Как только до ушей Джил долетела кличка стрелка-часового, к её горлу тут же подступила смешинка. Напрягшись, артистка попыталась сдержать сдавленный смешок, но, в конечном итоге, не выдержала, и прыснула.
Кель посмотрел на неё с недоумением и опасением за её жизнь и здоровье.
А великан переключил своё внимание с парня на девушку, сменив тон на более грозный:
— Я сказал что-нибудь смешное? Или это тебя забавляет ситуация, в которой вы оказались? — Однако выражение лица главаря разбойников ни капли не изменилось.
Усилием воли Джил подавила приступ веселя, и, нацепив своё любимое выражение лица, полное отрешённости, ответила:
— Вообще-то да, сказал. — Она мотнула головой в сторону лучника, настолько, насколько ей позволяла это сделать сеть, и съязвила. — По-твоему, разумно давать в руки лук человеку, которого вы сами же кличете "Кривым"?
Девушка замолчала и впилась в великана насмешливым взглядом, при этом не изменив серьёзного выражения своего лица. Громила поступил точно так же.
У Келя мелькнула мысль, что если бы эти двое участвовали в конкурсе пантомимы, где участникам требовалось бы изображать статуи — то они оба непременно бы прошли в финал.
Лекарь мотнул головой, отогнав неуместные мысли.
Хмыкнув, великан оглядел Кривого, после чего едко подметил:
— Вообще-то как раз глаз у него, как у орла. Может со ста шагов белке череп прострелить, шкуры не попортив. — Здоровяк щербато ухмыльнулся, прищурив один глаз, и недвусмысленно стрельнул взглядом в район гульфика лучника. — "Кривым" его совсем за другое нарекли.
Тут все бандиты, и те, что сидели возле костра, и тот, что стоял подле деревьев, точно заговорённые, бросили на лучника косые взгляд, и гаденько, но тихо заржали, стараясь сохранить низкий уровень шума.
Оглядев их всех полным злобы взглядом, Кривой натужно выпустил воздух через ноздри, и недобро посмотрел на артистку.
Пару раз протяжно хохотнув за компанию со всеми, вожак призывно поднял руку. Этого хватило, чтобы через секунду все разбойники в лагере утихомирились. Довольный собой и исполнительностью подчинённых, великан хмыкнул. Затем он потянулся своей огромной ладонью к лицу девушки, и, слегка надавив, ухватил её через подбородок за щёки большим и указательным пальцами, после чего принялся легонько крутить её голову из стороны в сторону, явно оценивая внешность:
— А голосок-то у девки ничего такой. Повезло, что у нас как раз имеется клетка подходящего размера для такой большой певчей птички. Жаль только, что не железная. — Резко дёрнув шеей, Джил вырвалась из захвата главаря разбойников. Её взгляд выражал презрение и вызов, однако на лице всё так же не появилось ни страха, ни отвращения, ни даже трепета. Неторопливо отпрянув, громила кровожадно улыбнулся. — А ты у нас, как я погляжу, дерзкая. — Он одобрительно приподнял бровь. — Это хорошо. Чем отважнее и наглее девка, тем приятней сломить её волю к жизни. — Главарь бандитов настолько крепко вцепился пальцами свободной руки в бревно, на котором сидел, что на том с сухим хрустом появились вмятины. Кель невольно, хоть и едва заметно дёрнулся. Громила хищно оскалился, довольный произведённым эффектом. Остальные разбойники, переглянувшись, тоже оскалились, предвкушая предстоявшее развлечение.
Набычившись, Джил собралась что-то ответить вожаку, но Кель опередил её, решив срочно сменить тему, чтобы переключить внимание на себя, прежде чем артистка успела бы ещё сильнее усугубить ситуацию своим пламенным темпераментом и острым язычком:
— Что вы сделали с торговцем и его охраной?! — Закричал лекарь. Он очень опасался того, что ему не хватит духу, или что его голос задрожит, но, к счастью, у него в запасах оказалось достаточно смелости, чтобы ни того ни другого не произошло.
