— Потому что я — человек. И имею право на ошибку. — тихо сказал Тейлор.
— Ошибку? Где? В написании очередного документа? В разговоре с другим человеком? Или в том, что по вашей вине погибли несколько видных учёных-землян? Каким правом на ошибку вы желаете воспользоваться, Тейлор? Вы бросили ВКС Альянса, когда надо было участвовать в войне с захватчиками и с врагами, вы бросили "Цербер", когда надо было просто надлежащим образом выполнять свою работу, вы бросили доверившихся вам гражданских, не научив их стрелять только на поражение даже из гражданских пистолетов и позволив им вести масштабные эксперименты на временной базе. Какую ошибку вы предпочитаете рассмотреть под лупой и воспользоваться правом на неё? Или вам напомнить о праве на ошибку на том заводе, где вы в состоянии аффекта открыли огонь на поражение по батарианцам-работникам, которые на вас не нападали первыми? Или вам напомнить о вашей ошибке, состоявшей в непресечении теракта против Совета Цитадели? Или вам напомнить о том, что вы должны были лучше отбирать людей для того, чтобы вывести их за пределы тяжёлых створок ворот базы и организовать из них вооружённый отряд защиты портала? Какую ошибку, Тейлор? И я ведь ещё не говорю о вашей ошибке относительно Миранды, о вашей ошибке относительно отца. Десять лет вы ни черта не делали, чтобы найти его. Призрак — нашёл. Миранда — нашла. А вы, Тейлор? Вы, сын, кровный сын этого человека, почему вы своего родного отца не искали десять лет подряд?
— Вы, Шепард, пытаетесь играть роль моего судьи. — Джейкоб поднял голову, взглянул на стоявшего у двери капитана. — Но ведь вы — не судья.
— Это точно. Я — не судья. Судья будет руководствоваться законами военного времени и я в силу своего статуса знаю эти законы. Они не оставляют судье выбора: либо он вам присудит пожизненное заключение в одиночной камере Тюрьмы Спектров, либо — расстрел. Вы знаете об этом, Тейлор и именно потому пытаетесь заручиться моей помощью и моей поддержкой. Можно сказать и так, что я стою между вами и расстрельной стенкой с изолирующей капсулой одиночной камеры. И пока что я не вижу оснований защищать вас от этих двух равнозначно неприятных перспектив. — Шепард подошёл к столу. — Так как, Тейлор?
— Я устал, Шепард. Прошу вас, дайте мне отдохнуть. — Тейлор встал, перешёл на кровать и завалился на неё навзничь, прикрывая глаза. — Я больше не в состоянии с вами разговаривать.
— Полагаю, что больше мне не представится возможность говорить с вами, Тейлор. Мы уже достаточно близко к Цитадели, о вас уже знают в Корпусе. Прямо с борта крейсера вас отвезут в камеру Тюрьмы Спектров. Решение об этом уже принято. — Шепард повернулся к двери и вышел — сержант открыл дверь, едва капитан к ней приблизился. — Это был ваш выбор, Тейлор. Этот разговор и его результат — ваш выбор. — Спектр посмотрел на десантника. — Закрывайте камеру, сержант.
Выйдя из тюремного крыла, Шепард направился к Светлане, хотя ему было понятно — она сразу прочтёт его состояние, забеспокоится. Поэтому он свернул в общий коридор крейсера и направился в офицерское кафе. Заказав себе лёгкий ужин, капитан сел за угловой столик, убрал от него остальные стулья, обозначив нежелание иметь каких-либо собеседников и усевшись, приступил к еде.
— Вот ты где. — рядом возникла Светлана. — Мне уже доложили, что твой разговор с Тейлором завершился. Кстати, вот. — она открыла планшетку, достала ридер. — Принесли от него. Я уже читала. Не впечатляет.
— И тебя достал. — Шепард взял ридер, включил, вчитался. Вот... — он едва сдержался от крепкого выражения.
