Грэг Адамс
Быть главным инженером корабля-легенды — ответственно. Даже если ты не ходишь на высадки, не стреляешь, не стоишь над картой в БИЦ, ты — всё равно важен и ценен, поскольку на тебе — ответственность за состояние систем такого корабля, как "Нормандия". На тебе — ответственность за его сердце — Ядро, за двигатели, да даже сложно перечислить то, за что отвечает главный инженер корабля. Вроде бы и должность штатская, но... Война не спрашивает, гражданский ты человек или военнослужащий. Она просто испытывает на прочность.
Грэг Адамс любил свой инженерный отсек. Любил сутками не выходить из него, любил, когда вокруг ничего не указывало на неполадки. И любил возвращаться на Цитадель. Совершенно неожиданно "Нормандия" стала желанной гостьей на этой главной станции Галактики. Да, фрегат-крейсер родился, трансформировавшись из прототипа, в доке, предоставленном Российской империей. Да, у него была база на одной из планет, но... обстановка потребовала и базой "Нормандии" стала Цитадель. Где было почти всё необходимое для того, чтобы поддерживать корабль в нормальном, боеспособном и работоспособном состоянии.
Когда-то, совсем недавно он был руководителем маленького коллектива инженеров. А теперь у него на столе в рабочем закутке инженерного отсека теснятся ридеры с просьбами, мольбами, обращениями об одном — дать возможность стать сотрудником инженерной службы "Нормандии". Конкуренция, как понимал Адамс, была жесточайшей. Разумные органики, не обладавшие огромным опытом практической работы даже пробиться в этот сонм жаждущих не имели никакой мыслимой возможности. А что делать в этом случае самому Адамсу? У него — полный штат и даже резервные должности заняты и люди не хотят уходить. И ведь резюме и просьбы присылают не только земляне, но и разумные многих других рас. Вот недавно ханнар с дреллом пытались устроиться работать инженерами. Не получилось — многие позиции их резюме не понравились Адамсу, имевшему право единолично решать, кто может стать членом инженерной группы фрегат-крейсера. Ответственность, что и говорить, страшная. Но зато, эта же давящая совершенно не по-детски ответственность, заставляет держать себя и своих коллег в тонусе, постоянно учиться, следить за новинками, отслеживать уровень работоспособности служб Цитадели, чтобы вовремя порекомендовать командованию корабля увести корабль уже не к Станции, а на планету-базу.
Сейчас, на внешнем рейде Цитадели фрегат привлекает всеобщее внимание. Катера, яхты, челноки так и вьются вокруг корабля. А для Адамса это дополнительное напряжение — слишком много секретного на этом корабле и технический шпионаж никто не отменял. Так что надо держать ухо востро и отслеживать, чтобы никто не смог проникнуть сквозь многоуровневую и многослойную защиту, окружающую корабль. Надо вовремя подвозить к кораблю запчасти и оборудование, давать возможность членам инженерной группы хотя бы ненадолго сменить борт корабля на устойчивость станционного окружения.
Самому Адамсу тоже пришлось пожить в этот раз на Цитадели. Несколько часов в Штаб-Квартире, в роскошном номере. Андерсон распорядился. Адамс подчинился. Даже три часа смог поспать на мягкой совершенно земной кровати. Сон был крепким и глубоким. А потом он пообедал в столовой, где повара доказали ему, что земная еда — совершенно не проблема для цитадельцев. Насладившись обедом, Адамс не преминул вернуться к работе — поехал на Склады, искать новые запчасти для отдельных систем. Кому как не ему лучше знать, что нужно фрегат-крейсеру для здоровья и безопасности. Заодно и станцию посмотрел из окна грузопассажирского флайера.
