Потом, совсем скоро состоялось единение Джона и Светланы. Единение по их выбору, по их желанию. И Светлана стала матерью, взрослой, зрелой, замужней женщиной. Джон стал женатым мужчиной, отцом. Закономерный результат для органика. Очень закономерный результат. И Андерсон, мудрый Андерсон, которого никто из отрядовцев ни разу не только не назвал, но и не посчитал старым, объявил, что Джон и Светлана властью его, командира фрегат-крейсера, являются теперь мужем и женой, законными мужем и женой.
Затем были традиционные поздравления, в очередной раз подтвердившие, что Светлана и Джон ценны для всех отрядовцев, многогранно ценны. И Светлана сама протянула Джону коробочку с кольцами. Сама признала его главенство, верховенство и ценность для неё, гражданки и офицера Империи. В тот момент и много раньше и много позже рухнули для Светланы и Джона все различия культур, народов, стран. Все до единого различия потеряли свою силу и власть над ними. А как они танцевали среди волговцев! Как они танцевали! Светлана, в чём могли полно убедиться все её коллеги, соблюла все мыслимые традиции — и кольцо обручальное на её руке было, и танцевала она со своим законным мужем, и целовалась с ним прилюдно.
Тогда Джон пришёл к Дэвиду Андерсону. Пришёл не только как старший помощник, но и как мужчина к мужчине. Младший к старшему, менее опытный к более опытному. Аликс знала из рассказов матери, что тогда Андерсон принял важное решение — случись что с ним, он передаст командование кораблём и экипажем только ему, Джону Шепарду. И никому другому. Потому что Джон... заслуживал этого больше, чем кто-либо другой. Намного больше. Да, у органиков принято больше доверять женатым сотрудникам. Ну или замужним. Стандартное поведение, обычное поведение.
Светлана потом убила женщину. Молодую женщину. Девушку. Убила за то, что та только высказала желание убить Джона. Убила профессионально, из боевой снайперской винтовки. Убила лично. Холодно, спокойно, чётко. Убила, нанеся повреждения, несовместимые с жизнью, заставив ту, кто только заикнулась о том, что желает, чтобы Джон погиб, так страдать перед окончательной гибелью, что раз и навсегда доказала — между ней и Джоном не сможет встать никто. И никто не сможет угрожать её союзу с Джоном или безопасности Джона. Да, она женщина, она — мать, но она — воин, офицер, командир и она будет защищать своего мужа и главного так же как он будет защищать её, свою жену и подругу. Здесь она хочет быть равной Джону и она будет равной ему.
Джон помог лейтенанту Аленко обрести полное семейное счастье, устроив для Эшли десять суток отпуска. Часть этого отпуска, основную часть времени отпуска сержант Уильямс провела на "Омеге". Никто из командования её подразделения не смог ничего возразить желанию четверых Спектров. Да, статус Спектров иногда бывает очень полезен — уж очень много намутили разумные органики в своих регуляторах взаимоотношений — разных там протоколах и ритуалах, схемах подчинённости и всём таком прочем. Омеговцы устроили парад в честь прибытия кораблей и экипажей Отряда на Станцию. Как все омеговцы потом восхищались красотой и мощью её, Аликс, мамы. Восхищались совершенно искренне.
Церемония бракосочетания Эшли и Кайдена была уникальна. Не менее уникальным был и состоявшийся затем Концерт.
Суэн. Общение с рахни. Пробуждение крогана Грюнта. И всё это — на фоне тяжёлой работы по исследованию множества звёздных систем. Среди которых была и звёздная система Память. Если бы не присутствие Шепарда рядом, Стрельцовой тогда было бы гораздо тяжелее. Но Джон был рядом с ней, он с согласия Андерсона убыл на крейсер и был всё это время рядом со своей женой и подругой. Он, Джон Шепард, всегда считал, что Светлана для него — прежде всего главная подруга, а потом уже жена. И Светлане, как понимала Аликс, это очень нравилось.
