Опираясь на руки мужа и друга Светлана без боязни, без дрожи и без волнения преодолела расстояние до стола, действительно уменьшившегося в размерах, легко взошла по ступенькам монументальной лестницы на столешницу и опустилась на карачки.
— Мне так легче будет, Джон.
— Я знаю, Свет. Всё будет хорошо. — он успокаивающе чуть приобнял её за плечи и Светлана почувствовала, как её поглощает волна тепла. — Я рядом и всё будет хорошо.
— Джон, прошу. Прими детей первым. Алла... поможет. — прошептала на ухо мужу и другу Светлана, чуть опустив голову. — Помоги мне...
— Всегда помогу, Свет. — мягко и тихо выдохнул Шепард. — Алла, командуйте.
— Вы всё правильно сделали, Джон. — врач сверилась с показаниями своего инструментрона. — Света, я встану чуть сбоку, скоро начнутся потуги. Вы должны слышать меня и тужиться тогда, когда я скажу. Я также буду вам говорить о том, когда можно будет отдохнуть. Сразу скажу — сначала потуги будут не очень сильными, а тогда, когда дети будут рождаться, они пойдут с интервалом в две-три минуты. Не закусывайте губу, Светлана.
— Ал... прошу, только без всяких медикаментов.
— Это уж как получится, Света. Дети должны родиться правильно и безопасно. — врач переместилась к середине длинной стороны стола. — Постараемся обойтись без лекарств. — в зал вошли две медсестры, кивками поздоровались с Шепардом, встали у столиков с лекарствами и инструментами, кивнули Селезневой, доложив о готовности.
Первые потуги действительно Светлана едва ощутила. Да, она читала о том, что поза на четвереньках, именно такая, какую она под руководством Аллы приняла вот сейчас на столе, является оптимальной для уже рожавших женщин, а она-то рожает в первый раз. Может быть, это какой-нибудь знак? Может, так природа говорит о том, что она сможет ещё раз и не раз забеременеть и родить ещё нескольких детей? Как же хочется верить в эту возможность, в реальность того, что эти роды и эта беременность не станут для неё последними и единственными.
Поскольку первые потуги были слабыми, она не слышала команд Аллы — врач была спокойна и безмолвна. Джон был рядом, она чувствовала его присутствие, он стоял справа. Теперь надо побудить, а если потребуется — то и заставить себя правильно дышать. Её ведь учили этому, как и любую девушку, рождённую в Империи, учили. А вместе с дыханием надо вспомнить, надо вспомнить режим расслабления мышц. Больно ведь будет — не без этого. Сама ведь попросила Аллу обойтись без лекарств. Алла, конечно, просьбу выполнит, но... Если будет необходимость, она эту просьбу проигнорирует. Как-никак, кто здесь врач? Она, Светлана Стрельцова, здесь — только роженица. Конечно, многое и ей решать в одиночку, совершенно самостоятельно придётся, но рядом с врачом, рядом с медсёстрами, рядом с Джоном всё же как-то поспокойнее — случись что, она не останется один на один с проблемой.
Дальше пошло легче, прошло чуть больше шести минут и снова наступили потуги. Алла командовала Светлане, когда ей следует натужиться самой, а когда — расслабиться, отдохнуть и набраться сил. Светлана помнила, что при потугах сокращаются мышцы живота и диафрагмы, увеличивается давление в брюшной полости. Да, потуги могут быть непроизвольными, но сама женщина при родах может, оказывается, самостоятельно, осознанно регулировать их силу. Для этого и нужно было тужиться самой. Малоприятное, конечно, занятие, но — так природа захотела. И в присутствии Джона ей как-то легче всё это переносить, о чём она раньше читала... Да, читала немало, но знания помогают ей сейчас сохранять спокойствие, чётко слышать голос Аллы и выполнять её команды точно, быстро и в срок.
