— Боюсь я, Джон, что... одна из советниц... уже по ту сторону фронта. — сказала Светлана, на несколько секунд уперев взгляд в табло каютной информации. — Она ещё пока выполняет задачи более-менее нормативно, но...
— Уже проверяем... — тихо ответил Шепард. — Информация передана всем... структурам. — добавил он.
— Только вот предательство... уже совершилось. И мы поймаем только хвост...
— Постараемся не только поймать, но и удержать ситуацию в рамках, Светлан. — ответил капитан. — Не надо. Пока ещё не настало время рубить сплеча...
— Как бы поздно не было, Джон...
— Светлана... прошу... не накручивай себя. Ты не одна, мы — Отряд, я всегда буду рядом с тобой и детьми. У тебя — прекрасный первый помощник, он справится с ситуацией наилучшим образом. Ты ему, конечно, поможешь, но он и сам немало может...
— Очень хочу верить, Джон, что так оно и будет, но... Рано мы выдрались в космос. Медлим, всё меряем земными и солнечносистемными мерками... И тут, как оплеуха — такая война... с загалактическим врагом. Который раз за разом проявляет среди нас... слабаков... — Светлана не поднимала взгляд, прекрасно чувствуя и ощущая мужа и друга в одной ей понятной целостности. — Побудешь со мной сегодня?
— Да, Светлан. Сколько надо — столько и буду.
— Спасибо, Джон. — она посмотрела на него снизу вверх. — Знаешь, иногда так накатит... Боюсь глупостей наделать. И всё чаще склоняюсь к мысли, что Алла не так уж и не права в своём желании запереть меня в медотсеке. Ужасно неприятно чувствовать себя такой слабой, уязвимой, а главное — нервной и видящей за каждым пустяком гигантскую серьёзную проблему...
Несколько часов они провели вдвоём в полутёмной спальне. Шепард чувствовал, насколько неохотно, сложно, трудно оставляет подругу нервное напряжение и страх. Алла была права, когда написала, что такое состояние не оставит Светлану ещё очень долго. Наверное, просто очередная волна накатила на Стрелу и теперь отступает, чтобы вернуться в любой момент. А потом... потом опять отступить. И так — много раз... Выматывая, лишая покоя и стабильности...
Утром следующего дня Шепард улетел на Станцию. И, хотя Светлана не пошла провожать его в ангар, он чётко и ясно ощущал — она немного восстановилась и успокоилась. А в её положении это — крайне важно и необходимо. Ночью она обнимала Шепарда так, что капитан чётко понимал — она очень опасается, что он уйдёт, оставит её... Слова — словами, а вот дела... Действия людей бывают настолько неожиданными и труднопредсказуемыми. Конечно, пока Светлана не родит, перепады настроения и проблемы с психонастройкой сохранятся. А до родов, как сумела убедить Шепарда Алла, ещё далеко — как минимум, несколько декад.
Переход "Нормандии" в док на профилактику. Термальная труба
В Штаб-Квартире Шепард провёл ровно трое суток. На четвёртые сутки его через аудиоканал вызвал Андерсон и приказал явиться на фрегат. Техники, как сказал командир корабля, закончили предварительные работы и теперь начиналась фаза основных работ, которая по стандартам и протоколам требовала присутствия на борту старшего помощника командира корабля. Шепард отправил квитанцию в принятии приказа к исполнению на инструментрон Андерсона и через полчаса был в доках, куда пришёл челнок с "Нормандии".
Грэг быстро доставил старпома на борт и Шепард, отдав полагающийся рапорт о прибытии Андерсону, переоделся в лёгкий скафандр в своей каюте, после чего отправился в сопровождении инженеров дока в обход по кораблю. Через несколько часов он уже полностью владел всей необходимой информацией и составил план своего личного участия в доковых работах, которые должны были быть завершены через несколько суток. Свой статус старшего помощника требовалось подтверждать и на ближайшие дни Шепард отказался от мыслей вернуться в Штаб-Квартиру на Цитадель. Конечно, если не произойдёт что-то уж совсем экстраординарное.
