— Она явно не в "Цербере", но где-то очень близко. — сказал Аленко. — Страшно и холодно тут. Охрану мы проредили, но в лабораториях, судя по сканерам, почти никого не осталось. — лейтенант шагнул к одной из дверей, открыл створку и замер. — Коллеги... Я сплю или брежу? Мужчина-азари! В стеклянном "стакане". Голый. Со всеми причиндалами.
Мордин вихрем подскочил к колбе, в которой возвышался обнажённый самец азари. Инструментрон доктора зашипел, преодолевая перегрузку — саларианец врубил самый полный режим забора данных.
— Подтверждаю. Это действительно мужчина-азари. — спустя несколько минут сказал Мордин. — Ожидаете, что я сползу по стенке от изумления? Начну говорить о научных премиях и о почёте с престижем? — Мордин рассматривал тело, находившееся в коконе с возрастающим интересом. — Поздно. Он мёртв. Но его явно умертвили недавно. Как только мы проникли в этот блок. Взрывчатки, яда и каких-либо сюрпризов вроде вирусов нет. Раствор, в котором он пребывает, консервирующий. С этим проблем у нас не будет. Но сам факт его нахождения здесь требует уточнения. Оливи?
— Я уже собрала всю информацию с местных носителей, доктор. — ответила киборгесса. — Данных очень много, но все они уже у нас. Копия отправлена на фрегат. — Оливия толкнула дверь, находившуюся рядом с колбой. — Небольшая комнатушка, ванна... Хм. Даже не знаю как сказать. Недомодифицированная баньши. Это ближе всего к истине. Взгляните, доктор.
В ванне навзничь лежала азари в чёрном комбинезоне, исчерченном белыми полосами. Некоторые полоски крепились к контактам, усеивавшим края ванны. Мерцали индикаторы. Мордин, вставший рядом с ванной, несколько минут молчал, уясняя для себя полученную информацию. Наконец он закрыл инструментрон.
— Ей больше шестисот лет. И она уже не азари. Полубаньши. Оливия права. Похоже, мы застали один из экспериментов трансформации. Если хотите — обращения. Незавершённый и имеющий отличия от наиболее стандартной и обычной схемы. Пальцы рук и предплечья с плечевыми костями почти полностью трансформированы по стандарту баньши. А вот остальное тело — далеко не полностью. Но изменения... необратимые. Взгляните на лицо — оно явно нестандартно для расы азари. — Мордин поднёс инструментрон к голове азари, выдвинулись щупы и зонды. — Хм, интересно. Перед вами, коллеги, баньши-псионик. И телепат. Почти Мирала, но — намного более слабая. — саларианец взглянул на новую порцию данных, высветившихся на экранчике инструментрона. — Для неё совершенно не обязательно махать руками и полосовать жертву когтями. Она будет действовать по-иному. Намного страшнее. Те, кто окажутся в радиусе досягаемости такой полуазари — мертвецы гарантированные. Или послушнейшие марионетки. Её призвание — подчинять или убивать. Ничего другого она делать в совершенстве не умеет. И, я боюсь ошибиться, но её лицо... трансформировано по человеческому типу. Ещё немного приложить усилий — и её не отличишь от человека. А перчатки и глухой скафандр... Это элементарно. Вполне возможно, она выполняла бы роль приманки для особо ценных для Коллекционеров жертв.
— Всё страшнее и страшнее. — сказал Найлус. — Мы пока что видели только азари, но уже достаточно неприятное впечатление... составлено.
Сарен молчал, изучающе глядя на труп азари-псионика.
— Всегда считал, что для Архангела Мирала — высшая ценность. — произнёс старший Спектр-турианец. — А тут... её полный антипод. Хорошо, что она — труп. Подтверждаете, доктор?
— То, что она — гарантированный труп — подтверждаю. — кивнул саларианец. — Никаких признаков активности.
— А если она — кибмэн? Точнее — кибвумен? — спросил Дженкинс.