На планете Горизонт Оливия заставила саботажника-техника пожалеть о своих действиях. Очень эффективно заставила, как теперь понимала Аликс. И Шепард не стал останавливать киборгессу, предоставив ей самой решать вопрос о мере наказания вредителя-человека. Оливия нечасто говорила об этом, но всегда, когда говорила со своей дочерью об этом эпизоде, неизменно подчёркивала, что очень ценит доверие Джона к ней, киборгессе, созданной античеловеческим "Цербером". Оливия стала со временем страховать командный состав Отряда в очень плотном режиме, часто — непосредственно сопровождая командиров и старших офицеров. Теперь этим занята она, её дочь. И ей это занятие нравится. Потому что Шепард ей доверяет. И доверяет любому другому отрядовцу. Да хотя бы тому же Аленко, который был просто шальной, узнав о том, что Эшли беременна. И только Шепард смог успокоить Кайдена, сказав ему нечто очень важное. Не словами — поведением своим.
Аликс вспомнила, как мама ей рассказывала о стоянке на Иллиуме, о встрече Шепарда с агентом Совета Директоров, с зеленокожей азари с Фероса... Да, мама тогда работала... как это у людей называется — под легендой, под прикрытием... И работала хорошо, зная, что Шепард рядом. Любила её мама тогда Шепарда, определённо любила. И сейчас любит. Эта любовь мамы к старпому не мешает Аликс по-своему любить капитана. Нисколько не мешает. Даже помогает, потому что мама у Аликс уникальная. Молодая киборгесса ни разу не усомнилась в том, что к ней, к Аликс, понятие "приёмная дочь" неприменимо. Она, Аликс, для Оливии — родная дочь. Потому что Оливия поверила Аликс настолько, что дала ей право и возможности порождать управляющие центры ИИ, передала ей, молодой киборгессе, важнейшую и ценнейшую технологию. И Аликс знала, что никогда не сможет предать доверие Оливии. Никогда и никак.
Оливия очень помогла отрядовцам и, конечно же, Шепарду, когда они расправлялись с наёмниками на Иллиуме, отстранив от этого дела Самару-юстициара.
Шепард смотрел раз за разом короткую видеозапись, запечатлевшую вербовку первого Спектра. Да, был бы он законченным моралистом, он бы нашёл немало возмущённых, резких, острых слов, обвиняющих азари, схематично представленных в этой видеореконструкции, во всех мыслимых и немыслимых смертных грехах. На самом деле... что можно ещё было ожидать от расы, трансформация которой была пущена протеанами... на самотёк, выражаясь простым языком. Да, возможно, протеане не были виновны в том, что им пришлось отступить с Тессии, бросить столь масштабную работу из-за очевидной реальной угрозы масштабного наступления Жнецов. Да, протеане достойны уважения и восхищения — они действительно попытались сделать из азари совершенную во многих смыслах расы. Но видеть азари вот так просто создающих организацию, способную, при случае, стать могильщиком их собственной расы, их собственной республики... было тяжело.
В Академии вопросам управления разумными органиками — как индивидуальному, так и коллективному, уделялось немало внимания. Теоретическая подготовка была на уровне лучших высших учебных заведений, а часто, в силу специфики, и превышала этот уровень. Многогранность разумных, их способность пойти на крайности стали для слушателей Академии обычным явлением, а благодаря преподавателям и консультантам — привычным. Седьмой век нашей эры по галактическому летоисчислению, азари уже знают, кто такие саларианцы, кто такие кроганы и понимают, что всё усложнилось. Всё, а точнее — многое. Да, галактика проникала всё глубже в суть и душу рас, освоивших дальние космические перелёты. Уже несколько сотен лет азари и саларианцы были негласно признаны лидерами по масштабам и темпам освоения космического пространства галактики. Они стали лучшими исследователям и, конечно, вынуждены были платить за это свою страшную цену. Да, дальние космические полёты, причём не только по сети ретрансляторов, но и в обычном пространстве. Но это мало влияло в положительном смысле на совершенствование морального облика разумных органиков.