— Джон, я — командир крейсера и такие документы попадают ко мне в силу служебного протокола, не мной, кстати, придуманного. — Светлана пододвинула к столику стул, осторожно села. — Может быть он и порвал с "Цербером", может быть. Может быть он и любит эту Бринн Коул. Может быть. У нас нет главного, Джон — у нас нет основания требовать его немедленного расстрела. Мы, конечно, можем измыслить такое основание и нас послушают. Но сидеть он будет долго. Очень долго. А Бринн — ну посидит лет восемь. Родит ребёнка в заключении. Не она первая, не она — последняя. Не вижу оснований для аборта. Да ладно, Джон. — остановила она жестом вскинувшегося Шепарда. — Я — офицер Империи и привыкла к таким формулировкам. И даже более крепким. Меня они не задевают нисколько. Я не собираюсь здесь играть в женскую солидарность и на этом основании пытаться облегчить этой учёной жизнь. Не такая она уж и высококлассная.
— А остальные? — Шепард закончил есть, промокнул губы салфеткой.
— Остальные тоже замараны. За каждым из них тянется участие в разработке таких средств... что особая часть уголовного кодекса любой страны Земли для них — дом родной. А там минимум — тюремное заключение. Вплоть до пожизненного. "Цербер" перестал быть няшкой и нормативной организацией в том числе и благодаря деятельности вот таких вот умников. Так что Тейлор будет сидеть. Долго будет сидеть. И Бринн Коул будет сидеть. Тоже будет долго сидеть. Пусть скажут спасибо, что я не настаивала на их расстреле. Всей этой гоп-компании. Тейлор расстрел заработал пятью трупами гражданских. Появившихся при его прямом попустительстве. Он посчитал, что присяга — это временное явление, что подал в отставку — и он зайчик беленький и пушистенький, а не дипломированный убийца на службе у государства. Армия это совсем не фейерверк. А Джейкоб пытался сделать из армии лафу хотя бы для себя. Не понимаю я этого. Да и не хочу понимать. — она помолчала. — Ладно, Джон. С Тейлором ты пообщался? Пообщался. До Цитадели мы ещё не добрались, камеру там ему уже приготовили и всем умникам — тоже. Идём ко мне, у нас есть ещё время...
— Хорошо. — Шепард встал. — Идём, Света.
Война с Жнецами. Первые месяцы — 4
Сарен Артериус
Нечасто Сарен возвращался мыслями к прошлому. Нечасто. То ли война с Жнецами этому не способствовала, то ли ещё что-нибудь. А вот сегодня... Казалось бы, совсем недавно на зелёной планете они, группа высадки Отряда, убивали перепрограммированных роботов и сидящих на растительных наркотиках землян, чтобы добраться до человека, возомнившего себя то ли султаном, то ли падишахом, то ли ещё каким местным правителем, метящим в местные божества. Этот человек оказался отцом Джейкоба Тейлора и вот теперь капитан отправился на разговор с сыном этого землянина, бывшим лейтенантом Альянса, бывшим церберовцем. Искорёженным собственной трусостью, собственной неспособностью сделать окончательный выбор...
Сарен понимал, что окончательных выборов в жизни разумного органика не так уж и много. И теперь часто сравнивал себя нынешнего с тем Сареном Артериусом, который попытался противостоять Жнецу. Если бы не Шепард... Вряд ли он выжил бы, вряд ли вернулся к нормальной жизни разумного органика. Шепард, капитан Шепард, Джон Шепард подарил ему турианцу Сарену Артериусу вторую жизнь в полном смысле этого слова, ибо то... существование, которое Артериус влачил под управлением Жнеца, сложно и даже невозможно было назвать жизнью даже приблизительно, даже если очень и очень захотеть. Почти каждый день Сарен теперь вспоминал себя индоктринированного, вспоминал и благодарил Шепарда за его решение помочь ему, турианцу. Случись что — Артериус прибыл бы на Землю в качестве врага, в качестве воина и не знал бы пощады, но... к счастью, ситуация сложилась по-другому. Война Первого контакта не развела турианцев и землян по разные стороны фронта окончательно и бесповоротно.
