— Ага. — Казалось, артистку немного разочаровал такой финал повествования. — А что с этим знакомым? Он ещё имел с ним дела?
— Насколько известно мне — нет.
— Мхм. — Поджала губы девушка. — Так, а специально он его подставил, или как?
— Здесь имеется целых три варианта, почему знакомый Рама так поступил. — Целитель принялся загибать пальцы. — Первый — Знакомый прознал, что Рам склонил его жену к измене, и отомстил антиквару, подсунув ему ночной горшок под видом вазы. Второй — Знакомый собирался уйти на покой и хотел, воспользовавшись доверительными отношениями с Рамом, продать ему задорого самый обычный ночной горшок. — Старец загнул уже два пальца, третий был на подходе. — И последняя — что вся эта история случилась в результате очень неудачного стечения обстоятельств, и Знакомый, сказав правду о месте, где нашёл могилу, сильно промахнулся с истинной сущностью найденного им предмета.
— Понятно. — Коротко резюмировала Джил.
— Но ведь вы сказали, — начал Кель, — что причин было две. Как же вторая?
— О, Кель, мальчик мой, хорошо, что ты напомнил, а то второе событие настолько ординарное и предсказуемое, что я уже успел про него забыть. — Старец огляделся по сторонам, чтобы понять, в какой части пути к лавке они находились, затем продолжил. — Итак, когда Освободители только ввели общий язык по всему материку — сразу же нашлись энтузиасты, взявшиеся за изучение множества древних диалектов, с целью перевести письмена наших предков на новый, всеобщий язык. Но вот незадача, переводчиков стало много, а документов, требующих перевода, больше не становилось, по понятным причинам. Когда же они перевели почти всё — им элементарно стало нечем заняться. Образовалась толстая социальная прослойка безработных молодых людей. И тогда ВалРажин нашёл идеальное решение — он предложил им начать изучение культуры и истории древних людей, что давлюсь им довольно просто, так как языки они уже знали. Таким образом, после истории с Рамом, старьёвщики стали переводчиками, а переводчики старьёвщиками просто с течением времени. Для простоты их стали называть привычным словом — антиквары. А люди, которые взялись за изучение одного или обоих языков нелюдей и по сей день легко могут найти себе работу. В то время как переводчиков с древних диалектов, как таковых, осталось немного, я бы даже сказал, ровно столько, сколько нужно. — Монарх повернулся к Келю и Джил, прижавшись щекой к плечу. — Вот такая история, друзья мои. — Путники завернули за угол и оказались в переулке. Пройдя ещё сотню метров, они остановились. — А вот мы, кстати, и на месте.
* * *
Кель прогнал в голове всю эту историю за считанные секунды, стоя на улице, глядя на красивую табличку, вместе с остальными.
Лекарь опустил голову, чтобы лучше разглядеть фасад лавки.
Антиквар владел большим, двухэтажным домом. Судя по всему, на первом этаже он устроил свою лавочку, где общался с клиентами, а на втором проживал вместе с семьей. Всё здание было выкрашено в ярко-зелёный салатовый цвет. По бокам от массивной, деревянной двери стояли высокие, круглые, выточенные из камня, вазоны, засаженные фиалками.
Залюбовавшись цветами, Кель обратил внимание на одну, казалось бы, несущественную деталь: "Хм, земля здесь давным-давно пересохла. Странно".
Внутреннее убранство лавки можно было бы разглядеть через большие окна, занимавшие большую часть лицевой части дома, если бы не тонкий слой грязи, равномерно распределённый по стеклу. Лекарю показалось странным такое пренебрежительное отношение к внешнему виду своего заведения, особенно в доме, где проживали сразу две представительницы прекрасного пола: "Ох и не нравится мне это".
Лекарь посмотрел на своих товарищей. Монарх стоял, сильно нахмурив брови. Судя по всему, ему это тоже казалось подозрительным. Джил вообще смотрела на проходящих мимо горожан, не обращая никакого внимания на беспокойство своих друзей.