— У нас проблема, Джон. И проблема эта — в двигательной установке. — сказал Андерсон, когда Шепард вместе с инженером Адамсом склонились над вирт-столом в инженерном отсеке фрегат-крейсера. Командир корабля зашёл в инженерный отсек с уже активированным инструментроном, на среднем экране которого сверкала схема двигательной установки. — боюсь, придётся делать то, что обычно не делают.
— Предполагаю, что необходимо будет послать кого-то в отсек термальных труб, командир. — сказал Шепард. — Инженер Адамс того же мнения и я полагаю, что избежать направления в этот отсек человека не удастся.
— Прошу разрешения. — к офицерам подошёл Кеннет Донелли. — Я готов исправить повреждения труб в этом отсеке.
— Кеннет... — укоризненно произнёс Адамс.
— Я настаиваю. — сказал юноша. — Я знаю, в чём проблема и... понимаю всю степень риска. Но... риск для корабля... гораздо больше. Я... я прошу не отказывать мне в этом... праве.
— Мы решим, Кеннет. Пока — свободен. — сказал Андерсон.
— Есть, командир. — Донелли развернулся на месте кругом, покинул отсек. Адамс закрыл дверь на защёлку, вернулся к столу.
— У него с Габриэлой — серьёзно... — ни к кому персонально не обращаясь, сказал главный инженер. — Дело идёт к свадьбе, коллеги. А он...
— Хорошо, что Габриэла на Цитадели, а не здесь. — сказал Андерсон. — Вряд ли она восприняла бы это... нормально.
— Командиру — от вахтслужбы. — ожил динамик.
— На связи. — Андерсон не стал выключать громкую связь — в отсеке кроме офицеров корабля никого не было — приглушил только немного звук.
— Дэниэлс — на борту, командир. — уточнил вахтенный.
— Ясно. До связи. — Андерсон нажал клавишу, прерывая связь с пультом. — Узнала таки. — он даже не стал оборачиваться к коллегам.
— Сердце подсказало. — вздохнул Адамс.
В дверь отсека настойчиво постучали.
— Это Габриэла, командир. — уверенно сказал главный инженер.
— Откройте. — произнёс Андерсон. — Всё равно ведь не успокоится.
— Есть. — Адамс отключил защёлку, приоткрыл дверь. В отсек шагнула Дэниэлс.
— Командир, разрешите говорить откровенно? — спросила она, остановившись в двух шагах от Андерсона. Адамс закрыл дверь на защёлку, включил блокировку.
— Разрешаю. — кивнул Андерсон.
— Мне известно о проблеме достаточно. И я прошу разрешить мне исправить неполадку.
— Да вы что оба, сговорились что-ли?! — вспыхнул Адамс, не успевший сделать и шага от двери отсека. — сначала Кеннет, теперь вы, Габриэла!
— Места для работы по стандартному варианту там... недостаточно. Если предельно облегчить скафандры, то только я и Кеннет смогут там что-то сделать. Другие там просто не развернутся. — сказала инженер. — Так что... выходит, что кроме нас двоих — некому. — девушка старалась говорить спокойно, но было видно, что это спокойствие ей дорого обходится. — Одного Кеннета я туда не отпущу. Либо со мной — либо я пойду туда одна!
— Да... — Адамс вспыхнул, но осёкся под взглядом резко развернувшейся к нему сотрудницы.
— Я повторяю. Либо мы идём туда вдвоём, либо я иду туда одна! И не надо мне напоминать, что я женщина! — почти выкрикнула Габриэла.
Несколько секунд тишины, воцарившейся в отсеке, Шепарду показались вечностью. Капитан искал выход из создавшегося положения. Привлекать кого-то другого не из состава инженерного отсека — невозможно по ряду причин. Слишком тонкая это работа и слишком уж этот отсек важен — там нужен специалист, а не просто ремонтник.
— Габриэла. — сказал Шепард. — Прошу вас, подождите нашего решения... вне отсека.
