Приземлившись, зверь незамедлительно грохнулся мордой оземь, прочертив торчавшим из глазницы клинком линию на земле, злобно клацнув зубами по пустоте ещё находясь в воздухе. Он не то взвыл, не то захрипел от пронзившей голову боли. Задняя часть его туловища самовольно поднялась вверх, а шерсть встала дыбом.
Пока он медленно приходил в себя, Джил, оказавшаяся у хищника в тылу, быстро поднялась, и постаралась максимально бесшумно, приставным шагом, зайти с левой стороны, где теперь у того располагалась слепая зона, не переставая держать кинжал наготове.
Волк взволнованно вертел мордой, в надежде отыскать, с какой стороны к нему приближается смерть. Видимо, от всего пережитого, кровь барабанной дробью стучала у него в ушах, и он не мог ничего услышать.
Но только когда он догадался, что новоиспечённый охотник заходит к нему оттуда, где он не может его видеть, и попытался развернуться, опираясь на раненную лапу, Джил уже успела приблизиться к волку на максимально близкое расстояние и, присев на одно колено, обхватить его челюсти рукой, сжав их настолько сильно, насколько могла.
Зверь незамедлительно начал сопротивляться. Прижав уши к голове, ощерив задние зубы, он попытался разжать руку артистки, чтобы освободиться из захвата. Волк со всей силы старался открыть пасть. От боли, ярости и напряжения, его челюсти ходили ходуном, едва не высекая искры из клыков. И, судя по тому, что пальцы Джил начали постепенно разъезжаться, у него кое-что начинало получаться. Хищник рычал громко, отрывисто. Чем больше усилий он прилагал, тем более яростным и угрожающим становился рык. От усердия он даже приподнял раненную лапу. Как только он оторвал от земли и вторую, намереваясь пустить в дело когти, фактически, присев перед девушкой, и перенеся свой весь на её ладонь, та незамедлительно привела в исполнение последнюю часть плана, не давая зверю и малейшего шанса выйти из захвата живым.
Лицо Джил покраснело он напряжения, а зубы крепко сжались. Артистка, взяв максимально доступный ей замах, вонзила клинок кинжала прямиком в голову волка, пробив её насквозь так легко, точно горшочек с маслом в жаркий летний день. Значительная часть лезвия вылезла с другой стороны. Раздался хруст пробиваемой сталью кости.
Оставшийся целым глаз животного закатился. Судорожно подёргиваясь всем телом, волк стал заваливаться набок. Его хвост, будто потеряв связь с головой, самовольно то выпрямлялся, то, повиливая, опускался к земле.
Но артистка не дала зверю упасть на землю, чтобы уже там легко расстаться с жизнью. Для надёжности, она ещё насколько раз с силой повертела кинжал вправо и влево вдоль оси эфеса оружия, в черепушке зверя.
С каждым движением клинка, агония волка становилась все сильнее. Он конвульсивно дёргал лапами в разные стороны, лихорадочно трясясь всем остальным телом.
Наконец, убедившись, что этот зверь их больше не потревожит, Джил распрямилась и освободила голову зверя от посторонних предметов, разбрызгав по округе небольшой фонтанчик крови, как бы разрешая последнему грохнуться набок и спокойно умереть. Она, тяжело дыша, горой возвышалась над поверженным противником, держа грозное оружие возле груди. С клинка медленно, капля за каплей, на землю падала кровь.
Не дожидаясь, пока конечности животного перестанут дёргаться, девушка, бесцеремонно прижав раненную лапу к земле ногой, нагнулась и вырвала свой метательный нож из мягкой, загрубевшей подушечки на пальце волка. После этого, переместив сапог на морду животного, она таким же образом извлекла из глазницы снаряд для механизмов на запястьях.
Из ран зверя на голове и лапе, теряясь в густой шерсти, постепенно замедляясь, побежала холодеющая кровь.