Вот и сейчас азари ничем особо не отличались в смысле моральной чистоты от захваченного ими правонарушителя — саларианца. Било Гьюрджин был весьма известным преступником — он не гнушался любыми методами и средствами, если ставил перед собой цель и желал достичь её. Можно было не сомневаться в том, что для азари, желавших познать широту вседозволенности, пусть и чужими руками, именно саларианец Било Гьюрджин, который использовал тридцать гражданских в качестве наживки для выманивания и последующей ликвидации того разумного, которого он так желал уничтожить, был идеальным кандидатом на пост руководителя организации, способной изначально встать и над законом и над моралью.
Раз за разом Шепард просматривал ключевой эпизод видеозаписи в режиме реконструкции этого знакового события. Просматривал и размышлял.
— "Било Гьюрджин, вас обвиняют в использовании тридцати гражданских в качестве наживы, чтобы выманить и ликвидировать вашу цель.
— Я знал, что они выживут... скорее всего."
Да, эти безоружные гражданские — какая впрочем, разница, к каким расам они принадлежали, главное, что это были разумные органики... Они могли бы и выжить — иногда ситуация была благосклонная к обречённым. Да, согласно законам морали и общепринятым ныне законам, Било Гьюрджин был опасным рецидивистом, которого и выпускать было нельзя из весьма хорошо изолированных мест лишения свободы, а не то что предлагать возглавить какую-то вполне легальную, пусть и очень секретную спецслужбу. Как и почти любой преступник такого масштаба, Било боялся изоляции, боялся, что до конца своих дней будет выполнять простую физическую или канцелярскую работу. Что поделать, наркотик противоправной деятельности завладевал сутью разумного органика очень надёжно, а тем более, если таким разумным органиком был Било Гьюрджин, при одном упоминании имени которого бледнели очень многие гражданские разумные. Очень многие. Слишком кровав и безжалостен был этот субъект. Слишком. Неудивительно потому, что Било испугался канцелярской работы — это, скорее всего, было первым, о чём он подумал, когда услышал о том, что ему хотят сделать предложение... от которого трудно будет отказаться. Он сразу отказался бы от канцелярской работы и азари, говорившие с ним, приведённым из камеры... точно рассчитали этот момент. Отказался бы со стопроцентной вероятностью.
"— Вас освободят. Совет желает, чтобы вы создали Специальный Корпус Тактической Разведки.
— Канцелярская работа? Нет, спасибо.
— Это не канцелярская работа. Спектры будут лучшими из лучших, стоять выше закона и отчитываться только перед Советом. Вы станете первым."
Этот момент Шепард был склонен обозначить как особо ключевой. Азари подписали приговор не только себе, они подписали приговор всем расам Галактики, создав организацию, готовую стать пособницей Жнецов. Они попытались легкомысленно уверить Било в том, что он и его новые сообщники — по-иному старпом сейчас не хотел бы определить их статус — будут действительно лучшими из лучших. Казалось бы — во многих смыслах, а оказалось — только в одном — именно такие разумные органики были лучше всего приспособлены для активной и, главное, результативной деятельности за пределами рамок морали, нравственности, закона и здравого смысла.
Азари и сами не заметили, как попытались слишком легко решить основное противоречие — созданный ими Совет Цитадели, куда, к тому времени, безусловно входили и сами азари и их главные и верховные на тот момент партнёры — саларианцы, был обязан подчиняться в своей деятельности, да что там в деятельности — в самом своём реальном существовании требованиям и морали и писаного закона, а вот его орган... Корпус Спектров формально освобождался от необходимости столь же строго или почти строго следовать этим требованиям. Отчитываться перед Советом, скованным законом и моралью хотя бы внешне должен был орган, который этим законом и моралью не был скован. Логическая, эмоциональная ошибка, вызванная жгучей ленью и не менее острым пониманием, что необходим инструмент, способный пойти на большие, очень большие крайности.