Кель спросил:
— Вы тоже заметили, да?
Целитель медленно кивнул:
— Да. Раньше за женой Содри такого не наблюдалось.
Джил, широко зевнув, поделилась своим мнением:
— Может, она уехала в гости к маме? Или вообще, бабёнки в доме этого Содри ленивые. — Девушка подошла к двери и, резко пихнув её, указала внутрь. Что-то звякнуло. — Чего мусолить? Давайте зайдём и спросим.
— Интересный подход, дорогая моя Джил. — Дружелюбно улыбнулся старец.
Друзья вместе вошли в антикварную лавку.
Звякнул колокольчик.
* * *
Внутри всё оказалось ещё хуже, чем снаружи.
На первый взгляд, всё здесь было расставлено очень аккуратно. Вдоль боковых стен, начиная от самого входа, до, примерно, середины лавки стояли столы, столики, комоды, шкафы, стулья и другие представители старинной мебели. На самих же стенах хозяин развесил разнообразные картины, изображающие в различных антуражах, зверей, природу, мифических существ и портреты людей, которых лекарь видел впервые в жизни: "По-видимому, картины для своей резиденции комиссар Исай приобретал именно здесь", — понял юноша. Кроме того, Кель заметил, по крайней мере, парочку, высоких, тяжёлых на вид, напольных часов: "Ого! Настоящая реликвия гномов! И как только они сюда попали? Стоят целое состояние, небось". Другую половину зала, меньшую, отделили от остальной части лавки стеклянными витринами, расставленными, если смотреть сверху, буквой "П". На полках внутри витрин, защищенных от шаловливых ручек покупателей толстым стеклом, стояли антикварные вещицы всех цветов, материалов и размеров: разукрашенная фарфоровая и глиняная посуда, позолоченные вазочки, бронзовые статуэтки, канделябры, светильники, шкатулки и многое, многое другое.
Это место выглядело, как настоящий храм старины. Все экспонаты и товары здесь расставили с таким вниманием и заботой, что можно было бы подумать, что лавкой владеет человек, который очень предан своему делу и безгранично в него влюблён. Если бы не одно но — пыль.
Толстый слой пыли покрывал буквально всё, чего касался взгляд. Рамы картин, стойки, стёкла, пол, мебель — новую и антикварную. Абсолютно всё.
В углах под потолком виднелась паутина.
Вдобавок ко всему остальному, внутри не горел ни один светильник. В помещении царил мрак. Канделябры, расставленные по всему залу, обросли воском в несколько слоёв. Новых свечек в них не было и, судя по всему, в ближайшее время не предвиделось. Только солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь грязные стёкла, хоть немного освещали зал.
Войдя в лавку, Джил, первым делом, кинулась рассматривать витрину со старинными ножами и стилетами. Казалось, запылённость помещения её совсем не беспокоила. Монарх начал осматриваться вокруг. Он выглядел так, словно оказался здесь впервые, хотя сам недавно утверждал, что это не так. Кель же, из любопытства, заглянул за витрину. Оказалось, со стороны лавочника их оборудовали большими выдвижными ящиками, для удобного хранения всяких старинных вещиц.
Лекарь направился к единственному свободному от стекла месту буквы "П", где, судя по всему, в этот момент следовало находиться и саму антиквару. По пути он прошёл мимо стойки, располагавшейся между длинными частями витрин. Углубления на верхней части стойки, похоже, изначально служили вместилищем для каких-то фигурок или статуэток. Каких именно Кель не мог определить просто потому, что сами фигурки уже отсутствовали, но то, что они там стояли ещё совсем недавно, он понял по отсутствию в этих самых углублениях какой-либо пыли.
Дойдя до прилавка, лекарь заметил на нём маленький, круглый, железный звоночек. Позвонив три раза, Кель осмотрелся, ожидая какой-нибудь реакции на свои действия.
Целитель выжидательно смотрел на дверной проём, который находился прямо за стойкой.