Да, изменилась Цитадель. Посуровела, стала менее яркой, менее кричащей. Стало намного меньше рекламы, стало намного меньше всяческих увеселительных и развлекательных заведений, стало меньше роскоши. Возросло количество военнослужащих всех ключевых рас. Удивительно, но они сразу опознавали в Адамсе своего, хотя Адамс никогда не был даже в ополчении и вообще считал себя гражданским человеком. Перед тем, как он вернулся на борт фрегата, саларианцы и волусы попросили его разделить с ними ужин в одном из кафе. Заведение располагалось неподалёку от Причального Комплекса, так что Адамс согласился — близко возвращаться было.
Посидели, поговорили, повспоминали. Ну, с саларианцами понятно — эти умники из ничего смогут сделать конфетку или первоклассный прибор, но волусы... Да, Адамс знал, что их машины ценились по сей день в масштабах освоенной Галактики, а сейчас эти колобки вообще стали резко набирать вес в технических службах Цитадели. Адамс даже слышал краем уха, что некоторые волусы стали членами Спецкорпуса, хотя пока что особых оснований верить в это у Грэга не было. А тогда, на посиделках они весьма плодотворно пообщались. Так что на борт фрегата Адамс поднялся в прекрасном настроении и не менее хорошем расположении духа.
Грюнт
Грюнт тяжело поднялся на ноги. Вот уже несколько дней грузовик кроганов кружится у одной из планет, где, как сообщили в разведке клана Урднот, проявили свою активность рахни. Рекс направил в этот район лучшее, что было у клана на тот момент — отряд "Араллах". И теперь грузовики кроганов патрулировали этот район, вслушивались и всматривались в детали окружающего пространства.
Подойдя к лестнице, ведущей из трюма наверх, Грюнт подумал о том, сколько же смогли вместить в себя несколько прошедших декад. Совсем, казалось, недавно, он, ставший членом клана Урднот, возглавил лучший отряд кроганского спецназа "Араллах". Название у отряда было много говорившее кроганам. Одни считали, что назван отряд в честь солнца системы — Араллаха, что означало на языке клана Урднот "Гневное око", другие полагали, что отряд назван в честь лучшего кроганского воина из древних легенд Тучанки. Среди толкований не было ни одного унизительного или оскорбительного. Все кроганы сходились во мнении, что плохо столь сильный и профессиональный отряд не назовут.
Посчитав, что пока ему рано выходить из трюма, Грюнт вернулся к облюбованному им месту между двумя большими контейнерами. Как правильно сказал тогда Шепард: к любым боям надо готовиться. И добавил: враги у нас особые. Теперь Грюнт понимал подтекст этих слов глубже и полнее. Жнецы оказались сложными противниками. И хорошо, что Шепард заставил его с самого начала усиленно тренироваться. А потом заставил учиться. Так что Грюнт не только тяжести таскал, он изучал вооружение всех рас, известных к тому времени в галактике, заучивал тактико-технические характеристики, способы, методы и варианты применений.
Он учился. И постепенно стал понимать, что кроганы — совершенно не тупые создания. У них острый ум и хорошая память, способная помнить не только обиды и оскорбления, но и многое другое. Грюнт вспомнил, как учил его Шепард — не словами, только собственным примером. Мало он говорил Грюнту, мало указывал словами. Больше делами указывал. И Грюнт теперь верил: именно благодаря Шепарду он полюбил учиться и достиг в этой учёбе немалых успехов. Ему повезло иметь таких приёмных родителей, как Джон и Светлана.
Если уж Джон и Светлана заставили, а точнее — побудили творение "Цербера" — киборга, киборгессу Оливию предать своих создателей и присягнуть не на словах, а на деле Отряду, то они оба были сродни кроганским древним богам, способным творить чудеса и не считать то, что они сотворили, чудесами.
Грюнт вспоминал, как он впервые пообщался с киборгессой в коридоре фрегата. Киборгесса его просто очаровала. Он рассчитывал увидеть и ощутить элементарный шагоход, вроде гета-еретика, но перед ним была, вне всякого сомнения, глубокая и развитая личность. Оливия согласилась учить Грюнта. И он начал у неё учиться, получив в наставники уникального собеседника.
