Усадив Монарха на бревно, Кель спрятался за пышной мантией старика, снова взял свои оружия на изготовку, и уж оттуда, из нового укрытия, принялся наблюдать за ходом битвы.
Джил не переставая прыгала, приседала, кувыркалась, и перекатывалась, уворачиваясь от града ударов, которым Ультона безостановочно её осыпал с помощью своей дубины. И каждый раз, когда артистка намеренно пыталась оказаться подальше от главаря, чтобы подумать, как действовать дальше, и отдышаться, тот постоянно тут же вновь оказывался рядом, и проводил очередную серию атак, не давая девушке продохнуть.
Уходя от очередного размаха, Джил случайно запнулась об один из бочонков. Опрокинув его на землю, артистка едва не потеряла равновесие. Ультон решил, что это был его шанс, и тут же немедленно попытался размозжить девушке ногу. Но Джил моментально разгадала манёвр великана, и, сообразив, где ей будет удобнее оказаться, тут же подпрыгнула из своего неудачного положения, и, кувыркнувшись через голову, мгновенно распрямилась, и развернулась лицом к надвигавшейся угрозе. Ультон снова промазал мимо цели, а бедный бочонок с треском разлетелся в дребезги от удара главаря, разметав по округе щепки и расплескав вокруг себя своё содержимое.
Келя насторожился. Он приготовился броситься на помощь девушке, в случае необходимости, которая, судя по всему, очень скоро должна была возникнуть.
Но даже несмотря на то, что Келю сейчас не следовало отвлекаться, его безостановочно грызло чувство долга, непрерывно твердя, что ему следовало немедленно осмотреть раненых, жизни которых сейчас могла угрожать опасность и, при необходимости, оказать им первую помощь. Но тут лекарь смог пойти на компромисс с совестью, и решил просто посоветоваться с более опытным коллегой, при этом, не отрывая взгляда от хода битвы:
— Монарх, как вы думаете, кто-то из шайки мог получить слишком сильное ранение в этой заварушке? — С непоказным беспокойством поинтересовался юноша. — Им всем сильно досталось.
Прежде чем ответить, маг глубоко вздохнул. Его взгляд остекленел, а глаза начали источать едва заметное свечение:
— Нет, мальчик мой, их жизням ничего не угрожает. По крайней мере, ничего такого, что не могло бы подождать полчасика, а то и целый час.
Кель не на шутку изумился:
— Ого, мало того, что вы умеете прощупывать людей с помощью магии без физического контакта, да ещё и на таком расстоянии?
Маг улыбнулся:
— Мой юный друг, я действительно очень стар. В конце-то концов, нужно же было мне чем-то занять время, которое досталось мне за все эти годы? — Целитель даже посмеялся, но почти беззвучно. — Думаю, кто-то более упорный и дотошный сумел бы достичь даже больших высот, чем я сам.
Вдруг с поля боя послышался возглас Джил — маг и лекарь, моментально прервав свою беседу, одновременно повернули головы в направлении дерущихся.
В этот раз артистка едва удалось уйти от атаки великана. Каким-то образом главарю удалось загнать девушку в угол, а вернее прижать к одному из тех деревьев, на которых совсем недавно висела вся их дружная компания, пребывая в статусе пленников. Чтобы не оказаться размазанной по стволу, словно таракан по столу, Джил пришлось подпрыгнуть, и, согнув руку в локте, зацепиться за одну из веток, повиснув на ней на предплечье. От удара Ультона дерево затрещало, задрожав так, будто по нему треснул скатившийся с высоченной горы тяжеленный валун, а с кроны осыпалась, пожалуй, едва ли не половина остававшейся там листвы. У самой артистки даже слегка задвоилось в глазах. Дождавшись, пока вибрация стихнет, девушка, упёршись обеими ногами в ствол дерева, с силой оттолкнулась, и, отпружинив, сделала обратное сальто в воздухе, после чего приземлилась на приличном расстоянии от великана, оказавшись у того за спиной.