Турианцы не стали могильщиками человечества. И Шепард спас жизнь и личность турианца Сарена Артериуса. Спас и отнёсся спокойно к этому факту, словно действительно он, человек, землянин, офицер ВКС, элитный спецназовец не совершил ничего особенного. А Сарен, как никто понимал: если бы Шепард захотел — никто бы в Иерархии... не только в Иерархии, но и в пространстве Цитадели — не смог бы помочь ему, Артериусу, хоть немного сбросить с себя этот индоктринационный морок. В очень лучшем случае Артериуса ждала бы участь лабораторного материала. Его бы неделями, декадами, месяцами, годами изучали бы. Вряд ли он считал бы тогда своё существование более нормативным, чем существование под властью Жнеца. Турианцы были... беспощадны и безжалостны в познании. Особенно в познании таких вот... артефактов, в который превратился тогда индоктринированный Сарен Артериус.
Турианец-Спектр вспомнил, как он увиделся с Найрин... Увиделся и понял, что влюбился. И она поняла, что он любит её. Поняла по праву женщины, по праву турианки. И ещё она поняла, насколько он изранен и искорёжен этой индоктринацией. И потому не чувствует для себя возможным даже в малейшей степени попробовать предложить свою кандидатуру на роль спутника жизни Найрин. Она оценила это нежелание Сарена. Оценила весьма положительно и сумела стать для Сарена доброй и близкой подругой. Не главной, нет, но очень близкой. Той, которая оказалась способна глубоко понять его израненую суть, почти полностью возрождённую стараниями Шепарда, но по-прежнему израненную. Найрин поняла его нежелание навязываться ей в спутники жизни и спокойно отнеслась к тому, что Сарен выдвинул вперёд себя Найлуса. Выдвинул, потому что знал: Найлус целостен и молод и у него с Найрин океан взаимоотношений может получиться больше, глубже и лучше, чем у него, Сарена. А Найрин... Найрин плавно, незаметно и совсем необидно перевела и Найлуса в разряд своего доброго близкого друга, сделав всё, чтобы ни Сарен ни Найлус не устраивали между собой столь обычных кровавых разборок турианцев в борьбе за приязнь и расположение к ним турианки. Затем она полюбила Архангела и стала его фактической невестой. Стала, но при этом не отдалилась ни от Сарена, ни от Найлуса, оставшись для них такой же близкой и доступной.
Сейчас Найрин воюет. Станция "Омега" подвергается нападениям Жнецов и их пособников. Теперь "Омега", неофициально являющаяся станцией Отряда, получает поддержку и помощь. И оружием, и боеприпасами и вообще всем необходимым. А Найрин... Найрин руководит гражданским Ополчением. Руководит так, что конкурс на любое освободившееся место в подразделениях Ополчения доходит до пятисот разумных на место. Она отбирает только лучших, только тех, кто сможет выдержать гигантские нагрузки. О, о нагрузках она, турианка-биотик знает всяко намного побольше, чем любая обычная турианка. А уж как командир Ополчения — она знает о нагрузках всё.
Сарен отвлёкся от мыслей о Найрин. Он знал, что и Найлус часто думает о зеленоглазом чуде, перед которым самые жестокие турианцы вытягиваются в струнки и превращаются в её присутствии в архипослушных и архипокорных разумных. Как Найрин добивалась такого эффекта — знала, конечно же, только она. Для остальных разумных органиков это было непознаваемо в принципе.
Идёт страшная, невиданная война, а обитатели Галактики продолжают умудряться жить обычной жизнью: встречаются, образуют семьи, рожают детей, учатся, работают на предприятиях, в учреждениях и организациях не только военного, но и сугубо гражданского профиля. И надеются. Надеются на то, что эта война не продлится уж очень долго и большинство из них, ныне живущих разумных станут свидетелями Победы и смогут прожить хотя бы несколько часов, дней, недель, декад в мирной Галактике. В которой больше не будет места Жнецам. Никогда.