Не теряя времени, Джил побежала к эфесу, оставшемуся торчать из земли, на ходу вытирая о рукава маленький метательный нож, внушительных размеров кинжал и снаряд, заодно вставляя его на место. Вся её одежда успела испачкаться в пыли.
Когда бой девушки окончился, Кель повернул голову в сторону Монарха. Судя по всему, у того всё шло ещё лучше, чем у уличной артистки.
На старца нападали волки примерно одинакового размера.
С самого начала, маг, буквально единственным мановением руки расправился с одним из зверей. Тем, что был немного крупнее. Поначалу, он опустил веки, а когда распахнул, его глаза уже светились знакомым белым светом. Целитель распрямил руку. Едва заметным движением, точно растягивая густое тесто кончиками пальцев, он вытянул из земли у себя под ногами несколько литров кристально чистой воды, всё ещё не отрывая взгляда от несущихся на него свирепых животных. В следующий миг, резко распрямив пальцы в направлении бегущих, он разделил жидкость на несколько частей, и превратил её в пятёрку острых, словно меч, и крепких как камень, ромбовидных сосулек. Они неровной дугой висели в воздухе, мерно покачиваясь, издалека напоминая лекарю огромные, военные корабли Раута, едва движимые могучими морскими волнами. Когда Монрах, на одно мгновение, расслабил пальцы, сосульки опустились вслед за ними на несколько сантиметров, точно послушные марионетки. Но затем, когда маг взмахнул кистью так, будто пытался отогнать от себя назойливую муху, сосульки со скоростью пушечного ядра понеслись в направлении обидчиков своего создателя.
В отличие от менее опытного собрата, выбравшего целью Джил, который бросился к ней, не дожидаясь более умелого сородича, эти волки, услышав команду вожака, рванули в направлении старца оба одновременно. Они бежали на небольшом расстоянии друг от друга, угрожающе рыча и демонстрируя острые зубы.
Но сосульки оказались быстрее.
Первая, перебив животному правую лапу пополам, разломив кость надвое, полетела дальше, чирком задев заднюю его конечность, оставив после себя немаленькую, кровоточащую рану.
Вторая, разодрав ухо волка на мелкие лоскутки, пролетела мимо, не нанеся каких-либо существенных повреждений.
Остальные три воткнулись в мохнатое туловище зверя на разном расстоянии друг от друга, пробивая толстую шкуру легко, точно бумажный лист кончиком заострённого пера. Третья вонзилась в шею, раздробив в костяную крошку шейные позвонки волка: "Отчего, скорее всего, и наступила мгновенная смерть", — диагностировал Кель. Четвёртая, со смачным хрустом пробив лопатку, добралась до лёгкого животного, и так там и засела. Пятая, пролетев дальше остальных, кровожадно впилась в поясницу зверя, совсем рядом с позвоночником: "Таким образом, проколов либо почки, либо прямую кишку", — констатировал лекарь, продолжая перебирать возможные причины смерти хищника.
Изувеченный волк, волоча лапой, болтающейся на одних только окровавленных сухожилиях, безжизненно рухнул наземь, по инерции проползя ещё около полутра метров, оставляя за собой неглубокую, нечёткую траншею на сухой, серой земле. Он замер, достигнув конца своего пути, так ни разу больше не шелохнувшись до самого конца боя.
Второй зверь, не обратив внимания на потерю бойца, продолжал нестись на мага стремительно, как стрела. И ему даже почти удалось вплотную подобраться к старцу.
Его пыл Монарх охладил менее жестоким способом. По крайней мере, так казалось Келю поначалу. Целитель, держа посох одной рукой, направил его нижним концом прямо в морду оголтело несущемуся животному.
Бом!
Лес озарила яркая вспышка, вырывавшаяся из глаз Монарха. А рука, удерживавшая посох, резко дёрнулась в сторону, противоположную направлению заклинания, словно старец держал в руке корабельную кулеврину.
На волка обрушился воздушный удар такой силы, что тому немедленно пришлось прекратить движение. Теперь, вместо этого, зверь, уперевшись когтям в землю, испуганно выгнув спину, старался удержатся на месте, чтобы не улететь в ближайшее дерево.