Сам же главарь так и продолжал стоять, не шевелясь, и не отнимая дубины от коры дерева. Бросив короткий взгляд в сторону охранника, которому следовало получше стеречь пленников, Ультон опустил оружие до самой земли, и, волоча его, развернулся лицом к артистке. Только теперь он остановился, но только потому, что ему самому понадобилось несколько мгновений, чтобы перевести дыхание:
— Это старик, да? — Он мотнул головой в сторону загипнотизированного члена шайки. — Что вы сделали с Кинтоном?
Джил ответила ему на выдохе:
— А ты сам, — вдохнула, — у него и спроси.
Ультон осклабился:
— Непременно, только вот раздавлю парочку клопов. — Главарь многозначительно посмотрел на артистку и целителя. А потом добавил, даже с некоторым почтением. — А ты хорошо обучена. Явно не чета моим бойцам. Не удивлён, что ты так легко с ними разобралась. Пожалуй, не буду слишком строго их за это наказывать.
— Ой, спасибочки. — С нескрываемым сарказмом ответила артистка.
Ультон ещё разок размял шею, и свёл лопатки до хруста в позвоночнике:
— Что же до тебя. Пожалуй, ты достойна того, чтобы ради тебя немного поднапрячься.
На этот раз Джил промолчала, сдержав всю накопившуюся желчь внутри себя. Сейчас она использовала каждое мгновение, чтобы самой восстановить дыхание и продумать план, как победить великана. Ей уже стало всё равно на деньги, и обещание никого не убивать. В её жизни в тот момент была всего одна задача — покончить с Ультоном, и покончить любой ценой. Главная беда заключалась в том, что великан двигался слишком быстро, почти с той же скоростью, что и сама девушка, и потому не предоставлял ей не единой возможности нанести ответный удар, как бы артистке самой этого не хотелось. Единственное, что пришло в тот момент в голову девушке — это избавиться от плаща, который в некоторой мере стеснял её движения. Одним махом расстегнув все пуговицы, Джил сдёрнула его с себя, и широким жестом подкинула высоко в воздух, откинув далеко за спину.
Великан смотрел на всё это с полным безразличием:
— Красивый жест, девочка. — Сказал главарь, и добавил тоном, не предвещавшим ничего хорошего. — Только вот он ничем тебе не поможет.
Отдышавшись, Ультон вновь стремительно помчался в направлении Джил, не дав той не то, что придумать подходящий план, но и даже нормально отдышаться.
Теперь великан использовал в бою свой кортик, который до этого момента бесполезной железякой болтался у него в правой руке.
Ультон замахнулся дубиной, целясь в левое плечо Джил, но тут же замер, не атаковав, наблюдая, как она отреагирует. Когда артистка отскочила вправо, главарь совершил резкий выпад кортиком, попытавшись вонзить его в здоровый глаз девушки. Но девушка оказалась проворнее и успела увернуться, уклонившись в обратную сторону.
Ультон посмотрел на Джил, запомнив её движения, и недобро улыбнулся. Он попытался провести ту же комбинацию, только в этот раз, замахнувшись дубиной, он действительно попытался нанести удар. Артистка вновь ушла из-под атаки, отпрыгнув вправо. Оглобля Ультона шлёпнулась о землю. Главарь бандитов повторил выпад кортиком, не поднимая дубины. Не ожидая подвоха, Джил привычно нырнула влево — тогда она думала о том, что пытаться отдалиться от Ультона было бесполезным занятием, и решила оставаться рядом с ним, в надежде, что тот ошибётся, и откроется для атаки. Чего тот, к сожалению, и добивался. В тот же миг, когда артистка оказалась на своей начальной позиции, великан нанёс ей быстрый и сильный удар коленом в живот, выбив весь воздух из её лёгких.
Девушка отшатнулась, пронзительно охнув, но не упала. Не давая Джил опомниться, Ультон резко дёрнул свою дубину с земли, со всей дури врезав артистке по левому плечу.