— Такой миниатюризации нет. Нигде в её теле. Она — органик. Пусть на двадцать процентов уже имплантирована, но всё равно — она органик. Пока что. И, похоже, Жнецы и Коллекционеры не собирались делать из неё синтета. Хотя... не исключаю. Если имплантация достигла бы шестидесяти процентов... Это был бы полусинтет-полуорганик. Даже не знаю, как точнее это определить.
— Док. — на пороге комнаты появилась Дженнифер. — Там в соседней лаборатории... Две двери отсюда — живая азари. Даже не знаю как сказать поточнее. У людей так выглядят культуристы, а она... кибер. Мышцы явно синтетические. Заключена в какой-то стеклянный куб, но вылезать оттуда не собирается. Двигается как на подиуме, позы разные принимает. Не говорила ничего. Во всяком случае — при мне.
— Хорошо. Хорошо, что первая живая. Пусть даже и относительно. — Мордин сорвался с места и в сопровождении двух десантников-полисменов выскользнул из комнаты.
Группа Шепарда почти в полном составе побывала в комнатушке с ванной. Все хотели увидеть воочию врага, с которым, вполне возможно, очень скоро придётся схлестнуться в реальных битвах. В том, что вся информация о ходе и результатах эксперимента уже находится в распоряжении Жнецов — никто не сомневался. Шепард покинул комнатушку последним. И последним вошёл в комнату-лабораторию, где посередине высился прозрачный куб.
— Бронестекло, Шепард. — бросил Мордин, вглядываясь в экран своего инструментрона. — Она — действительно кибер. И о приличиях и целомудренности не имеет теперь ни малейшего понятия. — саларианец ткнул пальцем в полностью обнажённую азари, которая... медленно танцевала. Дженнифер, скрестив руки под грудью, стояла сзади всех нормандовцев и уже не смотрела на обитательницу куба.
— Мозг? — спросил капитан, подходя ближе к кубу.
— Перепрограммирован. Не имею понятия, как Коллекционерам это удалось сделать, но — увы. В вашей человеческой культуре это мог быть аналог Робокопа. Но пока что — аналог танцовщицы. Хотя сила мышц у неё, если верить измерениям — просто потрясающая. Стрелу башенного крана она способна завязать узлом. В одиночку, замечу. Так что личность у неё полностью погибла. И мышцы заменены на синтетические аналоги. Очень близкие аналоги, но — синтетические. Кожа, обратите внимание, натянута на лице как струна. На теле — чуть меньше. — Мордин подождал, пока азари-кибер повернётся боком и поднимет руки, согнутые в локтях. — Сжала кулаки. Странно... Ей сохранили возможность иметь детей.
— Так она может танцевать часами. — сказал Дженкинс, пробившись сквозь толпу сокомандников.
— Сутками и месяцами, Ричард. — уточнил Мордин. — Система питания у неё — лучшая из тех, какие я только мог изучить или хотя бы видеть.
— Бросать столь ценные экземпляры... — сказал Аленко. — Что-то тут не сходится.
— Это — кибер, Кайден. — отрывисто заметил Мордин, захлопывая инструментрон. — А значит, все технологические, технические, биологические и иные секреты, ноу-хау и прочее — уже в распоряжении Жнецов. А это — только прототип. Уверен, что у Жнецов в лабораториях Тёмного Космоса уже есть более страшные экземпляры.
— Энергия? — спросил Явик.
— В аккумуляторах, расположенных здесь — хватит на три года самых интенсивных танцев. — уточнил Мордин. — Питание тоже предусмотрено. Его хватит на два года. Я уже уточнил её данные. Но не рискну сообщать родственникам что-то другое, кроме того, что она погибла. У меня не будет слов, чтобы сказать, что я знаю, как она погибла. А остальное... вообще в их присутствии и даже письменно я вымолвить не смогу. — саларианец отошёл от куба, выходя из лаборатории.
— Витрина слева — юстициар и её враг. — сказал Ник Клеменс. — Причём юстициар — слаба и подчинена своему врагу. Полностью.