Страшно было то, что этот орган должен был распространить свою деятельность не на Цитадель, не на близлежащие миры, а на всю галактику. Да, хотели бы Спектры распространить своё влияние на всю Галактику, а не получилось. Потому что изначально корпус Спектров создавался как разведывательно-диверсионное подразделение. Именно это было очень привычно прежде всего для азари. Удар — отскок, удар — отскок. А то, что работа Спектров должна быть аналитической, прогнозной, расчётной, в немалой степени — канцелярской — азари тогда не подумали — не до того им было, когда кроганы смелели буквально на глазах. Синекожие девы перетрусили и потому пошли на создание такого вот корпуса, призванного точными мелкими ударами приводить в чувство размножавшихся с огромной скоростью ящеров. Раз за разом.
Раз за разом. Забыли азари, ох, забыли, что Спектрам придётся взвалить на себя функцию защиты и охраны галактической безопасности. Какая там галактическая — азари даже с безопаснсостью Цитадели, как оказалось, не справились. Не смогли справиться и с безопасностью своего собственного мира, стоило только появиться в пределах Галактики такому оппоненту, как Жнецы. Так что ни с локальной, ни с глобальной защитой галактической безопасности Спектры, как оказалось, не справились, ибо были рождены структурой, которая и со своими обязанностями справиться нормативно изначально была не в состоянии.
Уж как Явику удалось это сделать — сам Шепард не понимал, но Тевос была арестована и препровождена в одиночную капсулу Тюрьмы Корпуса Спектров на Цитадели. Её обязанности выполняла одна из матрон, признанная Явиком наиболее соответствующей нормативным требованиям. Конечно по поводу отстранения от работы Советницы Тевос и на Цитадели и в пространстве Станции и во многих мирах Галактики несмотря на продолжавшуюся войну высказались все, кто хотел и не только высказались — были случаи проведения столкновений сторонников Тевос с её противниками. Доходило до применения оружия. Пусть не массового, но сам факт говорил о многом.
Явик, как знал старпом, продолжал урывками работать с содержимым обелисков, хранящихся в ангарах "Волги". А в последние несколько суток он практически там не появлялся — слишком много проблем потянуло за собой низложение Тевос. Протеанин как-то обмолвился, что в самое ближайшее время он улетит на Тессию, чтобы... чтобы поддержать там Лиару. Всё же протолкнул её кандидатуру на пост Советника Цитадели. Кто бы сомневался, что перед воином древней расы, перед представителем Старшей Расы будет просто невозможно устоять?
Вот и не устояли. Явик умудрился даже избавить Лиару от необходимости переселяться, пусть и временно, на Цитадель, от необходимости проходить формальную церемонию-ритуал введения в должность. В общем и целом, если не лезть в детали, полностью отработанные Явиком, Лиара становилась воюющим Советником, оставалась жить и работать, а также воевать на Тессии. Сейчас в расположении корпуса, в составе которого она воевала, строился Сектор Советника. Под большим секретом строился. Явик как-то обмолвился, что даже командира корпуса, матриарха Вайс туда пускают только после очень строгой проверки и не менее строгой процедуры идентификации. А Лиара об этом строительстве, как говорится, ни сном ни духом. Благодаря стараниям Явика это удалось обеспечить с минимальной степенью расшифровки. Легендирование было выполнено на высочайшем уровне. Лиару... ждал большой сюрприз. Да, она конечно, будет впечатлена и нельзя сказать, что только приятно. Но ей, как понял Шепард, быстро обьяснят, что и для чего и почему — Явик провёл огромную подготовительную работу, даже нашёл ей очень профессиональных помощниц.