Да, схватки и потуги помогают ребёнку продвигаться к малому тазу и дальше, хорошо, что она ещё правильно и полно вспомнила, как следует дышать, как следует расслаблять в нужный момент мышцы живота и мышцы спины. Хорошо, что она не лежит сейчас навзничь — тогда потуги были бы слабыми и не дай бог пришлось бы Алле воспользоваться щипцами. Светлана этого бы не перенесла спокойно — это точно. А сейчас она чувствует, как её сын, мальчик первым готовится войти в этот большой мир, как он раздвигает своей головкой мышцы, как они уступают его естественному напору. Да, на экранах, тщательно повёрнутых линзами к медикам, ясно видно то, что сейчас происходит у неё в животе. Она наконец родит, она наконец увидит своих детей не на экране, а реально, вовне.
Джон переступил с ноги на ногу. Она чувствует — он немного волнуется, но он спокоен, потому что его спокойствие сейчас необходимо ей, его подруге и его жене. И это спокойствие — искреннее. Он понимает, как никто понимает, что сейчас она, Светлана Стрельцова, никакая не Стрела, не Скала и не Недотрога. Она просто слабая женщина. Слабая и одновременно — самая сильная из очень многих женщин — землянок. Потому что она — рожает. Она наконец-то даёт выход в мир своим выстраданным, выношенным, любимым детям, желанным детям.
Опять потуги. Снова надо дышать и хорошо, если через раз, слыша чёткие команды Аллы. Накомандуется всласть. Если так дальше пойдёт и война затянется, Алла, пожалуй, ещё не раз будет командовать роженицами. Другими девушками из состава экипажа и команды крейсера, которые захотят и станут мамами. Счастливыми, хочется верить и обязательно — многодетными мамами.
Думай, командир. Сама решила — сама сделала. Теперь твой пример может оказаться крайне заразительным. Положительным, нет спору, но очень заразительным. Так и детские ясли придётся открывать на борту "Волги". А затем и детский сад через годик. Знает ведь Светлана, уже у многих волговцев составились пары — жизнь берёт своё, развитие невозможно остановить даже такой страшной войной с очень опытным и безжалостным противником.
Сила потуг увеличивается. Алла вполголоса спокойно командует, Джон одним своим присутствием и лёгкими касаниями помогает ей сохранять спокойствие и уверенность в благополучном исходе. Она не стесняется своей наготы, не стесняется Джона. Почему она должна стесняться своего мужа-то? Это ведь муж её законный, это — её друг, главный верный самый важный друг, первый и последний в её жизни. Первый и последний. Слова эхом отозвались где-то в подсознании и Светлана уверовала в то, что только Джон будет единственным её мужем и всегда — единственным главным другом. Больше ей никого не надо. Она уже сделала выбор, она уже выбрала. И от этого выбора она не откажется никогда. Потому что знает, что Джон верен ей — здесь, сейчас и в будущем. Верен. А она будет верна только ему. Одному. Единственному. Ей хватит. Вдох — выдох. Снова Алла командует, надо подчиняться. Ей, Светлане Стрельцовой хватит потому, что ей удался шанс из миллиарда. И упускать такой шанс она не будет. Никоим образом. Джон останется первым и единственным её мужем, супругом и главным другом. Отцом её детей. Да, она хочет и в дальнейшем беременеть и рожать только от него, только ему дарить дочерей и сыновей. Потому что он — достоин. Потому что она верит ему, а он верит ей.
Снова несколько минут отдыха. Надо ждать, потуги усиливаются, значит, скоро сын появится на свет. А там — и дочка не замедлит. Алла сверяет показания приборов. Но и осмотреть Светлану не забывает, не утыкается только в приборный контроль. Подруга, главный врач, офицер медслужбы Имперской Астроразведки. Медсестёр вышколила — любо-дорого посмотреть — ни одного лишнего движения, ни одного лишнего взгляда, ни одного лишнего слова. А как они пели на концертах на "Омеге"! Зрители заслушивались их чистыми и звонкими голосами! И у обеих есть уже женихи, будущие законные мужья. Она-то, как их командир, это знает хорошо. Наверное, да не наверное, а точно, они сейчас запоминают всё происходящее с ней, Светланой Стрельцовой. По-своему, конечно, запоминают. Им это пригодится, когда сами будут вынашивать детей и рожать их здесь, в этом зале. Алла тогда покажет тоже высший класс — она это может и умеет.