Медленно повернув голову, великан одарил юношу таким ужасающим взором, что у последнего даже похолодело внутри. Высокомерно приподняв подбородок, из-за того, что какие-то насекомые смеют дерзить ему и чего-то требовать на его территории, он ответил слегка надменно, с толикой презрения:
— А я смотрю, у вас у обоих большие яйца, да? — По рядам бандитов прокатился едва слышный смешок. — А вот тут маленько недостаёт. — Скорчив издевательскую физиономию, насколько такой человек с подобным лицом мог это сделать, он пару раз легонько стукнул себя по виску. — Видимо поэтому вы решили ночью погулять по лесу, где недавно без вести пропали люди, да? — Он осклабился. Кель заметил, что у здоровяка не хватало некоторых зубов, прямо как у Сухого. — Если ты ещё не догадался, малыш, ты совсем не в той ситуации, чтобы задавать мне хоть какие-то вопросы.
Внезапно робкие наивные надежды лекаря на хоть сколько-нибудь относительно благоприятный исход относительно судьбы пивовара и его сопровождающих улетучились, и он принял реальность такой, какая он есть. Почему-то после этого, наверное, из-за того, что он уже просто устал бояться, на него накатило абсолютное спокойствие, и из-за этого он решил сам ответить на свой вопрос:
— Вы убили их. — Хладнокровно произнёс лекарь, сам удивившись собственной храбрости.
Улыбка вожака стала ещё более свирепой:
— Не-е-е-е-т, — он вытянул голову вправо, — что ты! — А теперь влево, после чего посмотрел на юношу, приспустив одну бровь. — Как ты мог такое о нас подумать? — Его глумления звучали так натурально, словно предположение Келя действительно задело его за живое. После чего главарь указал рукой себе куда-то за спину. — С ними всё в порядке — они почивают в нашей комнате отдыха для гостей, здесь недалеко — всего пара-тройка метров под землёй, как раз под своей телегой, чтобы не потерялись. — В голосе главаря звучали юморные нотки — ему явно доставляло неплохое удовольствие издеваться над мальчишкой.
— Вы животные! Человеческая жизнь неприкосновенна, как вы посмели её отнять! — Выпалив это, Кель понял, что, попытавшись избежать конфликта, он, напротив, не сдержался и вспылил, чем только увёл его немного в другую сторону, и уже там наступил в кучу. Возможно много большую, чем та, в которую вот-вот вляпалась бы артистка.
Кроме того, лекарь подметил, что на конкурсе пантомимы здоровяк всё же занял бы второе место, так как последняя фраза юноши явно вывела того из себя.
Лицо вожака исказила гримаса гнева, в то время как в его глазах холодным синем пламенем продолжала гореть первобытная ярость.
Оказалось, что с правой стороны пояса главаря висели ножны, которых Кель до этого не замечал. Резким взмахом руки, совсем нехарактерным для массы его тела, великан выхватил кортик, и, подбросив его в воздух так, чтобы он перевернулся лезвием вперёд, ловко перехватил, и нацелил на нос лекаря:
— Уверяю тебя, они там великолепно проводят время. Никаких забот или беспокойств. — Плавным движением руки вожак провёл лезвием кортика на небольшом расстоянии от собственного горла. — Похоже, ты нестерпимо хочешь к ним присоединиться? — Великан освободил правую руку, чтобы провести большим и указательным пальцами по лезвию своего оружия от основания до кончика. Следом бандит, которого он всё это время придерживал за плечо, моментально обмяк, выронил кружку, со смачным хрустом треснулся лицом о бревно, и начал медленно стекать в сторону. Здоровяк, однко, не обратил на это никакого внимания. — Я уверен, они обрадуются столь болтливому собеседнику, а то что-то они там больно неразговорчивые в последнее время. По крайней мере, были, когда мы в последний раз проверяли. — Главарь провёл лезвием кортика по своему языку, оросив клинок капельками собственной крови. — Как думаешь, это заразно? — Разбойник коротко хохотнул, но тут же осёкся.
Браваду Келя как рукой сняло. По собственным ощущениям, в тот момент он уменьшился раза в три.