— Это — первые почти неизменённые азари, капитан. — сказал Мордин, приблизившись к полутёмной витрине, с которой двое десантников-полисменов уже сдёрнули чёрное пластиковое покрывало. — Браслет нашейный юстициара — подлинный. Хоть и всё можно подделать, но такие вещи — на строжайшем учёте. — он вгляделся в экран. — М-да. Самара может меня убить за подобную информацию, но похоже одна из тайн Корпуса Юстициаров нами, капитан, теперь раскрыта. Перед вами — одна из сильнейших ардат-якши. Пропавшая вместе с преследовавшей её юстициаром-матриархом шестьсот лет тому назад. Самара тогда и знать не знала о таком: юстициары — невероятно закрытая организация, а об ардат азари вообще не любят распространяться.
— Эта в лиловом... ардат? — уточнил Аленко, пробившись к витрине. — Но...
— Азари тоже бывают разные. Генетическое разнообразие не означает, что все они — нормостенички. Да, эта ардат ближе к гиперстеничкам, но это ей необходимо для того, чтобы успешно противостоять сильным юстициарам. А вот юстициар — истинная нормостеничка и это не позволило ей одержать победу над этой ардат. Здесь как раз они заморожены в тот момент, когда ардат взяла юстициара под свой полный контроль. Обратите внимание, оружия на юстициаре уже нет, руки сцеплены на затылке, раскрытая ладонь ардат лежит на шее юстициара. Одно движение — и ардат сломает юстициару шейные позвонки. Гарантированная смерть.
— Заморожены? — удивился Ник Клеменс, вглядываясь в фигуры двух азари. — Я раньше думал, что это Самара у нас такая авангардист с таким декольте, извиняюсь, до пупа. А тут нечто вроде форменной одежды с протоколом в обнимку.
— Видите сотовую структуру на телах обоих азари. Это не структура их кожи, это не структура ткани их костюмов. — уточнил Мордин откровенно преподавательским голосом. — Это — структура стазиса заморозки. Витрина. И стоять они могут здесь годами. В таком состоянии им энергии, запасённой в телах, хватит на несколько лет как минимум. И они не изменятся внешне слишком уж заметно.
— Информацию... — сказал Шепард.
— Придётся фильтровать. — подхватил Мордин. — Мы ещё только начали знакомство с блоком лагеря-тюрьмы, а уже накопали на несколько сотен разоблачений. Ну — и всего прочего.
— Так они... живы? — Аленко подошёл к витрине поближе. — Никогда бы не подумал.
— Технология, к сожалению, позволяет проделывать с органическими телами такие вещи, против которых ни у морали, ни у нравственности, ни у законов писаных, существующих у разумных органиков, нет никакого противоядия, Кайден. — Мордин закрыл инструментрон, щёлкнув замком. — Я отметил координаты всех этих мест. Страшно. Но придётся разбираться с этим местом очень предметно. Оливи?
— Я собрала всю информацию, какую только смогла. Не смотрела, только проверила на целостность и на безопасность. — ответила киборгесса. — Дженнифер опять убежала вперёд. Она нарвётся когда-нибудь на большие неприятности.
— Она сама может стать для почти любого большой неприятностью. — сказал Явик, отходя от витрины и направляясь к проходу. — И похоже, наша нештатная разведчица опять накопала что-то.
— Вы правы, Явик. Накопала. — Дженнифер подошла ближе, достала ридер. — Взгляните. Метров сорок отсюда — камера в толще бронепояса базы.
— Азари. Молодая. Не старше двухсот лет. По виду — из весьма обеспеченной семьи. — сказала Оливия. — Вариант заложника или вариант пленницы для получения выкупа или оказания давления? Как стар мир и как он однообразен. Я думала, у Коллекционеров будет больше выдумки.
— Какая там выдумка. — сказала Дженнифер. — Я не знаю многих деталей, коллеги, но её, — девушка ткнула в экран ридера, который держал в руках Мордин, — насиловали десятки раз. Она танцевала перед Коллекционерами, извиняюсь, в чём мать родила. Прислуживала им полностью обнажённой. Её, вне всякого сомнения, лапали сотни и тысячи раз во все места. По всему телу. Я всё это видела десятки раз, когда была в бандах. А сейчас она стоит неподвижно и я подозреваю, что она уже сломлена, коллеги. Сломлена едва ли не полностью. Такое равнодушие... Я редко от кого такой уровень равнодушия ощущала.
