Шепард отошёл к уголку отдыха, провожаемый внимательным взглядом Зирды. Овчарка не стала укладываться подремать на своём коврике — она подошла к старпому. Капитан выбрал кресло, опустился в него. Собака переместилась поближе, положила голову на колени человеку, шумно вздохнула, чуть прикрыв глаза. Погладив овчарку по голове, Джон подождал, пока Аликс насыплет в миски корм и жестом пригласит собак поесть. Как всегда, овчароны ели не спеша, с большим достоинством. Поев, Зорд и Грей вернулись на свои коврики и завалились поспать, а Зирда легла рядом с креслом, в котором устроился старпом. Аликс помыла вылизанные миски, вернула их на места, упаковала вскрытые пакеты, захлопнула едва слышно створки шкафа, обернулась:
— Я приготовлю вам поесть, Джон.
— Хорошо, Али. — Шепард оторвался от чтения присланных на его инструментрон коротких сообщений об обстановке на фрегате и на станции. — Вы и сами тоже не забывайте подзаряжаться.
— Не забуду. Спасибо. Светлана тут уже установила розетку. Напряжение и сила тока мне очень подходят. Не надо будет гонять реактор. — усмехнулась киборгесса, хлопоча у кухонной стойки. — Сейчас, приготовлю вам нечто вроде плотного обеда.
Несколько минут — и поднос с тарелками и сосудами, источавшими дивные ароматы встал на столик в уголке отдыха. Зорд и Грей уже крепко спали, Зирда дремала, опустив голову на лапы и намереваясь завалиться на бок и поспать крепким сном. Похлопотав ещё немного у кухонной стойки, киборгесса отошла к розетке, подключила кабель, замерла, дозаряжая аккумуляторы.
Вспыхнул большой настенный экран:
— Рада вас видеть, Аликс. — Светлана улыбнулась киборгессе. Та не изменила позы, только чуть подняла голову, кивнула хозяйке каюты. — Вижу, вы уже освоились. Это хорошо. — Собаки проснулись, уставились в экран, завиляли хвостами — узнали Светлану, обрадовались. — Привет, собачата. — Светлана улыбнулась своим овчаронам, те завиляли хвостами ещё энергичнее. — Джон, прогуляйте Зорда с Греем в спортзал, попрыгать они должны. Зирда, думаю, останется посекретничать с Аликс.
— Хорошо, Светлан. — Шепард отпил глоток травяного настоя из бокала. — Сделаю.
— Светлан, я тоже пойду в спортзал. Надо позаниматься... гимнастикой. — сказала киборгесса.
— Не возражаю, Аликс. Я предупрежу вахтенных. — Светлана оглядела холл. — И?
— Спасибо. — киборгесса отключила кабель от розетки. — Когда к вам можно будет придти?
— Когда захотите, Аликс. Ночь у меня будет сейчас... беспокойная. Так что можете придти вечером, после шести.
— Хорошо. — Киборгесса чуть прикрыла глаза, села в кресло. — Джон, я пока поработаю с потоками.
— Лады, Али. — Шепард поднялся. — Девчата, оставайтесь. А мы пока с парнями пойдём в спортзал. — капитан увидел, как со своих ковриков с готовностью вскакивают Зорд и Грей, обрадованно помахивая хвостами. — Идёмте, собачата.
— Я присоединюсь к вам позднее, Джон. — сказала киборгесса, когда старпом, пропустив собачат вперёд, покидал пределы командирской каюты.
— Добро. — Шепард плотно прикрыл за собой створку, решив, что девчатам лучше будет посекретничать без его присутствия.
Зорд и Грей умотали капитана до упаду, явно обрадовавшись возможности побегать, попрыгать и побороться после долгого перерыва в таких вот встречах. Целый час они провели в непрерывном движении, а потом несколько минут, показавшихся им очень долгими и ёмкими, лежали на матах. Шепард с удовлетворением видел, как расслабляются овчарки, явно хорошо почувствовавшие состояние своей хозяйки. О том, что они правильно поняли то, что с ней произошло — капитан не беспокоился. Как и не сомневался в том, что они, все трое собачат, примут его детей под свою опеку и охрану. Пройдут эти недели карантина и у его сына и дочери появятся умные компаньоны, вместе с которыми дети будут быстро и полно познавать окружающий мир.