Оливия верила в Отряд и верила Отряду так, что Грюнт ясно ощущал: такому уровню веры даже ему, органику придётся ещё очень долго учиться. Он о многом спрашивал Оливию, внимательно слушал её и очень глубоко старался осмыслить сказанное ею.
А ещё он любил смотреть на неё. Он, двухметровый ящер, весом почти в тонну, больше всего опасался нанести ей, сильному киборгу малейший вред: словами или действием — без разницы. И она спокойно относилась к такому поведению Грюнта, признавая это нормативным. Грюнт старался не особо надоедать Оливии вопросами — ведь она отвечала за безопасность отрядовцев и часто была очень занята. Зато он рано стал понимать: на большинство своих вопросов он получит ответ. Если, конечно, задаст вопрос не из чистого любопытства или из стремления показаться умным.
Грюнт боготворил Светлану, свою приёмную маму. Не мать, а именно маму. Сколько он ей перетаскал букетов цветов — наверное, ненамного меньше, чем Джон. Ей эти букеты нравились — Грюнт это ясно ощущал и ещё яснее видел. Но ещё больше, как знал Грюнт, ей нравилось отношение к ней Грюнта. Нравилось. И Грюнт чувствовал себя членом семьи. Не приживалом, не каким-либо байстрюком, слово-то какое странное на кроганский слух, а именно членом семьи, сыном Джона и Светланы. Наверное, так оно и было в реальности, в действительности.
Джона он слушался, потому что учился у него, у мужчины. Мужчина с мужчиной всегда договорятся быстрее. Это закон эволюции, закон природы. Грюнт учился у Джона защищать женщин, ценить их, уважать и даже, может быть, любить. За их умную силу слабости. За их великий дар — продолжать род, порождать новые поколения разумных органиков.
Грюнт знал, что Оливия тоже наделена возможностью порождать управляющие центры новых ИИ, что она тоже — полноценная женщина, имеющая все возможности стать матерью. Казалось бы — робот, синтет, киборг, но на борту кораблей Отряда она была и являлась женщиной, а не просто инструментом, прибором, оборудованием. Марк и Легион страховали её от любых неприятностей и трудностей с проблемами. И она имела возможность спокойно и свободно заниматься своим делом, дарить своё совершенство, свою мощь, своё могущество всем отрядовцам без малейшего исключения. Грюнт понимал, что если это может делать синтет, киборг, то ещё лучше это обязан делать органик. И Грюнт старался это делать. Он был силён и знал, что рано или поздно его сила, его разум, его мощь тоже потребуются отрядовцам. И он сделает для них всё. Потому что они были его кланом.
Да, потом он стал членом кланаУрднот, получил в его пределах все права и все возможности. Он стал членом двух кланов и никогда не видел в этом никаких трудностей и никакого противоречия. Оба клана были важны для него. И клан отрядовцев и клан сородичей и соотечественников. Грюнт учился пониманию единства разумной органической и неорганической разумной жизни, осваивал новые горизонты познания и был счастлив тем, что его принимают и понимают не как ящера, а как личность.
Попав на Цитадель, Грюнт изумился, насколько много успели сделать на этой станции Шепард и его коллеги. Штаб-квартира Отряда понравилась крогану — там было всё необходимое для работы и для жизни.
На Цитадели Грюнт стал и свидетелем и участником воссоединения матери и дочери. Дженнифер и Валери. Лучший биотик человечества обрела свою давно потерянную маму и теперь твёрдо знала, что у неё есть семья, даже две семьи, обе — родные. Обе — те, которые для неё теперь были высшей ценностью в жизни. Обе, знаменующие собой саму жизнь Дженнифер, бывшей Подопытной Ноль, бывшей Джек.