Джил повело в сторону, противоположную удару. Её конечности, перестав ей подчиняться, начали двигаться в разные стороны, а пальцы раненой руки ослабли настолько, что невольно разжались, и выпустили один из кинжалов в свободный полёт, второй она отпустила преднамеренно, чтобы не пораниться при приземлении. Девушка беспомощно плюхнулась на бок, сильно стукнувшись плечом о землю. От пары дополнительных переломов её уберегло только то, что внутри почти всего лесного форта почва была достаточно мягкой.
Один из кинжалов Джил отлетел на приличное расстояние, и там воткнулся в землю. Второй же приземлился на небольшом расстоянии справа от артистки.
Девушка попыталась приподняться на локти, но как только она опёрлась на раненное плечо, тут же зашипела от боли, молнией пронзившей руку от кисти и чуть ли не до самой груди, и завалилась на спину. Стиснув зубы, Джил приподняла голову, чтобы понять, где находился Ультон. И увиденное ей совсем не понравилось.
Великан приближался к ней широкими, но нарочито медленными шагами.
Джил начала лихорадочно вертеть головой, в надежде отыскать хоть какое-нибудь оружие. Обнаружив неподалёку один из своих кинжалов, артистка краем глаза взглянула на надвигавшегося главаря, прислушалась к неприятным сигналам, которые ей подавало ноющее плечо, и поняла, что оружие ближнего боя ей ничем помочь не могло. Ловко извернувшись, опершись на здоровую руку, и резко согнув и разогнув её в локте, артистка попыталась одним движением подняться на ноги, но болтавшаяся без дела бесполезным грузом больная рука нарушила весь баланс тела девушки, поэтому та потеряла равновесие, и её занесло чуть дальше нужного. В итоге, Джил снова шлёпнулась на пятую точку. Здраво рассудив, что сидячее положение больше лежачего подходит для метания ножей, но всё же подметив, что хуже, чем стоячее, артистка решила работать с тем, что имела. Тем более, у неё не оставалось времени, так как великан находился уже совсем рядом. Девушка потянулась к поясу, на котором висели все её метательные ножи, выхватила один из них, и уже даже собиралась метнуть его вслепую, так как на прицеливание не оставалось времени. Но в тот же самый миг, видимо, спровоцированная слишком резкими движениями Джил, в месте, куда прилетел удар Ультона, снова прошлась волна невыносимой боли, будто кто-то хорошенько прошёлся рубанком по кости девушки. Скорчившись, артистка зажмурилась, и, резко выдохнув, непроизвольно сжала больную руку здоровой, отчего ножик попутно выскользнул у неё из пальцев, и тут же отлетел куда-то в сторону.
Когда она наконец-то сумела раскрыть глаза, то увидела, что Ультон стоял к ней чуть ли не в упор.
Отчаявшись, девушка отвернула голову, вскинула вверх здоровую руку, и попыталась быстро сжать и разжать пальцы. Она понимала, что шансы на успех были минимальны, но кроме этого ей уже ничего не оставалось делать. В голове её кубарем катались мысли, которые объединяло только одно — Джил не переставая ругала себя за то, как поздно она сообразила, в насколько критической ситуации оказалась.
Зато кто-то ещё понял это почти вовремя.
В любом случае, артистка двигалась слишком медленно.
Ультон не намеревался выяснять, какой на этот раз фокус собиралась провернуть девушка, поэтому, ещё как только Джил начала поднимать руку, тот незамедлительно пнул её по пальцам носком сапога.
Та мучительно вскрикнула, скрежетнув зубами, и приложила повреждённую кисть к губам.
Великан навис над ней словно гора. Свет от лагерного костра падал на главаря так, что его силуэт казался абсолютно, непроницаемо чёрным. И только глаза, наполненные холодной, всепоглощающей яростью, поблёскивали в темноте.
Джил испуганно оглянулась на лежавший рядом кинжал. В отчаянной попытке, она попыталась схватить его, но Ультон, предугадав манёвр артистки, на упреждение бахнул дубиной о землю, как раз между клинком и кистью девушки, отрезав ей, таким образом, последний шанс на спасение.