— Капи-тан?! — девушка ожгла Шепарда таким ненавидящим взглядом, что ему показалось — дохнуло жаром доменной печи.
— Прошу вас... — повторил Шепард.
Дэниэлс медленно развернулась и направилась к двери.
Сделав знак Адамсу, Шепард повернулся к Андерсону:
— Командир... Идти должен я. Больше некому. Их обоих и любого из них... Пускать туда... нельзя. Там вполне хватит места для меня одного.
— Джон... — произнёс Андерсон.
— Не надо, командир. Не надо, Дэвид. Ты знаешь, кроме меня некому.
— Светлана... — Андерсон не смотрел на своего помощника, уперев взгляд в табло режимов.
— Она меня поймёт... — тихо сказал Шепард. — Поймёт. — повторил он.
— Но... — Андерсон пытался найти повод для отдания запрещающего приказа.
— Дэвид. — с долей укоризны сказал Шепард. — Это — война. И воюют — все. Пока можно — их, молодых, нужно... беречь. Не дело это, когда... сам понимаешь.
— Понимаю. — Андерсон шагнул к Шепарду, остановился. — Инженер Адамс.
— Да, командир. — Адамс подобрался.
— Готовьте всё необходимое. Я предупрежу... Чаквас.
— Есть, командир. — инженер направился к пульту, затем шагнул к шкафу, где хранились скафандры, предназначенные для работы в отсеках двигательной установки. Его руки привычно стали осуществлять проверку и подгонку оболочки. Шепард шагнул к шкафу, стал помогать Адамсу. Андерсон отошёл от пульта, направляясь к выходу из отсека. Тихо хлопнула дверь.
— Нелегко придётся сейчас командиру. — сказал Адамс, помогая Шепарду облачиться в скафандр. — Эти двое...
— Они должны жить. И у них должны быть здоровые дети. — сказал Шепард, проверяя шлем. — А командир... найдёт, что им следует сказать. Найдёт, уверен. — капитан защёлкнул забрало шлема, опустил фильтр, поднял его, проверил герметичность. — Ладно, Грег. Давай комплект инструментов и я пойду. Несколько часов работы... и проблема будет решена.
Главный инженер молча подал капитану кейс с инструментами и Шепард подошёл к технологическому трапу, ведущему к стальной двери, за которой начинались отсеки двигательной установки.
— Как войдёшь... — Адамс попытался напомнить Шепарду о Струне, но тот жестом остановил его.
— Не надо. Я помню. — Шепард взялся за поручни, поставил ногу на вторую ступеньку. — Только не пори горячку, если я задержусь. Сам знаешь... работа там... тонкая.
— Осторожнее там... — тихо сказал главный инженер.
— Буду. — отпарировал Шепард, поднимаясь. — Ты, главное, контролируй параметры. — он остановился у контейнера, укреплённого на стене рядом с дверцей, осторожно вытянул из него тубус с трубой.
Чавкнув изоляцией, дверца встала на место, отсекая от Шепарда негромкий шум механизмов. Здесь, в технологическом проходе было намного тише. Немудрено — двигательная установка заглушена. Напоминать себе о необходимости перейти в состояние Струны Шепарду не пришлось — это состояние им овладело автоматически, чуть ли не инстинктивно.
Стало немного легче. Голубоватый свет, пронизывающий пространство технологического прохода, соединявшего отсеки двигательной установки, напоминал, что кругом — опасность. Взглянув на индикатор часов, Шепард запустил обратный отсчёт. Максимум — полчаса. Максимум безопасности. Там начнутся проблемы. Не с техникой — со здоровьем его, взявшегося в одиночку отремонтировать за полчаса то, что обычно ремонтируют вдвоём за примерно то же время.
Мимо двери первого отсека, ближайшего к "короне" Шепард прошёл равнодушно — в этом отсеке ему делать нечего. Следующий отсек — своеобразный изолятор между "короной" и зоной активных элементов, капитан также прошёл не останавливаясь. Следующим был отсек термальных труб, за которым был отсек реакторов. Если сделать всё тяп-ляп — рванёт так, что любое средней мощности светило, обогревающее звёздную систему весьма немаленьких размеров, будет посрамлено. А тут рядом — целая станция. Населённая разумными, между прочим, существами.