Взгляд на часы. Алла — не против, она спокойно восприняла желание Светланы узнать, сколько же прошло времени. Да, вон та красная риска отмечает время начала родов. Несколько часов. Потуги усиливаются, мышцы живота и диафрагмы сокращаются всё сильнее. Скоро, совсем скоро сын родится. Как же будет рад и доволен Джон. Он примет его первым на руки, он самолично отрежет пуповину, которую, конечно, будет держать обеими руками Алла. Вот и зеркало припасено неугомонной подружкой. Запасливая она. Ох, хорошая жена будет для кого-то. Сама-то Алла очень переборчива, строга, сурова. Не каждый мужик ей нравится, ох, не каждый. Наверное, в какой-то мере она берёт пример с неё, своей подруги и командира. Хорошо. Главное, чтобы Алла не рисковала зря, она врач, главный врач медслужбы крейсера. Впереди бои и надо, чтобы Алла была спокойна, чтобы она могла спокойно и качественно делать своё дело. Она — прирождённый врач, в её семье восемь поколений медиков. Такие гены заглушить и обмануть невозможно. И Алла — очень знающий специалист, одна из лучших медиков Медицинской Службы Астроразведки Империи.
Сколько Светлана знала — Аллу всегда пытались сманить на другие корабли, но она сказала, что будет летать только рядом со Стрельцовой и ни разу не изменила своего решения. А уж как её сманивали — куда там восточным владыкам! Все блага цивилизации обещали, да разве такую, как Алла можно таким прельстить? Да ни в жизнь! Вот Алла и летает рядом с ней, со своей лучшей подругой. Ох, не зря Шепард влюбился в Карин Чаквас. Не зря. Может, это судьба, когда они, Светлана и Джон, повторяют друг друга в мелочах, может и зеркалирование отражает желания судьбы. Если так, то Светлане и Джону светит долгая общая судьба, долгая и счастливая жизнь.
Вдох — выдох. Потуги хлобыстнули по животу, но Алла снова скомандовала, Светлана повиновалась и ей сразу стало легче. Да, она бы не вылежала враскоряку столько часов на спине навзничь. Вот не вылежала и всё. Да, вроде бы она и снайпер неплохой, но в таком положении в такой ситуации она бы точно долго не вылежала. Может, ни тело ни душа к такому вот столь любимому медиками положению роженицы у неё, Светланы Стрельцовой, не лежит? Очень даже может быть.
Уф. Теперь надо подчиниться желанию Аллы — отдохнуть, набраться сил. Одна из медсестёр протирает с лица Светланы выступивший пот. Рукой протирает, не какой-то марлевой или бумажной салфеткой. Алла смотрит, контролирует, но молчит. Значит, всё идёт так, как надо.
— Света, приготовься. Сейчас будут сильные потуги. Слушай меня и действуй так, как я тебе говорю. В ту же секунду. — говорит Селезнева, легко прикоснувшись рукой ко лбу своей подруги.
Сложно, конечно, всё время держать голову прямо в таком положении, поднять хочется, но шея быстро затечёт — запрокинутая голова анатомически чужда человеческому телу. Сразу ассоциации неприятные лезут в голову. Так что лучше держать голову прямо. Холодненькая рука у Аллы, рука настоящего врача, спокойная, сильная и уверенная. Сразу и полегчало. Что-ж, если первым идёт сын, то действительно, потуги будут мощными — головка у мальчика всегда большая. Так природа захотела. Зато, может быть, дочка родится быстрее? Очень хочется в это верить.
— Ал, как там дочка...
— С ней всё нормально, Света. — взгляд на экран, транслирующий изображение от зависшего над столом, над спиной, сканера. — Всё нормально.
— Верю. Спасибо. — Светлана возвращает голову в привычное прямое положение. Тяжеловато запрокидывать, сразу кровь бурлит ненормально.
И правда, потуги резко усилились.