— Светлана... — сказала Аликс, едва за Шепардом и Зордом с Греем закрылась дверь. — Вы...
— Аликс, спасибо за заботу, но я, благодаря Алле, её коллегам и, конечно же, Джону, вполне в норме. Да и как я могу сейчас дрыхнуть, если мне и самой надо посмотреть на своих деток, почувствовать их? — Стрельцова, как хорошо видела на большом настенном экране киборгесса, встала с кровати и подошла к кроваткам со спящими детьми. — Первое кормление... это было что-то непередаваемое словами... Совершенно непередаваемое, так что я даже и не пытаюсь... А уж роды... — командир крейсера не стеснялась говорить с Аликс о таких вещах и это киборгессе очень нравилось.
— Я надеюсь, что испытаю что-то очень близкое к этому... — помедлив, сказала киборгесса, — когда буду формировать управляющий центр своего первенца... когда для этого придёт время.
— У вас будет прекрасный первенец, Аликс. — убеждённо сказала Светлана, отходя от кроваток и снова присаживаясь на кровать, накидывая покрывало на халат.
— Знаете...
— Давай на "ты". — предложила Стрельцова. — А то этот политес и ритуал меня сейчас немного выматывают. Мы же — подруги. Так что давай на "ты" и — без церемоний.
— Рада. Спасибо. Согласна. — киборгесса помедлила. — Знаешь, когда меня принесли в Зал Информации фрегат-крейсера, после того, как меня... попытались подорвать... Я услышала разговор нормандовцев. Они сразу заговорили о том, что мне нужно дать... совершенное тело. Я понимаю, на Луне, на полигоне... для меня, тогда ещё находившейся в состоянии ВИ, деки вполне хватало... А когда моя мама... извлекла мой управляющий центр из деки, когда она взяла его обеими руками... мне так захотелось, чтобы у меня было ну почти такое же тело, как у неё... В тот момент мне очень, очень этого хотелось. — Аликс потупилась. — И я была очень рада, довольна, горда... услышав, что коллеги Адамса, великого, не побоюсь этого слова, инженера Адамса, готовы сделать всё, чтобы я обрела ничуть не худшее тело... Я тогда поняла, что попала... в семью. И я остро это почувствовала впервые, когда моя мама... готова была пристрелить этого лейтенанта, который намеревался подорвать меня... вместе с частью, большой частью полигона, я помню. — чуть запнувшись сказала Аликс. — А потом... потом я в челноке почувствовала... взгляд Шепарда, взгляд Джона, обращённый на мою маму, державшую мой управляющий центр в руках... Он так смотрел на неё... У него было такое лицо... Я тогда не знала многого, но потом... перевернула, запараллелившись, немало материалов и постаралась найти очень близкие аналоги. У вас, землян, людей есть такое понятие — "мадонна". И, как я осознала, почувствовала, тогда Шепард, тогда Джон смотрел на мою маму, именно как на мадонну. Это было так приятно... Я знаю, твёрдо знаю, что я тогда влюбилась в Джона. Окончательно и бесповоротно. — Аликс снова опустила взгляд. — А потом, когда мама стала меня обучать и воспитывать, когда я впервые активировалась внутри этого совершенного, не побоюсь этого слова, тела, я поняла, насколько велики и могучи могут быть земляне, люди. Очень глубоко и полно, смею думать, поняла. Со временем я многое узнала, но это ощущение... что я попала в семью, первое острое и глубокое ощущение... это непередаваемо словами, я знаю. И первый мой выход в свет... тогда, когда Цитадель находилась под ударом...
— Ты тогда нам очень всем помогла, Аликс. — сказала Стрельцова. — Не только землянам.
— Моя мама защитила меня тогда, когда меня намеревались подорвать... уничтожить. Она взяла мой управляющий центр, мои блоки, забрала меня с Луны, с этого полигона, где я стреляла по людям... Она дала мне ощущение семьи, дома. Как я могла отплатить чем-то другим, не защитить её и тех, кому она поверила, кому она присягнула на верность?... — проговорила киборгесса. — Я тогда многое поняла... Очень многое. Это было лучше, намного глубже и полнее, намного более многогранно, чем любые тренировки в Зале Информации. Я не могла поступить иначе... — Аликс запнулась. — Прости, Светлана... Я...