Сегодня Сарен впервые подумал о том, что война с Жнецами может быть окончена достаточно быстро. Конечно, предстоит ещё немало сделать для этого, но сегодня впервые в душе турианца, знающего не понаслышке, что такое индоктринация, что такое стоять на грани между личностью и безличностью, шевельнулось ощущение близости реальной большой полной победы над Жнецами. Никогда раньше такого ощущения Сарен не испытывал. Даже до войны, даже в начальный её период он старался настроить себя на то, что борьба может и скорее всего будет продолжаться больше десяти лет. А сегодня он ощутил, что эта борьба займёт максимум несколько лет. Да, она будет тяжёлой, эта борьба, но война с Жнецами будет закончена победой над ними, над этими полуорганическими полусинтетическими машинами, за несколько лет. И это ощущение близости победы, совмещённое с ощущением её реальности, её неизбежности очень понравилось Сарену. Оно согрело его на несколько очень приятных и показавшихся долгими минут. Дало возможность ему понять, поверить, что и он, израненый индоктринацией турианец, пожилой турианец найдёт свою "половинку", найдёт, не оставшись в этом мире один, не оставив после себя детей.
Серый Посредник
Яг, стоя у своей "экранной стены" в кабинете, просматривал одну из записей, сделанную системой оперативного слежения за обстановкой. Интересную запись. Показательную запись. Уже несколько дней он осуществлял работу по привлечению к работе в своей Сети азари Лиары Т"Сони и теперь в редкие минуты информационного затишья просматривал все материалы, относящиеся к её жизни. Прикоснувшись к сенсору, яг включил воспроизведение записи:
" — Знаю. У нас не больше пяти лет. Думаю, меньше. На года два. Значит — не больше трех. Информационное посредничество для Лиары... с её любознательностью и стремлением разложить все по полочкам... хороший вариант. Только у нас в Галактике есть некая личность, которая уже имеет немалый, а подчас — и критически большой вес именно в сфере информационного посредничества.
— Серый Посредник?
— Вас можно похвалить, Шепард.
— Не меня. Нашу разведку Альянса. Хотя мне почему-то кажется, что у российской имперской разведки сведения об этом субъекте будут точнее и полнее.
— Для начала у нас — у большинства представителей большинства рас Пространства Галактики Млечный Путь — есть немало доказательств того, что данная личность — сильнейший информационный брокер, способный мастерски удерживаться на Грани и не служить ни одной из многочисленных конкурирующих сторон в монопольном или сколько-нибудь длительном исключительном или приоритетном режиме. И у меня нет никаких сомнений в том, что это — не представитель расы азари.
— Интересно.
— Скучно, Джон. Скучно до невозможности. Во-первых, он — хищник, причем хищник сильный, значительный по размерам. Сохранивший первобытный запас жестокости, изворотливости и звериности. Во-вторых, он с потрясающей скоростью учится новым технологиям, причем всем, до каких может дотянуться. Что указывает на его непринадлежность к основным расам — те достаточно стандартны и их маркеры возможностей... стабильны. В-третьих, он — хоть и одиночка, но на самом деле — не одинок. И умеет себя поставить в очень сложных условиях... правильно и оптимально. Я также полагаю, что он, этот Серый Посредник, не принадлежит также к расам турианцев и саларианцев. Несколько большая вероятность существует для его принадлежности к расам Среднего Уровня, но еще большая — к расам, которые часто определяются как Неприсоединившиеся.
— Разведка Матриархата?
— Мы, хоть и можем показаться глупыми, но такие вещи обычно отслеживаем четко. — не стала отрицать очевидное Бенезия. — Даже нашей разведке Спецназа Азари не удалось получить больше информации. Действия Серого Посредника специфичны, но слишком многоплановы, чтобы четко отнести его самого к определенной расе из числа известных в любой мере.