Грюнт вспомнил, как он и Дженнифер получали из рук Шепарда ридеры с назначениями. Он тогда улетел на Тучанку, а Дженнифер — на станцию Академии Гриссома. Они оба начали свой путь в войне с Жнецами, теперь уже активный. Он вернулся к сородичам и стал профессиональным воином, а она пришла к детям-биотикам, чтобы развить их таланты и силы, развить их личности.
Прошло совсем немного времени и он стал во главе этого отряда. И теперь он — признанный лидер спецназа Тучанки. Лидер, не отсиживающийся в штабе, не стоящий над картой, а воюющий, действующий непосредственно на поле боя. Реальном поле боя.
Да, кроганы прибыли сюда, в этот район, чтобы расследовать подозрительную активность рахни и Грюнт уже многое знал и понимал — эти рахни были не настоящими, а синтетическими. Здесь снова просматривалась рука Жнецов. Длинная костлявая рука смерти для большинства разумных органиков протягивалась сюда в этот район, окутанная перчаточной тканью синтетической квазирасы рахни.
Знавший о том, что нормандовцы сохранили жизнь королеве Рахни, настоящей, органической королеве, ведавший, что имперцы бьются насмерть с Жнецами, пытающимися прорваться в звёздную систему, отданную в распоряжение королевы и её подданных, понимавший, что королева жива и помогает имперцам отражать атаки озверевших Жнецов и их приспешников, Грюнт осознавал, что ещё немного — и ему придётся встретиться с синтетической королевой рахни и сделать свой выбор. Выбор, о котором не говорил даже Рекс и тем более — Шепард. Выбор, понятный, может быть, только Джону и Светлане. Выбор, казалось бы, простой: сохранить жизнь синтетической королеве Рахни или умертвить её. Этот выбор ждал Грюнта впереди, а пока грузовики с разведгруппами кроганов на борту патрулировали район, выжидая удобный момент.
Джейкоб Тейлор
Джейкоб привык к одиночеству. Поначалу было очень тяжело. Теперь — немного, но легче. Одиночная камера. Небольшая, только стол, стул-табурет, полка с ридерами в антивандальном исполнении, койка, унитаз и рукомойник. Всё. Остальное пространство — свободно. Джейкоб его использует для постоянной ходьбы. Если не ходить — можно сойти с ума. Пять шагов вправо, поворот, десять шагов прямо, поворот, пять шагов влево, поворот, десять шагов прямо. Вот и весь периметр. Всё остальное, вся мебель — вдоль стен.
Джейкоб знает, что где-то в других одиночных камерах сидят его отец и его невеста. С ними ему так и не дали встретиться, не дали увидеться. Провели цикл допросов и посадили в одиночную камеру. Единственное развлечение — чтение. Джейкоб раньше мало что читал — больше всё по работе и по службе, а теперь читал всё больше художественную литературу. Читал и много думал. Думал о своей жизни, об отце, о своей невесте. Иногда и очень осторожно — о желательном для него самого будущем.
Почему-то ему не верилось, что он навсегда или, точнее, очень надолго погребён здесь, в одиночке Тюрьмы Спектров. Почему-то ему казалось, что он ещё сможет выйти отсюда и стать полезным обитателям Цитадели. Может быть, они окажутся способны ему поверить, поверить хотя бы в то, что он не преступник, не член преступной античеловеческой жнецовской организации. Война уже прошла в своём развитии начальный период, стала жёсткой, кровавой, трудной. Очень скоро потребуются все, кто сможет носить оружие, а он, Джейкоб Тейлор, сможет. Он хочет носить оружие и хочеть заслужить этим оружием если не прощение, то хотя бы понимание.
Миранда отступала на задний план в восприятии бывшего начальника службы охраны. Теперь, когда Тейлор знал, что у него будет ребёнок, ценность Миранды — офицера "Цербера" упала до минимума. Джейкоб всё реже вспоминал о ней. Ему больше хотелось вспомнить во всех подробностях всё, связанное с невестой. Да, невестой. Хотя они и не говорили об этом толком-то. А теперь оба находятся в заключении, далеко друг от друга.