— Ты любишь Джона, Аликс. — Стрельцова прямо взглянула на стоявшую перед экраном киборгессу. — И это — нормально. Так уж сложилось для нас, землян, что именно любовь стала нашим верховным чувством, нашей сутью, нашей страстью. Без неё... мы бы не смогли понять многоликость зла, не смогли бы успешно, годами, десятилетиями, веками противостоять его разрушительным поползновениям. Именно любовь питает нашу, человеческую, людскую веру в лучшее... И дети... Они становятся подлинной вершиной любви, ибо им предстоит противостоять злу дальше, уходя в будущее. Противостоять, передавая любовь своим детям, даря её своим внукам и всем, кто достоин этой любви. Аликс, я понимаю, что ты... ты многого опасаешься, но скажу так — я очень доверяю и верю тебе. И потому хочу тебе предложить... стать членом нашей семьи.
— Света... — только и смогла сказать киборгесса, понимая, что любые слова здесь будут слишком общими и слишком громкими.
— Мне... — помедлив, продолжила Стрельцова, — надо будет уделить особое внимание детям. Да, я знаю, верю, понимаю, уверена в том, что Джон будет рядом с ними столько, сколько потребуется. Но сейчас идёт война. И он должен уделить внимание экипажу и команде фрегата. Уделить внимание службе и работе. Он нужен нормандовцам как старпом, как офицер, как воин. И я больше не могу ограничивать его в этом. Дети уже родились, появились на свет здоровыми и крепкими. Я предполагаю, что он... захочет вернуться к активным действиям на высадках. Впереди у нас — борьба с Жнецами и их приспешниками в Солнечной системе, впереди у нас борьба с Жнецами в их логове, в Тёмном Космосе. — Стрельцова сделала паузу. — Я уверена, что и с "Цербером" придётся разбираться очень предметно. Постоянно. До победы. Потому вряд ли он согласится, чтобы ты, Аликс, часто покидала пределы кораблей Отряда. Вряд ли на это дадут своё согласие нормандовцы. Я уверена и убеждена в том, что ты продолжишь помогать нормандовцам всем, чем сможешь, действуя с борта фрегата. Знаю и понимаю, что ты способна на большее. Потому и предлагаю тебе это время... войны... столько, сколько захочешь, провести в нашей семье, рядом с нами, рядом с нашими детьми. Джон любит тебя, ты — любишь Джона. По-настоящему, крепко, полно и глубоко любишь — я в этом неоднократно убедилась. И я хочу, чтобы ты была рядом с нашими детьми с их первых дней. И рядом с Джоном не только на высадках, не только на "Нормандии", но и здесь, на борту "Волги".
— Света... — Аликс смотрела на экран, на Светлану, как очень редко в своей пока ещё очень недолгой жизни на кого-нибудь смотрела. — Я... Спасибо тебе... Я согласна!
— Ну вот и хорошо. — чуть улыбнулась Стрельцова. — Давай, иди в зал, там тебя ждут Джон и собачата. Зирда сама решит, идти ли ей. А ты составь мужикам компанию.
— Обязательно. — киборгесса осторожно сделала шаг к двери. Зирда поднялась со своего места у кресла — она так и не возвратилась на свой коврик. — А потом, вечером — к тебе, Света.
— Буду ждать. Рада. — Светлана переключила каналы и на экранную поверхность быстро вползла заставка — простой геометрический узор спокойной расцветки.