— Мне нужно её осмотреть, коллеги. Если я не ошибаюсь, она нормальна. Вряд ли её смогли бы обменять, будь она "повреждена". — Мордин не стал извиняться вслух за очередной приступ профессионального цинизма и почти побежал следом за широко шагавшей Дженнифер. — Я — вперёд, подходите, коллеги. Если она сможет говорить... По меньшей мере мы чего-то узнаем ценного. — обернувшись, сказал врач.
— Если она здесь в этой клетке провела несколько лет... Вряд ли мы узнаем что-то ценное. — сказал Ник Клеменс. — Но идти надо, согласен. Хотя... Не понимаю. Да, я в курсе, что это — лабораторная территория, нечто вроде научно-исследовательского института. Специфического, правда, но ни бунта заключённых, ни потасовок с охраной... Все либо мертвы, либо заторможены до предела. Ведь не могут они не знать ничего о том, что происходит вокруг, что на базе уже есть чужаки, что чужаки уже вошли в пределы их лагеря-тюрьмы.
— Ник, это всё — отжившие стандарты. Коллекционерам не нужны проблемы — они их предупреждают. Остальное — не столь важно. Важно то, что нам нужно пройти дальше. — сказал Аленко. — Идёмте, коллеги.
Переход к люку, ведущему в подземную камеру-клетку не занял много времени. Наконец почти вся группа высадки собралась в предбаннике перед мощными прутьями большой клетки.
Стоявшую неподвижно молодую азари уже осматривал Мордин. Развернув девушку спиной к собравшимся в предбаннике сокомандникам, врач проводил обследование и мрачнел. Девушка не сопротивлялась, ничего не говорила, никак не реагировала. Из одежды на ней было только подобие халата, у которого были короткие рукава, но не было ни застёжек, ни пояса. Халата не хватало, чтобы прикрыть наготу грудей, живота и остального тела. Небольшая безделушка висела на нашейной тонкой и явно непрочной цепочке.
В клетке, где находилась пленница, не было ни кровати, ни лежака, ни нар, никакой другой мебели. Были только сантехнические приборы — рукомойник и унитаз — металлические, в антивандальном исполнении.
Наконец Солус закончил осмотр пациентки и, не скрывая резко ухудшившегося настроения, вышел из клетки в предбанник. Прикрыв экран инструментрона, он остановился напротив Шепарда.
— Боюсь, что в таком состоянии возвращать её семье... нельзя. — он выделил это слово заметным ударением. — Оливи, я знаю, уже установила, кто она и к какой именно семье принадлежит. — Мордин поймал утвердительный кивок киборгессы. — Сейчас она нуждается в глубочайшей реабилитации. Она почти отвыкла говорить вслух и громко, не умеет или, точнее, почти не умеет свободно двигаться. Её состояние близко к состоянию марионетки. Да, её кормили, да, ей давали возможность поддерживать чистоту тела, но — по самому жёсткому минимуму. Она сможет протянуть в клетке в прежнем режиме ещё максимум неделю. Но потом... её организм пойдёт вразнос. И похоже, что тюремщики её уже списали в расход, поскольку оставили её нам. Оставили живую и относительно нормальную. — Солус отметил на малом экране своего инструментрона несколько позиций. — Я понимаю, что брать её сейчас с собой — чистое безумие, но она нуждается в первоочередной эвакуации. Я передал информацию на фрегат. Там уже думают над этим. И, коллеги, хотя она и слаба, но давайте-ка побыстрее оставим её в одиночестве. Она не привыкла к таким толпам. Неизвестно, как она отреагирует на наше дальнейшее пребывание здесь. Она привыкла, что её рассматривают и раздевают взглядами, но мы-то другие. И она это должна понять. Так что — давайте-ка на выход.
Выйдя "на поверхность", нормандовцы коротко обменялись мнениями, после чего перешли в соседний отсек.