До лица Келя долетел лишь лёгкий ветерок, игриво потрепавший волосы. Тем не менее, ему удалось перенести лекаря воспоминаниями обратно в лагерь Ультона, в тот момент, когда маг тем же самым приёмом расправлялся с Писклей и его товарищем Карсоном.
Монарх, прокрутив своё оружие над головой, упер его обратно в землю и удивлённо хмыкнул, бросив на зверя оценивающий взгляд:
— Не ожидал, что ему удастся... Хорошо, в таком случае, необходимо закрепить результат. — С этими словами, целитель, дождавшись, пока волк потеряет бдительность, и расслабиться, отставил одну ногу и руку назад, крутанув посох в воздухе и, перехватив один конец подмышкой, и направив его на волка драконьим глазом, выполнил ещё одно заклинание воздушного удара, не давая тому и секунды на передышку. Глаза старца вновь разгорелись ярче звёзд.
Бом!
Хищник, совершив в воздухе двойное сальто, кубарем пролетел значительное расстояние и приземлился головой вниз за трупом своего партнёра, жалобно заскулив.
В это время, Кель заметил, что великолепно выполнившие свою работу сосульки уже начинали подтаивать, возвращаясь обратно в землю, увлекая за собой в подземное царство свежую, горючую кровь, чтобы, очистив её через почву, пополнить ряды неудержимых потоков грунтовых вод.
Всё ещё живой экземпляр, комично упав на спину, теперь перевернулся на живот и поднялся. Сейчас он растеряно смотрел по сторонам, пытаясь определить, в какой стороне оказался он сам и где в данный момент находится его жертва.
Монарх недобро нахмурился. Не давая зверю сориентироваться, он широкими шагами рванулся в направлении последнего. С каждым пройденным метром, его глаза начинали сиять всё ярче и ярче. Как раз, когда хищник повернулся и заметил приближающего целителя, старец успел сократить расстояние до нужной ему величины. Теперь, развернувшись в анфас к Келю, старец, отведя перевёрнутый посох за спину, крепко расставив ноги на ширине плеч, вытянул в направлении волка распрямлённую ладонь. Его пальцы напряжённо согнулись так, точно он сжимал в руке небольшой детский мячик. Кожа на ладони Монарха выкрутилась в спираль. В следующую секунду из неё вырвался мощнейший поток воздуха, заставивший его мантию развеваться, будто старец стоял на носу стремительно разрезающего волны корабля.
Абсолютно вся шерсть волка сейчас была направлена в одну, по направлению штормового ветра, сторону, уши его безвольно трепались, глаза болезненно закрывались сами собой, а черные, узкие губы волнообразно колыхались.
Маг поймал зверя потоком и поднял его над землей настолько легко, будто он ничего не весил, словно невесомая пушинка.
Волк, испуганно болтая лапами в воздухе, ошарашенно вращал глазами, совершенно не понимая, что происходит.
Лицо старца ужесточилось. Наклонившись вперёд и опустив голову, он ещё сильнее напряг пальцы, придавая потоку дополнительной силы. Свет, источаемый его глазами, вспыхнул ещё ярче.
Хищник же камнем полетел к ближайшему дереву. Он так крепко приложился о его ствол, что тут же во все стороны разлетелись мелкие щепки. Но их сразу же подхватил и унёс с собой поток воздуха, создаваемый целителем, не дав улететь слишком далеко. Зашуршали кроны ближайших деревьев. Зверь, истошно дергаясь, жалобно, чуть не плача, выл, стараясь поскорее вырваться из смертельной хватки мага, и поскорее убежать в родной, безопасный лес.