— Джон, приготовьтесь. — Алла уже позади стола стоит, спокойная, но готовая к большинству неожиданностей. — Светлана... Ритм!
Едва заметный кивок головы — на большее она, роженица, сейчас неспособна. Чувствует — показалась головка.
— Поздравляю, Света! Черноволосый у тебя сын. Угольно-черноволосый. Ох, будет ранить женские сердца своей шевелюрой. — мягко вполголоса говорит Алла. Ей, конечно, виднее. Включилось зеркало. Оказывается, это не зеркало, это экран, и Светлана, чуть подняв голову, может наблюдать за рождением сына. Да, это несколько напрягает, может сбить ритм дыхания, может сбить ритм натуживания, но Алла поверила ей, своей подруге и Светлана должна оправдать веру и доверие Аллы, не должна допустить ни срыва ритма натуживаний, ни срыва ритма дыхания. Сын рождается! И он должен родиться нормально!
— Головка повернулась. — сказала одна из медсестёр. — Всё нормально.
Светлана услышала это сообщение как сквозь вату, потуги стали сильнее, чаще и продолжительнее. Голова ребёнка постепенно выходила наружу — Стрельцова находила в себе силы, поднимала голову и видела это на удобно поставленном экране. Несколько минут — и голова её долгожданного сына оказалась полностью снаружи.
— Всё, Свет. Это, как ты сама поняла — наиболее болезненная часть родов. Теперь будет немного, — здесь Алла сделала хорошо заметное и понятное для подруги ударение, — легче. Молодец, уже плечи появились, сын твой правильно поворачивается, бочком, бочком, сначала одно плечо, потом — другое.
Светлана мёртво держала ритм дыхания и ритм натуживания. Алла, наблюдавшая за процессом, успевала и командовать ритмом, и поддерживать головку сына. Сына! Её первенцем стал мальчик! Как же рад Джон! Как он горд! Его сын стал старшим сыном, родился первым!
— Молодец, Свет. Плечи появились полностью, теперь будет намного легче. — говорит врач и действительно боль слабеет, напряжение мышц спадает. Конечно, будет ещё рождаться дочка, она уже сейчас готова пройти тем же путём, следом за братом. Но теперь Светлана — опытная роженица и дочка родится намного легче. Ведь ей дорогу проложил братик, расширил весь путь так, что она и не задержится там, внутри, скоро, очень скоро увидит свет. Свет нового мира, в каком ей предстоит жить долгие десятилетия. И она, Светлана, сделает всё, чтобы жизнь сына и дочери была долгой и счастливой. Непременно счастливой.
— Поздравляю, Светлана! — Алла, как и обещала, даёт возможность Джону подхватить на руки только что родившегося сына. Светлана всё видит на экране и в её глазах появляются счастливые слёзы. — Сын! Здоровенький и крепенький!
Слышится журчание — это отходят околоплодные воды, задние околоплодные воды и, перекрывая это журчание, звучит первый крик новорожденного. Сын закричал в руках отца, в бережных, сильных и нежных руках своего папы. Всё совершилось так, как должно, так, как хотела Светлана.
Несколько минут и Стрельцова видит, как Джон аккуратно передаёт сына подошедшей медсестре, а сам берёт с металлического хирургического подноса острейшие ножницы. Алла уже взяла пуповину так, как надо и подставила под лезвия. Хир-рак — и пуповина перерезана. Сын — родился! Медсёстры уже хлопочут над ним, приводят его в порядок.
— Светлана... Теперь дочка родится очень быстро и легко. Но ты всё же постарайся удержать ритмы. Хорошо?
— П-постараюсь. — от счастья и гордости у Светланы немного дрогнул голос, но и медсёстры и Джон и Алла поняли её правильно.
— Она постарается. — сказала Алла успокоенно.
Дочка действительно родилась быстро — не прошло и десяти минут. Её крик колокольчиком прозвенел под сводами зала, знаменуя собой приход в мир новой души, нового человека. И снова её принял первым Джон, а Светлана видела его счастливую улыбку и остро чувствовала нежность, с какой он смотрел на ребёнка.