Аликс медленно шла по коридорам "Волги", рядом так же медленно шла Зирда, понимавшая, каким-то там по счёту чувством читавшая состояние спутницы. Киборгесса не знала, как ей реагировать на то, что произошло. Она согласилась принять предложение Светланы, но никогда не думала о том, что это предложение будет сделано так скоро... Пожалуй, для неё, киборга, робота, машины, это предложение стало неожиданностью. Предполагать, планировать, готовиться — одно, а вот ощутить, услышать и увидеть это в реальности. Эти глаза командира крейсера, это лицо женщины, ставшей матерью, этот голос, озвучивавший то, о чём она, киборгесса Аликс, думала как о чём-то маловероятном... Ну в самом деле, они — Джон, Светлана, их дети — разумные органики, а она — синтет, машина, механизм. И вот, Светлана, едва оправившись от родов, предлагает ей то, что даже люди определили бы как очень даже несбыточную мечту. Предлагает сделать её, киборгессы Аликс, мечту — реальностью. Да, конечно, она сможет очень долго пробыть на борту крейсера. Мама её поймёт и согласится с её выбором, с её решением. Она сама будет очень рада и горда за дочь. Она знает, понимает, что Аликс любит Шепарда. По-своему, конечно, не так, как органик, но любит. И Светлана могла бы оградить Джона от её любви. Могла и имела для этого все права и возможности, став матерью. Потому что Джон сейчас нужен ей ещё больше, чем раньше. Да, Светлана — сильная, но сейчас и ей нужна помощь. И она не привязывает намертво к себе Джона, своего супруга, своего мужа, своего главного друга. Она понимает, что он — воин, что он — офицер, что он — старший помощник командира боевого разведывательного фрегата ВКС Альянса Систем Земли. Она понимает, что он должен будет приносить пользу своим коллегам, большую, многогранную пользу. Война продолжается и Джон не хочет отсиживаться в тылах. Даже рядом с только что родившей женой, даже рядом с маленькими детьми. Если такие люди, как Джон, будут в тылу... победить Жнецов, поставить крест на их дальнейшем существовании... будет очень трудно. Почти невозможно. И потому Светлана... отпускает Джона от себя. Понимая, как он нужен не только ей, но и очень многим другим... Как прочла Аликс в одной из книг, любовь — это в том числе и способность отпустить от себя любимого человека, дать ему свободу жить его собственной жизнью даже тогда, когда очень в нём нуждаешься, когда очень хочешь, когда деятельно стремишься к тому, чтобы он как можно дольше был с тобой рядом. Удивительно, как Джон и Светлана едины в этом понимании: Шепард никогда бы не подумал сделать так, чтобы Светлана ушла из армии, стала обычным гражданским человеком. А Светлана понимает, что Джон — мужчина, что он не сможет быть долго в тылу сейчас, когда идёт война со страшным врагом. Он — воин, спецназовец, обладатель загалактических возможностей и способностей. Он нужен очень многим разумным органикам... И сейчас она отпускает Джона, зная, веря и понимая — он не раз вернётся к ней. Вернётся к детям. Вернётся с войны...
Светлана хорошо знает, понимает и разумеет Джона. Ведает, насколько он... необычен. И верит в то, что эту необычность можно удержать в рамках, дать ей право на существование, на жизнь, на развитие. Иначе бы она не согласилась забеременеть от Джона. Так бы и продолжалась у них чисто платоническая любовь — обнимания, поцелуи, разговоры, пребывание рядом. Рядом, но не вместе. Она — отдельно, он — отдельно. А Светлана поверила Джону настолько, что родила от него двух детей. Двух! Мальчика и девочку. Кому как не ей, Аликс, киборгу, вооружённому самым современным, постоянно совершенствуемым ИИ, знать, насколько дети Светланы необычны, потому что рождены от необычного отца. И от очень необычной мамы.
То, как Светлана продиралась, пробивалась к креслу командира не простого флотско-линейного, а специального, разведывательного дальнего крейсера — до сих пор предмет изучения в лучших военных академиях Империи, да и не только Империи, но и многих других стран Земли. Там же, в этих академиях изучают теперь со всей тщательностью то, как ей удалось создать не только экипаж и команду большого корабля, но и как ей удалось сделать из экипажа и команды семью, а из корабля — дом, куда каждый волговец возвращается едва ли не охотнее, чем в любое другое место. Даже то, что Светлана — одна из очень немногих командиров кораблей, имеющих право держать на борту аж троих собак, говорит о многом. Кому попало такое право Штаб Астросил Разведки Империи — огромного и сложного организма — не доверит никогда. А Светлана получила это право автоматически. По совокупности достижений.