Джил продолжала со скучающим видом осматривать антиквариат, медленно расхаживая между витринами широкими шагами.
Наконец, со второго этажа послышался громкий скрип кровати. За ним последовали глухие шаги.
Хлопнула дверь.
Теперь, под аккомпанемент треска перил, начала скрипеть невидимая лестница.
Нервы лекаря накалились. Проклятый скрип остался единственным звуком, который отражался от стен этого промклятого дома.
Судя по тяжести шагов, и звукам, которые под их натиском издавала несчастная лестница, прямо сейчас на первый этаж спускалось громадное, неповоротливое чудовище.
Келю захотелось поскорее развернуться и уйти, о чём он уже собрался сообщить своим друзьям, как в проёме, наконец-то, показался виновник торжества.
Им оказался самый обыкновенный мужчина. Его лысую, в верхней части, голову украшал полумесяц длинных, волнистых, светло-каштановых волос, доходивших ему до самых лопаток, которые начинались на уровне его карих глаз. На узком, длинном носу сидели маленькие, круглые очки, в серебряной оправе.
Одет мужчина был в белую рубашку, поверх которой носил серый, плотный шерстяной жилет на пуговицах. Из-под бриджей, сделанных из того же материала, что и жилетка, виднелась пара белых гольф. На ногах мужчины лекарь заметил нечищеные кожаные ботинки, с блестящей, позолоченной пряжкой посередине.
Лицо мужчины выглядело хмурым. Из-под полуопущенных век на Келя смотрели уставшие, красные, как помидор, глаза, с полопавшимися сосудами. Общая скованность и вялость движений антиквара говорила о том, что в последнее время он очень мало двигался. Возможно, даже, слишком мало.
В любом другом случае лекарь диагностировал бы у хозяина лавки затяжную наркотическую ломку или тяжёлую кишечную инфекцию, но не сейчас. Мужчина не выглядел больным или зависимым, скорее: "... опечаленным?", — закончил свои размышления юноша.
Антиквар с большим трудом добрался до своего рабочего места. Он тяжело плюхнулся на стул и сразу же схватился за голову, будто у него, неожиданно, разыгралась мигрень. Локти, при этом, пололил на прилавок.
Посидев так примерно полминуты, мужчина с большой неохотой поднял глаза на Келя и произнёс измученным голосом:
— Добрый День. — Человек вздохнул. Приветствие затягивалось. — Я могу быть вам чем-то полезен?
Кель поначалу смутился от странного поведения старьёвщика, но моментально собрался. Недолго порывшись в сумке, он извлёк на свет, а точнее, во мрак, книжку, привезённую им с родного острова Джан:
— Да, здравствуйте. — Он решил поздороваться с антикваром, прежде чем переходить к делу. Судя по взгляду, мужчина его вежливости не оценил. — Я тут, эм, завладел экземпляром довольно интересной книги. — Начал юноша. — Но так уж вышло, что она написана на диалекте одного из древних языков ...
Антиквар насупился:
— Переводами временно не занимаюсь. — Перебил он лекаря.
Кель запнулся:
— Что? Но, как же?..
Старьёвщик продолжал настаивать:
— Если вы не собираетесь ничего покупать — то, пожалуйста, не беспокойте меня больше. — Мужчина начал подниматься со стула, что давалось ему весьма непросто. — Ни за какой перевод я браться не стану. Поищите другого антиквара, мне сейчас абсолютно нет до этого дела.
Старьёвщик уже поднял было руку, чтобы скомкано попрощаться, как в разговор вмешался Монарх:
— Содри, что с тобой случилось? Где твоя жена и дочка? — Старец участливо смотрел на антиквара.
Услышав знакомый голос, Содри повернул голову, удивлённо приподняв брови и быстро заморгав. Он рассеяно осматривал посетителей, которых не замечал до этого момента.
Наконец, признав в высоком старце с посохом своего знакомого целителя Монарха, антиквар опустил голову, невнятно забормотав, шмыгая забитым носом:
— Она... они... их они... крысы... — Содри всхлипнул.