Заметив это, великан ощерился. Он уже собирался подняться, явно с недвусмысленным намерением лично вручить юноше промеж рёбер приглашение в "комнату отдыха", или, в лучшем случае, как минимум, покалечить. Но в этот момент в разговор вмешался Сухой. Буквально за несколько мгновений до этого в душе сухопарого разбойника велась борьба — он не мог решить, стоило ли останавливать вожака от убийства мальчишки. С одной стороны, возможно, главарь хотел только припугнуть мальца, с другой, он опасался навлечь на себя немилость великана за то, что вклинился в его с пацаном беседу. С третьей, если бы позже главарь как-то узнал, что он по незнанию прирезал лекаря только потому, что его не предупредили, это могло вылиться для Сухого и Пса в гораздо большие неприятности. Порешив, что последний вариант казался гораздо хуже, тощий бандит повысил голос:
— Ультон, не кипятись! — Он протянул руку в направлении вожака, но тут же замер, и не решился коснуться громилы. — Этот пацан лекарь. Живым он может принести нам гораздо больше пользы.
Главарь одарил Сухого недобрым взглядом, чем заставил того попятиться назад. Но всего через секунду сменил гнев на милость. Усмехнувшись, он уселся на место:
— Хм, лекарь, говоришь? — Великан почесал щетину лезвием. — Ладно, пускай тогда ещё поживёт. Немного. — Только теперь вожак удостоил вниманием встретившегося лицом с бревном товарища. Здоровяк похлопал его по спине, и сказал как-то несерьёзно-назидательно. — Эх, как же ты до подобного докатился, Бейтон? Что бы сказала наша матушка, если бы увидела тебя таким? — Следующее он пробормотал себе под нос. — А отец бы непременно выпорол розгами до крови. — Однако, как оказалось, брат вожака довёл своё сознание алкоголем до такой кондиции, что не смог даже хотя бы промычать в ответ что-нибудь невразумительное. Похоже, совершив скоростной поцелуй с древесиной, Бейтон просто-напросто моментально вырубился. Неодобрительно выпустив воздух через ноздри, Ультон вновь обратился к Сухому. — А девка на что-нибудь сгодиться, кроме пения?
Худощавый бандит пожал плечами:
— Непохоже. Но её стоит остерегаться — кажется, она отлично владеет клинками. Метательными и обычными, или вроде того.
Вожак нахмурился, но ненадолго:
— Тут, ты, Сухой, пожалуй, прав. От подобных её умений нам никакой пользы, одни беды. — Тут его взгляд подобрел, но в какой-то уж больно нехорошей манере. — Но не стоит беспокоиться. Уверен, что мы всегда найдём применение для столь складной девки. — Между бандитами пошли гнусные одобрительные шёпотки. — Что ж. Хорошо поработал — получишь свою награду сполна.
Сухой кивнул:
— Благодарю.
Двое на правом бревне оскалились ещё более мерзко, чем все остальные, и принялись что-то оживлённо обсуждать вполголоса. Ультон хохотнул и, подбросив кортик так, чтобы он перевернулся в воздухе лезвием к нему, схватил оружие за рукоять и спрятал в ножны, после чего рявкнул резко, с подозрением, как-то со злобой, в этот раз, обращаясь к Псу и Сухому одновременно:
— Почему не сработало распознавание?
Растерянно переглянувшись, Сухой с Псом пожали плечами:
— Не могу знать. Всё делали, как обычно, как положено. — Непонимающие-опасливо ответил худощавый.
Недовольно нахмурившись, Ультон явно остался не удовлетворён таким ответом, но копаться глубже в этой теме не стал, лишь задумчиво заключив себе под нос:
— Ладно, похоже, уже пора перезарядить. А то и заменить, уж больно быстро вся магия кончилась. Нужно будет заняться этим как можно быстрее. — После чего его тон вернулся к более привычному. — Рыбка пошла на нерест в указанном месте?