Дверь этого отсека Шепард открывал осторожно. С порога отсека взгляд капитана выделил повреждённый участок на одной из шести десятков термальных труб.
Несколько шагов от входа — и вот она, повреждённая труба. Отсоединив тубус с запасной трубой от пояса, Шепард взглянул на таймер — пять минут занял путь к отсеку. Осталось двадцать пять минут. Хорошо, если он успеет, но что-то ему подсказывало — не успеет, не уложится. Даже со Струной, включённой на четверть мощности. Вероятность не успеть и не уложиться оценивалась им сейчас как очень высокая. Опустив кейс на пол, Шепард постарался разместиться так, чтобы было удобно работать, сидя прямо на металлических мозаичных пластинках-решётках.
Отсоединение повреждённой трубы прошло быстро — в этом не было ничего сложного. Не более трёх минут заняла чистка гнёзд трубы, две минуты Шепард несколькими щупами проверял качество чистки, изредка берясь за шпатели с чистящими накрутками — надо было сделать всё равномерно, не допуская очень даже возможной "полосчатости".
Старая повреждённая труба была снята быстро, потому что уже не могла держать никаких режимов в безопасных пределах. Несколько минут — и на место удалённой трубы установлена новая. Восемнадцать минут до срока. Надо было юстировать трубу сначала в холодном, неактивном состоянии, потом постепенно открывать заглушки на обоих концах и одновременно юстировать трубу, повышая уровень нагрузки. А вот здесь уже начинаются проблемы, кто бы эту тонкую и нудную работу не выполнял. Фонит-то при юстировке — дай боже. Только тогда, когда юстировка выполнена и включаются фиксаторы, фон очень медленно возвращается к нормативным значениям. Так что схватить дозу... элементарно.
Немного радуясь, что удалось отодвинуть в сторону обоих молодых инженеров: Шепард твёрдо знал, что Габриэлла и Кеннет — готовая пара и уже всё почти решили насчёт официальной свадьбы и договора, капитан приступил к процессу холодной юстировки. Четыре минуты. Последняя проверка и пальцы аккуратно приоткрывают заглушки на концах установленной трубы. Начинает мигать светодиод, показывая изменение фона в худшую, конечно, сторону. Теперь надо было быть очень внимательным — повторять процесс в случае чего придётся именно с этой, первой "горячей юстировки". А повторять не хотелось — даже при активной помощи состояния Струны. Тринадцать минут. Если так по четыре минуты — у него только три этапа юстировки. Если он не уложится и напортачит — те же пятнадцать минут придётся лишних потратить на повторение всего процесса. Не хотелось. Очень не хотелось. Светодиод помигивает, пока что фон усугубился ненамного, но Шепард хорошо себе представлял, как будет часто моргать светодиод на финальных юстировочных этапах... Почти непрерывно. А значит, фон будет ой какой невкусный и опасный... Ладно. Пока надо делать первую горячую юстировку. Делать качественно. По-другому не хотелось.
— Командир. — вахтенный "Волги" вошёл в каюту Стрельцовой. — новая информация с "Нормандии".
— У них там проблема с термальной трубой. — сказала Светлана, принимая у офицера ридеры. — Решают?...
— Решают. — вахтенный не хотел продолжать разговор на эту тему, хотя уже успел прочесть это сообщение и знал, кто и как именно решает эту проблему.
Светлана включила прибор, собралась было привычным жестом отпустить вахтенного, но её взгляд сразу выцелил нужный абзац и рука замерла в воздухе.
— Челнок... к полёту на "Нормандию".
— Командир... — вахтенный напрягся. Он хорошо помнил приказ Селезневой, категорически запрещающий полёты на челноках куда угодно, если пассажиром будет командир крейсера. Да не только пассажиром — пилотом. Тем более — пилотом.