Но, посмотрев на тройку друзей исподлобья, быстро утёр начавшие намокать глаза рукавом белоснежной рубахи и взял себя в руки.
— Что же произошло? — Спросил Монарх.
— Их больше нет. — Голос Содри начал обретать твёрдость. — Примерно месяц назад, Редди и Рози спозаранку отправились за продуктами. Хотели купить и приготовить еды, чтобы подать завтрак до того, как я проснусь. — Его голова невольно опустилась. Антиквар тяжело вздохнул, забормотав. — Ох, и зачем, зачем только им это было нужно? — Глубоко вдохнув с закрытыми глазами, антиквар продолжил. — Когда они возвращались домой — на них напали крысолюды. Редди погибла сразу — арбалетный снаряд пробил ей лёгкое, и она захлебнулась собственной кровью. — Кель поёжился. — Рози досталось гораздо меньше — её оцарапали, а потом она потеряла сознание от удара по голове. Всё могло бы обойтись, но эти проклятые твари сняли с них всю одежду. Рози, выжила бы, если бы не провалялась несколько часов на холодных камнях, прежде чем её обнаружили стражники. Они умерла уже здесь, дома. Её лихорадило целых три дня ... — Содри на мгновение опустил взгляд. — Моя бедная малышка Рози. — Он снова вздохнул. — Никакие лекарства и уход не помогали. Доктора сказали, что она подхватила воспаление лёгких, и ещё какую-то заразу от когтей этих грязных крыс. Я просил, стоял на коленях, умоляя их помочь, кричал, что деньги не проблема, но они только бессильно разводили руками. — Антиквар замолчал. Он продолжил. Тихо. — На четвёртый день её не стало. Я похоронил их обеих на кладбище, за городом.
Наступила мёртвая тишина. Даже Джил, которая обычно довольно наплевательски относилась ко всему, что не касалось её напрямую, смотрела на Содри с сочувствием.
Кель стоял, держа книжку обеими руками, обескуражено глядя то на неё, то на несчастного антиквара.
В конце концов, молчание разорвал Монарх:
— Прими мои искренние соболезнования, Содри. — Старец обеими руками упёрся на посох. — Если бы только я был в городе в тот момент.
Старьевщик медленно поднял глаза на целителя:
— Нет. Нет. — Он вяло помахал рукой. — Вы же не можете быть сразу везде и помогать всем, правильно? Вы никак не могли помочь, я вас ни в чём не виню. — Содри очень слабо улыбнулся, едва-едва приподняв уголки рта. — Спасибо вам за добрые слова.
Судя по манере речи, Кель понял, что поначалу старьёвщик винил во всём именно целителя, но, видимо, у антиквара было достаточно времени, чтобы как следует всё обдумать и прийти к изложенным ранее выводам. Приподняв томик на уровень груди, юноша спросил, с надеждой в голосе:
— Так вы нам поможете?
Антиквар перевёл взгляд на книжку. Тень лёгкой улыбки окончательно испарилась с его лица:
— Простите, но нет. — Он снова обратился к Монарху. — Вы очень многое сделали для нашего города, но я просто... не могу ... Простите меня. — Его голос дрогнул.
— Ничего, Содри, мы всё понимаем.
Антиквар еле заметно кивнул:
— Прошу вас, уходите, и прикройте за собой дверь. — Старьёвщик развернулся и направился в туда, откуда пришёл.
— Как же ..! — Попытался окликнуть антиквара Кель, но Монарх остановил его, резко опустив руку на плечо юноши.
Сочувствие Джил сменилось недовольством:
— А у вас, тут, между прочим, какие-то статуэтки спёрли, прямо из центра зала! — Крикнула она ему в след.
В ответ, Содри только вяло махнул рукой и скрылся за дверным проёмом.
Постояв ещё немного, друзья молча, не сговариваясь, направились к выходу.