Пёс, почувствовавший себя не при делах, и решивший, что ещё немного, и про него и вовсе забудут и оставят без награды, спешно, радостно выпалил:
— Да-да! Прямо там, где Ворон сказал! Шаг в шаг!
Сухой внезапно нахмурился, затем стремительно сместился в сторону Пса и, сделав длинный выпад, смачно, от души, треснул того кулаком в скулу.
Пёс отшатнулся, ошалело посмотрев на напарника выпученными глазами, схватился за ушибленное место, и явно собрался заорать от возмущения, но вовремя одумался, оглянувшись на Ультона. Вместо этого он яростно зашипел, подвывая от боли:
— Ты чё, у-у-у-ый! Совсем охренел?! — Толстяк продолжал усиленно натирать свою больную скулу.
Не разжимая кулака, Сухой опустил голову, и посмотрел на напарника исподлобья, после чего бросил злобно, ткнув указательным пальцем в сторону Пса:
— Это ты охренел, дегенерат! Всем же ясно было сказано — ни при каких обстоятельствах, ни в коем случае, не упоминать Ворона!
Толстопузый бандит обиженно забулькал:
— Да ведь ты же сам только что его упомянул!
Худощавый немедленно выпалил в ответ:
— Да потому что ты уже о нём сказал, придурок! Теперь смысла держать его в секрете нет!
Следует заметить, что вся эта дискуссия проходила на пониженных тонах, едва ли не шёпотом, что лично для Келя придавало ситуации некоторую комичность, хотя в тот момент его в самом деле смеяться совсем не тянуло.
— Ну, да, — понуро признал Пёс, но тут же взъерепенился — ну, а чё такого-то?! — Тугоумный разбойник сжал кулак, видимо, собираясь ответить на, по его мнению, несправедливо нанесённую обиду, устроив потасовку, но его остановил Ультон, подняв руку:
— Ты бы радовался, Пёс, что тебе Сухой мозги на место вбил до того, как этим занялся я. Иначе ты бы сейчас зубы с земли собирал. — К великану вернулось ледяное спокойствие. — Но, если ты ещё хоть раз упомянешь Ворона при чужаках — одними зубами уже не отделаешься. — Главарь многозначительно пробежался пальцами по ножнам. — Я понятно объясняю?
Пёс потускнел. Сейчас он выглядел, как провинившийся мальчишка, которого только что отчитала строгая нянечка. Он пробубнил в свойственной ему манере:
— Понял я, понял.
— Молодец. — Без энтузиазма похвалил подчинённого Ультон. Теперь он вновь обратился к Сухому. — Что-нибудь ценное у них при себе имелось?
Кивнув, Сухой отошёл от напарника, обошёл пленных, снял сумку Келя с плеча, и поставил свою поклажу на землю перед главарём. Развернув плащ Джил, он продемонстрировал тому добычу:
— Пацан нёс с собой лекарскую сумку — в темноте да в спешке особо не получилось разглядеть, чего там, но уверен, что немало полезного. Пополним свои запасы.
Ультону такой ответ явно пришёлся по душе:
— Отлично. Наконец-то у старика снова появиться возможность нас подлатать, в случае чего. Что-нибудь ещё?
Кель рефлекторно оглянулся — ни у одного из бандитов голову не покрывали благородные седины, и, соответственно, никто не подходил под подобное прозвище: "Что ещё за "старик"? Может этот тот, что стоит вдалеке, у деревьев? Нелогично. Может, из-за возраста он быстро устаёт, и уже отправился спать? Вполне возможно".
— Да. — Худосочный бандит указал пальцем на рюкзак и пояс Джил. — У девки мы забрали больше дюжины метательных ножей и один какой-то странный, с лезвием необычной формы и вообще без рукояти. Ещё на поясе она таскала пару здоровенных кинжалов, с виду очень дорогих, явно работа мастера. Думаю, они станут отличным дополнением для твоей коллекции, Ультон. — Сухой молча уставился на главаря, в ожидании реакции.
Тот в ответ одобрительно качнул головой:
— Звучит интересно. Но отложим смотрины до завтра — при свете дня разглядывать добычу всяко сподручнее.