Но Монарх ни на секунду не собирался его отпускать. Убедившись, что зверь надёжно зафиксирован на дереве, старец медленно, с трудом, начал приближаться к своему противнику. С каждым пройдённым шагом, кожа на ладони целителя закручивалась всё сильнее, глаза разгорались всё ярче, а ветер начинал дуть всё опаснее, грозя увлечь за собой окружающих. В какой-то момент, он достиг такого уровня, что кора с чудовищной скоростью начала слетать со ствола дерева, а хищника закручивало в бараний рог, буквально, всверливая в древесину, из которой уже пошёл дым. В воздухе бы запахло палёной шерстью, если бы ветер старца не увлекал за собой все мыслимые и немыслимые запахи.
Лицо Монарха исказила гримаса такой немыслимой, невыразимой ярости, что Кель, никогда до этого не видевший его таким, знатно струхнул. На шее выступили вены, губы растянулись в ужасающей, кровожадной улыбке, а брови сдвинулись друг к другу настолько близко, что ещё чуть-чуть и им удалось бы встретиться. Не выдержав, целитель злостно, громко зарычал, уподобляясь тому, над кем прямо сейчас собирался расправиться. Теперь листва на всех деревьях, в радиусе, как минимум, десяти метров, неистово шуршала, облетая, покидая родные кроны. Привычный звук дуновения сильного ветра перешёл в натуральный свист, а роба старца уже не просто колыхалась, сейчас её рукава раздулись, будто ветровой мешок, до самых плеч оголив худощавые, покрытые старческими пятнами руки, а нижняя её часть плотно облегала ноги целителя, демонстрируя всем присутствующим контуры цыплячьих ног.
Волк же уже не скулил и не выл, он только жалобно пищал, умоляя о пощаде, полностью отдав свою жизнь в распоряжение судьбе.
Но сегодня она была к нему не благосклонна.
Его мольбы о помощи терялись в неистовом свисте ветра, создаваемого обезумевшим старцем.
Когда поток набрал немыслимую, даже по меркам стихии, силу, тельце зверя, неестественно выгнувшись, издало хруст ломающегося легко, словно веточка, на которую наступил толстяк, позвоночника. Он больше не издавал никаких звуков и никоим образом не сопротивлялся. Безжизненное тело хищника теперь безвольно болталось в воздухе, выворачивая невиданные доселе пируэты, уж точно недоступные живому существу, не забывая при этом омерзительно похрустывать.
Приметив это, Монарх тут же успокоился. Его глаза немедленно прекратили светиться. Это выглядело так, точно кто-то единственным воздухом задул свечку. Он выпрямился, расслабив руки, и принялся приводить в порядок свою одежду. Его лицо снова выражало столь привычную, старческую добродушность.
Искорёженная до неузнаваемости тушка волка шлепнулась на землю. Шерсть животного на спине, начиная от самой головы и до основания хвоста, почернела и едва заметно дымилась. Источая по округе неприятный запах жжёных волос.
Поправив свою мантию, Маг оглянулся, чтобы определить, как идут дела у его друзей. И тут же обнаружил, что у Арена всё было весьма и весьма ужасно. Да что уж там говорить, просто отвратительно, особенно по сравнению с остальными.
Рыжеволчица, заодно с последним выжившим волком, тоже одновременно бросились на стражника.
Не растерявшись, Крепость отогнал их обоих сразу — схватившись за нижнюю часть рукояти молота обеими руками, он совершил скоростной оборот вокруг своей оси: "Примерно, градусов на двести", — предварительно опустив боёк орудия на тот же уровень, где, предположительно, могли бы находиться головы направлявшихся к нему его зверей.
Оба хищника опасливо отскочили в разные стороны.
Но рыжеволчица, в силу наличия более развитого интеллекта, поняла, что её противник не так-то прост и сильно увеличила между ним и собой расстояние, чтобы как следует оценить ситуацию.
Волк же, отскочил всего на пару метров от стражника. Зверь, широко расставив передние лапы, низко припав мохнатой грудью к земле, угрожающе смотрел на Арена, и, злобно оскалив зубы, громко рычал.
Крепость, державший до этого молот обеими руками на вытянутых руках, усмехнулся:
