара Жнецов, чтобы она не ослабела предельно.
Теперь она училась только вечерами или рано утром, а всё остальное время моталась между стапелями и научными центрами, где занималась сугубо практической работой. Иногда, по возможности она вела занятия в Академии Кварианской Молодёжи, по большей части — практические занятия, контролировала проведение и содержание лекций по ряду дисциплин и вообще старалась не выпускать из поля зрения процесс воспитания и образования молодых кварианцев.
В редкие минуты отдыха она наслаждалась пребыванием в подземном саду, где впервые когда-то совсем недавно сумела вдохнуть запах кварианских цветов без посредничества фильтров скафандра. Вакцина, созданная протеанами, сработала на все сто процентов и кварианцы теперь с каждым днём ощущали всё отчётливее и глубже, как их иммунитет укрепляется и они могут уже не так часто запаковывать себя в скафандры.
Она ходила кругами по дорожкам сада и старалась не думать о работе, не грузить себя проблемами. Получалось это плохо — сознание подсовывало всё новые и новые результаты, выданные подсознанием и стоило больших трудов не сконцентрироваться над их осмыслением.
Тали старалась в такие минуты не думать и о женихе — было очень неприятно и что-то ей подсказывало, что чем меньше она будет о нём думать, тем быстрее сформирует окончательное решение. Оно, как ей становилось с каждым днём всё яснее, могло быть только отрицательным. Увы, она не смогла соединиться с ним в единое целое, не смогла понять его и не смогла поверить ему неформально. Может быть, это Шепард своим влиянием дал ей возможность установить столь высокие планки требований, но, Кила, она не выставляла ничего недостижимого, она просто хотела нормальной семейной жизни. Такой примерно жизни, какой жили Светлана и Джон.
Да, теперь она была достаточно известна и на Флоте и на планете, у неё было немало знакомых, как младше её, так и намного старше. Очень многие кварианцы пытались оказывать ей знаки внимания, но она пока что не считала необходимым их замечать. А теперь... теперь ей придётся снова выбирать. Как же это больно делать тогда, когда в первый раз она ошиблась в своём выборе...
Отец так рассчитывал на то, что скоро он увидит внуков... Не получится. Не получится это быстро. Он, конечно, воспрянул духом, когда, пройдя вакцинацию, смог впервые увидеть дочь без стеклянной преграды перед глазами, у него вроде появилось и второе дыхание — иммунитет укрепился очень существенно. А теперь вот такое... Он ведь поверил жениху. Поверил. Но ещё больше он верит дочери и если она откажет жениху — он поймёт. Поймёт. Прощать тут нечего — это только её выбор и она имеет право на ошибку.
Тали понимала, что нельзя требовать совершенства от каждого и от всех сразу. Она помнила, как её пытались воспринять только как самку, теперь она будет помнить, как её пытались сделать чем-то запасного варианта. Это было больно и Тали изо всех сил старалась не пустить эту боль вовне. У других кварианцев предостаточно своих проблем и они не должны видеть, как адмирал Зора-младшая страдает.
В такие минуты ей очень помогали воспоминания о Шепарде, ведь она понимала, что Джон никогда не будет давить на неё и на её путь, а то, что он задал ей высокую планку, которую она может и должна достичь, так в этом нет ничего предосудительного — она должна совершенствоваться и развиваться. Должна. Потому что развитие и совершенствование делают жизнь полной и нормативной.
Тейн Криос
Излечившись от синдрома Кепраля Криос обрёл второе дыхание. Кольят остался на Цитадели, он по-прежнему работал с молодыми беспризорниками и сиротами, чередуя и комбинируя работу как в приютах, так и непосредственно на станции. Очень многие малолетние дети прятались в труднодоступных уголках Цитадели, не желая попадать в руки социальных работников. Они им не верили. Кольяту тоже сначала не верили, но он не отступал и постепенно завоёвывал их расположение реальной, а не показной помощью, участием, пониманием.
Тейн теперь был спокоен за сына и получил возможность вернуться к выполнению сложнейших миссий по ликвидации видных руководителей подразделений сообщников Жнецов. На Цитадели теперь он появлялся крайне редко, большую часть времени проводя на бортах фрегатов и шаттлов разведывательных подразделений множества рас. Теперь он работал в полную силу, постоянно совершенствовался и уже не опасался ни за сына ни за своё здоровье. Он воевал и приносил пользу, чем и был очень доволен.
В его комнате на Цитадели было пустынно — минимум вещей, минимум мебели. Портрет Ирики был скрыт за створкой шкафа и закодирован, так что взглянуть на него могли только сам Криос и Кольят. В отсутствие Криоса Кольят часто ночевал в комнате отца и ему казалось, что там он лучше и чётче ощущает присутствие матери.
С Шепардом и нормандовцами Тейн старался не встречаться. Его нынешняя работа по-прежнему предполагала безвестность или предельную малоизвестность, а вот Отряд становился всё более известным и даже легендарным. Он знал, что синтеты Отряда отслеживают его перемещения и его работу, понимал, что они информируют об этом отрядовцев, но был уверен, что дальше них эта информация не пойдёт.
Война с Жнецами и их сообщниками придала новый смысл жизни Тейна. Теперь он не искал цели — они были повсюду и недостатка в них больше не было. Цели были самые разные — от простых солдат и хасков до функционеров "Цербера" и индоктринированных разумных органиков. Теперь Тейн декадами не вылезал с бортов кораблей и челноков, находя в своей работе неведомое ранее удовлетворение и даже радость.
Цитадель. Война с Жнецами: Батарианские коды
— Джон. — Светлана проснувшись, приподнялась и повернулась к лежавшему рядом Шепарду. — Сегодня мне надо будет пройти полный медконтроль. Это долго.
— Свет, сколько бы ни было для этого надо времени — я подожду тебя в коридоре.
— Нет и нет, Джон. Я сама чувствую, что очень скоро буду готова родить. Ты сам читал отчёты о медконтролях и говорил и с Карин и с Аллой. Никаких оснований для беспокойства нет. Так что не беспокойся и занимайся своими делами.
— Света... — чуть укоризненно произнёс капитан. — Для меня нет и не может быть важнее дела, чем твоё здоровье и безопасность. А тут...
— Джо, пожалуйста. Ну мне что, сказать тебе прямо?
— Скажи, Свет. Люблю, когда ты говоришь прямо. И когда говоришь непрямо — тоже люблю. — Шепард обнял подругу, вышедшую из ванной комнаты. — Я завтрак уже приготовил...
— Э-э-э. — Светлана не сразу нашлась что ответить, обозревши заставленный яствами стол. — Мне, вообще-то натощак велено явиться. Аллу не переспоришь в принципе, а с Чаквас лучше вообще спора не затевать — она адмиралов может поставить по стойке смирно и заставить в темпе отжиматься, а бедную каперанга вообще на полосу препятствий бросит и я побегу как миленькая с полной выкладкой.
— Я ей брошу. — с лёгкой угрозой сказал Шепард. — Точно?
— Точно, Джо. Медики они жутко несносными бывают. Профессиональный цинизм, упрямство и всё такое. Это с тобой Карин белая и пушистая, а меня как увидит — так у неё сразу профессиональный интерес в глазах светиться начинает. Прямо как светодиоды у робота.
— Ладно. Я тут всё прикрою термокрышками, так что после всего твоего медконтроля у нас будет пир. — Шепард достал пачку термокрышек и быстро укрыл тарелки и сосуды.
— Будет, Джо. Обязательно будет. — Светлана собралась, подхватила укладки и кивнула командиру своей пятёрки охраны, вошедшему в прихожую. — Всё, я побежала.
— Смотри там, осторожнее. — Шепард кивнул уходившему офицеру-десантнику, тот кивнул в ответ.
Отдел "К", компьютерные преступления.
У офицера Джордин Ноулз с самого утра было отвратительное настроение: то, что удалось накопать по батарианцам, со всей определённостью указывало: целое управление на Цитадели занималось долгое время чем угодно, кроме действенной профилактики и предупреждения профильных преступлений и правонарушений. Целое управление. То, что ей удалось обнаружить, можно было ждать от саларианцев, но никак не от батарианцев. Да, батарианцы были неплохими медиками, имели соответствующие познания в медицинских компьютерных системах и технологиях, но такое...
Она взяла ридер с итоговой информацией, снова вчиталась, хотя каждое слово знала наизусть. Какой-то диверсант пытается взламывать раз за разом системы защиты доступа к ключевым аппаратным комплексам станции и прежде всего — к электропитанию и связи. Детали и мелочи указывали, что в системе безопасности Станции по-прежнему существует брешь, которую в очередной раз никто из её коллег-профильников не смог по каким то причинам выявить.
Теперь возникла очередная проблема — доступ к системе безопасности аппаратных комплексов был замкнут на Корпус Спектров, а туда для простого офицера СБЦ, не принадлежащего к оперативным управлениям, попасть было просто нереально даже для консультации. Спектры оставались независимы, самостоятельны, автономны и СБЦ продолжало воспринимать их как конкурентов, что немудрено — в основном Корпус занимался "внешними" вопросами и проблемами и редко когда уделял внимание проблемам Станции. Но если уж уделял — все остальные службы просто отстранялись. Категорически и капитально отстранялись.
Не хотелось, жутко не хотелось чувствовать себя лишней, ощущать себя школьницей, допустившей промашку и поставившей кляксу в тетради по чистописанию. А что делать? В Корпус не явишься — там тебя завернут на первых же поясах охраны, звонить тоже бесполезно — мигом заберут это дело под своё управление и будет она бегать по указке, чего делать не любила и никогда не хотела.
Она встала из-за рабочего стола, прошлась по кабинету, подошла к окну. Бронестворка была откинута и из окна открывался прекрасный вид на Президиум. Идёт война, а в Президиуме почти всё, как было до Вторжения Жнецов. Наверное это тоже повлияло на работоспособность офицеров управления "К", вот они и разленились, ведь кругом здесь, в Президиуме — тишь да гладь. Это там, за периметром района можно найти во множестве свидетельства близости большой и тяжёлой войны, а здесь...
Проводив Светлану, Шепард вернулся в кабинет, сел за стол, попытался включиться в ежедневную работу с документами и пакетами данных. Не работалось. Не работалось, хотя он и пытался. Он очень беспокоился о Светлане и о детях, зная, что именно в предродовой период очень часто возникают и проявляются ранее не отловленные, не замеченные проблемы. И ему очень не хотелось, чтобы эти проблемы появились у Светланы и у его детей, у его первенцев. Конечно, он многое не понимал, многое ему не известно, но он точно и чётко знал — Светлана задала себе сложнейшую задачу — сократить срок беременности до минимума. Речь не шла о недоношенности — Алла и Карин своими драконовскими методами надзора и контроля заставляли Светлану выполнять все требования, предупреждающие такой вариант развития событий, но вряд ли какая женщина из числа военнослужащих Альянса могла бы сравниться со Светланой по упёртости в деле материнства.
Если уж Светлана сказала, что она готова рожать — можно считать, что до родов осталось слишком мало времени, хотя по всем канонам ей вынашивать детей ещё минимум три месяца. Форменное насилие над настройками собственного организма, форменное насилие над системами — физическими, физиологическими, психологическими.
И при этом Светлана ещё и командует крейсером и большим и сложным экипажем, помогает Титову всем, чем только может, регулярно совершает обходы корабля, часами беседует с офицерами и сержантами экипажа. В целом — работает, невзирая на то, что львиную часть энергетики отбирает беременность. Да, конечно, все волговцы это понимают, но они тоже хорошо знают своего командира и знают, что она не уйдёт с командирского поста и не станет на позицию советника. Она по-прежнему влезает в каждую щель, интересуется мельчайшими деталями, стремится понять всё максимально полно. Нагрузки у неё... Не каждый женский организм в таком положении способен выдержать, ведь природа заинтересована прежде всего в детях, в новых поколениях, а все эти службы и работы на корабле и на станции — для природы имеют мало значения.
Для природы, но не для Светланы. Она ведь ещё и домашний уют и на крейсере и в Штаб-Квартире поддерживает, домашним хозяйством занимается, готовит домашнюю еду, ограждая сотрудников Штаб-Квартиры и отрядовцев от пайковой сухомятки. Это тоже большая работа и уж её-то Светлана делает независимо от своего состояния, которое по понятным причинам далеко не всегда бывает самым лучшим и безопасным.
Шепард боялся даже думать о чём-то, что может случиться со Светланой и детьми. Хотя не думать — не мог. Потому и предупреждал, старался, пытался оградить Светлану, насколько это было вообще возможно, от опасностей и проблем.
Нет, сегодня определённо не работалось. Пока Светлана не вернётся с медконтроля, пока он сам не поговорит с ней, не посмотрит на неё, не переговорит с Аллой и Карин — он сегодня спокоен не будет. Он ведь не робот какой, а обычный живой человек. С нервами, как у всех остальных людей.