По крайней мере, так он думал...
Лицо Джил исказила гримаса ярости, потому как она почувствовала себя словно зверь, загнанный в угол. И тогда, хлопнувшись на спину, артистка предприняла вторую попытку использовать свой последний шанс, и стремительно распрямила почти здоровую руку в направлении главаря бандитов, сжав и разжав пальцы. Фаланги отозвались резкой болью, и, одеревенев, отказывались двигаться с той скоростью, с которой желала бы их хозяйка. На мгновение девушка испугалась, что произвела активирующее движение намного медленнее, чем нужно, чтобы привести механизм в действие. Но зря. К её большому облегчению, всё получилось. В направлении головы великана вылетел странный двойной клинок с маленькой, неудобной рукоятью.
Который тот, не моргнув глазом, с лёгкостью отбил кортиком.
... и оказался прав.
Звякнув о кинжал главаря разбойников, ножик с раздвоенным лезвием и коротким эфесом завертелся, и, пару раз сверкнув в свете лагерного костра, вонзился в почву, так и не принеся никакой пользы.
Глаза Джил расширилась от ужаса. Внезапно, кровь отлила от её лица, отчего кожа заметно побледнела.
Отвечая на немой вопрос артистки, Ультон, специально растягивая слова, надменно проговорил сквозь зубы, шевеля губами, но, при этом, не разжимая челюстей, будто он страдал от паралича лицевого нерва:
— Долгие годы ежедневных тяжёлых, изнурительных тренировок, девочка.
Великан победоносно взирал на Джил сверху вниз:
— Ну что, неплохо я ради тебя постарался, скажи? Не ожидала, небось, такой прыти от кого-то, вроде меня, да ещё и с дубиной? — Главарь любовно постукал толстым концом своей оглобли по земле. Приподнимая её, он не прилагал никаких особых усилий. — Но, должен сказать, что и ты продержалась намного дольше остальных. И даже заставила меня использовать около десяти процентов моих возможностей. Недурно. И это с одним-то глазом.
"Что?! Так мало?! Да не может быть! — Мелькнуло в голове Келя. — Он, наверняка, просто издевается над ней! Она же несколько раз его почти достала!".
Оробев, Джил с трепетом смотрела на бандита. Её грудь быстро вздымалась и опускалась. А глоток, который случился как-то сам собой, прозвучал предательски громко.
Но она сумела взять себя в руки, благо, великан не очень-то торопился завершать начатое. Глубоко вдохнув, артистка нацепила своё повседневное, безразлично-неприязненное выражение лица:
— Ладно, хорошо — ты победил.
Великан воздел руки к небу, и воскликнул с невероятным самодовольством:
— Ха! Тебе не кажется, что было бы странно, если бы ты думала по-другому? — И, наклонившись, очень вкрадчиво, с примесью фальшивой заботы, добавил. — А?
Джил скривилась от боли:
— Ну, и что собираешься делать теперь? — Собрав всю оставшуюся волю в кулак, благо всё то, что имелось у девушки в запасе, как раз поместилось в её небольшую ладошку, Джил начала, работая единственной здоровой рукой и ногами, постепенно отползать подальше от Ультона.
А тот, в свою очередь, смакуя победу, уже перестал не то, что бояться, но даже опасаться какой-либо угрозы со стороны поверженной артистки, поэтому даже не пытался ей помешать. Кроме того, он прекрасно понимал, что если уж не уступал в скорости здоровому оппоненту, то уж от атаки кого-то с поломанной рукой он и подавно успеет увернуться, или оказаться рядом, если того потребует ситуация:
— Хо! Не теряешь присутствия духа? Молодец! — Похвальба Ультона была искренней, но то, что скрывалось за ней, нивелировало какое-либо удовольствие, которое она могла доставить. Великан беспечно закинул дубину на плечи. — Ну, раз тебе так интересно — тогда слушай: для начала я переломаю тебе руки и ноги, а потом стяну с тебя...
